– Фамилии, случаем, не знаешь?
– Нет. Единственно знаю, что замужем не была.
– И то шерсти клок. Пошел, пока.
– Когда вернешься-то?
– Забегу утром поспать часа два.
В квартире Петуховых работа продолжается: осмотр места происшествия – мероприятие многочасовое. Томин разговаривает по телефону с отделом:
– От слова «петух», Петухова. Записал? Выясни девичью фамилию. Под той же фамилией в Дубровках проживает ее сестра, Надежда Ивановна. Надо ее разыскать. Все. – Он кладет трубку и спрашивает Кибрит, которая присела на минутку отдохнуть:
– Что, Зинаида, никаких концов?
– Во всяком случае, действовали не в одиночку, – слишком трудоемкое дело устроить такой разгром…
– Похоже, тетя Катя вернулась.
Тетя Катя, очень пожилая и тучная, живет дверь в дверь с Петуховыми. Пыхтя и отдуваясь после подъема по лестнице, она раздевает двоих внуков, приведенных из детсада. Томин начинает помогать.
– Тетя Катя, это вы сказали участковому, что Петуховых нет дома?
– Я, милок, я.
– Почему?
– Да собирались они куда-то. Не зазря же машину вызывали?
– Что за машину?
– Ну, стало быть, подтирала я в прихожей пол. Слышу, по лестнице кто-то топает… мужицким шагом. У Петуховой двери стал. А у их радио играет. Видать, он позвонился, да те не услыхали. Тогда стукнул три раза. И спрашивает здоровенным таким голосом: «Такси заказывали?.. А чего же, говорит, не выходите? Выходите скорей, мне стоять некогда!»
– А кто из квартиры ответил?
– Не знаю, Сашенька… Мне бы, дура, прислушаться, да город, всякое любопытство отшибает. Ну ты подумай: рядом людей чуть не убили, а мне даже рассказать нечего!
Эта единственная ниточка, потянувшаяся с места преступления, привела Томина в Центральную диспетчерскую такси.
Длинный зал заставлен столами вдоль одной стены. На столах – телефонные аппараты; при вызове на них зажигаются сигнальные лампочки. Большой стенд с подробной схемой города сплошь улеплен кармашками, куда складываются бланки заказов в зависимости от места и времени вызова. Чуть на отшибе – место старшей по смене. В глубине, за барьером, отдельное помещение с застекленными кабинками для работы радиогруппы. Позывные диспетчерской – «Букет».
Специфический, никакому иному учреждению не свойственный звуковой фон складывается из непрерывных переговоров с клиентами и шоферами. Если вслушаться в этот четко организованный гомон, то в нем ощущается напряженное дыхание огромного города…
Томин, слегка оглушенный, беседует со старшей – деловитой и неторопливой женщиной средних лет.
– Заказ на фамилию «Петухов» я нашла, – улыбается она. – Принят накануне. Выполнил его шофер машины 12-20.
– Очень интересно, как выполнил.
– Шофер на хорошем счету, жалоб не поступало…
– Обязан срочно с ним переговорить, Галина Сергеевна.
– Пожалуйста, машина с радиотелефоном.
– Мой разговор не для эфира.
Старшая перестает улыбаться.
– Придется снимать с линии? Что-то случилось?
– Придется снимать…
…Томин успел встретиться с шофером и вернуться, а Знаменский все еще пишет протокол, и в коридоре подремывают сморившиеся понятые…
Назавтра шофера допрашивает уже Пал Палыч. Показания приходится, что называется, тянуть клещами: этот человек, резкий и замкнутый, решительно не расположен к душевным излияниям.
– Вы всегда так разговариваете, Кирпичов?
– Я не девушка, и мы с вами не танго танцуем. Чего ради улыбаться?
– А чего ради огрызаться?
– Вчера план сорвали, сегодня выходной кошке под хвост. И еще любезничай…
– Ладно, без любезностей проживаем. А как насчет откровенности?
– Да я же все рассказал! Вчера еще! Этому вашему…
– Старшему инспектору Томину.
– Пусть инспектору. А теперь обратно по новой?
– Обратно.
– Ладно. Подал машину, сели пассажиры, отвез, куда сказали, поехал по следующему адресу.
– Сколько было пассажиров?
– Двое.
– Женщины, мужчины?
– Ну мужчины!
– Молодые, старые?