— И белого вина купи, а то совсем нет...
— Олаф и вино купит, и все, что надо, — заверила Эльжбета, выходя из ванной. — Яйцо не хочу. Для разнообразия хочу чаю. Иоанна, можно твоего?
— Не вопрос!
— А прийти в себя у Юлии не получится, она никуда и не выходила, — заявила Алиция, садясь, наконец, за стол со своим яйцом и кофе, после того как обслужила Стефана. — Первый раз в жизни чувствую себя свиньей, змеей и... Погодите-ка, кого бы еще подтянуть? Может, гарпией? Бездоказательно осуждаю!
— Точно, — согласилась я, недолго думая. — Я же говорила, что она темная лошадка, а ты все свое талдычила. Но раз уж даже и тебе показалось, значит, правильно. И что теперь тебе кажется?
— Можно узнать, о чем это вы? — поинтересовалась Эльжбета стоя над чайником — Я кое-что слышала когда вытиралась, а раньше вода заглушала поэтому начало я пропустила.
— Тут Юлия вдруг ни с того ни с сего юморком блеснула, — пояснил Стефан.
— Да? Не вижу ничего удивительного. Алиция, а ты почему вся такая взъерошенная?
— Потому что ей не верю. С самого начала не верила и сейчас не верю. Как больной прикидывалась, так теперь и веселую вдову изображает.
— Что до больной, то я тебе доказательства предоставила, — заметила я с обидой.
— И все-таки я сомневаюсь, а вдруг Вацлав ее подавлял...
Больше ничего раздраженная и недовольная Алиция сказать не успела. Раздался стук-бряк, и в салоне появились Магда с Маженой. С темой беседы мы познакомили их чуть позже, так как оказалось, что ни в какой магазин ехать не надо, поскольку они привезли рыбу. Совсем сдурели от собственной инициативы, всю работу за нас провернули. А кроме того, зная Алицию, Мажена купила еще курицу и яйца.
— Вы что, с дуба рухнули? — отругала их хозяйка, в глубине души страшно довольная пополнением бортового запаса питания. — Можно подумать, на свете ничего, кроме жратвы, не существует. Мои гости продукты не покупают!
— Так что будем делать? Назад в магазин везти или на помойку выбросить?
— У нас и сливки есть, — похвасталась Магда. — Хватит чушь нести, я тут кое-что интересненькое успела услышать. Кто кого подавлял?
— А еще молоко...
— Олаф за ним смотается, — распорядилась я. — Потом все ему переведем. Алиция предполагает, что Ромео Юлию подавлял. Алиция, что скажешь?
Алиция как раз выгребала сигареты из-под записных книжек.
— Забыла, о чем это я? Ах, да. Ни на грош этой Юлии не верю, но допускаю...
— Дуры вы все набитые! — не дала ей докончить Магда. — Я лучше знаю! Говорила же вам, что эта гадюка его науськивала, пальцем показывала на жертву, а его дело было исполнять. А что он инициативу проявлял, так хотел главным казаться. Да только без нее и шагу ступить не мог! А ее все павиановы косяки во как достали, сплошные убытки!
— И только из-за этого собственноручно мочканула его в озере? — скептически усмехнулась Эльжбета. — Не верю!
— Почему?
— Потому что она не прошла физического теста. А кроме того, какой смысл был избавляться от исполнителя?
— Да из него такой исполнитель, как из коровьего хвоста веер!
— Мариан бы сейчас пригодился, как никогда, — со вздохом уныния вмешалась Алиция. — Надо бы этих скандотуристов хорошенько разговорить. Вот только Арнольда не хотелось бы подставлять...
Учитывая многочисленные дела, включая отправку Олафа за молоком, перебранка продолжалась до самого kaffe og te, которое безошибочно учуял и просчитал Мариан. Первый раз мы встретили его со старательно скрываемым удовольствием.
Мариан был печален.
— А что, пани Юлии нет? — озабоченно спросил он. — Тачки ее не видать...
— Скоро будет. А зачем она тебе?
— Она ни за чем, а вот ее машина...
Мариан принялся оглядываться и зыркать по углам, по его представлениям, совершенно незаметно, а на наш взгляд — наоборот. Он даже присел и пошарил под стеллажом в коридоре, затем заглянул под марокканский столик и стоявший рядом стул, после чего выпрямился и грустно вздохнул:
— Нет, здесь точно нет, я же вчера смотрел...
— Чего нет? — подозрительно спросила Алиция.
— Ну, авоськи моей.
— Какой авоськи?
Мариан бочком протиснулся к столу, накрытому для kaffe og te.
— Обыкновенной, только большой, с моими вещами.
— А позволь полюбопытствовать, какие такие твои вещи находились в моем доме и что они тут делали?
— Ничего они не делали, вместе с рюкзаком были. А как ты сказала, что места нет, то я и забрал. И у тебя нет, и у сестры нет. Целая авоська с вещами.
— Спятить можно, — выразила общее мнение Мажена и поставила на стол вазочку с орешками, цукатами и отвратнейшими конфетами с какой-то химической дрянью вроде нашатыря. — Ты можешь толком сказать, что за вещи?
Очевидное смущение Мариана жутко нас заинтриговало.
— Ну, всякие там, того... Для стирки. Брюки, и свитер, и рубашки, и носки, и эти, ну, такие...
— Трусы, — с сочувствием подсказал Стефан.
— Ну да, только хуже, чем мои, там ведь и зятя были вещи...
— Хотела бы я знать, зачем ты приволок в мой дом грязные трусы, свои да еще и зятя?! — рассвирепела Алиция.
Мариан испугался:
— Зятя нет! — горячо запротестовал он. — Только мои! Зятя была рубашка и свитер. И носки.
— И на что мне сдались твои грязные трусы?
— Нет, там и брюки были, и вообще. Нет, это не тебе, это в стирку...