Все говорят, что у меня трудный возраст. Мама постоянно на меня жалуется и говорит, что я стал капризный и непослушный. Но при этом она любит меня больше всех на свете. И я люблю своих родителей. И ещё я люблю Её. Так я называю свою тайную любовь. Самую большую любовь в своей жизни.
Конечно, мои родители пока ничего не знают. Но я-то знаю, что как только вырасту и стану совершеннолетним, так сразу женюсь на Ней. И никто мне не помешает. Даже если все будут против меня, я всё равно женюсь. Я уже даже начал копить деньги. Разумеется, предкам я говорю, что это на новый компьютер, но на самом деле я хочу купить ей кольцо. С настоящим бриллиантом. У мамы есть такие. И у моей любимой тоже будет.
На днях она заходила ко мне перед сном. В одном тонком халатике. А её блестящие чёрные волосы были распущены по плечам… Я обожаю Её волосы — они всегда пахнут цветами и переливаются, когда на них падает свет. Таких волос ни у кого нет, только у Неё.
Она села рядом со мной и долго смотрела на меня. Сказала, что я уже совсем взрослый стал, почти мужчина. Спросила насчёт невесты.
— Какая невеста?! — Возмутился я, — Нет, конечно же!
— Скоро появится, — Она мне подмигнула и потрепала по волосам, — и не одна. За таким красивым мальчиком вся школа скоро бегать будет. Ладно, спи. Завтра тебе в школу, жених.
И поцеловала. Обожаю Её поцелуи. Только, конечно, мечтаю я немного о ДРУГИХ поцелуях. О таких, как в кино показывают — по-настоящему, в губы. У меня всё внутри замирает, когда я смотрю на ТАКИЕ поцелуи, и представляю, как буду целовать Её… Вот и сегодня я смотрел на неё и думал об этом. Мечтал. Как я поцелую Её, а потом… Потом будет, как в кино, которое родители смотрят по ночам, когда я сплю. Но я тоже иногда смотрю такие фильмы! Да и от друзей много знаю об ЭТОМ. В школе некоторые девочки намекали мне, что не против бы заняться этим со мной, но я не хочу. С ними не хочу. Я хочу с Ней. Хочу целовать мою Любимую, гладить её прекрасные угольно-черные волосы и говорить ей, как сильно я её люблю. А потом заснуть в её объятиях…
Мой секрет не знает никто. Даже Вадик. Я не умею делиться секретами, у меня такая натура. Только Ей я могу сказать о том, что я чувствую. И однажды скажу. Только вырасту немного, чтобы она не смеялась надо мной и не говорила, что я маленький. Но, к счастью, ждать осталось недолго…
Когда я проснулась (а проснулась я достаточно поздно, проведя почти бессонную ночь после вчерашнего происшествия), Андрей уже не спал. Он пил кофе в гостиной и читал газету. Вид у него был здоровый и спокойный.
— Что произошло вчера, Андрей? — Спросила я, едва увидев его.
— А, Алиса… Да ничего! Не бери в голову. Просто голова заболела. Вышел прогуляться, а потом захотелось побыть одному. Забудь об этом, хорошо?
При этом я заметила, что глаза у него были красные и какие-то уставшие. Но я ничего не сказала. Муж выдал мне кредитную карточку и сказал, что я должна устроить шоппинг. Максим меня отвезёт в магазины, где я должна купить всё, что мне нужно. А нужно мне очень многое. Пора привыкать к тому, что я — жена богатого человека.
Пришлось соглашаться, хотя скажу сразу — шоппингом я никогда особо не увлекалась, считая это занятие скучным. Я лучше схожу на выставку или в театр — это куда интереснее, чем целый час примерять разную одежду, подбирая то, что тебе больше подходит. Если я иду в магазин (сама, не по нужде!), то чаще всего в книжный. Обожаю запах новых книг — в этом есть какая-то особая прелесть. Люблю их полистать, посмотреть новинки, почитать аннотацию… А потом, не торопясь, что-то выбрать и купить.
Но сегодня мне пришлось ехать в магазин одежды. Меня отвёз шофёр. Магазин был очень дорогой и очень красивый. Ко мне сразу же выбежала продавец-консультант, внешне очень похожая на куклу Барби, и сама начала подбирать мне одежду, а я лишь поддакивала и мерила всё то, что она мне давала. Купить пришлось многое, так как Андрей мне явно дал понять — я должна полностью сменить гардероб. Никаких китайских джинсов и турецких тряпок, купленных на черкизовском рынке или в "сэконд-хэнде". Всё должно быть новое, модное и очень дорогое. И желательно европейское. От известных дизайнеров.
Вернувшись домой, я долго примеряла свои покупки, при этом испытывая очень странные и противоречивые чувства. С одной стороны мне нравилось, как я выглядела в новой одежде, а с другой — почему-то возникало ощущение, что эта одежда мне не подходит, и вообще весь этот новый мир, в который я попала, выйдя замуж за Андрея, совершенно не для меня. И опять вспомнился вчерашний вечер, который, признаюсь честно, не выходил у меня из головы. Всё-таки Андрей вчера странно себя вёл. И ещё этот странный шум в башне. Кстати, башня! Надо бы опять туда сходить.
Я выскочила из комнату и метнулась в западную часть дома, которая вела к лестнице в башню. И тут из темноты выскочила какая-то тень. По очертаниям фигуры и роста это явно был человек, но его лица я рассмотреть не могла.
— Не бойтесь, Алиса, здесь нет привидений, — услышала я насмешливый голос… Дины! И тут же увидела её лицо, — что вы хотели?
— Я хочу подняться наверх, в эту башню, — сказала я, — вчера оттуда доносился какой-то шум, и я поднялась, чтобы посмотреть, в чём дело. Но увидела запертую дверь.
— Никого там нет, это крысы, — спокойно ответила Дина, — эта башня была сделана больше для красоты, та комната даже не отапливается. И там сейчас хранится только всякий хлам да крысы бегают…
— Там крысы? Их много?
— Угу. Травишь их, травишь, а эти твари всё равно непонятно откуда вылезают. Так что не ходите туда. Там нет ничего интересного, поверьте.
Поскольку я панически боюсь крыс, то после того разговора с Диной у меня как-то пропало желание подниматься в загадочную башню. И я вскоре забыла о ней, придя к выводу, что ничего интересного там нет и быть не может. А встречаться с крысами мне совершенно не хочется, брр! Не дай Бог!
После того вечера у нас с Андреем, наконец-то, началась полная идиллия. С Диной у меня тоже не было никаких проблем, и её присутствие меня уже совсем не напрягало. Всё шло так хорошо, что порой становилось даже страшно — а надолго ли это? К сожалению, мои страхи оправдались. Но обо всём расскажу по порядку.
…В выходной нас с Андреем пригласили в ночной клуб. На день рождения одного его друга и партнёра в бизнесе. К этому выходу "в свет" я готовилась очень тщательно, особенно долго я выбирала платье. В итоге я надела длинное темно-красное платье с небольшим вырезом на спине, которое, по словам мамы (она помогала мне готовиться, специально приехав ко мне на целый день) очень подходило к моим темным волосам и смугловатой коже.
Когда мы приехали в клуб, Андрей тут же начал представлять меня своим друзьям. Многих из них я видела на нашей свадьбе. Рядом с нами неизменно крутился Вадим, который тоже, как и Андрей, считался одним из лучших друзей Валеры — виновника торжества. Этот Валера произвёл на меня приятное впечатление, как и его жена Карина — симпатичная общительная брюнетка, с которой мы быстро нашли общий язык. Оказывается, Валера и Карина жили во Франции, а в Россию приезжали лишь иногда, чтобы повидаться с родными и друзьями. Кстати, в Париже Валера работал в той самой компании, с которой сотрудничала фирма моего мужа.
— В Париже, наверное, очень красиво, — заметила я, — и жить, наверное, лучше, чем в России.
— Да не знаю, — пожала плечами Карина, — это только сначала так кажется, а потом начинаешь замечать недостатки и понимаешь, что за границей тоже всё не так идеально. Париж, например, достаточно грязный город. И там полно негров. Я, конечно, не расист, но количество арабов и африканцев в Западной Европе даже меня напрягает. Порой кажется, что я живу не в Париже, а в каком-нибудь Чаде или Алжире!
Мы ещё немного поболтали про Париж и про раздражающих Карину французских негров, которые по её мнению годятся только для игры в футбол за французскую сборную, а потом Карина куда-то убежала, пообещав скоро вернуться. Я же от скуки начала рассматривать гостей и тут…
Это была она. Та самая блондинка, что была в ЗАГСе на нашей с Андреем свадьбе. Тогда я подумала, что она оказалась там случайно, и никакого отношения к нам не имела, но сейчас… В роскошном шелковом платье цвета морской волны и с длинными, как у русалки, платиновыми волосами она мне чем-то напомнила молодую Шэрон Стоун — такая же соблазнительная и в то же время опасная.
— Кто это? — Спросила я у Вадима, который как-то неожиданно оказался рядом со мной, — Вон та блондинка!
— Света Вебер, — сказал Вадим, покручивая в руке бокал шампанского, — бывшая девушка Андрея, то бишь твоего мужа. Но сейчас она замужем за каким-то крутым бизнесменом.
Услышав это, я буквально остолбенела. И тут же увидела Андрея, который в стороне разговаривал с Валерой. Он тоже смотрел на Свету. И в его глазах я уловила что-то странное. Что-то очень похожее на грусть или даже боль.
Преодолев собственные сомнения, я тут же бросилась к мужу. Андрей, заметив меня, несколько изменился в лице и даже попытался изобразить улыбку. Протянул мне шампанского и сказал, что я самая красивая на этом вечере. Хотя в его глазах я прочитала другое. Наверное, эти слова он хотел сказать вовсе не мне.
— Ой, Андрей, привет! — Услышала я позади себя. Оглянулась. Прямо напротив нас стояла Света, улыбаясь своей ослепительной голливудской улыбкой. — Ты, что, женился всё-таки?
— Да, Света, — сухо ответил мой муж, — женился. Вот моя жена, Алиса.
Мы познакомились. Потом Света пожелала нам счастья в семейной жизни и убежала к другим гостям. А Андрей ещё долго смотрел ей вслед. И в его глазах я опять увидела боль и тоску.
Вечер был испорчен и для меня, и для Андрея. Хотя муж не показывал вида, что ему плохо, я-то чувствовала, что с ним творится что-то не то. Потом Андрей неожиданно пожаловался на головную боль, и мы уехали. Всю дорогу муж молчал. Он выглядел очень подавленным, и я даже не решалась спросить, что именно произошло. Хотя ответ на этот вопрос я, увы, уже знала. Всё дело в той блондинке, Свете Вебер!
Мы приехали домой. Я пошла переодеваться, а Андрей удалился в свой кабинет. Когда я переоделась и повесила платье, то, немного подумав, всё-таки решила спуститься и узнать, что случилось с Андреем. Но когда я дошла до его кабинета, то услышала — Андрей там не один. Он с кем-то разговаривает. Я осторожно прислонилась к двери и прислушалась. Второй голос принадлежал Дине.
— Ты ничего не понимаешь! — Кричал он, нервно расхаживая по кабинету, — Ты не понимаешь, что мне всё ещё больно! Ведь я любил её, любил! И хотел жениться! А ты всё испортила… Это из-за тебя всё так вышло!
— Прекрати, Андрей! — Голос Дины как всегда звучал ровно и спокойно, — Ты же сам понимаешь, что ТОГДА ты не мог жениться! И ты её не любил. Просто ты был в отчаянии и хотел забыть то, что произошло. Вот и цеплялся за эту…
— Не важно! Мне было хорошо с ней, я был счастлив рядом со Светой! И она меня любила!
— Не любила. Любила бы — не вышла бы замуж, а дождалась бы тебя. Ведь ты же был готов на ней жениться, как только закончишь учёбу.
— Тогда было уже поздно. Я разочаровал Свету. А всё из-за тебя! Как всегда, Дина! Всё плохое в моей жизни случается из-за тебя! — Он кричал, задыхаясь от злости и бессильной ярости, — Да! Именно так! Ты портишь всё, к чему прикасаешься! Ты, ты просто…
— Успокойся, Андрей! — Опять перебила его Дина. Теперь в её голосе я уловила обиду, — Прекрати истерику. Ты должен понять, что всё это в прошлом. Ты женился, у тебя хорошая жена… Пожалуйста, забудь ты об этом. Забудь!
— Не могу! — Опять взорвался Андрей, — Ты, что, не понимаешь?! Рад бы забыть, но не могу!
Дальше я уже ничего не слышала. Не могла. Меня душили слёзы, и я со всех ног бросилась наверх, в спальню. Не знаю, заметили меня Андрей и Дина или нет, но когда я прибежала в спальню, то тут же упала на кровать и разрыдалась. Рыдала я долго. Меня переполняла обида и боль от того, что я только услышала. И ещё я снова и снова взгляд Андрея. Там, в ночном клубе, когда он смотрел на Свету. Теперь я понимала ПОЧЕМУ он так на неё смотрел…
Когда я, наконец-то, успокоилась и привела себя в порядок, Андрея всё ещё не было. Я легла спать одна, особо не надеясь на то, что он придёт. Но он пришёл. Лёг рядом и нежно обнял меня. А потом спросил:
— Ты ВСЁ слышала, да? Ну, что мы с Диной в кабинете…
— Да, — перебила его я, — слышала. И теперь многое понимаю. Ты её всё ещё любишь, да?
— Кого? — В голосе Андрея послышался испуг.
— Ну, Свету, кого же ещё-то…
— Нет! Боже упаси. Не люблю. Она в прошлом. Просто воспоминания нахлынули. Ведь она была моей первой любовью.
— И ты собирался на ней жениться?
— Да, было дело… Но сейчас я даже рад, что этого не произошло. Так как если бы я женился на Свете, я бы не встретил тебя…
В ту ночь мы любили друг друга как-то по-особенному, ни как обычно. Андрей был очень ласков со мной, старался доставить мне побольше удовольствия, как будто таким образом он пытался загладить передо мной свою вину. А утром он отвёл меня в другую комнату — в ту самую, где он жил раньше, до нашей свадьбы, достал фотоальбом и показал мне кучу разорванных фотографий. Я была в шоке от увиденного.
— На этих фотографиях ты был со Светой, да?
— Да. Но я их разорвал. Светы больше нет в моей жизни. И я не хочу вспоминать о том, что было когда-то.
— А что у вас было? Ты собирался на ней жениться, но тебя отговорила Дина? Или я чего-то не понимаю?
— Это случилось сразу после гибели моих родителей, — Андрей тяжело вздохнул и, немного помолчав, добавил, — я тогда был в таком отчаянии, что решил жениться на Свете. Чтобы не чувствовать себя таким одиноким, чтобы забыть о боли! А Света была моей единственной девушкой, больше у меня ни с одной девушкой не было отношений. И поэтому я и выбрал её…
— Ты её любил? Сильно? — Спросила я, при этом чувствуя себя настоящей мазохисткой. Однако мне нужно было знать ВСЮ ПРАВДУ. До конца.
— Не знаю, не уверен. Да, я был влюблён в неё, но, знаешь, влюблённость и любовь это две очень разные вещи, просто многие их путают по молодости. Вот и я тогда запутался. Считал, что любил её. Но Дина и дядя Леонид меня отговорили. Внушили, что мне тогда рано было жениться. А потом мы с Вадиком в Америку уехали. Нас дядя Леонид отправил туда — к своему старому приятелю, который уже много лет там жил. Мы там английский учили. И это мне очень помогло тогда пережить моё горе. Когда я вернулся в Москву, то чувствовал себя абсолютно другим человеком, Алиса. Я снова вернулся к учёбе. Со Светой мы тогда опять начали встречаться — сначала это были просто встречи двух старых друзей, которые проводили вместе время, а потом мы опять заговорили о свадьбе. Но я решил, что женюсь на ней только тогда, когда закончу учёбу. И сказал ей об этом открыто. Света поначалу согласилась, а потом… Потом неожиданно я узнал, что она вышла замуж за другого.
— Ты страдал, когда узнал об этом?
— Сначала да, а потом смирился. Понял, что всё, что Бог не делает, всё к лучшему. А сейчас я и вовсе счастлив, что всё так вышло. Потому, что в моей жизни есть ты…
Тогда я поверила Андрею. Говорят, что люди верят только в то, во что сами ХОТЯТ верить, и я отчасти согласна с этим утверждением. Очень часто так и бывает. Мы верим тому, что нам нравится, оставляя на второй план логику и даже интуицию, которые кричат нам до последнего "Не верь, не верь!". А мы верим. Потому, что верить удобнее.
После того происшедствия в наших отношениях с Андреем опять наступила светлая полоса. Длилась она, правда, недолго. А если говорить конкретно — до Нового Года. Но об этом расскажу позже…
Мы встретились случайно. Я даже не помню, как это произошло. Просто я открыл глаза и увидел — мой брат стоит передо мной и улыбается. И он такой же, как я. И такой, как я его и представлял все эти годы.
— Привет, — сказал он, приветливо улыбаясь, — значит, всё-таки встретились… Ты не рад меня видеть, братишка?
— Нет, — я тогда немного смутился, — я рад. Я очень рад. Я всегда знал, что мы встретимся.
Это была чистая правда. С самого детства я точно знал, что у меня есть брат. Когда именно я это понял — уже не помню, даты я вообще плохо запоминаю, но наша мистическая связь, свойственная только близнецам, была настолько сильной, что мы иногда даже общались. На расстоянии.
— Я тоже знал. Но всё-таки мы встретились. Спустя столько лет. Давай обнимемся, братишка!
Я, не раздумывая ни секунды, подошёл к нему и обнял. Именно по-братски. Даже Вадика я никогда так не обнимал. Потом мы сели на скамейку. Стоял по-настоящему жаркий день, середина июля — самый разгар лета и летнего зноя. Мы сидели в каком-то московском парке (я там доселе даже не был ни разу, и, честно говоря, не знаю, как меня вообще туда занесло), где мой брат обычно писал свои картины. Он — художник. Причём не просто там какой-то любитель, нет, у моего брата есть дар. Дар от Бога. Чтобы понять это достаточно взглянуть на его картины — так рисовать могут только по-настоящему одаренные люди.
— Как тебя зовут? — Спросил я его. — Должен же я как-то тебя называть.
— Руслан. А фамилия у меня Макеев.
— Очень приятно. А я Андрей. Андрей Шереметьев.
— Взаимно, — мы пожали друг другу руки.
Потом Руслан показал мне свои картины. Он действительно был талантлив. Писал он всё — природу, животных, птиц, людей. Всё, что его вдохновляло. Сейчас, например, он писал летний пейзаж — зелёная поляна, на которой стоит несколько стройных, с пушистой изумрудно-зелёной кроной, берёзок, вдали серебрится речка, а ещё дальше, за речкой, начинается сосновый лес.
Мы разговорились. Вспоминали детство. Оказывается, Руслан вырос в детском доме. В небольшом городке где-то под Москвой. Там он закончил школу-интернат и приехал сюда, в Москву. Начал работать. А в свободное от работы время рисовал. Это его хобби.
Слушая рассказы брата о детском доме, я вдруг почувствовал, как у меня сжимается сердце. От жалости к брату и от страха. От страха, что на его месте мог быть я.
— Ты знаешь, — будто прочитав мои мысли, добавил брат, — я никогда не страдал от того, что я вырос без родителей. В детстве, конечно, я мечтал о нормальной семье, о маме, папе, но потом… Потом я понял, что могу быть счастлив БЕЗ семьи. И сейчас я счастлив. У меня есть всё, что я хочу, Андрей. Всё, что мне нужно для счастья.
— А что тебе нужно для счастья?
— У меня есть хорошие друзья, любимое дело, которому я буду предан до конца жизни. У меня есть мечта, к которой я постепенно иду. И есть свобода… Да, я свободен. И я счастлив. Я просыпаюсь и думаю о том, как прекрасен рассвет. А потом беру бумагу и краски, сажусь и начинаю его рисовать… Это и есть СЧАСТЬЕ, Андрей.
Слушая брата, я вдруг задумался о том, о чём прежде ещё никогда не думал. До встречи с Русланом мне просто не приходило в голову думать о таком. А сейчас вот пришло. Я думал о том, счастлив ли я. И знаю ли я вообще, что такое счастье. И что такое свобода. И выводы мои по этому поводу были самыми неутешительными.
Я не был счастлив. Вся моя жизнь это ложь. С самого рождения. С того момента, как нас с Русланом разлучили. В моей жизни нет ничего настоящего. Даже моё имя и то не настоящее. И фамилия. Она мне не принадлежит. У меня нет настоящих чувств и настоящей мечты. Нет любимого дела. Нет никаких талантов. Я даже не коллекционирую марки. Я никогда ничего не коллекционировал. Я никогда не писал стихи. Не вёл дневник. Меня никогда не привлекала музыка и не интересовала живопись. Я абсолютно пустой и никчёмный человек.
А потом я спросил Руслана о НЕЙ. О нашей матери. О той женщине, которая когда-то жестоко определила наши судьбы, отдав меня в семью Шереметьевых, а его просто выбросив, как ненужную вещь. Впрочем, я тоже был для неё ненужной вещью. Просто ТОГДА мне больше повезло. Тогда.
— А что о ней говорить, — равнодушно пожал плечами брат, не отрываясь от своей картины, — я предпочитаю не думать о ней. Раз мы ей были не нужны, то что теперь? Это её выбор.
— Ты её ненавидишь?
— Ненавижу? Нет, ты что. Я к ней вообще никаких чувств не испытываю. Её для меня просто не существует.
— А если бы ты её встретил, чтобы ты ей сказал? — Не унимался я.
— Не знаю. Наверное, ничего бы не сказал. У меня своя жизнь, у неё своя. Мне от неё ничего не надо. Но и ненависти я не испытываю. Раз она так поступила, значит, у неё были на то свои причины. Без причины ничего не бывает. А если она действительно виновата, то пусть её судит Бог.
И тут я понял ещё кое-что. Это было неприятно, но правда вообще редко бывает приятной. И особенно для меня. В моей жизни не было ни одной приятной правды. И вот сейчас, глядя на Руслана, я осознал ещё одну правду. Он лучше меня. Лучше во всём. Он талантлив. Он умён. Он умеет прощать. Он простил ЕЁ. Женщину, сломавшую наши жизни. А я нет. Я не умею прощать. Я глупый, злой и бездарный. Я полное ничтожество.
Потом мы с Русланом пили пиво и закусывали дешёвыми чебуреками, которые я ел первый раз в жизни. А Руслан ест их каждый день. И ему нравится. Мне тоже они понравились, и я даже про себя подумал, что это не так уж и страшно — питаться чебуреками. Главное, что бы был аппетит и хорошее настроение.
Под пиво мы с Русланом опять вспомнили детство. И снова пришли к выводу, что мистическая связь между близнецами вовсе не миф, придуманный учеными, она реально существует, и мы можем о ней поведать любому, кто в этом усомниться. А теперь конкретные факты.
Когда нам с братом было по пять лет, мы оба принесли операцию по удалёнию аппендицита. Ладно, предположим совпадение. Дальше. Когда нам с Русланом было по девять лет, я играл в футбол с ребятами во дворе, и во время этой игры я упал и сильно повредил ногу. Боль была такой сильной, что мой крик слышал, наверное, весь наш двор. Но самое удивительное — Руслан тоже испытал эту боль, при том, что он тогда вовсе не падал. Но он тоже до сих пор помнил об этой боли, которую, как оказалось, мы испытали тогда вместе. Также выяснилось, что в двенадцать лет мы с Русланом чуть не утонули. В один и тот же день и в одно и то же время. Разница была только в том, что я тогда отдыхал с родителями на Кипре и плавал в Средиземном море, а Руслан купался в пруду за городом, в котором он вырос. Но в тот момент мы оба нахлебались воды, и нас обоих вытаскивали на берег без сознания. Правда, Руслана вытащили его друзья, с которыми он обычно бегал на пруд, а меня — спасатели, дежурившие на пляже. В школе мы с братом одинаково ненавидели химию и любили литературу. Также оказалось, что в первом классе мы оба были влюблены в наших соседок по партам, но во втором классе оба поняли, что наши соседки — некрасивые и тупые девчонки, с которыми совершенно не о чем поговорить. Лучшим футболистом мира мы оба, не сговариваясь, считали француза Зидана, а болели и я, и Руслан за московский "Локо". Из иностранных клубов больше всего симпатизировали итальянскому "Ювентусу", хотя в юности оба были фанатами мадридского "Реала"… И таких подозрительных совпадений было ещё очень и очень много.
Мы с Русланом болтали до вечера. Потом я пригласил его к себе домой, но Руслан отказался. И попросил меня никому не говорить о нашей встрече. Я тогда очень огорчился и сказал:
— Ну, вот, а я так хотел познакомить тебя со своей семьёй! Даже надеялся, что ты поживёшь у меня в доме — там же столько места, а я там живу совсем один.
— Не надо, Андрей, прошу тебя. Ты правильно сказал — это ТВОЯ семья и ТВОЙ дом. А мне ничего твоего не надо. Спасибо за предложение, но я не хочу.
И я принял его условия. Надо молчать, значит буду молчать. Ради брата я готов на всё. Даже на то, чего я сам не понимал. И не хотел понимать. Но его желание для меня закон.
А потом Руслан вдруг исчез. Неожиданно, будто бы его и не было. Я поначалу даже испугался. А был ли он вообще? Или весь наш разговор был всего лишь моей фантазией? Нет, этого не может быть… Я не сумасшедший. И у меня нет галлюцинаций.
Поднимаясь со скамейки, я наклонился и увидел на асфальте листок бумаги. Я поднял его. Это был рисунок моего брата. Значит, ОН существует. Теперь у меня есть доказательства.
Домой я ехал в отличном настроении. Впервые за все последние годы своей никчемной жизни я был счастлив.