Под толстыми шинами машины на парковке национальной гостиницы «Сафра» заскрипела галька. Электронные часы в машине показывали десять часов вечера. Портье гостиницы открыл дверцу автомобиля, и из машины вышла Моника. Фернандо с пульта управления открыл багажник, чтобы взять свой портфель. Они вошли в вестибюль гостиницы, располагавшейся в особняке пятнадцатого века. Была пятница, середина января недавно начавшегося 2002 года.
Они выехали из Мадрида в шесть часов вечера, чтобы приехать в «Сафру» к ужину. Фернандо хотел воспользоваться субботним утром, чтобы провести его в старом городе и попытаться узнать, кем был этот Карлос Рамирес, имевший непосредственное отношение к отправке браслета его отцу.
Поездка получилась очень напряженной. Моника еще не пережила разочарования от финала вечера в Сеговии и держалась весьма холодно. По дороге они почти ни о чем не говорили, кроме работы. Фернандо тоже был не очень разговорчив. Он увидел, что Моника надела его кольцо. Они ехали одни, поскольку Паула позвонила Фернандо два дня назад и сказала, что выедет из Севильи в Херес де лос Кабальерос. Утром в пятницу она должна была поехать туда, чтобы заключить договор с крупной сетью ювелирных магазинов, а вечером планировала взять напрокат машину и приехать на ней в «Сафру». Паула рассчитывала приехать в гостиницу первой.
Администратор находился в глубине вестибюля.
– Добрый вечер, добро пожаловать в национальную гостиницу «Сафра». Чем я могу вам помочь? – Молодая девушка за стойкой улыбалась, восхищенная голубыми глазами Фернандо.
– Добрый вечер. Мы забронировали три номера на имя Фернандо Луэнго на одну ночь.
Девушка посмотрела по компьютеру, нашла нужную информацию и попросила их документы.
– Скажите, пожалуйста, госпожа Паула Луэнго уже приехала?
– Извините, но эти номера еще никто не спрашивал.
Девушка смотрела клиенту прямо в лицо с некоторым бесстыдством, отдавая приказание посыльному по поводу ключей от номеров.
– Я даю вам два смежных номера, пятый для госпожи Моники Гарсиа и шестой для вас, как вы просили, господин Луэнго. Это наши лучшие номера. Еще раз добро пожаловать. Мы надеемся, что ваше пребывание здесь будет приятным.
Фернандо и Моника молча проследовали за посыльным к лифту. Поднявшись на второй этаж и пройдя по длинному коридору, они дошли до номера с цифрой 5 на двери.
– Это самый знаменитый номер в нашем замке. В нем останавливался конкистадор Эрнан Кортес. С вашего позволения, я сейчас покажу госпоже ее номер, а потом провожу вас в ваш номер, господин, – сказал посыльный, затем магнитной карточкой открыл электронный замок и распахнул дверь, приглашая их войти.
Посыльный включил общий свет, поставил дорожную сумку Моники на банкетку и показал, где находится мини-бар и как работает освещение. Давая Монике ключ от номера, он показал ей два других ключа.
– Маленький ключ – от мини-бара. А этот ключ, – он указал на левую дверь, – открывает дверь, которая ведет в смежный номер, шестой. – Посыльный бросил на Монику быстрый понимающий взгляд. – Если вам что-нибудь понадобится, наберите девятку, – посыльный указал на телефон. – Мы с удовольствием вам поможем, – в завершение сказал он и пригласил Фернандо следовать за ним.
Выслушав соответствующие объяснения посыльного, Фернандо отослал его, дав щедрые чаевые. Посыльный ему тоже показал ключ от боковой двери, которая вела в номер Моники. Оставшись один, Фернандо сразу набрал номер телефона Паулы, чтобы выяснить, в котором часу она приедет.
Монику впечатлила огромная гостиная, расположенная рядом со спальней. Она была прямоугольной, с круглым сводом и каменной кладкой с геометрическим рисунком. Стены были покрыты большими старинными коврами. В одном из углов стояли два удобных белых кресла и низенький столик во французском стиле. Возле большого окна находился письменный стол, а на нем – лампа с абажуром из зеленого стекла и телефон. Моника сняла пальто и бросила его на одно из кресел; ей не терпелось осмотреть весь номер.
«Он великолепен», – подумала она, направляясь в спальню.
Спальня была угловой комнатой в замке, и ее размеры были огромны. Стены здесь тоже были увешаны красивыми фламандскими коврами, а потолок был покрыт фантастической деревянной резьбой с цветочным рисунком и позолоченной инкрустацией. В одном углу находилась дверь, ведущая в маленькую круглую комнатку, которая, вероятно, раньше была основанием одной из башен. Кровать оказалась огромной, сделанной из дуба, с балдахином из красивого дамасского полотна. Это была настоящая антикварная комната!
– Какая расточительность – попасть в такую романтичную, удивительную комнату, только чтобы спать в ней, к тому же одной, – сказала она сама себе, представив, насколько по-другому все это воспринималось бы, если бы Фернандо был рядом.
Она перевела взгляд на дверь, ведущую в соседний номер. «Как вы нас и просили, господин Луэнго». Она не поняла, имела ли в виду девушка-администратор, что он просил два номера «люкс» или что он просил, чтобы они были расположены рядом. В любом случае, не зная, каковы были настоящие намерения Фернандо, она предпочитала думать, что речь шла о последнем.
– Паула? Теперь ты хорошо меня слышишь?
– Да, отлично, Фернандо.
Сладкий аромат цветов апельсинового дерева наводнил внутренний дворик севильского ресторана «Ла Чика», куда Паула вышла, чтобы лучше слышать голос Фернандо.
– Мы только что приехали в гостиницу, а ты где находишься? – спросил Фернандо, надеясь, что за ужином его сестра поможет разрядить напряженность, возникшую между ним и Моникой.
– Я еще в Севилье, Фер, и на какое-то время здесь задержусь. Я как раз собираюсь поужинать со своими клиентами. Хотя я попыталась сбежать, они настояли на том, что нужно отметить нашу сделку, и я не смогла отказаться.
– Что за свинство, Паула! Теперь ты останешься там ночевать, это ясно. – Он понял, что с Моникой ему придется разбираться без посторонней помощи.
– Свинство в том, что вы двое останетесь на эту ночь наедине и без моего контроля! – Она расхохоталась. – Я надеюсь, что завтра ты в подробностях расскажешь мне о событиях вашей безумной ночи и…
– Перестань говорить глупости, Паула, – оборвал ее Фернандо. – Ничего не будет, потому что между нами ничего нет. И, кстати, в котором часу ты рассчитываешь приехать завтра?
– Думаю, не раньше, чем вы успеете позавтракать. В любом случае, я позвоню тебе с дороги. – Фернандо попрощался и собрался повесить трубку. – Подожди, не вешай еще трубку! Я уже несколько дней хочу тебе сказать, но никак не могла выбрать подходящий момент. Я хочу, чтобы ты знал: Моника мне в тот раз очень понравилась. Я думаю, она тебе подходит. То есть я хочу сказать, она очень хорошая, Фер!
– Ну ладно, мамочка! Я вижу, ты снова взялась за старое. Я тебе кое-что расскажу – в другой раз и не по телефону.
Моника рассматривала свою одежду, развешанную в платяном шкафу, и в этот момент кто-то постучал в дверь. Она открыла, увидела Фернандо и пригласила его войти. Он рассказал ей об изменении планов Паулы и спросил, не хочет ли она спуститься поужинать.
– Большое спасибо, но уже поздно, я сегодня устала и не очень хочу есть. Я только приму душ и сразу же лягу. – Она была немного смущена, и идея поужинать вдвоем не показалась ей такой уж хорошей.
– Как скажешь, Моника. Я понимаю. Если хочешь, я попрошу, чтобы тебе принесли что-нибудь в номер. – Она приняла это предложение. – Ты хочешь что-нибудь особенное? – Фернандо взялся за телефонную трубку, чтобы сделать заказ.
– На твой вкус! Я не капризна, только чтобы этого было немного.
Они договорились, что он зайдет за ней утром, в девять часов, чтобы вместе позавтракать, и он наконец ушел, пожелав ей спокойной ночи.
Ванная комната была отделена от спальни двумя перегородками – из дуба и стекла, а внутри были белые занавески. В центре возвышался большой мраморный умывальник и зеркало. За стеклянной ширмой находился душ, стены и пол которого были отделаны белым мрамором. Монику все это впечатлило. Она никогда не бывала раньше в такой роскошной гостинице. Она покрутила ручки душа, и через несколько секунд струи горячей воды хлынули со всех сторон.
В номере Фернандо зазвонил телефон.
– Простите меня за беспокойство, господин Луэнго. – Фернандо узнал голос девушки-администратора. – Я забыла передать вам одно сообщение. Я читаю: «Бар «Светлячок». Одиннадцать утра». Сообщение мне передал по телефону сегодня вечером господин, который представился доном Лоренцо Рамиресом из Херес де лос Кабальерос.
– Большое спасибо! Вы очень любезны. Не вешайте трубку, я хочу еще попросить вас послать в номер госпожи Гарсиа вместе с ужином бутылку холодного «Моэт Шандон» с короткой запиской, в которой будет написано только «Carpe diem».
– Разумеется. Меньше чем через десять минут весь заказ будет в номере госпожи Гарсиа. Заказ в ваш номер будет подан одновременно. Приятного аппетита!
Фернандо взял в своей дорожной сумке папку, где хранил всю информацию, которую ему удалось собрать о родственниках покойного Карлоса Рамиреса. Сведений было немного. С помощью интернета он отыскал лишь некого Лоренцо Рамиреса. Переговорив один-единственный раз, 28 декабря, они назначили встречу наутро следующего дня. Эта фамилия служила единственной зацепкой, и он должен был очень постараться, чтобы найти этого человека, который родился в Херес де лос Кабальерос и в настоящее время руководил кафедрой истории средневековья в университете в Касересе. Обнаружить его номер телефона оказалось достаточно непростой задачей. Университет был закрыт на каникулы, и только когда Фернандо просмотрел множество его статей, в одной из них, рядом с данными об авторе, он наткнулся на номер его телефона. Фернандо сел в удобное кресло и начал в ожидании ужина просматривать свою информацию.
Моника разделась и получала удовольствие от душа. Она успокоилась. Вода била по ее телу из восьми отверстий, оказывая расслабляющий эффект. Постепенно напряжение, накопившееся за время путешествия, куда-то ушло. Она воспользовалась гелем для душа, который был в ванной, и не спеша смыла его водой.
Фернандо открыл конверт, который прибыл из Амстердама в ювелирный магазин как раз перед его отъездом. Он тогда торопился, потому что нужно было уладить множество дел в офисе до отъезда, и взял конверт с собой нераспечатанным, намереваясь прочитать послание позже, в спокойной обстановке.
Он быстро прочитал письмо. Оно ошеломило его. Согласно утверждениям эксперта, браслет относился к периоду между XTV и серединой XIII веков до нашей эры. Удалось также идентифицировать золото как металл, типичный для высокогорий Нила, достаточно похожий по своему составу на золото, из которого были изготовлены другие изделия, найденные в могилах фараонов той эпохи.
«Египетский браслет! – подумал Фернандо. – Сколько же он пережил событий и через сколько рук прошел, прежде чем попасть ко мне?!» Он одновременно удивлялся возрасту браслета и недоумевал, не понимая, как он может быть связан с его отцом. Почему отцу был отправлен этот древний браслет? Фернандо вспоминал подробности жизни отца, которые могли бы помочь ему найти ответ, но на ум не приходило ничего, за что он мог бы зацепиться. Его воспоминания не отличались от воспоминаний любого мальчишки о своем отце: то ласки, то ссоры, сказки на ночь, поздние вечера в мастерской… Думая об этом все больше и больше, Фернандо начал открывать для себя нечто новое: отец был неутомимым и добросовестным работником, упрямцем, стремившимся к совершенству, и прежде всего – эта его черта была самой выдающейся – очень требовательным отцом. Он учил детей с раннего возраста понимать ценность вещей. Его дела шли по-разному, были черные полосы, незадолго до Гражданской войны и особенно после нее, и их семье, приходилось очень экономить. И Фернандо казалось невероятным, что в руках отца оказался египетский браслет, ценность которого невозможно было измерить.
В дверь позвонили. Фернандо поднялся и открыл официанту, который вкатил тележку с ужином. Фернандо отпустил официанта, дав ему новенькую купюру в десять евро, и закрыл дверь. Тележку он оставил в центре комнаты, рядом с креслами. Он поднял колпак, закрывавший блюдо. Внутри были ароматно пахнущие куски окорока. В круглой плетеной коробочке лежал маленький кусочек сыра «Казар», самого вкусного сыра из Эстремадуры. Для Моники он сделал тот же заказ. Фернандо посмотрел на часы. Была уже половина двенадцатого.
Он сел в одно из удобных белых кресел ужинать и за едой стал думал о Монике. Он вспоминал тот день, когда она приехала на собеседование. В ювелирном магазине увеличивалось количество продаж, и понадобилась помощь эксперта-геммолога, который занимался бы заказами и другими делами. Фернандо начал вкладывать деньги в недвижимость и не уделял должного внимания покупке и оценке камней. Им нужен был профессионал, который взял бы этот вопрос в свои руки и при этом был бы неплохим администратором. Моника была третьим по счету претендентом в тот вечер.
Такие собеседования были для него кошмаром, которого он не пожелал бы и врагу. Это было утомительным делом, потому что в короткое время нужно было понять, есть ли у кандидата все данные, необходимые для этой вакансии, и одновременно выяснить возможные недостатки этого человека.
Каждое из двух предыдущих собеседований длилось час. Когда в офис вошла Моника, Фернандо уже устал задавать вопросы. Правда была в том, что с первой минуты Моника ему очень понравилась, и не только благодаря своему безупречному внешнему виду. Ее документы были в идеальном порядке. Она была лучшей в своем выпуске и, закончив учебу, защитила диплом магистра в Институте геммологии в Базеле, одном из самых престижных институтов в мире. Она в совершенстве владела английским и французским языками, и при этом ей было всего двадцать три года. Ей не хватало лишь опыта, поскольку она буквально только что вернулась из Швейцарии, и это было ее первое собеседование.
Моника выгодно отличалась от первых двух претендентов. Необработанный алмаз, лучше сказать было нельзя! Фернандо подумал, что мог бы обучить ее этой профессии, не тратя времени на исправление уже наработанных недостатков, и при этом получить выгоду благодаря ее недавно приобретенным знаниям в области новых технологий. Он в тот же день, не колеблясь, подписал с ней контракт.
– Добрый вечер, Фернандо. Во-первых, я хочу тебе сказать, что ты попал в цель, заказав именно то, что я хотела, и еще спасибо за шампанское. Но в этом не было необходимости. – Он ответил, что это мелочь. – И, разумеется, записка, которая была приложена. Carpe diem, если я не ошибаюсь, это что-то вроде «пользуйся моментом» или «используй до конца каждый день», это так?
– Именно так. Я просто хотел подчеркнуть этими словами, что твое пребывание в этой чудесной гостинице должно доставлять тебе удовольствие.
– Ты очень любезен! Знай, что тебе это удалось.
За этим последовала долгая пауза. Моника молчала, и в трубке снова послышался голос Фернандо:
– Я только что вспоминал твой первый день в ювелирном магазине: тот вечер, когда я тебя интервьюировал. Ты никогда мне не рассказывала о своих впечатлениях.
– Надо же, какое совпадение! – воскликнула она. – Пока я была в душе, я тоже об этом вспоминала. Признаюсь, в тот день я очень нервничала. Это было мое первое собеседование при поиске работы, и я знала, что передо мной – один из самых известных ювелиров в Мадриде. У тебя имелась вакансия, для которой я была словно создана, и я знала об этом с самого начала. Я помню, как зашла в кабинет, где ты сидел, и подумала, что ты очень красив, Ты совершенно не соответствовал моим ожиданиям. Я предполагала, что встречусь с почтенным стариком, и, когда увидела тебя, мне потребовались все мои силы, чтобы взять себя в руки и не уставиться на тебя во все глаза. Когда не прошло и десяти минут, а ты уже сказал мне, что подпишешь со мной контракт и завтра я смогу приступить к работе, я была поражена. В тот момент я казалась себе желторотым растерянным птенцом, впрочем, я по-прежнему не уверена в себе. Ты, почти ничего обо мне не зная, сказал, что я лучше всех подхожу для этой работы, и подписал со мной контракт! Ты не представляешь, как это подействовало на меня. – Монолог получился длинным, и Моника подумала, что наскучила Фернандо. – Я тебе уже слегка надоела? – Он ответил отрицательно. – Ну хорошо, на сегодня пора прощаться. Мне хочется спать. Завтра у нас напряженный день!
Они попрощались. Потом оба доели ужин и легли спать. Моника взяла бокал с пенистым шампанским в постель, растягивая удовольствие. Она подняла глаза на дверь, отделявшую ее комнату от комнаты Фернандо. Почему эта дверь так и не открылась? Она одним глотком допила шампанское, выключила свет и закрыла глаза, намереваясь спать.
Когда Моника проснулась, дневной свет уже проникал через плотные шторы на окнах. Она довольно потянулась, наслаждаясь последними минутами перед тем, как встать. Поднявшись, она вынула из платяного шкафа одежду, которую решила надеть сегодня. Раздвинув шторы, она выглянула в окно, оценивая открывшийся перед ней вид. Деревушка была окутана густым туманом. Казалось, что на улице достаточно свежо. Моника почувствовала дрожь и подумала, что идти в короткой юбке, которую она выбрала, было не лучшим решением. Она порылась в шкафу и нашла черные вельветовые брюки и кашемировый свитер с высоким горлом, тоже черный. Моника переоделась и села, ожидая, когда Фернандо зайдет за ней и они пойдут завтракать. Почти в ту же минуту он постучал в дверь. На нем были джинсы и свитер цвета морской волны.
– Какой чудесный день, Моника! Как ты себя чувствуешь сегодня?
– Хм-м, совершенно отдохнувшей, но голодной!
– Если ты готова, пойдем завтракать. Хорошо?
Фернандо посмотрел на часы. Было девять часов. Он рассчитал, что если они не задержатся за завтраком, то выедут в половине десятого и приедут в Херес де лос Кабальерос вовремя. Он договорился встретиться там с единственным потомком таинственного Рамиреса.
Между двумя чашками кофе он вспомнил о письме из Голландии и показал его Монике, чтобы она знала, насколько ценным и старинным был этот браслет. Они закончили завтракать и спросили у администратора, как проехать в Херес де лос Кабальерос. Администратор показал им лучший маршрут на маленькой карте местности. Они вышли из гостиницы, сели в машину и в половине десятого тронулись в путь. По обе стороны шоссе до самого горизонта тянулись огромные пастбища, там паслись сотни иберийских свиней, встречались и коровы. Зазвонил мобильный телефон. Фернандо увидел на его экране номер Паулы.
– Здравствуй, Паула. Ты где?
– Я уже еду, дорогой. Я только что проехала поселок Ронквилло. Если не будет проблем в пути, доберусь как раз к обеду. Как мы встретимся?
Фернандо попросил Монику поискать в справочнике какой-нибудь ресторан, чтобы договориться о встрече в нем. Моника нашла один ресторан категории «три звезды».
– Когда приедешь в поселок, спроси ресторан, который называется «Скит». Мы попадем туда часам к двум.
– Как идет расследование, братишка? Разузнал что-нибудь новое?
Фернандо попытался вспомнить, что он еще не рассказал Пауле, и сообщил ей об удивительных результатах анализа голландской лаборатории.
– Когда увидимся в ресторане, я тебе расскажу все, что мы узнали от единственного потомка покойного друга отца, которого мне удалось найти. Я надеюсь, он сможет дать мне больше информации.
– Ты говоришь, что браслет египетского происхождения и сделан в египетском стиле? Почему, как ты считаешь, отцу могли послать такой старинный и ценный предмет? Что ты думаешь об этом, Фер?
– Чем больше я прокручиваю это у себя в голове, тем сложнее мне найти ответ. Я думаю, что общего могло быть у отца с покойным эстремадурцем? Мне нужно знать, кем был этот Карлос Рамирес, какая история связана с ним. Только тогда мы сможем понять, какие отношения у него были с отцом. Встреча, которую мы назначили на сегодняшнее утро, очень важна.
– Ты говоришь по громкой связи?
– Да, мы оба слушаем.
– Тогда возьми телефон, мне нужно спросить тебя кое о чем. – Фернандо взял телефон и продолжал слушать Паулу. – Как развиваются ваши отношения с Моникой? Тебе есть что мне рассказать? Скажи только, да или нет.
– Не очень, – признался он, подумав, прежде чем ответить.
– Спокойно! Я тебе немного помогу.
– Даже не думай в это вмешиваться! Хватит уже! И я не хочу больше разговаривать с тобой о глупостях. До свидания!
Фернандо выключил телефон и положил его на базу, немного раздраженный.
Моника посмотрела на него, сгорая от любопытства, но не осмелилась задать вопрос.
– Моя сестра неисправима. Ее художественные способности, которые, признаю, со временем становятся еще совершеннее, не мешают ей сплетничать обо всем подряд. Ей нужно все держать под контролем. Это выше ее сил. Когда ты узнаешь ее получше, поймешь, о чем я говорю.
Машина поднялась на холм, где была установлена табличка, указывающая на въезд в поселок. Фернандо припарковался на площади Святой Каталины, спросив сначала у полицейского, как найти бар «Светлячок». Полицейский объяснил, что бар находится через две улицы от них.
Фернандо посмотрел на часы на здании муниципалитета. Часы показывали половину одиннадцатого. У них еще было время прогуляться и осмотреть деревню. Фернандо ничего не помнил из своей поездки сюда в детстве. Все казалось ему совершенно незнакомым.
Бар «Светлячок» был расположен на одной из улиц, отходивших от площади, под большой светящейся вывеской кока-колы, немного устаревшей. Когда они вошли, все сидевшие в баре замолчали и осмотрели их с ног до головы, и прежде всего Монику, которая в это утро была особенно привлекательна.
Они спросили у официанта с выпирающим животиком, стоявшего за стойкой, здесь ли дон Лоренцо Рамирес, и тот указал им на человека, сидевшего к ним спиной за столиком в глубине зала. Они направились к нему.
– Добрый день. Профессор дон Лоренцо Рамирес? Мужчина, увидев Монику, поднялся.
– Да, это я. А вы, должно быть, дон Фернандо Луэнго. – Он протянул руку Фернандо, повернулся к Монике и галантно поцеловал ей руку, после того как Фернандо представил ее своей помощницей. – Прошу вас, садитесь.
Он помог Монике сесть и позвал официанта, от которого не ускользало ни одно движение этих клиентов.
– Что желаете заказать?
Официант воспользовался моментом, чтобы смахнуть тряпкой крошки, оставшиеся после предыдущего клиента. Моника попросила кока-колу «лайт», а Фернандо – чашку крепкого кофе. Дон Лоренцо не заказал ничего. Моника начала изучать его. Около пятидесяти лет. Волосы совершенно седые. «Рановато для его возраста», – подумала она. Большой нос и бородка. Глаза почти не видны за толстыми стеклами очков. Он казался очень любезным, был хорошо одет, поэтому Моника решила, удовлетворившись результатами своего осмотра, что они имеют дело с благородным эстремадурцем.
– Итак, я вас слушаю. Чем я могу быть вам полезен?
– Надеюсь, очень многим. Я объясню вам, – ответил Фернандо. – Я ювелир и живу в Мадриде, хотя моя семья родом из Сеговии. Я нашел ваше имя в интернете, сначала порывшись в телефонном справочнике, и это оказалось сплошным кошмаром из-за огромного количества людей с такой фамилией. Я узнал совсем недавно, причем довольно неожиданным образом, что мой отец, земля ему пухом, был другом вашего родственника, дона Карлоса Рамиреса.
– Действительно, я уже говорил вам, что я его внук. Но мой дедушка умер уже много лет назад. А точнее, если мне не изменяет память, 20 сентября 1933 года, когда ему только исполнилось шестьдесят лет. Если причина вашего приезда – желание увидеть его, боюсь, это невозможно. Моника открыла сумку, достала маленькую записную книжку и занесла в нее эту дату. Профессор посмотрел на нее подозрительно.
– Послушайте, вы ведь, кроме того что работаете на Фернандо, не журналистка, правда?
Моника покраснела, извинилась и объяснила, что записала эту дату, чтобы сверить ее с другими известными им, датами и лучше понять, какие отношения связывали умерших. Фернандо пришел ей на помощь.
– Ваш дедушка отправил моему отцу посылку с одним предметом в середине сентября 1933 года, за четыре дня до своей смерти, если исходить из даты, которую вы нам только что назвали, и этот предмет мой отец так и не получил. Однако посылка дошла до меня, правда лишь несколько недель назад, и я пытаюсь понять, в каких они \ были отношениях в это время.
– О чем вы говорите? Посылка не дошла до адресата в свое время, но дошла до вас сейчас, спустя шестьдесят семь лет? Извините меня, но мне сложно в это поверить.
– По причинам, которые сейчас нет времени объяснять, эта посылка (а в действительности речь идет о небольшом пакетике) затерялась на складе. Она была забыта там во время Гражданской войны и пролежала много лет, а месяц назад ее обнаружили и отправили мне.
Мужчина почесал затылок, пытаясь что-то понять.
– Скажите же мне, если не сочтете этот вопрос бестактностью с моей стороны, что было в пакете?
– Ну, эту информацию я предпочел бы пока не разглашать. Я думаю, это касается только моей семьи.
Мужчина резко изменился в лице, нахмурил брови и недоверчиво уставился на Фернандо.
– Итак, начнем все сначала. Вы, ювелир из Мадрида, звоните мне по телефону вдень святого Иннокентия и просите как можно быстрее встретиться с вами, и уже один этот факт кажется мне странным. Вы приезжаете сюда и рассказываете мне, что ваш отец был каким-то образом, причем вы не знаете каким, связан с моим дедушкой, который умер сто лет назад. Потом вы рассказываете мне, что получили посылку, которая шла шестьдесят семь лет (да здравствует испанская почта с ее быстрым обслуживанием!), а обо всем остальном – и о содержимом посылки, и о ваших мотивах – вы не хотите говорить, потому что это семейная тайна. – Он замолчал, встал и начал надевать пальто. – Послушайте, простите меня, но я очень сожалею, что вам пришлось проделать такой долгий путь, потому что при такой постановке вопроса, когда все окружено тайнами, я боюсь, что мне здесь делать нечего.
Он уже вознамерился было снова поцеловать руку Монике, прощаясь, но она воскликнула:
– Я умоляю вас, сядьте! Прошу вас, пожалуйста, дон Лоренцо!
Мужчина, не ожидавший такой реакции от этой красивой девушки, уступил ее просьбе и снова сел в ожидании дальнейших объяснений. Моника продолжила:
– Хотя мы едва знакомы, я уже убедилась в том, что вы, несомненно, человек благородный. Я прошу прощения за то, что мы пока предоставили вам лишь беспорядочную и неполную информацию.
Мужчина, немного успокоившись, слушал пояснения Моники. Он подумал, что девушка, пожалуй, умнее мужчины. Фернандо сделал попытку вмешаться, но Моника взяла его за руку, сдерживая, и продолжала говорить:
– Поймите, что, поскольку мы еще не можем полностью друг другу доверять, мы начали этот разговор, не выложив вам сразу всю информацию, которой располагаем. Мы еще не знаем, как вы поступите с ней. И мы пока услышали вашу версию событий. Я уверена, что, когда мы узнаем вас поближе, мы, несомненно, поделимся с вами всей информацией, чтобы наконец распутать весь этот клубок. – Моника почувствовала себя увереннее, видя спокойное выражение лица мужчины. – Для начала я могу рассказать вам, не вдаваясь в подробности, что предмет, который получил мой начальник, – драгоценность, достаточно старинная, и мы как раз занимаемся ее изучением. Дон Фернандо Луэнго, отец Фернандо, умер в 1965 году, но мы знаем, что по меньшей мере однажды он приезжал в вашу деревню в поисках информации о чем– то, что он много лет назад собирался узнать от вашего дедушки. Мы не знаем почему, но он вернулся в Сеговию, ничего не добившись. Мы в конце концов поняли, что ваш дедушка уже послал ему то, что он искал. Хотя отец Фернандо этого так и не узнал! – Лоренцо внимательно слушал Монику. – Фернандо Луэнго-отец был по случайности арестован, и позвольте мне из уважения к его памяти не объяснять причин, которые привели его в тюрьму. Это было в Сеговии, он находился в тюрьме в 1932 и, частично, в 1933 году. Он освободился 20 августа того же, 1933, года. – Она перевела дыхание и продолжила: – Недавно мы получили документальное подтверждение того, что ваш дедушка послал в тюрьму посылку, в которой находилась эта драгоценность. Но посылка прибыла в тюрьму почти через месяц после освобождения отца Фернандо. И по причинам, нам неизвестным, возможно, по халатности какого-то почтового клерка, она потерялась в архиве и пролежала там почти семьдесят лет. Но сейчас документы Исторического архива Сеговии вводятся в компьютер, и посылка была обнаружена. Установив адрес Фернандо Луэнго, ее переправили ему, а остальное вы уже знаете.
Дон Лоренцо посмотрел в глаза Фернандо, заметив, каким неодобрительным взглядом тот смотрит на Монику.
– Сударь! – воскликнул профессор. – Вы должны гордиться тем, что на вас работает такая потрясающая женщина!
Фернандо довольно улыбнулся и снова посмотрел на Монику, но на этот раз в его взгляде читалась благодарность. Он только что понял, насколько тактично поступила девушка. Похоже, это сработало. Лоренцо расслабился и охотно заговорил:
– Семья Рамирес живет на этих землях с тех пор, как выехала из Леона вместе с королем Альфонсо IX, который вознамерился отнять территорию у арабов в период между 1227 и 1230 годами. Рамиресы воевали бок о бок с королем, и поэтому, когда победа была одержана, благородство и доблесть Рамиресов были вознаграждены – им даровали плодородные и богатые земли в этом районе. Если вы посмотрите на карту юга Бадахоса, вы увидите множество деревень, названия которых говорят о том, что их населяли леонцы. Вы найдете такие названия, как Фуэнтес де Леон (Леонские источники), Сегура де Леон (Леонский серп), Каньяверал де Леон (Леонские плантации) и многие другие. Большая часть этих поселений была передана королем моим предкам. Он также подарил обширные владения военным орденам, и прежде всего тамплиерам, в благодарность за их героическое участие в захватнических войнах. Монахи-воины основали в этих землях командорство с центром в Херес де лос Кабальерос (Рыцарский Херес), разросшееся до колоссальных размеров. Обратите внимание, что их владения по площади были больше сегодняшней провинции Сантандер.
Моника быстро записывала факты, стараясь не забыть ничего важного. Дон Лоренцо захватывающе говорил об истории средневековья. Этого вполне можно было ожидать от профессора исторических наук.
– Тамплиеры долгое время находились на этой земле, до того момента, когда Папа Климент V отдал приказ о роспуске этого ордена. Поэтому вполне понятно, что они устанавливали тесные политические и экономические взаимоотношения с благородными семьями, жившими в этом районе. Среди них была и моя семья. Отношения между этими могущественными соседями не всегда были добрыми. Иногда происходили небольшие столкновения, большей частью приводившие к потерям с обеих сторон, вне зависимости от того, какая сторона брала верх.
Дон Лоренцо сделал долгую паузу, вглядываясь в лица слушающих, и убедился, что они полностью захвачены его рассказом.
– Но давайте отвлечемся от того, что я уже успел вам рассказать, потому что сейчас начинается самое главное. Это имеет прямое отношение к вопросу, с которым вы приехали сюда. – Он понизил голос, чтобы их не могли услышать посторонние. – После вашего звонка я пересмотрел все мои бумаги, пытаясь обнаружить упоминание о вашем отце. Я не буду говорить, чего мне это стоило, но я в конце концов нашел его. Благодаря этому обстоятельству у меня в голове родилась теория, но, прежде чем излагать вам ее детально, я, думаю, должен вам сообщить еще кое-что: я обнаружил, что мои предки имели странные, особенные отношения с тамплиерами!
Он снова замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом. Потом он позвал официанта и попросил у него бокал вина и две кока-колы для своих слушателей, спросив у них сначала, что они хотели бы заказать.
– Сейчас, чтобы не запутать вас еще больше, я должен сменить линию повествования. Вы, вероятно, спросите меня, что общего может быть в отношениях восьмисотлетней давности между тамплиерами и моей семьей й отношениях семидесятилетней давности между вашим отцом и моим дедушкой. Я думаю, что очень близок к ответу на этот вопрос! Хотя, будучи человеком осторожным, я еще не смею делать конкретные выводы. Чтобы вы поняли лучше, – он повернулся к Фернандо, – я сообщу вам кое-что новое о вашем отце! И не потому, что мой дедушка рассказал об этом моему отцу, а отец мне, а потому что, к несчастью их обоих, они держали это в строжайшей тайне. То, что мне удалось выяснить, – результат скрупулезного изучения огромного числа документов, которые мой дедушка оставил после смерти. Часть его огромной библиотеки и архивов, которые он собирал в течение всей своей жизни, сгорела во время Гражданской войны. Кое-что конфисковали республиканцы, а остальное спрятал мой отец. – Профессор сделал глоток вина, чтобы прочистить горло. – Я посвятил более двадцати лет жизни поиску и сбору утерянной части информации, разумеется, без учета той, которая сгорела, и думаю, что сейчас почти полностью восстановил архив.
Фернандо уже не мог сдерживаться и спросил:
– Если я правильно понял, вы почти разобрались в том, каковы были отношения между нашими семьями. Что вы об этом думаете? И еще один вопрос, прежде чем вы мне ответите на первый: что вы узнали о моем отце?
– По какой-то причине они оба хотели скрыть нечто и считали, что будет лучше, если их имена никто никогда не свяжет. Поэтому ни вы, ни я до сегодняшнего дня ничего об этом не знали.
– Но как они познакомились? – спросила Моника.
– Это мой дедушка нашел вашего отца в Сеговии, когда ездил туда примерно в 1930 году. Я восстановил эту информацию по его расходной книжке, которую он вел как часть своей бухгалтерии. Мой дедушка записал расходы на эту поездку, назвав ее «посещением церкви Подлинного Креста». Вам что-то говорит название этой церкви?
– Да, и многое! – ответил Фернандо. – Прежде всего, там похоронены члены семьи Луэнго, скончавшиеся в XVII веке. И впоследствии мой отец был арестован в 1932 году за то, что без разрешения попытался вскрыть могильные плиты. Так что вы теперь знаете причину его ареста!
– У моего дедушки в блокноте был записан адрес ювелирной мастерской в Сеговии, и на полях рядом с адресом было написано имя – Фернандо Луэнго. И самое странное: рядом с его именем он написал еще одно – Онорио III. Вы знаете, кто это был?
– Я полагаю, он был Папой, но ничего о нем не знаю. Фернандо попытался уловить ход рассуждений профессора, но понял, что запутывается все больше.
– До меня только сейчас дошло, насколько невежливо с моей стороны ничего не рассказать вам о себе. Вы уже знаете, что я профессор истории средневековья. Моя семья продавала свои земли в течение двух последних веков, и сейчас осталось всего несколько гектаров, которые нас кормят. Моему поколению пришлось искать другие источники доходов, не те, которые перешли по наследству.
– Вы упомянули Онорио III. Как вы думаете, какое отношение мог иметь этот Папа к отцу Фернандо? – спросила Моника, чтобы не потерять нить беседы.
– Я этого не знаю! Я все еще занимаюсь этим вопросом. Но он имел много общего с церковью Подлинного Креста, поскольку она была переименована и названа так после того, как называлась церковью Святой Гробницы, и это совпало с передачей Папой Онорио III этой церкви реликвии – фрагмента Святого Креста, который стал предметом поклонения. Это произошло в 1244 году, вскоре после того как церковь была построена. Я не знаю, почему мой дедушка записал имена вашего отца и Онорио III рядом. Вам приходит в голову что-то такое, что не пришло в голову мне?
– Ничего! Моих предков похоронили в 1679 году и в 1680, более чем через четыреста лет после тех событий, о которых вы нам рассказали. Не понимаю, что общего у папской курии с моей семьей.
Фернандо посмотрел на часы. Утро пронеслось быстро, было уже почти два часа дня. Он договорился с Паулой о встрече и теперь чувствовал себя неловко. Если они будут продолжать разговор, то опоздают в ресторан, где их будет ждать Паула.
– Простите, что я прерываю интереснейший рассказ. Моя сестра должна вот-вот приехать в Херес де лос Кабальерос. Мы договорились с ней пообедать в ресторане «Скит». Нам будет очень приятно, если вы присоединитесь к нам, и мы продолжим этот разговор за обедом.
Лоренцо Рамирес отказался, извинившись, так как ему нужно было ехать в Севилью, чтобы навестить больного родственника, и он намеревался провести там остаток выходных. Кроме того, в понедельник он должен был читать лекции в университете Сеговии.
– А вы сделали хороший выбор! Это отличный ресторан! Рекомендую вам попробовать трюфели. Это одно из традиционных местных блюд. В любом случае, я думаю, у нас еще будет возможность вместе пообедать!
У Моники было еще много вопросов. Но среди них был один, ответ на который особенно интересовал ее, и она не хотела, чтобы дон Лоренцо ушел, оставив ее в неведении.
– Прежде чем мы расстанемся, я хотела бы задать вам последний вопрос о вашем дедушке. Он был тамплиером?
Фернандо такой неожиданный вопрос привел в недоумение. Однако дон Лоренцо улыбнулся и посмотрел на Монику с восхищением. Эта умная женщина лишь усилила хорошее впечатление, которое произвела на него с самого начала.
– Я постараюсь ответить вам. Тамплиеры исчезли в 1312 году, но некоторые из них продолжали исповедовать свою веру тайно, в течение многих веков. Вашим вопросом вы показали мне, что пришли к тому же выводу, что и я, с той только разницей, что мне понадобились на это долгие годы исследований, а вам – два часа, то есть то время, которое продолжался наш разговор. По правде говоря, у меня есть серьезные подозрения, что сначала мой дедушка, Карл ос Рамирес, а впоследствии ваш отец, дон Фернандо Луэнго, – профессор повернулся к Фернандо, – принадлежали, по всей видимости вдохновляемые моим дедушкой, к тамплиерам, то есть к их современной ветви.
– Вы хотите сказать, что мой отец был тамплиером? – Фернандо не мог прийти в себя от удивления.
– Не совсем тамплиером, вернее не в традиционном понимании этого слова. Безусловно, я не утверждаю, что он был монахом-воином, но мой дедушка, как и ваш отец, по-видимому, являлся членом тайной группы, которая проводила церемонии и применяла методы, подобные практикам монахов-солдат из далекого прошлого.
Фернандо не мог поверить тому, что слышал, но горел желанием узнать об этом подробнее. Лоренцо Рамирес знал намного больше, чем успел рассказать.
– Дон Лоренцо, я думаю, мы должны снова встретиться и поговорить об этом. Если мы теперь станем делиться информацией, которую сможем обнаружить, мы в конце концов поймем, что же произошло. Когда мы сможем снова встретиться?
– Кстати, мне нужно быть в Мадриде в первую неделю февраля. У меня найдется пара свободных часов, чтобы встретиться с вами и спокойно поговорить.
Фернандо оставил ему визитную карточку ювелирного магазина, на которой написал свой личный номер телефона.
– Позвоните мне, когда будете знать точную дату приезда. Я приглашаю вас в свой дом, если вам нужно будет переночевать в Мадриде.
– Большое спасибо за приглашение. Я буду это иметь в виду!
Они поднялись и начали одеваться. Лоренцо помог Монике надеть пальто. Фернандо заплатил за напитки, и они втроем вышли на площадь, где и попрощались.
– Дорогая Моника, было истинным удовольствием познакомиться с вами. – Профессор снова поцеловал ей руку. – Такие женщины, как вы, – редкость.
Моника, которой были приятны его похвалы, непроизвольно потянулась к нему и поцеловала его в щеку.
– Такие мужчины, как вы, – тоже редкость!
Моника и Фернандо, следуя указаниям Рамиреса, быстро нашли ресторан и, что любопытно, приехали туда одновременно с Паулой.
Она вышла из машины и подошла к Монике, чтобы поцеловать ее.
– Привет, Паула, я рада тебя видеть. Как ты добралась?
– Дорога была долгой и слишком скучной! Но наконец я здесь и с вами.
Когда они подходили к двери ресторана, Моника окинула взглядом Паулу. Та была в отличной форме для своих пятидесяти с лишним лет. Она, безусловно, пользовалась большим успехом у мужчин, когда была моложе. В глазах Моники Паула была по-настоящему привлекательной, ее безупречный вид заслуживал восхищения. У нее были притягивающие внимание голубые глаза, такие же, как у Фернандо, и великолепная фигура. Моника не понимала, почему Паула осталась одна.
– Моника, ты на меня так смотришь, как будто я настоящий уродец!
Монике стало немного стыдно из-за того, что ее интерес был замечен. Она попыталась убедить Паулу, что находит ее великолепной. Моника воспользовалась возможностью сменить тему и спросила, не помнит ли Паула, где купила свой свитер, от которого она пришла в восторг.
Они вошли в ресторан и сели за круглый столик у великолепного камина, сложенного из гранита.
– Я оставила свой чемодан в гостинице, прежде чем приехать сюда, и должна сказать, что довольна твоим выбором, братец. В гостинице, похоже, очень романтическая атмосфера, правда? – Она посмотрела на обоих с хитрой улыбкой.
Фернандо резко оборвал ее.
– Паула, ты когда-нибудь изменишься? Наверное, только когда тебе исполнится шестьдесят, а это уже будет скоро, ты перестанешь изводить меня своей иронией?
– Послушай, голубчик, не будь таким диким, и не надо мне добавлять лишние годы! Мне только что исполнилось пятьдесят, и до того возраста, о котором ты упомянул, мне еще надо дожить, – заявила она, рассердившись.
– Тогда извини, у меня, очевидно, плохая память. Я только что вспомнил, что прошло четыре года с тех пор, как мы праздновали твое пятидесятилетие у тебя дома. – Похоже, Фернандо пустил в ход тяжелую артиллерию.
– Кто бы говорил! Мальчик, которому совсем недавно исполнилось сорок восемь.
– Сорок шесть, – запротестовал Фернандо.
– Сорок семь, если уж быть точным, – уколола его Паула.
Монике этот спор начал надоедать.
– Ты собираешься начать дергать ее за косы или мы все-таки поедим, как взрослые люди? А мне еще казалось, что я здесь самая младшая!
– Прости нас, Моника! Это все мой брат. Он вечно не упустит момента поспорить со мной.
Фернандо снова запротестовал, сказав, что Паула под-; стрекает его, но тут, к счастью, появился официант с меню, и в их бескровной братской войне наступило перемирие.
Они сделали заказ, причем Монике снова поручили выбрать вино. В этот раз она попросила приорато «Ле Террас» урожая 1998 года. Ей пришлось приложить много усилий и все свое умение, чтобы на лицах брата и сестры появилось спокойное выражение и они смогли начать «семейный» обед. Вино и закуски в виде сыра и ветчины помогли им расслабиться окончательно.
– Ну хорошо, дорогие! Как вы провели утро? Интересным был разговор с родственником таинственного Рамиреса?
– Все прошло великолепно, – ответил Фернандо, – и прежде всего благодаря Монике. Если бы не она, мы бы ничего не узнали. Я не понимаю, как она это сделала. Я начал разговор так неудачно, что дон Лоренцо Рамирес – так зовут внука Карлоса Рамиреса – чуть не ушел, так ничего и не объяснив. Я уверяю тебя, Паула, этот человек много знает. И, кстати, он твоего возраста.
Паула схватила Монику за руку.
– Ты видишь, что он при малейшей возможности готов уколоть меня. Дорогая, хорошо, что в прошлый раз он все-таки решил, что мы ему сможем пригодиться в этой поездке. Ты помнишь, он чуть не оставил нас дома? Вот что происходит с мужчинами, которые считают, что могут все сделать сами!
– Лоренцо Рамирес – профессор истории, специалист по средневековью, и он сказал нам, что наш отец был тамплиером, – продолжал Фернандо, не обратив внимания на комментарий сестры.
– Что ты говоришь? Отец? Тамплиером? Откуда он взял эту чушь? Я мало что знаю о тамплиерах, потому что прочла о них лишь пару книг, но, если я не ошибаюсь, кажется, это были монахи-солдаты, которые жили в эпоху крестовых походов?
Моника вынула свой блокнотик и кратко изложила суть разговора.
– Лоренцо Рамирес вот уже более двадцати лет исследует свои обширные архивы, которые, по-видимому, остались от его дедушки, и он пришел к заключению, что Карлос Рамирес принадлежал к секте, члены которой являлись, так сказать, последователями тамплиеров. Он познакомился с вашим отцом примерно в 1930 году в Сеговии и, похоже сумел обратить его в свою веру. В конце концов ваш отец по какой-то причине присоединился к этой группе. Он также» рассказал нам немного об истории своей семьи. По-видимому, его предки были землевладельцами, которые обосновались в этих местах после того, как эти земли были захвачены правителями Кастильи и Леона и переданы им в дар. Исторически их семья тесно связана с Леоном. И в тот же период правители передали ордену тамплиеров огромные Я территории с множеством поселений, среди них было и то, где мы сейчас находимся. В те времена это был центр командорства. Между тамплиерами и семьей Рамиреса установились «особенные отношения», как сказал нам дон Лоренцо, не вдаваясь в подробности. Все это происходило в ХІІ веке. Восемьдесят лет назад его дедушка и Фернандо Луэнго-отец зачем-то встречались по инициативе Карл оса Рамиреса в Сеговии, возможно для обсуждения чего-то, что имело отношение к церкви Подлинного Креста.
– Моника, ты ангел и объясняешь великолепно, но я все равно запуталась. Откуда ты знаешь, что они общались в 1930 году?
– От Лоренцо, который тщательно исследовал все документы в дедушкином архиве. В старой бухгалтерской книге он нашел запись о расходах, связанных с поездкой, в Сеговию, которую его дедушка совершил в тридцатом году, и в этой книге впервые упоминается имя вашего отца и адрес ювелирной мастерской. Эту статью расходов он назвал «для поездки в церковь Подлинного Креста».
– Великолепно! Мы знаем, что они были знакомы, но почему профессор решил, что они были тамплиерами или последователями этого ордена?
– Он не объяснил нам этого, поскольку еще не завершил свое исследование. Но, Паула, я тебя уверяю, этот человек знает, о чем говорит. У него явно были причины сделать такой вывод!
– Дон Лоренцо подозревает, – продолжал Фернандо, – что они пытались скрыть нечто и, чтобы сохранить это в тайне, никому не рассказывали о своих отношениях. Видимо, именно поэтому отцу так ничего и не удалось узнать во время своей поездки в Херес де лос Кабальерос, когда мы еще были детьми. Должно быть, он говорил с отцом дона Лоренцо Рамиреса, но тот ничего не знал об отношениях своего отца с нашим.
Паула пыталась переварить услышанное.
– Резюмируем. Этот человек убедил отца примкнуть к секте последователей тамплиеров, когда они познакомились в Сеговии; одной из целей этой встречи было посещение церкви Подлинного Креста, которая принадлежит тамплиерам. Мы также знаем, что они обнаружили нечто и, чем бы это ни было, для них оно являлось страшной тайной. Из этого я делаю вывод, что эта тайна имела какое-то отношение к браслету, который был отправлен отцу, но так и не получен им. И, наконец, мы знаем, что семья Рамиресов много лет назад поддерживала отношения с тамплиерами. Я правильно все поняла?
– Отлично, Паула! Наконец-то ты задействовала свои малочисленные мозговые клетки, – воскликнул Фернандо нарочито язвительно.
– Я отказываюсь комментировать твой хамский выпад, – заявила Паула и продолжила: – Через два года после этой поездки отца арестовали за попытку вскрыть могилы наших предков все в той же церкви Подлинного Креста. И мы так и не узнали о мотивах этого поступка, потому что он ничего не объяснил нам. Вам не кажется, что между этим фактом и всей этой историей существует какая-то связь?
– Наверняка такая связь есть! – согласилась Моника.
– Что, если мы расскажем об этом дону Лоренцо, не вдаваясь в детали? Я это запишу в своем блокноте. Нам нужно больше выяснить при следующей встрече.
– Пожалуй, из этого можно сделать вывод, что он пытался искать что-то в могилах, и, чем бы это ни было, оно могло иметь отношение к их тайне.
Фернандо вспомнил имя Папы, записанное рядом с именем его отца в бухгалтерской книге Рамиреса.
– Мы тебе не рассказали, что, кроме всего прочего, возникло имя Папы Онорио III. Оно, как и имя нашего отца, было написано рядом со статьей расходов на поездку. И мы знаем, что именно этот Папа отправил реликвию в церковь Подлинного Креста в 1224 году. – Фернандо теперь говорил более решительно. – Мы должны как можно быстрее поговорить с доктором Лючией Херрерой! Она, судя по всему, специалист по истории церкви Подлинного Креста и тамплиеров. Мы должны рассказать ей обо всем, что уже знаем. Думаю, она поможет нам понять, какие тайны тамплиеров и их мистических последователей хранит эта? церковь. Я почти уверен, что церковь Подлинного Креста по какой-то причине является главным звеном во всей этой истории с браслетом. Вспомните об аресте отца и о его специфических отношениях с Карлосом Рамиресом. Завтра же я позвоню Лючии и договорюсь с ней!
Он порылся в своем портфеле и нашел визитную карточку Лючии Херреры.
– Я так и знал! Она оставила мне свой номер телефон на! – ликующе произнес он.
Паула изучила карточку, на которой был написан домашний адрес женщины, и интуитивно перевела взгляд на Монику. Лицо девушки выражало нескрываемое недовольство.
– Красивая эта докторша из архива? – спросила Паула, стараясь не смотреть ни на Фернандо, ни на Монику.
– Не очень, – произнесла Моника.
– Она умная, – сказал Фернандо почти одновременно с Моникой. – Но какое это имеет отношение к теме нашего разговора, Паула?
Паула снова посмотрела на Монику, которая принялась разглядывать остатки рыбы в своей тарелке, низко опустив голову, и ответила брату:
– Никакого. Простое любопытство!
Принесли кофе. Фернандо, кроме кофе, попросил рюмку коньяка, чтобы растянуть удовольствие. Медленно выпив коньяк, он захотел поделиться с женщинами своими сомнениями.
– По мере того как мы обнаруживаем новые данные, в нашем уравнении становится все больше неизвестных. Например, почему господин Рамирес отправил ценный браслет отцу, а не оставил его у себя? А еще меня мучает вопрос: что отец должен был с этим браслетом сделать? Но, прежде чем получить ответы на эти вопросы, мы должны понять, что это за браслет, относящийся к расцвету египетской цивилизации, и узнать, кому он принадлежал.
Моника прервала его. Ей тоже многое было неясно.
– Мы все спрашиваем себя, что мог искать твой отец в могилах семьи Луэнго. – Сделав паузу, она продолжила: – Кроме того, есть еще вопрос: что он хотел сделать с тем, что собирался найти? Похоже, все факты говорят о том, что по какой-то причине, нам еще неизвестной, он должен был присоединить к браслету то, что искал в могилах. Если это не так, для чего тогда браслет был отправлен твоему отцу в Сеговию? И, наконец, если считать, что два предыдущих предположения верны, чего он хотел добиться, соединяя эти два предмета? – Моника сделала паузу, чтобы отпить глоток ликера, и продолжила: – С другой стороны, дон Лоренцо почти убедил нас, что и его дедушка, и ваш отец принадлежали к секте тамплиеров. Это может как-то объяснить странное поведение вашего отца и его стремление иметь оба эти предмета?
Фернандо предложил ей записать в свою тетрадку все вопросы, чтобы потом разделить направления поиска, поскольку у них было слишком много открытых тем и сложно было работать над ними одновременно.
Тут Паула задала вопрос, который пока никому не пришел в голову:
– Вы не задумывались над тем, занимались ли они всем этим только вдвоем или еще кто-то имел к этому отношение или, по меньшей мере, был в курсе? Я имею в виду людей из той же секты. Вполне вероятно, что они являлись частью какого-то могущественного объединения.
– Ты совершенно права, Паула! Мы не подумали об этом. А ведь может так статься, что не мы одни интересуемся этой историей.
Фернандо предложил:
– Давайте поступим следующим образом. Моника, ты будешь заниматься браслетом, Я думаю, что, пока мы не узнаем, что это за браслет или хотя бы кому он принадлежал изначально, нам будет сложно что-то объяснить. Ты, Паула, должна все узнать о наших предках, похороненных в церкви Подлинного Креста. Ищи все, что сможешь, об их жизни, и это поможет нам понять, что хранилось в их могилах. А я попытаюсь побольше разузнать о жизни Папы Онорио III, чтобы разобраться, что он имел общего с тем, что искал отец.
Официант принес счет, и Фернандо оплатил его своей карточкой American Express. Затем он заговорил о возможных планах на вечер. После столь плодотворной встречи с доном Лоренцо Рамиресом им уже нечего было делать в этой деревне – разве что воспользоваться случаем и осмотреть окрестности. Он предложил им совершить небольшую автомобильную прогулку вокруг деревни и посетить несколько известных исторических мест.
Обе машины подъехали к национальной гостинице «Сафра» в девять часов вечера. Фернандо попросил ключи от своего номера и номера Моники, после чего помог Пауле с оформлением. Он просто возненавидел девушку-администратора с пристальным взглядом. В довершение всех несчастий она поселила Паулу в седьмом номере. «Теперь мы все будем рядом! – подумал он. – Столько свободных номеров в гостинице, и надо же, чтобы так не повезло и ей дали именно тот, который находится рядом с нашими. Это будет пыткой!»
– Фер, ты угостишь нас приличным ужином или отделаешься какой-нибудь ерундой, как обычно? Я просто спрашиваю, чтобы знать, что надеть, – сказала Паула.
– Советую вам одеться понаряднее. Сегодня вечером я собираюсь швыряться деньгами! – ответил Фернандо.
– Приятно слышать! Кажется, ты наконец начинаешь меняться! – повернувшись к Монике, Паула сказала: – Сегодняшний вечер потребует от нас «простой элегантности», дорогая!
Они поднялись в свои номера. Номер Паулы находился напротив номеров Моники и Фернандо, что давало ей отличную возможность контролировать обоих. Они договорились встретиться в десять. Паула, прежде чем закрыть за собой зверь, все же не сдержалась:
– И тихонько открывайте двери друг к другу в номер. Мне отсюда все видно! – Она расхохоталась и уже в закрытую дверь услышала стон брата:
– Паула-а-а!..
Моника и Фернандо отправились каждый к себе. Моника немедленно направилась к платяному шкафу, чтобы выбрать, что ей надеть к ужину. Она зашла в ванную с двумя костюмами. Один она купила несколько дней назад, и он казался ей более подходящим для такого случая. Второй был, пожалуй, чересчур элегантным для ресторана гостиницы. В любом случае, она должна была примерить оба, чтобы решить, какой выбрать. Примерив один костюм, затем другой, она остановилась на новом. Это был ансамбль, состоящий из облегающего верха цвета слоновой кости, с высоким воротником, без рукавов и плеч, и прямой юбки близкого оттенка. Она снова надела его Я и убедилась, посмотрев в зеркало, что он сидит как влитой и отлично подчеркивает ее фигуру. Затем она надела чулки в тон и, окончательно удовлетворившись своим внешним видом, приступила к трудоемкому процессу наложения макияжа и причесывания. Попробовав разные прически, она остановилась на косе.
Фернандо костяшками пальцев постучал в дверь к Монике.
– Моника, уже десять! Ты еще долго?
– Я буду готова через минуту! Не беспокойся, я уже выхожу!
Она открыла флакон с духами, капнула две капли на шею возле ушей, последний раз посмотрела на себя в зеркало, открыла дверь и вышла в коридор.
– Как я выгляжу? – Она сделала полный оборот. – Вы даете свое одобрение, господин Луэнго?
Фернандо не сдержался, увидев столь чудесное превращение, и воскликнул:
– Ты невероятно красива! Идем?
Они позвонили в дверь к Пауле. Ответа не последовало, поэтому Моника и Фернандо спустились в ресторан. Паула сидела за одним из столиков спиной к ним и пила мартини. Посмотрев друг на друга, Моника и Паула побледнели, потому что на них были одинаковые костюмы. Взглянув на них, Фернандо расхохотался, так как на лицах обеих было написано недоумение, к которому примешивался ужас. Между приступами смеха Фернандо попытался как-то снять напряжение.
– Уверяю вас, сегодня вечером вы обе одинаково прекрасны!
– Какая ты скотина, братец! Для женщины, чтобы ты знал, это самый постыдный момент, которого боится каждая, думая, что она недостаточно хорошо одета. Ты мог бы отнестись к этой драме с пониманием, мачо!
– Если это может послужить вам утешением, вы все же не выбрали одинаковый цвет волос и одинаковые серьги, – прокомментировал Фернандо.
Они все посмотрели друг на друга и расхохотались.
За ужином Моника немного разговорила Паулу, и та рассказала о своей жизни. У Паулы много лет назад был жених, он умер за десять дней до свадьбы, а Пауле тогда было тридцать пять лет. Они познакомились совсем молодыми, но никак не решались пойти к алтарю. Это печальное событие потрясло Паулу. Этот мужчина был любовью всей ее жизни, и, когда его не стало, она приняла решение навсегда остаться одной. Ювелирная мастерская и магазин требовали от нее огромных усилий, и это заполняло пустоту, которая возникла в ее душе.
Монике стало искренне жаль Паулу. Она с этого момента стала ценить ее еще больше. За иронией и сильной волей, которую она часто демонстрировала, скрывались боль и печаль. Моника собиралась предложить ей в будущем чаще видеться, чтобы лучше узнать друг друга.
Закончив ужинать, они договорились, что встретятся утром за завтраком в девять часов. Затем они попрощались и разошлись по своим комнатам, причем, как ни странно, со стороны Паулы не последовало никаких игривых комментариев.
Воспоминания о печальных событиях отбили у нее охоту шутить.
Войдя в свой номер, Моника продолжала думать о судьбе Паулы. Она села в гостиной в кресло возле письменного стола и набрала номер ее телефона.
– Я слушаю, – раздался в трубке голос Паулы.
– Это Моника!
– Больше ничего мне не говори! Я уже знаю, зачем ты звонишь! Тебя оставили одну в твоем роскошном номере, и ты растерялась и даже немного заскучала. Я отгадала?
– Да, в сообразительности тебе не откажешь. А если серьезно, я звоню, чтобы сказать, что мне хотелось бы как-нибудь встретиться с тобой. Мне доставляет удовольствие с тобой общаться, и было бы замечательно, если бы мы познакомились поближе.
– Можешь на это рассчитывать! Мне тоже это было бы приятно. Я тебе позвоню как-нибудь, и мы договоримся… – Паула замолчала на несколько секунд, сомневаясь, задавать ли ей очень личный вопрос. – Кстати, я хочу тебя спросить… Можешь не отвечать, если не хочешь, но я тебя предупреждаю, что не буду спать всю ночь, если ты мне не скажешь (ты же знаешь, как я люблю сплетничать!). Тебе нравится мой брат?
– Весьма, – ответила девушка, не задумываясь.
– Мне приятно слышать это, Моника. И еще кое-что: не знаю, заметила ли ты, но он к тебе тоже неравнодушен.
– Ты так думаешь? – растерялась Моника.
– Ну, ты же знаешь, эти мужчины… Они могут быть такими глупыми, когда дело касается чувств. Я считаю, что хорошо знаю Фернандо, и также знаю, о чем говорю. Но пусть он действует сам. Дай ему возможность проявить инициативу. Я уверена, что, хотя ему на это потребуется время, он в результате не выдержит и признается тебе в своих чувствах.
В эту ночь Моника снова смотрела на дверь, отделявшую ее номер от номера Фернандо, но теперь ей уже было не важно, откроется ли она, потому что она была счастлива как никогда. Прежде чем заснуть, она повторяла про себя: «Фернандо меня любит! Фернандо меня любит!»