- И прошло уже полгода после его рождения. Пора.
- Да, конечно. А если будет девочка?
- Дочь? - она задумалась, пока я гладил ее пышное тело. - Но это очень хорошо, если у мальчика есть сестры. А ты еще вернешься, Ивен, так что будет время и для сыновей.
- Для Македонии.
- Для Македонии, - согласилась она. - И для меня.
Я еще поласкал ее, мы поцеловались, потом у нее иссякли слова, а у меня - мысли. Ее бедра разошлись, руки и ноги сжали меня, и матрац заскрипел под нашей страстью. Я забыл о латышах, колумбийцах и толстячке из Вашингтона. Я даже забыл о моем спящем сыне, поскольку один раз даже громко вскрикнул от страсти, но Анналия тут же одернула меня.
- Ш-ш-ш, - тяжело дыша, прошептала она. - Ты разбудишь Тодора.
Но маленький ангел крепко спал.
Позже, гораздо позже, я бросил в очаг еще несколько поленьев. Анналия достала кувшин медовухи. Мы сидели перед очагом и пили ее маленькими глотками. Сладкий напиток согревал нас не хуже огня.
- Через несколько дней ты уедешь?
- Да, - кивнул я.
- Я бы хотела, чтобы ты задержался дольше. Но у тебя важные дела, не так ли?
- Да.
- Расскажи мне, куда ты направляешься.
Я взял ветку из кучи дров и на полу нарисовал примитивную карту. Анналия с интересом смотрела на нее.
- Вот Македония. Это Кавадар, Скопье, Тетово. Вот это, линия к югу граница между Грецией и Югославией. Вот другие республики Югославии: Хорватия, Сербия, Босния-Герцеговина, Словения и Черногория. Это Белград, столица.
- Вижу.
- Восточнее находится Болгария, над ней - Румыния. К западу от Румынии - Венгрия, а выше - Чехословакия и Польша. Видишь?
- Да. Ты едешь в Польшу?
- Дальше. Вот здесь, выше Польши и к востоку, находятся три маленькие страны. Сначала Литва, потом Латвия и Эстония. Они - часть России.
- Значит, ты едешь в Россию? - у нее перехватило дыхание. - Но ведь в России очень опасно.
- Они - такая же часть России, как Македония - часть Югославии.
Это Анналия поняла.
- Они тоже готовы бороться за свободу? И ты собираешься устроить там революцию?
- Надеюсь, что нет.
- Тогда почему ты едешь туда?
- Чтобы вывезти из Латвии одного человека.
- Уехать из Латвии трудно?
- Практически невозможно.
- Это опасно?
Я ответил, что опасность невелика. Вероятно, моему голосу недоставало уверенности, потому что она пристально посмотрела на меня и сказала, что не верит. Но мы оставили эту тему, выпили еще медовухи и поговорили о борьбе Македонии за свободу, красоте нашего сына и жаре любви.
Какое-то время спустя мальчик проснулся, громко плача, Анналия покормила его, и он вновь заснул.
- Такой хороший мальчик, - похвалила она сына.
- Ему нужны братья и сестры.
- И мы постарались, чтобы он не остался в одиночестве.
- Это правда. Но можно ли с уверенностью говорить о результате?
- Я не понимаю.
- Когда хочешь вырастить дерево, в землю лучше посадить не одно семечко.
- Мы уже посадили два, - улыбнулась она.
- Полагаю, не помешает и третье.
Она замурлыкала.
- Ты проведешь здесь несколько дней. У меня такое ощущение, что к твоему отъезду мы засадим всю землю.
- Земля возражает?
- Земля совершенно не возражает.
- В конце концов, мы же должны гарантировать стопроцентный результат?
- Особенно если посадка доставляет столько удовольствия.
- В этом ты совершенно права.
- Я тебя люблю.
Мы снова разделись и перебрались на ее матрац. И опять мой сын крепко спал под громкие крики любви. А потом я крепко прижимал Анналию к себе, пока она вроде бы не заснула. Я осторожно поднялся, укрыл ее одеялом.