Вот черт, что же она с ними сделала? Может, сунула в салон, на заднее или переднее сиденье?
Я заглянула в салон машины. Пусто. Я с потерянным видом огляделась по сторонам. Сам тент держался всего лишь на двух стенках, половина пространства под ним использовалась как гараж, остальная часть была завалена всяким полезным хламом. В числе постоянных экспонатов там можно было увидеть штабель плит для садовой дорожки, две очень старые покрышки, вертикально поставленный у стены бампер, тоже весьма преклонного возраста, а также сваленные в углу автомобильные коврики. Из-под ковриков что-то торчало. Мне удалось до них дотянуться и приподнять слежавшуюся резину.
Я, конечно, все проверила. Чемодан и сумка Юлии лежали под ковриками. Здесь они могли преспокойно дожидаться Страшного суда. Чтобы их заметить, следовало протиснуться вдоль машины и заглянуть за передок, чего никто в трезвом уме и здравой памяти делать не собирался. Вынести отсюда вещи труда не составляло, конец боковой стенки совсем близко, а торцевой не было вообще. Дальше уже тянулись заросли, реденькая в этом месте живая изгородь, и была видна тихая улочка.
Чрезвычайно гордая собой, я вернулась в дом и опять окунулась, несмотря на отсутствие Юлии, в атмосферу неприязни и фальши. Никто из нас даже не подумал ей помочь, в том числе и Алиция.
— Да что же мне с вами делать? — раздраженно произнесла хозяйка дома, в сотый уже раз принимаясь выпрямлять росшие в горшках на террасе фуксии. — У меня здесь как минимум два с половиной свидетеля, что я до такого свинства никогда в жизни не опускалась! Будет эта зараза когда-нибудь прямо стоять?
— Вот твой кофе, — доложила ей Мажена, расставляя на садовом столике компоненты скромного фрокоста. — Я сделала салат по-датски. Почему два с половиной?
Я принесла из коморки пиво, опередив Олафа, которому пришла в голову та же мысль, и поставила бутылки на стол.
— Не мешало бы и с третьей стороны ее подпереть, — с опаской посоветовала я, чтобы не раздражать подругу еще больше. — Хоть бы этим вот куском бордюра...
Алиция одобрительно покачала головой и воспользовалась для спасения фуксии бордюром, но при этом продолжала кипятиться:
— Кем же нужно быть, чтобы вот так бросить человека на произвол судьбы, да еще в чужой стране? Даже не предложить помощь, не проводить на место, не предупредить, что наш консул — грубая скотина! Одно его приветствие: «Чего надо?» может с непривычки до инфаркта довести! Пусть она неприятный человек, пусть даже самая что ни на есть гадина, но я-то какова! Мне это покоя не дает. Вроде бы подлость ненавижу, и сама — точно такая же! Хочу быть честной, а не выходит. И я вам категорически заявляю, что с меня хватит. Просто ума не приложу, что делать. А со мной это так редко бывает, что выбило меня из колеи. И как быть в такой ситуации?
Она закончила спасательную операцию, выпрямилась, потерла поясницу и окинула нас недовольным взглядом. Вся компания сидела за столом, не было только Мажены, которая как раз возвращалась из кухни с термосом в руках.
— Почему два с половиной? — повторила она с любопытством, останавливаясь на полпути.
— Что?
— Почему у тебя свидетелей два с половиной, а не какое-нибудь целое число?
— А, ты об этом? — вспомнила Алиция и направилась к столу. — Потому что только три человека знают меня больше двадцати лет. Ну, почти двадцать. А из этих троих только Эльжбета могла на это не обращать внимания, поэтому считается как половинка.
— Еще как обращала, — возразила Эльжбета.
Алиция уселась за стол и сразу схватилась за сигареты.
— Ну, так что мне делать? А еще стирка уже две недели ждет!
— Постираешь после отъезда гостей, — решила одну из проблем Мажена.
Стефану все-таки удалось преодолеть общее отупение.
— У меня такое впечатление, что все мы вконец поглупели, — произнес он задумчиво. — Почему бы нам, черт побери, не подумать логически?
— Это как? — заинтересовалась Магда.
Стефан искоса взглянул на меня:
— Специалистка здесь сидит. Сдается мне, есть пять основных вопросов следствия: кого, когда, как, почему и кому выгодно? Может, имеет смысл их и обсудить?
Я как раз собиралась взорвать информационную бомбу, сообщив о своем открытии в гараже, но Стефан сбил меня с панталыку.
— А на первый взгляд ты мне показался таким симпатичным! — обиженно фыркнула я. — Сейчас я тебе на все вопросы отвечу, да толку с этого, как от козла молока. Мы знаем даже больше, чем нужно, однако на преступника это нас никак не выводит. Известно кого, когда, как. Мотивы сами из всех щелей лезут, а пользу от этого убийства поимели целые толпы пострадавших от длинного языка панголина, и что из этого? Подозреваемых полстраны, да еще за границей вагон и маленькая тележка найдутся!
— Я на Арнольда в качестве убийцы не согласна, — тут же запротестовала против моего намека Алиция. — Какой у него мотив?
— Да сколько угодно, как минимум двойной. Месть за деда и опасение, что Вацлав опять ему подгадит, плюс ревность, ищите женщину. Наш сластолюбец за дамой ухлестывал, а та была не прочь ответить взаимностью...
— Между нами, девочками, говоря, я бы поставил все фишки на Юлию, — вклинился в наш спор Стефан, с ходу отметая сексуальную версию. — При каждом очередном проколе этого паршивца Вацлава она должна была с ним собачиться так, что от него только клочки летели бы по закоулкам, а она, наоборот, за него почему-то цеплялась. Неувязка выходит.
До нас донесся телефонный звонок, но, поскольку Мажена как раз была в доме, никто не двинулся с места.
— Он ее интриги прикрывал, — предположила Магда. — Вызывал огонь на себя, а она всегда оставалась в тени.
— Возможно. В крайнем случае, могла свалить все на него. А он слишком недалек был, чтобы сообразить, что его используют.
— Ты всерьез думаешь, что у нас в Польше дефицит дураков?
— Одной дурости мало, здесь у нас нарцисс имеется, самовлюбленный фанфарон, хвастун и бахвал.
— Тоже мне идеал себе нашла эта Юлия...
— Эй, люди! — прошипела с порога салона Мажена. — Идите скорей сюда! Включаю громкую связь, это интересно. Давайте быстрее! Да, я вас слушаю. Пани Юлии сейчас нет. Ей что-нибудь передать?
— Меня зовут Яцек Заноза. Хотел узнать, как себя чувствует Юлия и когда она возвращается в Польшу?
— Чувствует себя очень хорошо, — отвечала Мажена, подгоняя нас энергичными жестами. — А касательно возвращения пока ничего определенного сказать не могу...
На цыпочках и стараясь не шуметь, мы ввалились в салон, заняв случайные места. У звонившего был расстроенный голос.
— Да-да, конечно, я знаю, ей надо восстановиться, но она вроде бы уже начала входить в форму после перерыва, а тут вдруг такое несчастье! Вы, наверное, в курсе, она уже может играть?
— На чем? — выпалила Мажена.
Специалист подобен флюсу, иногда профессиональные навыки могут только навредить.
— Простите, что вы сказали? — не расслышал мужчина.
— То есть... Во что играть?
— Как во что? В теннис! Ах, извините, я не до конца представился. Я тренирую сборную, с любителями дела не имею, но пани Юлия — исключение! Нам без нее не справиться, у нее такой бекхенд, вы себе представить не можете, это что-то невероятное!
— Да что вы говорите... — беспомощно пробормотала Мажена по всей видимости понятия не имея, как продолжать разговор.
Но собеседник сам ее выручил;
— Левая рука, может, и послабее, зато правая! Насколько мне известно, руки и плечи у нее не пострадали, повреждены были бедренная кость и ноги, но я слышал, что уже все в порядке, еще чуть потренироваться, и все восстановится. Вот я и хотел узнать, удостовериться, как вы считаете?
— Я считаю, она в отличной форме, — неожиданно твердо заявила Мажена. — Руки, ноги, все действует, но что касается сроков возвращения... А у нее есть ваш телефон?