- Вам плохо? - сказала Тамара Михайловна, пристально глядя на него. Вам надо лечь. Слышите?
Едва Таштемир дошел до дивана, как тут же провалился в красную засасывающую глубину горячечного бреда.
...Он проснулся, словно вырвался из трясины, и глубоко вздохнул, ощутив, как легкие заполняет живительный воздух. Открыл глаза и не сразу понял, где находится. Незнакомый потолок с узкой, змеившейся от стены до стены узкой трещиной, трехрожковый светильник с матовыми пузатыми абажурчиками... Где он?
Рядом кто-то тихо и равномерно дышал. Он скосил глаза и увидел на своей подушке женскую голову. Тамара Михайловна просидела целую ночь у его постели, она, видно, так и заснула на стуле, склонив голову на его ложе...
Он все вспомнил и теперь лежал, не смея шелохнуться, боясь потревожить чужой сон.
Мерно стучал будильник на тумбочке, в распахнутую форточку доносилось воробьиное чириканье.
Сколько времени на часах, он не видел, а поворачивать голову не хотел.
Вдруг будильник взорвался яростным звоном. Тамара Михайловна вздрогнула, открыла глаза. Их взгляды встретились. Таштемир смущенно, будто оправдываясь, сказал:
- Залежался я... Который час?
Тамара Михайловна села, легким движением рук поиравила волосы. Золотистая волна накрыла плечи.
- Вы бы лучше спросили не час, Иргашев, а число.
Таштемир рывком сел и испуганно спросил:
- Какое?!
- Вот такое! - сказала она, и за шутливостью ответа он уловил в ее голосе отчетливую нотку грусти. - Вы, уважаемый Таштемир, не приходили в себя два дня.
- Не может быть, - произнес он и растерянно огляделся. - Я же...
- Вот именно, - улыбнулась, Тамара Михайловна. - Я тоже...
- Что за это время нового? - спросил он и облизал потрескавшиеся губы.
- Нового? - Она положила ладонь на его лоб. - Нового много. Во-первых, мой пациент выздоровел.
Во-вторых, у нас появилась новая телевизионная звезда. Некий... Да, некий Таштемир Иргашев. Его портрет демонстрировали пять раз. Правда, под рубрикой "Внимание, розыск!" И делали объявление: просим, мол, всех, кто видел изображенного на снимке человека, немедленно сообщить в милицию. Так же сказали, что некое благотворительное общество "Бадам"
обещает выдать премию в десять тысяч рублей тому, кто даст полезные сведения об опасном преступнике Иргашеве.
- Какое же фото они показали?
- Не фото, - сказала Тамара Михайловна. - Как бы фоторобот. Сделан прекрасно, не узнать нельзя, но видно сразу - срисован с портрета.
- Так, - произнес Таштемир в раздумье. - И конечно, ни слова насчет того, что опасный преступник - милиционер?
- Ни слова. Сказано только: очень опасен и хорошо вооружен.
- И вы, несмотря на это...
- Профессор Холматов просил меня при встрече с вами передать привет. Он сказал, что все распространяемые о вас слухи - злостная ложь.
- Вам никто не угрожал? - спросил Таштемир и сжал ее холодные пальцы.
- Нет. Наверное, я хороший конспиратор.
Таштемир притянул ее руку и поцеловал ладонь.
Тамара Михайловна улыбнулась и погладила его непокорные волосы, потом осторожно коснулась колючей щеки.
- Что, - спросил он, - как ежик?
- Надо же, какое самомнение! - возмутилась она. - Обычный колючий дикообраз.
Ему стало почему-то легко и радостно.
- Где бы взять бритву?
- А вы свою где забыли? У Тряпкиной?
Таштемир широко раскрыл глаза.
- Откуда вам известно?!
- Наша добрая милиция предупредила одиноких женщин, что Иргашев набрасывается на них, как хищный зверь. Одну такую доверчивую он запер в ящик...
Не помню где - в буфете или в письменном столе?
- В бельевом шкафу, - вздохнул он.
- Тем более, - Тамара Михайловна снова засмеялась. - Вы лишили бедную женщину шанса крупно заработать.
- Нет, в самом деле, - сказал он, переводя разговор на другую, более приятную тему, - неужели в этом доме нет бритвы?
- Вы бы заодно спросили, не прячу ли я в квартире мужчину, которого приходится брить.
Он захохотал беззаботно, ударив ладонью по подушке, но вдруг схватился за плечо и поморщился.
Выждав, когда боль пройдет, сказал:
- Это пример женской логики. Как раз мужтшпя, которого вы прячете, и просит бритву.
- Так и быть, постараюсь вам помочь.
После завтрака, состоявшего из бутылки кислого молока - айрана, свежих домашних лепешек и винограда, она собралась уходить.
- Надолго? - спросил Таштемир ревниво.