Он ожидал, что она вздрогнет или ахнет. Но она крепко сжала руки, лежавшие на коленях, и спросила:
- Да?
Тревога и раздражение снова овладели Китом.
- Ужасное дело!
Ее шепот был, как эхо:
- Да! Ужасное, ужасное!
У Кита внезапно мелькнула мысль, что тот человек, наверное, упал мертвым как раз здесь, где сидит он. И он замолк, глядя в пол.
- Да, - прошептала девушка, - здесь. Я все время вижу, как он падает!
Как это было сказано! С каким непонятным и трогательным отчаянием! Что в этой женщине, которая вела дурную жизнь и принесла им такую большую беду, вызывало у него невольное сострадание?
- У вас такой юный вид, - проговорил он.
- Мне двадцать лет.
- Вы... любите моего брата?
- Ради него я пойду на смерть.
Нет, нельзя было сомневаться в искренности ее голоса, в искренности этих глубоких глаз славянки, темно-карих, а не синих, как ему показалось вначале. Либо жизнь этой женщины еще не успела наложить на нее свой отпечаток, либо страдания последних часов и, может быть, привязанность к Ларри стерли следы прошлого, - лицо ее было прекрасно. И сидя перед этим двадцатилетним ребенком, Кит, сорокалетний, многоопытный мужчина, в силу своей профессии знакомый со всеми сторонами человеческой натуры, чувствовал себя неуверенно. Немного запинаясь, он сказал:
- Я пришел выяснить, что вы можете сделать, чтобы спасти его. Слушайте и отвечайте на мои вопросы.
Она сжала руки и тихо сказала:
- Хорошо! Я отвечу на все ваши вопросы.
- Этот... ваш... муж был дурной человек?
- Ужасный!
- Сколько времени вы не видели его до того, как он вчера пришел к вам?
- Полтора года.
- Где вы жили с ним?
- В Пимлико.
- А кто-либо здесь знает вас как миссис Уолен?
- Нет. Я приехала сюда после смерти моей девочки. С тех пор вела плохую жизнь. Я живу одна. У меня нет знакомых.
- Если его опознают, то полиция станет разыскивать его жену?
- Не знаю. Он никому не говорил, что мы женаты. Я была слишком молода. Он, наверное, со многими поступал так, как со мной.
- Как вы думаете, известен он полиции? Она покачала головой.
- Он был очень хитрый.
- Какое имя вы теперь носите?
- Ванда Ливинска.
- Так вас звали до замужества?
- Ванда - мое настоящее имя. А фамилию Ливинска... я себе придумала.
- С тех пор, как вы переехали сюда?
- Да.
- Ларри до вчерашнего вечера когда-нибудь видел этого Уолена?
- Ни разу.
- Но вы рассказали Ларри, как он обращался с вами?
- Да. И, кроме того, Уолен первый кинулся на Ларри.
- Да. Я заметил у Ларри ссадину. Кто-нибудь видел, как Ларри пришел к вам?
- Не знаю. Ларри говорит, что нет.
- А как вы думаете, видели его, когда он нес... это?
- Я смотрела в окно. На улице никого не было.
- А когда он возвращался? - Никого.
- Может быть, видели, как он уходил утром?
- Вряд ли.
- А вам кто-нибудь прислуживает?
- Каждое утро в девять часов приходит уборщица. Она бывает здесь не больше часа.
- Она знает Ларри?