Курит Пал Палыч мало – с усталости иногда или, как сейчас, чтобы унять возбуждение. До чего же кстати пришлись «предварительные данные» из узла связи!
– Как родители, Борис Афанасьевич? – любезно обращается он к Петухову.
– Слава богу, оживают!
– Придется их допрашивать в ближайшие дни.
– Я подготовил, – вздыхает Борис.
– Догадываюсь. А искового заявления, часом, не написали?
– Вообще-то, написал. Не знаю, все ли по форме… – Он достает заявление.
Знаменский кладет его на стол между собой и Борисом.
– Даже так… – усмехается он.
Борис беспокойно ерзает.
– Будем подшивать в дело? Смотрите, подшить недолго. Когда нас прервал телефонный звонок, мы беседовали о лжи.
– Да, что-то странное… Вероятно, вы истолковали в каком-нибудь смысле, какую-нибудь фразу…
– Хотите, чтобы я назвал вещи своими именами? Прозвучит довольно грубо.
– До чего вы ко мне переменились, – в смятении бормочет Петухов. – Вот хоть заявление – то сами велели, а сейчас…
Петухов тоже хватается за сигарету, выкуривает в несколько затяжек, комкает заявление и сует в карман.
– И что же теперь будет? – едва слышно спрашивает он.
– Надеюсь, вполне банально: преступники будут задержаны и изобличены.
– Что… уже на след напали?
– До чего на вас похоже! То строчите филькину грамоту – авось у грабителей что обнаружат и отдадут вам. То рады, чтобы их не поймали, лишь бы избежать огласки. Да, напали на след.
– И на суде все выплывет?..
Он вздрагивает от скрипа двери: возвращаются Томин с Кирпичовым.
– Что посеешь, то и пожнешь, Борис Афанасьевич. Ложь дает злые всходы… Извините, должен закончить допрос.
Поняв, что ему предлагают уйти, Борис поднимается, медлит в нерешительности, потом бредет к выходу.
– Ну, Саша!
– Один есть! – словно козырную карту, Томин шлепает на стол фотографию.
– Который сзади сидел, – говорит Кирпичов.
Знаменский жестом предлагает ему стул и тихо разговаривает с Томиным в стороне.
– Кличут просто и скромно: Николай Петров, – сообщает Томин. – Около года как из заключения, прописан в Туле.
– Чем славен?
– Квартирные кражи. Сейчас наши звонят в Тулу. А что это Борис поплелся на ватных ногах?
– Отдельный разговор, – Знаменский подсаживается к столу. – Давайте, Кирпичов, еще раз, но уже подряд и с самого начала. Тут всякое лыко в строку.
Кирпичов собирается с мыслями:
– Ну, значит, получил я заказ. Пришло время подавать, связался с диспетчером, она отвечает: «Не могу дозвониться пассажирам, занято. Пожалуйста, говорит, поезжайте так, люди старые, очень просили не подводить…» Я считаю, те двое нарочно трубку сняли, чтобы трезвон не мешал. Ну, значит, являюсь. Около дома никто не ждет. Пошел в квартиру. Звоню раз, звоню второй – не открывают. Наверно, думаю за музыкой не слышат. Постучал кулаком. Стою. И чудится, кто-то по ту сторону есть, но молчит себе, посапывает… Эх, тянуло меня от той двери прочь! Уйти бы – и порядок.
– Когда они наконец отозвались, Артем Степанович?
– Когда я про такси сказал. Сообразили, что человек посторонний, хозяев не знает, можно голос подать. «Не кричи, говорят, шеф. Сейчас решим». «Гур-гур, – по-тихому, а потом мне. – Валяй в машину, спускаемся». Видно, все главное они уже… обтяпали.
– Вы с ними по пути разговаривали?
– Вначале немного пособачился. «Гони на Преображенку». А у меня спаренный заказ: «Петуховых доставить на Арбат и рядом, со Смоленской, забрать следующих пассажиров. На Преображенку, говорю, не с руки. Задний на дыбы: «А ну, трогай!» – и обложил, конечно. Вот, говорю, история! А обещали тихих старичков. Тут толстый ухмыльнулся: «Приболели, говорит, наши старички, пусть полежат». Погано так сказал… Короче, едем, и зло меня берет. Везу блатных лбов, времени в обрез, заказ на Смоленской горит. И подпер момент – понял, что дело не чисто.
– Почему поняли?
– Не знаю. Что помню – все ваше. Сочинять мне теперь… – он разводит руками.
– Хорошо. Поняли, смекнули, уловили. Важно, что уловили правду. Дальше?
– Дальше махнул на красный свет. Жду свистка – свистка нет. Проворонил начальник. Превышаю скорость – опять ничего. Качусь как заколдованный.
Томин хмыкает.
– Знаю, что непохоже. Но так. Попробовал сунуться под знак, который недавно повесили…
– Вы хотели, чтобы вас задержали?
– Ну да. Выложу свои сомнения, пусть решают. А толстый вдруг уставился на меня: «Чего ты, говорит, шеф, вытворяешь? Так недолго прав лишиться!» И все мои нарушения перечел по пальцам. Выходит, между собой перебранивались, а тем временем все до тонкости замечал. Шофер он! Простой пассажир не заметит.
– Отлично, Кирпичов! – оживляется Пал Палыч. – Это пригодится!
– А в чем заключалась суть перебранки! Можете дословно?
– Суть – этажей побольше.
– Не бывает чистого мата без примеси информации! – восклицает Томин.