Суть доклада сводилась к следующему: раввин бен-Бецалель родился в 1512 году в городе Познань в семье выходцев из Вормса, происходил из рода царя Давида и был его прямым потомком в 95-м поколении по отцовской линии. Он явился реинкарнацией царя Давида и перенял от своего предка способность творить чудеса. Второй реинкарнацией вышеупомянутого царя стал потомок бен-Бецалеля, Карл Маркс, родившийся в 1818 году в немецком городе Трире, сын адвоката, крещеного еврея, внук и правнук раввинов. И если бен-Бецалель оживил только одного глиняного идола, то его праправнук привел в движение столь мощные силы, что с сентября 1867 г, когда вышло в свет первое издание «Капитала» Карла Маркса, стало лихорадить всю Землю.
В предисловии к первому изданию «Капитала» Маркс писал много раз цитировавшиеся потом слова: «Великая наука может и должна учиться у других». Но у кого это у других? Карл Маркс, отмечает автор доклада, родственник и потомок великого экономиста, имел в виду Каббалу, науку тайн и владения миром, в которой он преуспел не без помощи библейского предка. А магическую формулу, позволяющую оживлять неживую природу, Маркс спрятал в своем первом издании и оставил для потомков ключ. Об этом известно не только Иосифу Марксу, но, по меньшей мере, еще одному знающему человеку, недаром экземпляр первого издания книги «Капитала» продан год назад с аукциона галереи «Келлер» в Цюрихе за 29 тысяч швейцарских франков (19,8 тысяч евро). В сообщении, распространенном галереей, говорится, что экземпляр на немецком языке, первоначально оцененный в 9,47 тысячи евро, приобрел частный коллекционер, чье имя не называется.
Конец доклада составляло предостережение: нужно немедленно найти того коллекционера и узнать, для чего тот купил экземпляр книги. Не нашел ли он ту формулу, что он собирается с ней делать и заклинать его оставить все, как есть. По тексту были щедро рассыпаны цитаты из «Капитала», на мой взгляд, совершенно не привязанные к сути доклада.
Мда… И вот с этим бредом сивой кобылы я должна была выступить на бьеннале? Не слишком ли мало мне заплатили за то, что я буду озвучивать эту ненаучную фантастику?
Этими сомнениями я поделилась с Денисом за ужином. Он выслушал меня, не перебивая, и ответил:
— Не Стругацких твой Иосиф читал, а Лазарчука. Набери в Яндексе «Голем хочет жить» — и все сама поймешь. Ну, а проповедование идей русской фантастики, кстати, не самой плохой в мире, занятие благородное. Тем более, что аванс ты уже взяла. Не думаю, что тамошние обитатели читали Стругацких, и, тем более, Лазарчука. Для них Гашек — коммунист и алкоголик. Да, он так и есть, коммунист и алкоголик, но мы любим его не за это.
— Так что, читать доклад?
— Почему бы и нет? Только слово «реинкарнация» замени на что-нибудь другое. Не нуждались праведники в ней, ведь что такое реинкарнация? Это повторный возврат в мир живых, чтобы искупить прошлые грехи.
— Интересно…
Денис поднялся из-за стола и поцеловал меня:
— Езжай, Лерунь, развейся. Ты же не была в Праге: по Карлову мосту погуляй, в собор святого Николаса загляни — чудное барокко, а мне привези бутылку «Бехеревки». Только в центре города не покупай — там для туристов все в три раза дороже.
И я принялась собирать саквояж.
Билеты нам выдали прямо в аэропорту, за полчаса до вылета. В самолете, сразу же после того, как разрешили расстегнуть ремни, я достала лэптоп и принялась править перевод доклада. Карни и Ашер негромко переговаривались, сидя слева от меня. В руках Карни держала небольшую белую сумку со странными разводами.
— Симпатичная сумочка, — сказала я, чтобы как-то начать разговор.
— Из лягушачьей кожи, — ответила Карни, — Иосиф привез ее мне из Аргентины. Там водятся огромные лягушки, которых разводят именно для сумок.
Мне стало нехорошо, и я, отвернувшись, застучала по клавишам лэптопа.
— Карни, давай решим несколько процедурных вопросов, — сказала я, когда закончила редактировать. — Мне нужно сказать несколько вступительных слов о твоем муже, а я о нем ничего не знаю. Кто он, чем занимался, какая у него связь с этим обществом? Может, расскажешь о нем? А то, кроме того, что он был адвокатом, я ничего не знаю.
— О! Это был необыкновенный человек! — воскликнула Карни, а Ашер, сидящий у иллюминатора, незаметно поморщился. — Интересный, обаятельный. Ему никто не мог дать его возраста, несмотря на его трудную юность — он же был в Терезине, представляешь! Он чудом спасся, и у него был наколотый номер на предплечье.
— Он был адвокатом по уголовным делам?
— Не только. Играл на бирже, организовывал добровольные общества, издал несколько книг за свой счет — описывал свои путешествия по разным странам. О Чехии тоже есть, жаль, я не догадалась захватить с собой.
— У вас есть дети?
— К сожалению, нет. Иосиф был женат четыре раза, и ни в одном браке у него не было своих детей. У второй и третьей жены были свои дети, но у меня не было. Сначала я очень хотела, а потом как-то перестала.
— А у первой?
— Что у первой? — не поняла Карни.
— Ты сказала, что у второй и третьей жены были дети. А как с первой женой?
— Не знаю. Иосиф говорил, что она была чешкой и пропала в лагере. А почему ты спрашиваешь?
— Хочу знать, есть ли еще наследники, кроме тебя?
— Даже если бы и были, — Карни пожала плечами. — Ну и что? Ведь Иосиф был адвокатом и составил такое завещание на меня, что хоть все жены придут — ничего им не достанется. И вилла, и обстановка, и машина — все мое и делиться я ни с кем не намерена.
Над креслами зажглась надпись «пристегните ремни» и самолет пошел на посадку. Мы летели над серебристой Влтавой, внизу зеленели поля, среди которых терракотовыми прямоугольниками выделялись черепичные крыши домов. Это так было непохоже на пейзаж моей страны, что я загляделась и даже не заметила, как самолет плавно опустился на землю. Пассажиры захлопали в ладоши.
Когда мы получили багаж, я спросила:
— В какой гостинице мы остановимся?
— «Олимпик», — ответил Ашер. — Это четыре звездочки.
— Почему не пять? — капризно спросила Карни. — Я привыкла только к пятизвездочным гостиницам.
— Я взял то, что было. Сейчас туристический сезон, и за два дня выбирать не приходится.
— Надеюсь, наши номера будут рядом? — поинтересовалась я.
— Нет, — Ашер смутился. — Дело в том, что не было двух свободных номеров, и я взял двухкомнатный люкс.
— Что? — воскликнули мы с Карни в один голос. — Мы будем жить все вместе?
— Турагент сказала, что люкс большой, места хватит всем. Она очень извинялась.
— Убить ее мало! — подытожила Карни, а я представила себе, как буду спать в проходной комнате, и меня передернуло. А еще если будет плохая изоляция… Люкс не люкс, а придется вспомнить студенческие годы и общежитие.
Я была так расстроена, что даже не смотрела в окошко такси на весенние пражские улицы.
Номер оказался просторным, с двумя туалетами, отчего я вздохнула спокойнее, и комнаткой для одежды — гардеробной с большим зеркалом, на котором Карни тут же разложила свою косметику.
— У нас мало времени, — заявила она, когда мы поочередно искупались и переоделись. Сейчас едем в центр, а к шести часам на заседание общества.
«Спокойно, Валерия, — приказала я себе. — Ты приехала не отдыхать, а работать. А выездная работа обычно ненормирована».
— Хочу поехать на метро, — заявила Карни, побросала косметику в белую сумочку с документами, и мы отправились на станцию «Инвалидовна», благо она была в двух шагах от гостиницы.
И тут передо мной выросла первая в Праге проблема.
Как начитанный человек, я за последние три дня всецело подготовилась к поездке в Прагу: прочитала о специальных компостерах, о суровых контролерах, размахивающих штрафными квитанциями, об автоматах по продаже билетов, продающих карточки на любой вкус: на 15 минут, на час, на день или на неделю. И что если я хочу сэкономить, то желательно покупать билет на неделю за 280 крон (самый дешевый стоит 8 крон, где-то около тридцати центов) и кататься на метро и трамваях в свое удовольствие. Я не прочитала только о том, как засунуть в щель автомата бумажную купюру. А мелочи, сами понимаете, у нас не было, в Праге мы находились первый час.
Мимо нас прошли две женщины, говоря по-русски. Я бросилась к ним и объяснила, что у меня небольшая заминка. Одна из них — крупная высокая чешка, с непередаваемым акцентом отчеканила хорошо поставленным голосом (как потом оказалось, она работала экскурсоводом): «Вы можете купить билет вон в том табачном киоске. Но я не советую вам приобретать недельный билет — это дорого. Вы же едете в центр, и будете там гулять до вечера. Значит, вам нужен билет за 8 крон туда и 8 крон обратно. Нет, я вам не могу запретить покупать билет за 280 крон, у нас в стране демократия и если вы желаете финансировать наше правительство, то делайте это, как вам заблагорассудится».
— Что она говорит? — спросила Карни. — Это по-чешски?
— Нет, ответила я на иврите, — дама говорит по-русски.