— Знаю, — коротко и хмуро ответил он.
— Скажи, — робко попросила я.
— Зачем? — удивился Павел. — Я в скором времени жду его сюда, к себе в гости, тогда и поквитаемся. Не стоит тебе вмешиваться в это дело…
— Как же… Ведь тебя убили из-за меня… Вернее, вместо меня… — Паша молчал, даже дыхание его стало каким-то чужим и далеким… — Не надо сердиться, — заплакала я. — Я сделала глупость.., подлость.., я изменила тебе, и бог меня наказал.., но честное слово, я не пойму, почему он не покарал меня…
— Зачем ты это делала, Лиза? — тихо спросил муж. — Я думал, ты любила меня…
— Очень! — искренне воскликнула я. — Я очень сильно любила тебя.
— Почему же тогда ты поехала на свидание с другим мужчиной?
— Ты так редко был рядом….
— Я работал.., для нас.., для тебя, Лиза.
— Я знаю, знаю! — всхлипнула я. — Господи!
Какой же я была дурой! Правду говорят — нужно потерять, чтобы осознать величину утраты…
А если честно, — с неожиданной злостью продолжила я, — я ведь впервые изменила тебе тогда, когда узнала о твоей неверности… Мне стало так обидно, что захотелось все бросить и убежать куда глаза глядят… Но я так сильно любила тебя, что не смогла…
— Почему ты не сказала мне? — немного помолчав, спросил Павел. — Могла бы поскандалить, посуду побить…
— Чтобы унизиться еще больше? — надменно отозвалась я. — Я залила пожар своего гнева, обиды и злости изменой… Отплатила той же монетой…
— Зря, — спокойно и тихо прервал меня Паша. — Я никогда не изменял тебе, Лиза. Со дня нашей свадьбы я даже не видел других женщин, для меня существовала только ты…
— Но я же видела… Мне говорили… — растерялась я.
— Поверь, я говорю правду, мне просто нет смысла сейчас лгать… Не плачь. Сделанного не воротишь. Я просто хочу, чтобы в будущем ты была менее наивной и глупенькой, пора уже начинать разбираться, кому стоит верить, а кто этого не заслуживает… Ты спи, девочка моя, скоро уже утро.
— А ты не уйдешь? — с тревогой схватила я его за руку.
— Конечно, уйду, как я могу остаться? Но я не забуду о тебе…
— Я тоже. Прости, что не смогла проститься с тобой по-человечески… Ты знаешь, как все обернулось…
— Знаю. Не грусти. — Паша погладил меня по волосам. — Я все знаю.
— Я попросила Диану, она сказала, что сделала все, как положено.., и девять дней, и сорок…
Правда?
— Конечно. Все было правильно: друзья, родственники, все остались довольны… А ты все же, когда вернешься, поставь свечку за меня, а то на душе как-то неспокойно…
— Паш, ты же в бога-то вроде не верил при жизни…
— Все меняется, малыш… Все меняется… Теперь я знаю, ОН есть, и справедливость есть, и божья кара…
— Правда?
— Увидишь… А теперь спи, завтра тебе опять предстоит совсем нелегкий день…
… Я проснулась от шумного топота ног прямо у меня над головой. В темноте я даже не сразу смогла понять, где я и что тут делаю, плечо все еще ощущало прикосновение шершавой Пашиной ладони, которая вдруг превратилась в поношенное шерстяное одеяло… Мне понадобилось целых десять секунд, чтобы понять, все это был сон… Просто сон, и ничего больше! Я не смогла сдержать горячие слезы, которые крупными горошинами покатились у меня из глаз… А наверху между тем движение и шум все усиливались…
Неужели это все-таки Штепсель соизволил вернуться и вытащить меня из этой проклятой дыры? А может, сюда пожаловал сам загадочный шеф?…
— Мама! — звонко, но с явной обидой и отчаянием прокричал детский голосок. — Мама!
Нас опять ограбили! Окошко разбили, цветы на полу валяются…
— Господи! Ну сколько же можно… Раньше хоть летом не лазили, давали спокойно отдохнуть… — Послышался скрип половиц и молодой женский голос:
— Что им понадобилось на этот раз?
— Не знаю, — растерянно откликнулся первый голосок. — Вроде все на месте, а дверь в остальные комнаты и вовсе не тронули….
— Может, спугнул кто… — вздохнула мать и, видимо, начала разбирать привезенные с собой из города сумки. — Не расстраивайся, Антош, сейчас все уберем — и снова будет нормально…
— Мам, а почему они плитку не взяли и чайник, как в прошлый раз? — снова поинтересовался мальчик.
— Перестань спрашивать глупости, Антон, — строго отозвалась мать. — Разве можно понять психологию поведения бандитов и разбойников?
— Но это же твоя работа, — возразил Антон. — Ты же нервами занимаешься…
— Сколько раз тебе повторять, сынок: невропатолог — это совсем не то же самое, что психолог или психоаналитик… Я лечу радикулит, позвоночник, суставы, а вовсе не успокаиваю нервных и неуравновешенных больных…
— Ну, все равно, ты же врач, — настаивал ребенок, — значит, должна разбираться в таких вещах…
— Слава богу, мне психология разных преступников совершенно непонятна…
— Мама! — вдруг во весь голос закричал Антон. — Что это?!
Интересно, что такого ужасного увидел мальчишка в собственной кухне? Я прислушалась к разговору с еще большим интересом.
— Где? — всполошилась мать.
— Вон, около погреба… — на этот раз почти прошептал Антон.
Прямо у меня над головой послышался скрип половиц, потом женщина с недоумением произнесла.
— Похоже, это наручники…
— Здорово! — обрадовался мальчик. — Можно, я возьму их себе, мам?