На пластиковой табличке у главного входа в церковь Подлинного Креста было написано, что в церкви ведутся реставрационные работы и до середины июля она закрыта для посещений.
Исследовательская группа под руководством доктора Лючии Херреры работала внутри церкви, пытаясь найти ответы на некоторые вопросы, связанные с ее прошлым. Тщательно изучив историю церкви, исследователи выдвинули предположение о том, что она до сих пор может хранить тайны, остававшиеся неразгаданными в течение многих веков, со времени ее постройки.
Лючии удалось получить разрешение на то, чтобы начать работы 10 июня, но вновь возникшие проблемы с муниципалитетом Замаррамалы задержала начало работ на пять дней.
Лючия решила позвонить Фернандо через неделю после ее встречи с Ракель в тюрьме и после той сцены в ювелирном магазине. Ей понадобилось некоторое время, чтобы справиться с болью, которую в ней вызвала неожиданная ситуация в магазине. Прежде всего она должна была рассказать ему то, что узнала от своей коллеги-историка о предметах, которые были реквизированы в день ареста, и о том, какие внутренние изменения в ней произошли с тех пор, как она пообещала исполнить пророчество. Все эти дни она не отвечала на частые звонки Фернандо, пока не нашла в себе достаточно сил, чтобы поговорить с ним.
Наконец они встретились и поговорили. Лючия закончила свой рассказ, но прошло несколько минут, прежде чем Фернандо осознал услышанное. Лючия также рассказала ему, что ей очень тяжело морально ощущать ответственность за выполнение пророчества, которому уже более двадцати шести веков. Это происходит с ней с тех пор, как в ее руки попали символы трех священных союзов Яхве с человеком. Она попыталась объяснить, что ею управляет непонятная сила, это не поддается никакому рациональному объяснению и противоречит ее представлениям о мире.
Фернандо было нелегко снова вернуться к расследованию. Он пытался сконцентрироваться на работе, но его выводил из равновесия роман с Моникой. К тому же он считал, что эта история уже создала для них достаточно проблем. Поэтому, когда он слушал Лючию, ему было трудно сразу оценить важность новой информации и понять, почему Лючия решила выполнить просьбу Ракель. Он чувствовал себя ответственным за то, что втянул Лючию в это дело, и поэтому собирался продолжать заниматься им столько, сколько будет нужно. В этот момент он поклялся себе, что теперь всегда будет находиться рядом с ней, чтобы она не чувствовала себя одинокой в такой неопределенной и сложной ситуации.
Дело принимало серьезный оборот, и для того, чтобы не подвергать риску остальных, они решили сохранить в тайне то, что узнали об этих символах, и не рассказывать об этом ни Пауле, ни Монике. Следующий шаг, который им предстояло сделать, – разобраться с тем, что могло храниться в могилах семьи Луэнго.
Лючия организовала подготовительные работы, и теперь наконец можно было поднять тяжелые плиты. Это планировалось сделать в третью неделю июня, но конкретный день не был назначен. Она рассчитывала на помощь дона Лоренцо Рамиреса, которому было сложнее, чем остальным, спланировать свое время.
За время, прошедшее после их разговора, Лючия ни разу не дала понять Фернандо, что ей интересно, как развиваются его отношения с Моникой, хотя ей приходилось сдерживаться, чтобы не задать этот вопрос. Она приняла решение не подавлять свое влечение к нему, не покоряться обстоятельствам. Это напоминало ей ситуацию, когда посреди шоссе оказывается большой камень – его объезжаешь, не останавливаясь, но все равно знаешь, что он там лежит. Кроме того, она решила, что не будет по телефону сообщать Фернандо, кто виновен в смерти его жены. Она хотела дождаться момента, когда появится возможность остаться с ним наедине, предполагая, какой может быть его реакция. Лючия понимала, что ему потребуется ее поддержка.
Было десять часов солнечного утра третьей среды июня, когда Фернандо и Моника вышли из машины перед церковью Подлинного Креста. Паула тоже должна была приехать, но не раньше часа дня. Дон Лоренцо Рамирес сообщил, что приедет в половине первого. Он, как и остальные, очень хотел присутствовать при вскрытии могил семьи Луэнго.
Лючия вместе с двумя членами ее группы описывала состояние могильных плит и могил в целом, когда вошли Моника и Фернандо. Она посмотрела на Монику и по выражению ее лица убедилась, что не осталось и следа моральной травмы, полученной при похищении. Подойдя к Монике, она отметила, что девушка выглядит оскорбительно безупречно.
Моника понимала, что у нее есть преимущество по отношению к сопернице. Фернандо, испытывая чувство вины, проявлял к ней повышенное внимание. Он вдохнул в нее жизнь своей заразительной энергией, и Моника почувствовала уверенность в себе, зная, что теперь его сердце принадлежит ей.
Женщины поцеловались, потом Лючия поцеловала Фернандо, но, сдержав себя, не так, как прежде.
– Лючия, расскажи, какие у нас на сегодня планы? – спросил Фернандо.
Лючия решительно взяла его за руку и увлекла его в центральную часть церкви, объясняя, что они уже смонтировали небольшую деревянную конструкцию со шкивом, чтобы можно было поднять тяжелые плиты. Они планировали начать с восьмой плиты, более старой, а потом заняться двенадцатой, датированной 1670 гидом.
В этот момент послышался стук долота: несколько рабочих без устали трудились, выбивая цементные стыки, скреплявшие надгробные плиты.
– Когда закончим с могилами, а я думаю, что это произойдет не раньше двух часов, мы пойдем пообедаем. Потом, когда мы останемся одни, осмотрим верхние комнаты.
Я отпустила на вторую половину дня всю свою команду..
Кроме нас, это не должен видеть никто!
– Я думаю, мы должны подождать, пока все соберутся, – заметил Фернандо.
– Лоренцо вот-вот приедет, он не задержится. Но я не могу позволить, чтобы вся команда ждала Паулу, теряя время. I Я уверена, что она успеет приехать к моменту вскрытия.
Лючия извинилась и сказала, что ей необходимо на минуту отойти, чтобы проконтролировать своих людей, и Фернандо с Моникой решили тем временем обойти церковь.
Фернандо волновался за Монику, потому что она впервые после похищения снова участвовала в расследовании. Он серьезно беспокоился по поводу последствий ее сегодняшнего пребывания в церкви, ведь после трагических событий прошло совсем немного времени. Хотя он уговаривал ее не ехать, Моника уверила его, что у нее достаточно сил, чтобы снова заняться всем этим.
Когда они поднимались на второй этаж часовни, Моника думала о том хорошем и плохом, что произошло в ее жизни, после того как в магазин пришла эта посылка. Она шла, держа Фернандо под руку, и это компенсировало все плохое, случившееся с ней. Ее любовь к нему могла выдержать все, и, хотя ей казалось, что Фернандо нужно слишком много времени, чтобы решиться на очередной шаг в развитии их отношений, она представляла себе, что в будущем они всегда будут вместе, окончательно связав свои жизни.
Фернандо приблизился к окну, из которого был виден главный алтарь, и наблюдал за действиями рабочих. Лючия находилась рядом с ними и контролировала их работу. Она обращалась то к одному, то к другому. Фернандо насчитал шесть человек, каждый из которых выполнял свою задачу.
Через несколько минут они услышали, как подъехала машина, и одновременно с этим Лючия объявила, что подготовительные работы для открытия первой плиты закончены. Прошло несколько секунд, входная дверь открылась, и Фернандо сверху увидел лысину эстремадурца. Тот вошел, огляделся и направился прямо к Лючии. Фернандо поздоровался с ним со второго этажа, показав жестом, что они с Моникой сейчас спустятся.
Профессор очень обрадовался, увидев, что Моника выглядит здоровой, и даже сказал ей, что она сейчас еще красивее, чем тогда, когда они встречались в Херес де лос Кабальерос. Сначала дон Лоренцо поцеловал ей руку, а потом не удержался и расцеловал в обе щеки. Увидев, как Моника спускается вниз с Фернандо, держа его под руку, Лоренцо понял, какую теперь конфигурацию принял дьявольский любовный треугольник, в который были заключены Фернандо и эти две женщины.
Лючия посоветовала им отойти на разумное расстояние от рабочей зоны и подождать, пока тяжелая надгробная плита будет поднята и перемещена в сторону. Она отдала распоряжение рабочим, и четверо молодых людей одновременно привели в движение пневматические устройства, размещенные по четырем углам надгробной плиты. Через несколько секунд плита поднялась на несколько сантиметров, и этого было достаточно, чтобы просунуть под нее две веревки, поддерживающие два рельса со шкивами. Вращая рукоятки шкивов, рабочие увеличили зазор. Через несколько минут тяжелая плита, закрывавшая первую могилу, уже лежала на полу. Внутренность могилы осветили двумя мощными электрическими лампами, и все присутствующие подошли к краю, чтобы посмотреть, что находится внутри. Могила была разделена пополам, вдоль ее длины, каменной перегородкой. Когда рассеялась пыль, поднявшаяся после того как сдвинули плиту, все увидели останки двух тел.
Моника была единственной, кто не обращал внимания на то, что было внутри, поскольку ее больше интересовал Фернандо. Она по-прежнему держала его за руку и чувствовала, как напряглись его мускулы. Она увидела, как менялось выражение его лица: сначала это было мучительное беспокойство, потом растерянность. Но вот он немного успокоился. В общем, Моника ощутила все, что происходило с ним и что она не хотела пропустить в такие важные минуты. В этот момент в церковь вбежала Паула. Едва переводя дыхание, она со всеми поздоровалась, всех поцеловала и стала рядом с доном Лоренцо, чтобы лучше увидеть то, что было в могилах.
Надев маску, Лючия спустилась к одному из тел. Ее белая хлопчатобумажная блузка была на несколько размеров больше, чем ей требовалось, что подчеркивало стройность ее фигуры. Она приблизилась к первому телу – это был мужчина – и пинцетом сняла несколько лоскутов полуистлевшей одежды. На его груди, поддерживаемый рукой, лежал красивый серебряный крест, сильно потемневший от времени. Лючия осторожно взяла его и передала одному из своих помощников. Тот положил крест в целлофановый пакет. Больше ничего интересного не было. Лючия с крайней осторожностью продвинулась между двумя телами и опустилась на корточки перед вторым. Остатки того, что когда-то было изысканным льняным платьем, почти полностью покрывали тело. Длинные волосы указывали на то, что это была женщина. На ее тело падала тень Лючии, и она попросила, чтобы могилу осветили с другой стороны. Когда ей стало лучше видно, она остолбенела от увиденного.
– Второе тело принадлежит женщине и… держитесь! Оно не истлело!
Среди присутствующих пронесся шумок удивления.
– Похоже, это молодая женщина, на вид ей лет тридцать, у нее правильные черты лица и тонкие губы. Волосы каштановые. – Лючия попыталась убрать волосы с лица женщины. – И шелковистые. Они крепко держатся на черепе. Это невероятно! На ее лице застыло выражение умиротворенности, очевидно, она спокойно приняла смерть. – Лючия поразилась, увидев проглядывавшую из волос драгоценность, более семисот лет назад спрятанную Папой в реликварии, которую многие пытались потом разыскать. – Она продолжала рассказывать о том, что видела: – В ее ухо вдета красивая серьга. Она состоит из двух камней, скрепленных между собой маленькой золотой цепочкой. Один камень продолговатый, он овальной формы, голубого цвета, другой более округлый, белого цвета. – Она подняла глаза, встретила взгляд Фернандо и одарила его ликующей улыбкой. Они нашли вторую серьгу Марии!
Лючия осторожно вынула серьгу, но прежде, попросив фотокамеру, сделала серию снимков, чтобы зафиксировать первоначальное состояние тела, Она положила серьгу в специальный пакетик, который для такого случая находился у нее в кармане брюк. На теле женщины не было никаких предметов, поэтому Лючия выбралась из могилы. Ей помогли Фернандо и рыжеволосый мужчина по имени Клаудио.
Оказавшись наверху, Лючия посмотрела на Фернандо и порывисто обняла его. Никто не понял этой необычной реакции. Лючия расплакалась, что вызвало у присутствующих еще большее недоумение. Моника и Паула смотрели на нее, совершенно сбитые с толку, как и дон Лоренцо. Дон Лоренцо подошел к Лючии и, повернув ее лицом к себе, обнял ее, что показалось Монике более уместным. Дон Лоренцо проявил такт и этим немного разрядил обстановку.
– Ну, Лючия! Что случилось? Это просто нервы, правда? – Дон Лоренцо пытался понять ее, но тут Лючия отстранилась от него и извинилась перед всеми за свою реакцию:
– Простите меня, я так долго ждала этого момента, что немного разволновалась. Извините! Я умоляю, простите меня!
Все начали ее успокаивать, а Лоренцо даже снова попытался ее обнять, чтобы показать, что он поддерживает и понимает, но Лючия противилась этому, удивленная таким проявлением эмоций. Она начала отдавать команды рабочим, торопясь заняться второй могилой.
Во второй могиле находились останки троих людей, но ничего интересного здесь не обнаружили. Рабочие закрыли могилы надгробными плитами, которые закрепили заранее приготовленным бетоном. Лючия посмотрела на часы – было уже начало третьего. Она решила, что пора собирать оборудование, не нужное до завтрашнего дня, и идти пообедать. Все члены группы не переставали задавать ей вопросы по поводу значения предметов, которые они обнаружили, пытаясь понять, что же вызвало у нее такую сильную реакцию. Лючия отвечала уклончиво, но пообещала рассказать больше после тщательного исследования находок.
Моника и Паула поинтересовались друг у друга, не знает ли кто-то из них что-нибудь о серьге, которая так впечатлила Лючию. Обе заметили ликующий взгляд Лючии, которым она одарила Фернандо, поэтому пришли к выводу, что эти двое что-то скрывают от них. Они не могли с этим смириться и решительно направились к Фернандо, намереваясь получить от него информацию любой ценой.
– Послушай, Фер, объясни нам, что ты знаешь про эту серьгу? Я предполагаю, что это пара той, которую Лючия взяла в доме, где держали Монику, как ты мне рассказывал по телефону. Что ты от нас скрываешь?
Паула смотрела ему в глаза, требуя искреннего ответа. Она принялась изучать лицо брата, пытаясь определить, честный ли ответ он даст. Дон Лоренцо, не понимая, о чем они говорят, беседовал с членами команды Лючии, которые собирались уходить из церкви.
– Это нелегко объяснить, и тем более сейчас! Я обещаю, что все подробно расскажу вам, но позже. Должен заметить, что интуиция не подвела тебя, Паула, и серьга, которую мы нашли в этой могиле, – пара той, которая находилась у похитителей. – Он остановился, чтобы посмотреть в лицо Монике, которую, похоже, этот разговор не особенно волновал, – Но сейчас я не могу вам больше ничего объяснить. Я вам повторяю, что в свое время вы все узнаете, поверьте мне. Я только прошу, чтобы вы меня не торопили.
– Ты говорил об этом с Лючией и ничего мне не сказал? – Моника нахмурила брови, давая ему понять, что она обижена его молчанием и недоверием.
– Конечно! Я узнал кое-что новое от Лючии, но мы разговаривали об этом по телефону. – Он погладил Монику по щеке, желая загладить свою вину. – По причинам, которые ты поймешь позже, я пообещал ей, что пока ничего никому не буду рассказывать. Я знал, что это вам не понравится, но надеюсь, что в будущем смогу вам все объяснить. Пока я могу рассчитывать только на ваше доверие и терпение. Я хочу, чтобы вы знали, что сегодня вечером я на некоторое время должен буду остаться вдвоем с Лючией в церкви, чтобы исследовать верхние комнаты и кое в чем убедиться. И я не хочу, чтобы при этом присутствовал дон Лоренцо, поэтому прошу вас увести его с собой. Вы мне поможете?
Он подошел к Монике, поцеловал ее в щеку, прося у нее понимания, а потом точно так же поцеловал сестру, которая при этом чуть отстранилась.
– Ты слишком многого просишь, братец. Ты требуешь от нас терпения, понимания и доверия, а сам, похоже, нам не доверяешь, потому что не хочешь рассказать нам то, что знаешь. Ты просто издеваешься над нами, не позволяя принять участие в дальнейших исследованиях! Ну хорошо, пусть будет так! Договорились. Подождем, пока ты поймешь, что мы тоже можем быть полезны.
За обедом в ресторане, расположенном рядом с церковью, дон Лоренцо, который сидел рядом с Лючией, пытался выудить у нее информацию о серьге. Ее утомляла настойчивость коллеги. Он всячески ухаживал за ней, не понимая ее упрямства, – досаливал ее блюда, подавал ей хлеб, подливал вино и воду в бокалы, заботясь о том, чтобы они не пустовали. Он немедленно поменялся с ней бараньей отбивной, когда она намекнула, что мясо слишком жесткое, а когда пришло время десерта, попросил для нее домашний флан, от которого она отказалась, предпочтя клубнику. Дон Лоренцо несколько раз предлагал ей свой флан, к которому сам не прикоснулся, пока она ему не сказала, немного жестким тоном, чтобы он не настаивал. Она не хотела, чтобы он принимал участие в дальнейших исследованиях и объявила, что через некоторое время сообщит всем о результатах. Это не устраивало профессора, но он решил, немного обидевшись, все же оставить свои попытки.
Члены группы Лючии сидели за другим столом и от души смеялись над рассказами одного из них. Они полностью расслабились и не хотели вставать из-за стола, зная, что у них свободный вечер.
Когда обед был закончен, Лючия и Фернандо пошли к церкви Подлинного Креста пешком. Дон Лоренцо хотел проводить их, надеясь улучить момент и выяснить то, что его интересовало, но в конце концов понял, что у Лючии нет ни малейшего желания разговаривать с ним. Моника и Паула тоже не собирались идти, и он решил принять предложение выпить кофе у Паулы дома.
Фернандо и Лючия пришли в церковь. Они открыли дверь огромным железным ключом, который Лючия вытащила из сумки. Очутившись внутри, они заперли за собой дверь, чтобы их никто не побеспокоил. Они поднялись по лестнице на второй этаж в полном молчании. Фернандо увидел алюминиевую лестницу и приставил ее к стене. Доступ к верхним комнатам закрывали люки. Лючия начала подниматься, а Фернандо в это время держал лестницу.
Лючия поднялась наверх в одно мгновение. Не имея ключа, которым можно было открыть дверцу, она вооружилась ломиком, собираясь взломать ее. Она несколько раз попыталась сделать это, но ей никак не удавалось взломать замок. Тогда Лючия попросила Фернандо помочь ей. Фернандо поднялся к Лючии, но ему нужно было, чтобы она освободила ему место. Он попросил ее спуститься на несколько ступенек. Этого было достаточно, хотя ограничивало его движения. Лестница оказалась шаткой, и было очень трудно удерживать равновесие. Они в любой момент могли очутиться на полу.
Фернандо схватил ломик и в одно мгновение вывернул старый замок, который с грохотом упал на каменный пол. В этот момент он нечаянно задел Лючию локтем по скуле, она потеряла равновесие и чуть не упала. Фернандо извинился.
Увидев, что доступ к первой комнате открыт. Лючия поднялась по лестничке, отодвинув Фернандо, и через мгновение уже была наверху. Высунув голову из дверцы, она позвала Фернандо:
– Фернандо, ты тоже можешь зайти. Здесь мало места, но, я думаю, мы вдвоем поместимся.
Когда он поднялся до уровня маленького помещения, Лючия уже осматривала его стены, освещая их фонарем, пытаясь найти маленький круглый камень, который должна была повернуть, как объяснила ей Ракель. Передняя комнатка была очень маленькой, обложенной кирпичом, и ничто в ней не представляло интереса. Две крутые ступеньки вели в верхнюю комнату. Лючия настойчиво искала маленький круглый камень. Все камни казались ей одинаковыми, и, хотя она осматривала каждый выступ на стене, она стерла себе пальцы, так и не найдя того камня, который приводил в действие механизм, открывавший дверь.
Фернандо увидел маленький выступ на лицевой стороне одной из ступенек и наклонился, пытаясь дотянуться до него рукой. Выступ был похож на маленький каменный шарик, и, похоже, он мог вращаться, хотя и с трудом. Фернандо указал Лючии на свою находку и напрягся, сжав камешек тремя пальцами. Приложив все силы, он смог преодолеть его сопротивление и наконец повернул его примерно на девяносто градусов. Послышался резкий щелчок, а потом звуки трения двух каменных поверхностей.
– Браво. Фернандо, тебе это удалось! Поднимайся первым, а я за тобой.
Фернандо, вооружившись мощным фонарем, направил его на две ступеньки, чтобы убедиться в том, что они достаточно прочные и широкие, прежде чем отважиться ступить на них ногой. Он проверил, выдерживают ли они его вес, и медленно поднялся по ним. Он попал в сводчатую комнатку, чуть более низкую, чем предыдущая, в которой ему пришлось пригнуться до самого пола. Сюда через маленькое узкое оконце проникал свет, поэтому фонарь был не нужен, и он выключил его. Лючия в одно мгновение добралась до этой комнатки и тоже припала к полу. Сбоку от входа, практически на высоте пола, один из камней был чуть сдвинут со своего места, и через щель виднелось углубление, похожее на тайник. Поскольку Лючия была ближе к этому месту, она сдвинула камень, стараясь вращать его вокруг оси. Камень начал медленно поворачиваться, пока не выдвинулся настолько, что можно было в образовавшуюся щель просунуть пальцы и, взявшись за его край, потянуть его на себя. Их глазам открылась маленькая ниша шириной около сорока сантиметров, а глубиной и высотой – около тридцати.
– Фернандо, ты понимаешь, что мы находимся перед святым местом? Это же новый храм общины ессеев! – Лючия была очень взволнована и хотела как можно внимательнее осмотреть это место, до последнего сантиметра. – Ты не мог бы включить фонарь и посветить мне, чтобы лучше было видно, что там внутри?
Фернандо находился рядом с Лючией в полулежачем положении, ему было так неудобно, что он с большим трудом смог включить фонарь и направить его луч вверх.
Поскольку света фонаря не хватало, чтобы осветить нишу, Лючия еще немного подвинулась вперед. Свет фонаря отражался от стен, которые поблескивали золотом. Комнатка была полностью покрыта тончайшими листами чистого золота. Лючия осмотрела ее до последнего уголка, но ничего не обнаружила. Ни рисунков, ни каких-либо предметов.
– Здесь ничего нет, Фернандо! Это место, предназначенное для того, чтобы в нем объединить святые символы, но сейчас оно пусто. Нам нужно дождаться указанной Ракелью даты, тогда я исполню свое обещание, и мы посмотрим, что произойдет.
Фернандо захотел осмотреть эту комнатку, прежде чем спускаться, и для этого им пришлось совершить тысячу телодвижений. В конце концов Лючия проползла через Фернандо, чтобы уступить ему свое место.
Лючия стала задыхаться, чем дальше, тем сильнее. Ритм ее дыхания стал очень частым. В ее голове, казалось, возникло что-то, похожее на бешеный вихрь. Он уносил прочь все ее мысли, кроме одной, которая настойчиво звучала в ее мозгу: «Ты избранная, ты должна это совершить». Лючию охватило беспокойство, когда она поняла, что входит в состояние транса. По всему ее телу, от пальцев ног до головы, пробежал холодок. Она подумала, что нужно немедленно попросить помощи у Фернандо.
– Я отвратительно себя чувствую… Фернандо, нужно, чтобы ты как можно быстрее вывел меня отсюда. – У нее был растерянный вид.
Посмотрев на нее, Фернандо испугался, – так сильно она побледнела. Говорила Лючия чуть слышно. Фернандо извернулся, как мог, чтобы добраться до выхода, а потом схватил ее на руки и вытащил в первую комнату. Положив ее там на пол, он приподнял ей ноги, предположив, что у нее упало давление, и мало-помалу она стала приходить в себя. Фернандо подумал, что будет очень сложно снести ее вниз по лестнице, и решил подождать, пока она придет в себя. Не прошло и пяти минут, как Лючия уже делилась с ним своими странными ощущениями.
– Фернандо, я знаю, что мы столкнулись с невероятной силой, которая превосходит все, что нам известно. Там, наверху, существует особенная энергия, которая проникла внутрь меня и передала мне сообщение. Тебе это покажется безумием, но что-то ясно указало мне мой путь: я должна выполнить миссию, о которой говорила Ракель. Я поняла, что я – избранная. Я тебя уверяю, что, если бы это не произошло со мной лично, я бы никогда в это не поверила.
Фернандо сказал, что не почувствовал ничего особенного, но признал, что ее реакция показалась ему очень странной. Лючия вспомнила свое предположение о том, что последняя комната могла служить местом приобщения монахов к высшему знанию. Некоторые называли это место "фонарем мертвых». Ей нужно было узнать больше и понять все, что было связано с этим храмом. Лючия хотела попасть в то место, где пророку было откровение. Если она избранная, она должна быть готова к своей миссии.
– Фернандо, там, наверху, я поняла, какова моя роль, и убедилась, что это не шутки. Мы находимся в центре событий поистине мирового значения, и я принимаю свою роль, но мне нужно как следует к этому подготовиться. – Лючия приподнялась и села. Она схватила Фернандо за руки и посмотрела ему в глаза так, как не смотрела никогда. – Мне нужно поехать в Израиль как можно скорее, и я хочу, чтобы ты сопровождал меня! Я должна ехать туда немедленно. Там мне нужно кое-что увидеть, чтобы лучше понять, какое обязательство я беру на себя, и я знаю, что найду ответы только там. Ты должен ехать со мной!
Фернандо чувствовал, что у него пет другого выхода. Хотя он не знал, как это можно объяснить, он тоже осознал свою миссию, и эта миссия состояла в том, чтобы защищать Лючию и постоянно находиться рядом с ней.
– Я поеду с тобой, – заявил он без тени сомнения.
Самолет израильской авиакомпании «Эль Аль» должен был совершить посадку в международном аэропорту «Бен Гурион» в Тель-Авиве в пятнадцать тридцать. Фернандо и Лючия занимали два из двадцати мест в салоне бизнес-класса и заканчивали обсуждать, как они распорядятся временем их короткого пребывания в Израиле. Они решили взять напрокат машину, чтобы на ней добраться до Иерусалима и там переночевать. На следующий день они собирались поехать к Мертвому морю, намереваясь посетить Кимран, а оттуда попасть в Иорданию и взойти на гору Небо. Вторую ночь они решили провести в столице Иордании, Аммане. На этом их путешествие закончится, и они вернутся в Мадрид.
Фернандо, воспользовавшись компьютером гостиницы, поискал в интернете кое-какую информацию, которая могла бы им пригодиться.
Ему было очень нелегко объяснить, зачем он едет в Израиль, своей сестре Пауле, а тем более Монике, особенно когда он сказал ей, что она не может поехать с ним, и не дал вразумительного объяснения происходящему. Разумеется, его внезапный отъезд меньше чем через неделю и то, что он едет с Лючией, вызвали у Моники возмущение. Фернандо признавал, что слова «доверять» и «верить» Монике должны надоесть, потому что в последнее время он слишком часто их произносил. Он был уверен, что Моника очень обижена, ему самому было сложно забыть одну из фраз, которую она бросила ему перед отъездом.
Это не обещало ничего хорошего и заставляло серьезно задуматься об отношениях с ней и об их совместном будущем. После неоднократных уверений в том, что эта поездка не имеет ничего общего с их отношениями и никак на них не повлияет, он только услышал: «Послушай, Фернандо, ты считаешь, что тебе нужно так поступить. Я не понимала мотивов многих твоих поступков в прошлом, но сейчас убеждаюсь, что никогда не пойму тебя, и это меня очень тревожит». А еще она сказала: «Хорошо. Ты считаешь, что должен ехать и сделать сам не знаешь что, но мне кажется, что ты думаешь только о себе, а обо мне не думаешь».
Услышав эти слова, он решил, что будет лучше подождать возвращения в Мадрид и обсудить эту тему в более спокойной обстановке, а может быть, даже исходя из других предпосылок.
Шасси «Боинга» коснулись взлетной полосы аэродрома, и самолет покатился к терминалу, обслуживающему международные рейсы.
Фернандо и Лючия почувствовали себя намного спокойнее, когда прошли тщательный осмотр на таможенном пропускном пункте, котором) – вооруженные до зубов солдаты с неприветливыми лицами подвергли всех пассажиров.
Они направились к парковке, чтобы забрать взятую напрокат машину, и Лючия, развернув подробную карту дорог, приняла на себя обязанности штурмана. Они быстро преодолели около пятидесяти километров и ближе к вечеру подъехали к двери роскошной гостиницы «Король Давид», где у них были заказаны номера на ночь. Они решили немного расслабиться, приняв душ, прежде чем поехать в центр старого города, чтобы прогуляться но еврейскому кварталу.
– Завтра мы должны будем встать на рассвете, чтобы поехать к Мертвому морю, к руинам монастыря Кимран, исторического наследия наших друзей ессеев. Я собрала достаточно информации и за ужином расскажу тебе некоторые интересные подробности.
На Лючии была хлопковая блузка и короткие брюки. В этой одежде было легче переносить сильную жару, буквально выжигающую город. Они прошли по лабиринту улиц, составляющих еврейский квартал, и наконец добрались до того места, куда направлялись, – к Стене Плача.
– Как ты себя чувствуешь, Лючия? Я еще хорошо помню, что случилось в церкви Подлинного Креста, и надеюсь, что тебе больше не придется пережить ничего подобного.
На улицах было много народу, и толпа вынуждала их идти, почти прижавшись друг к другу.
– Мне так приятно находиться с тобой вдвоем. – Лючия бросила на него откровенный взгляд, но потом ее лицо снова стало серьезным. – К счастью, со мной не повторялось ничего подобного. Может быть, эта поездка вызовет у меня подлинные, волнующие чувства – в самом широком смысле слова. – На этот раз ее взгляд выражал вопрос, который словно повис в воздухе.
Уже вечерело, и они быстро осмотрели Стену Плача, где по традиции вставили в щель маленькую записку. Оттуда они направились по Дороге Скорби к Святой Гробнице, а после нее к цитадели Давида, где, немного устав, поискали ресторан, так как им надо было восстановить силы.
В ресторане «У Джилли» после великолепного израильского пива они отведали вкуснейшие блюда местной кухни. Лючия в течение всего ужина рассказывала ему о повседневной жизни ессеев в те времена, когда они жили в монастыре в Кимране: об их занятиях сельским хозяйством, в частности о разведении скота, об изучении и копировании священных древних документов, об аскетизме отшельников, которые спали в пещерах рядом с их монастырем, и прежде всего об истинном братстве и о посвящении своей жизни людям.
Когда они дошли до десерта и тема ессеев была почти исчерпана, Фернандо захотел сменить серьезный тон разговора.
– Я могу узнать, что ты написала на той бумажке, которую оставила в стене? – Фернандо был крайне заинтригован, а этот вопрос он задавал уже не впервые.
– Ты об этом узнаешь в свое время. – Лючия решила сохранить это в тайне до тех пор, пока не наступит более подходящий момент.
Она вдруг вспомнила, что еще не рассказала ему правду о смерти его жены, о чем она узнала от Ракель, и хотя ей очень не хотелось сейчас говорить об этом, она подумала, что лучше сделать это поскорее.
Как и следовало ожидать, Фернандо очень болезненно воспринял эту информацию. Он все время повторял, что его интуиция подсказывала ему, что дело вовсе не в ограблении. И хотя Лючия пыталась сменить тему разговора, она в конце концов поняла, что, пока он не выплеснет всю свою ярость и боль, бесполезно пытаться заставить его говорить на другие темы.
По дороге в гостиницу он все еще спрашивал себя, как получилось, что ессеи уничтожили самое главное в его жизни, при этом считая, что они действовали в интересах человечества.
Фернандо и Лючия пожелали друг другу спокойной ночи и отправились в свои комнаты, причем Фернандо все еще мучили воспоминания. Они договорились, что позавтракают в семь утра, после чего покинут гостиницу и направятся к горам Иудейской пустыни, в загадочный Кимран.
Вид, открывавшийся с площадки, где находились руины монастыря Кимрана, казался устрашающим. Позади осталась горная гряда, которая начиналась от Иерусалима, а здесь образовывала обширную пустынную долину, в центре которой находилось Мертвое море.
В тоскливой безжизненной пустыне Лючия и Фернандо вышли из джипа, чтобы побродить среди руин, где тысячу лет назад ессеи основали свой храм, расположив его в чистом сухом месте.
Лючия крепко держала Фернандо за руку, пока они бродили среди камней, пытаясь определить значение каждого места. Состояние построек было таким, что представить, какими они были ранее, можно было, только если очень сильно напрячь воображение.
– Фернандо, я смотрю на это место, на окрестности, где нет признаков жизни, и у меня создается впечатление, что ессеи выбрали его именно потому, что оно чистое. Вдумайся, выйдя из Египта, еврейский народ сорок лет ходил по пустыне, прежде чем дошел до Земли Обетованной. Эти пустынные земли ессеи, должно быть, рассматривали как символ очищения, необходимый для того, чтобы идти вперед по пути от зла к добру, от тени к свету, от рабства к свободе.
– Я вспоминаю один наш разговор по поводу этапов, которые проходили в период посвящения монахи-тамплиеры, – сказал Фернандо. – Первый этап – это наставления, учение, второй этап символизировал смерть и отказ от материального, а третий – возрождение к высшей жизни, к познанию.
– Фернандо, известно, что здесь монахи изучали священные тексты и учились. Перед едой они каждый день совершали омовение, это был целый ритуал погружения в лагуны, которые мы только что видели. Это символизировало устранение всей нечистоты тела, всего человеческого, что есть в человеке. Они жили в пустыне, которая сама по себе является символом чистоты и служит путем к очищению. В монастыре у них не было никаких излишеств, имущество у них было общее. Они ушли из нечистого мира, чтобы жить в этом храме духа. – Лючия села на камень, ее лицо сделалось серьезным. – Я хочу пройти эти этапы. Это путешествие и есть моя наука, оно поможет мне понять, что мне предстоит сделать.
Они посетили некоторые пещеры, где были найдены святыни, намеренно спрятанные ессеями, жившими в то же время, что и Иисус Христос, и наконец решили ехать в Иорданию через плато Моаб, направляясь к горе Небо, а уже оттуда ехать в столицу Иордании, Амман, где они забронировали номера в гостинице на последнюю ночь.
Когда они достигли вершины горы Небо, они сели, потрясенные открывшимся видом. Солнце уже начинало садиться. Прямо перед ними раскинулись прекрасное Мертвое море и Иорданская долина. Красновато-коричневые тона гор сливались с оранжевым небом, которое меняло свой цвет каждую минуту. А внизу, в глубокой долине. Мертвое море вот уже много веков сохраняло свою невозмутимую голубизну. Перед ними был тот же пейзаж, на который смотрел Моисей, когда пришел сюда из Египта. И не нужны были слова, достаточно было этого ощущения – знать, что они находятся в одном из самых святых мест в мире, где Яхве показал пророку обещанную землю, к несчастью, запретную для него, и указал Иеремие путь туда, где следовало скрыть часть сокровищ храма Соломона.
На Лючию это место оказывало странное воздействие. Здесь, именно в этом конкретном месте, Яхве исполнил свое обещание, скрепив союз с еврейским народом. Если именно она была избранницей, которая может установить новый союз, от одного факта, что она находится в этом месте, у нее пробегал холодок по коже, и ее бросало в дрожь от сознания величия момента.
– Фернандо! Мне нужно, чтобы ты меня крепко обнял. – Она прижалась к нему. Ей было доверено дело огромной важности, но она сомневалась в своих силах. Ей так нужно было чувствовать себя защищенной. – Я не знаю, смогу ли я это сделать, Фернандо. Почему бы мне не бросить все и не вернуться к своей обычной жизни, к рутинной работе? Я не нахожу в себе сил…
Фернандо заговорил с ней искренне, уверяя ее, что она сможет выполнить свое обещание и довести дело до конца.
– В этом святом месте я только что понял: все, что с нами случилось в последние несколько месяцев, берет начало отсюда и заканчивается здесь. Ничто не было простым стечением обстоятельств, Лючия, и мы не должны сейчас останавливать то, чему дали толчок. Как и ты, я не понимаю, почему эта роль выпала нам. Может быть, это не более чем странный сон, но я бы хотел, чтобы ты знала: я буду рядом с тобой, что бы ни произошло!
С этими словами он еще крепче прижал ее к себе.
Лючия осознавала, что очень любит его и что эта поездка на самом деле имела целью не только помочь ей понять, что она должна совершить. Здесь они должны были обрести новую любовь, подлинную, это был как бы третий и последний этап, после того как они преодолели первый этап познания друг друга, а затем второй, который потребовал смерти всех обстоятельств их прошлой жизни. Фернандо тоже понял это, и не было необходимости в словах. Все сомнения таяли в этой священной тишине, которая царила на горе Небо.
Лючия спала на плече Фернандо в самолете, летящем в Мадрид. Фернандо знал, что рядом находится женщина, которая будет с ним до конца жизни. Прошлой ночью они впервые любили друг друга в гостинице в Аммане, и эту ночь он запомнит навсегда. Они поклялись друг другу в верности, понимая, что каждый из них уже стал неотъемлемой частью другого.
Посылка, отправленная его отцу семьдесят лет назад, а затем попавшая к нему н ювелирный магазин, сделала его участником событий, корни которых тянулись во времена тамплиеров, Пап – искателей реликвий и общин ессеев, исчезнувших две тысячи лет назад. Он выяснил происхождение браслета, разрешив часть загадки, которая, однако, впоследствии усложнилась с появлением новых предметов – еще более древнего медальона и серег Девы Марии.
Благодаря этому он познакомился с исключительной женщиной, с Лючией, умной, чувствительной, проницательной, которую он после долгих колебаний полюбил всем сердцем.
Он размышлял о том, что может произойти через четыре месяца, когда наступит назначенный день. И хотя это казалось абсурдным, но они связали себя обещанием с израильской преступницей, последовательницей ессеев, и собирались осуществить фантастический ритуал, описанный в древнем пророчестве. А если ничего не произойдет, что они будут делать? Или, наоборот, что если после объединения символов трех великих союзов, в результате образуется новый союз и начнется война сыновей света с сыновьями мрака, которую стремились приблизить ессеи? И о какой войне идет речь?
И чем это все закончится? А его любовь к Лючии – настоящая ли она, или навеяна ощущениями, которые они пережили в эти дни?