- Хорошо, - откликнулся голос, и тяжелые шаги снова удалились, а мелькающие отблески света стали бледнее.
- Сюда, - сказала Элис. Все еще держа меня за руку, она провела меня через двери на лестничной клетке в длинный коридор, в конце которого справа находилась стеклянная дверь. Мы прошли в нее и оказались еще в одном коридоре. Стук каблучков Элис по каменному полу гулко отдавался в пустом помещении. Было почти совсем темно, если не считать тусклого света уличных фонарей, проникавшего сюда сквозь стеклянную дверь. Но Элис, видимо, прекрасно ориентировалась здесь даже в темноте.
Наконец мы остановились перед какой-то дверью. Элис достала связку ключей и, отыскав нужный, вставила в замочную скважину. Щелчок, и дверь открылась. Мы вошли в длинную комнату с несколькими окнами с одной ее стороны, выходившими на боковую улицу. При тусклом свете уличных фонарей, пробивавшемся сквозь стекла окон, я видел два ряда столов и шкафы с документами.
Элис прошла между столами. В дальнем конце комнаты за дверью с матовым стеклом находилась еще одна комната, небольшая по размеру, с единственным столом, но вдвое большим по размеру, чем столы в большой комнате. Окно всего одно, но широкое, а у противоположной стены еще один шкаф для документов и массивный сейф.
- Пожалуйста, зажги спичку. Пол, - попросила Элис. Она опустилась на колени перед сейфом.
Я зажег спичку и наблюдал при ее свете, как ее ловкие пальцы поворачивают наборный диск. Затем она повернула рукоятку вниз, и раздался щелчок. Она подождала, повернула ее чуть дальше, и снова раздался щелчок. После этого она потянула дверцу, и та открылась.
Первая спичка догорела. Я задул ее, бросил на пол и зажег другую. Элис вытащила из сейфа огромную тяжелую кожаную бухгалтерскую книгу, за ней вторую, третью и четвертую.
- Они все нам понадобятся, - сказала она. - Вот. Это они. - Она закрыла дверцу сейфа и закрутила наборный диск.
- Они кажутся очень тяжелыми, - сказал я. Вторая спичка сгорела почти до конца, и я загасил ее. Я стал вынимать третью спичку, но Элис подошла и поцеловала меня.
Я отнюдь не бесчувственное существо. Обычно я живо реагирую на сексуальные заигрывания. С другой стороны, вполне владею собой и не страдаю излишней возбудимостью. Но что-то такое было в Элис, что поражало меня навылет. Моя реакция на нее неизбежно была моментальной, полной и бездумной. Не прошло и секунды, как мы были уже на диване.
Пока мы срывали мешавшую нам одежду, мне пришла отрезвляющая мысль.
- Попадешься, - прошептал я. - Что, если ты забеременеешь?
- Я об этом позаботилась, - ответила она шепотом. - Не беспокойся, Пол, я об этом позаботилась. Милый Пол. Давай, Пол. Эта кожа холодная. Согрей меня, Пол.
Разве не пришпоривает мужчину нежный голос женщины, произносящий его имя? Звук моего собственного имени, произнесенного с такой горячей настойчивостью, дыхание Элис у моего уха не оставляли времени для раздумий и сомнений.
Через двадцать минут мы ушли, я нес четыре тяжелые бухгалтерские книги. Эбнера и след простыл.
Глава 26
Бухгалтерские книги привели мистера Клемента в восторг. Впервые я увидел, как оживилось его лицо. Они с Элис сели рядом за карточный столик в номере, который мистер Флетчер занимал вместе с Клементом, и начали листать книги одну за другой, в то время как все остальные затаив дыхание наблюдали за ними.
Для мистера Клемента это занятие было сущим наслаждением. Он качал головой, хмыкал и то и дело издавал восторженные возгласы. Элис провела его по лабиринту этих книг, время от времени они то заглядывали вперед, то назад, то в одну книгу, то в другую, и все четыре книги лежали раскрытыми, заполонив всю столешницу карточного стола. А в том месте, где река похищенных денег уходила под землю и Элис так и не сумела проследить дальнейший путь уведенных на сторону денег, мистер Клемент склонялся ниже и водил по строкам чисел непослушным пальцем, согнувшись от напряженного внимания и с застывшим выражением лица, пока не смог воскликнуть: "Ах-ха!", победно указывая пальцем и говоря: "Наконец-то!", и скороговоркой объяснял Элис, которая кивала иногда понимающе, а иногда в замешательстве.
- Грандиозно. Что за прелесть, - бормотал мистер Клемент. Это было восхищение профессионала работой другого профессионала при виде мельчайших нюансов и изобретательности, которую никогда не смог бы оценить профан.
Этому не было конца, и мы, все остальные, слегка притомились. Даже Элис, которой подобные вещи были интересны, стала проявлять признаки усталости. Но мистер Клемент переживал звездный час своей жизни. Первым отступился Джордж. Он пробормотал что-то о восьмичасовом сне и ушел в соседнюю комнату спать. Фил Катц, не находящий связи этого открытия со своей непосредственной специальностью, вскоре последовал за ним. Флетчер объявил, что предлагает поспать, поскольку мы все будем заняты с утра, и растянулся, не раздеваясь, на своей кровати. Он закрыл глаза. Лицо медленно расслабилось во сне, но он все еще сохранял вид педанта, вынужденного жить в несовершенном мире.
Мы с Уолтером бодрствовали дольше всех, но даже Уолтер постепенно начал широко зевать и потягиваться.
- С меня достаточно, - сказал он. - Очень мило было с вами познакомиться, Элис. Увидимся утром. Элис подняла голову:
- Который час?
Уолтер посмотрел на свои часы:
- Полтретьего.
- О Боже ты мой! - Она вскочила на ноги. - Мне пора домой.
Мистер Клемент, не обращающий на нас внимания, продолжал заниматься своим делом, что-то бормоча себе под нос и колдуя над книгами. В конце концов нам удалось его отвлечь, и мы сказали, что уезжаем.
- Да, да, - ответил он. - Я все это запишу завтра утром. - И он снова погрузился в гроссбухи.
Мы с Уолтером и Элис вышли на улицу в темноту. В воздухе чувствовалась приятная прохлада, и мы остановились, чтобы закурить. И тут Уолтер сказал:
- Как мы обещали, мисс Макканн, Флейш никогда не узнает, как мы получили книги. Ваше имя никогда не будет упомянуто.
- Спасибо, - сказала она. - Было ужасно приятно с вами познакомиться, мистер Килли.
- И мне тоже, мисс Макканн.
Они пожали друг другу руки, и Уолтер пошел спать. А мы с Элис сели в "форд", и я повез ее домой. По дороге она сказала:
- Они все очень милые люди, не правда ли?
- Конечно, - сказал я. Я слишком устал, чтобы поддерживать разговор.
- У них у всех есть цель, - сказала она. - Они самоотверженны. Готова держать пари, что мистер Клемент не ляжет спать вообще.
- Не стану с тобой спорить.
Она повернулась ко мне, ее глаза блестели в слабом свете, излучаемом приборами на щитке управления.
- Пол, я сегодня всем вам оказала услугу, не так ли?
- Конечно, причем огромную услугу.
- Окажешь мне за это тоже услугу?
- Если смогу.
- Возьмите меня с собой в Вашингтон. - Что? - Я с удивлением взглянул на нее.
- Смотри на дорогу, - сказала она. - Давай постараемся не попасть в аварию. Я хочу, чтобы меня взяли на работу в профсоюз, - сказала она. - Я могу печатать со скоростью шестьдесят ударов в минуту, а под диктовку - девяносто. И я могу работать с финансовыми документами. Когда вы будете возвращаться в Вашингтон, я хочу поехать с вами.
В этот момент мои чувства были слишком сложными, чтобы их можно было выразить одним словом или даже предложением. Элис хочет поехать в Вашингтон вместе с нами, и я знал, что это означает, что она будет доступна для меня в ближайшие полгода. Перспектива показалась мне приятной, но тут мне пришло в голову, что Элис, возможно, думает о более прочных узах. Но перспектива постоянства в каком бы то ни было смысле, по крайней мере на этом этапе моей жизни, не казалась мне привлекательной. К тому же мы ведь были едва знакомы. Кто-то может посмеяться надо мной или посчитать бесчувственным, но тем не менее это так. Да, нам с ней хорошо в постели. Но это не могло служить достаточно надежным основанием для женитьбы.
Женитьба. Господи помилуй, я ведь почти ее не знаю. Я действительно ее не знаю!
- Хорошо, - пообещал я. - Хорошо, я поговорю с Уолтером утром. И мистер Клемент окажется не единственный, кто не заснет этой ночью.
- Спасибо, Пол, - сказала она, улыбнулась и придвинулась ближе ко мне, и я продолжал вести машину одной рукой.
Когда я остановился перед ее домом, она сказала: