- Да за деньгами, - сказала она так, словно речь шла об английских булавках или бананах.
- За какими? Что он искал, если точнее: наличные, бриллианты, золото?
Ронда, подняв плечи, поглядела вдруг на него с грустью, чуть ли не с материнской улыбкой; впрочем, она тут же снова превратилась в шаловливую школьницу.
- А мне без разницы. Деньги и деньги. Он мне все твердил, что у нас будет сто тысяч, а то и больше.
- Деньги от Джо Шира? Или деньги от Джо Шардина? - спросил ее Паркер.
- Да понятия не имею... Я и так тебе сказала все, что знаю.
- Хорошо. А Тифтус хоть называл такое имя: "Джо"? - Ни разу. Он ничегошеньки не рассказывал о делах, только вот все твердил про сто тысяч. А так - ни одну фамилию не называл. О тебе только сказал, когда мы стояли с ним у стойки портье: "Надо же! Посмотри вон на того, высокого, который вошел в вестибюль, - это мой старый знакомый..." Мы едва успели вселиться, как он побежал к тебе... Паркер посмотрел на часы.
- Ты хотела похозяйничать на кухне... Бутылки в буфете.
- Очень мило с твоей стороны. - Она легко поднялась и простучала каблуками в святилище старого Джо, с полом цвета морской волны и канареечным ситчиком занавесок.
Паркер посмотрел в окно гостиной. В сгущающихся сумерках он увидел неотрывно глядящее на него лицо соседского малого лет восемнадцати девятнадцати. Малый, видимо, уже давно занимал наблюдательный пост на крыльце своего роскошного, по сравнению с джошировским, коттеджа. Паркер почувствовал себя неуютно.
Посторонние люди, зачем-то посещающие дом умершего, несомненно, уже взбудоражили всех соседей. Паркера вовсе не устраивала перспектива быть объектом вечного заинтересованного внимания обывателей. Тем более, что ноль информации, который Паркер мысленно нарисовал перед собой в воздухе, как был, так и остался овальным и правильным нолем, не претерпев никаких превращений.
Как выглядят сто тысяч: может, это кирпичики наличных в банковских упаковках; может, какое-нибудь вспыхивающее радужными огоньками колье в черном бархатном футляре; меньше всего шансов - что это музейные вещи, какие-нибудь бесцветные полотна - для хранения их необходимы специальные условия...
И уж не эта ли женщина-девочка, простучавшая каблучками сейчас мимо него на кухню, убила доверчивого Тифтуса; она совсем не так проста, как показалась на первый взгляд; она может знать тайну, но скрывает ее, вооруженная всей тысячелетней хитростью и мудростью лукавой своей породы...
Ведь в подвале напал на него не Тифтус. Но и не женщина. И не Янгер. Напал на него некто, явно неизвестный, готовый охранять этот дом от любого вторжения, нацеленный на то, что надо; пусть торопясь и промахиваясь, - но убивать...
И это был не профессиональный убийца. В который раз прокручивая в голове удар из подвальной темноты, Паркер все более утверждался в догадке, что работал именно любитель. Ведь и убийство Тифтуса, по сути, абсолютно бесцельное и бессмысленное, ничего не смогло дать убийце, кроме того, что вызвало переполох полиции, и теперь тому же убийце надо держать ухо востро... Этот, с мешком на голове и лопатой, явно из местных. А может, Глифф? Или доктор Рейборн? Ведь Паркер о каждом из них имел самые смутные и поверхностные представления. Надо спросить о них Янгера...
Но сейчас ему надо было пойти поглядеть на Бронзовую Ронду, как он назвал ее про себя, посмеиваясь над величавостью сошедшихся в этом сочетании созвучий.
Он прикрыл окно непроницаемой для взгляда с улицы кружевной шторой, и тихо вошел на кухню.
Бронзовая Ронда увлеченно перерывала всю кухню, как девочка, которая знает, что где-то здесь спрятана карамель, но где именно - непонятно. Она сначала испугалась, потом смутилась, потом, тряхнув головой, засмеялась. Он взял ее за плечи и подержал секунд сорок. Пшеничный локон, спадающий на шею, был светлее остальных, - она поправляла его пальцами, испачканными в муке. Он осторожно подул на этот упрямый локон.
Но улыбаться было все-таки больно. Паркер шутливо погрозил Бронзовой Ронде пальцем.
- Ай-я-яй!.. Тут я сам разберусь...
- Никак не могу найти для коктейлей соломинки, - лукаво посетовала она.
- Лучше ступай последи за улицей. Не отодвигай штору на окне в гостиной смотри сквозь нее, чтобы тебя не было видно снаружи. Скажешь мне, когда увидишь Янгера, а сама быстро выйдешь вот здесь, через заднее крыльцо. Поезжай в отель, сиди в номере, никуда не суй свой хорошенький нос. Я позвоню тебе ночью.
- А ты что будешь делать? Все тут обыскивать?
- Я продолжу поиск соломинок для коктейлей.
- И ты, что ли, правда отдашь мне деньги, если найдешь? - Ну конечно...
- О, я бы тогда стала богатая дама! - Она повернулась на одном каблучке и чуть ли не вприпрыжку побежала в гостиную.
Глава 5
Совсем стемнело. Янгер был мрачнее тучи, когда Паркер открыл ему парадную дверь.
- Этот Риган мне - вот как в горле кость! - с отчаянием сказал он, поднимая к потолку покрасневшие от табачного дыма глаза. - Господи, я рапорт на него напишу!
- Какого он мнения о нас? - спросил Паркер, запирая входную дверь.
- Плевать на его мнение! Хозяин в городе - я...
- Правильно, - одобрил Паркер. - Пойдем в гостиную. Янгер спросил на ходу:
- Что за переговоры ты ведешь с этой Сэмуэльс?
- С кем, с кем?
- Ну, с любовницей убитого, Рондой Сэмуэльс, она ведь отреклась на допросе от всего, что говорила прежде. Чем ты ее обольстил?
- Да ничем особенным, - слукавил Паркер. Он еще слышал в гостиной запах ее страшно дорогих французских духов.
Усевшись, как и в прошлый раз на облюбованной кушетке, Янгер опять сделал сенсационное сообщение:
- Я вот немного подумал...
- Ну-ну!
- ...и пришел к выводу, что один и тот же хмырь копал в подвале, а потом убил твоего Типуса, тьфу, то есть Тифтуса...
Предположить это мог даже книжный шкаф, умей он разговаривать. Паркер подошел к окну и незаметно отогнул уголок тяжелой портьеры, - он занавесил ею ту, непроницаемую кружевную штору, когда включил в доме свет. Молодой человек больше не маячил на соседнем крыльце. Паркер поправил портьеру и закурил сигарету. Бронзовая Ронда была сейчас на пути в отель.
Янгер все воздвигал свои восхитительные словесные цельнометаллические конструкции:
- ...и этот убийца не нашел ничего. Если бы копал в подвале и нашел, навряд ли он бы помчался в отель убивать твоего, э-э, тьфу, напарника ни за понюх табака...
Паркер пустил ровное, голубовато-серое колечко дыма, - оно все расходилось концентрическими оборками, редело и расточилось совсем в старомодном тепле и уюте освещенного светом жилья.
- А что будет, если Риган отыщет убийцу?
- Думаешь, этот козел в очках сумеет? Знаешь, Виллис, Риган может наезжать сюда на гастроли сколько захочет, но главный хозяин в городе все-таки я. Пусть он даже арестует кого-нибудь, потешит душеньку. Но дело все равно висит на моей шее. И убийцу я найду сам, и посажу в здешнюю тюрьму, так что все концы в воду...
- А Глифф? А доктор Рейборн? Их не подозреваешь?
- При чем тут они? Им-то как раз ничего не известно.
- Но они в курсе дела... Когда я появился у Глиффа - он позвонил тебе; Рейборну ты сам велел меня задержать. Так?