159660.fb2 В тупике [= Смеющийся полицейский] (журнальный вариант) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 30

В тупике [= Смеющийся полицейский] (журнальный вариант) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 30

– Вам кажется, что оно звучало так? Интересно. А у меня сложилось иное впечатление. Я услыхал два слова: сначала – «сам», а затем – «алсон».

– И что это означает?

– Ну, можно допустить, что второе слово означает какую-то фамилию, Алсон или, что вероятней, Ольсон.

– «Сам Алсон» или «Сам Ольсон»?

– Именно так. Вы тоже выговариваете «л» твердо. Может, он говорил на этом же диалекте? – Эксперт немного помолчал, а затем добавил: – Вряд ли, чтобы кто-то носил имя Сам Альсон или Сам Ольсон, не правда ли?

– Да, – ответил Рённ.

– У меня все.

– Благодарю, – сказал Рённ. Подумав, он решил не докладывать начальству об этих результатах, по крайней мере, сейчас.

* * *

Хотя часы показывали только без четверти три, было уже совсем темно, когда Колльберг добрался до Лонгхольмена. Он замерз, устал, а тюремная атмосфера также не прибавила ему радости. Комната свиданий была голая, убогая, неприветливая, и Колльберг понуро ходил от стены до стены, ожидая того, с кем должен был встретиться. Заключенного, по фамилии Биргерссон, который убил свою жену, обследовали в клинике судебной медицины. В свое время его, вероятно, освободят и передадут в какое-либо заведение для психически больных.

Примерно через четверть часа дверь открылась, и надзиратель в темно-синей униформе впустил лысоватого мужчину лет шестидесяти. Колльберг подошел и пожал ему руку:

– Колльберг.

– Биргерссон.

Он оказался человеком, с которым было приятно разговаривать.

– Следователь Стенстрём? Да, я его помню. Очень симпатичный. Передайте, будьте любезны, ему привет.

– Он умер.

– Умер? Трудно поверить. Такой молодой… Как это случилось?

– Именно об этом я и хочу с вами поговорить.

Колльберг объяснил, что ему необходимо.

– Я целую ночь прослушивал магнитофонную запись, – в заключение сказал он. – Но думаю, что вы не включали магнитофон, когда, например, пили кофе.

– Не включали.

– Но и тогда разговаривали?

– Да. По крайней мере, часто.

– О чем?

– Обо всем на свете.

– Вы не могли бы вспомнить, что больше всего заинтересовало Стенстрёма?

Биргерссон подумал и покачал головой.

– Это был обычный разговор. О том о сем. Ни о чем особенном. Что его могло заинтересовать?

– Именно это я и хотел бы знать. Колльберг вынул блокнот, который дала ему Оса, и показал его Биргерссону.

– Это вам ни о чем не говорит? Почему он написал слово «Моррис»?

Лицо Биргерссона просветлело.

– Мы, наверное, разговаривали о машинах. У меня был «моррис-8», знаете, большая модель. И наверное, в связи с чем-то вспомнили об этом.

– Ага. Когда вы что-то вспомните, позвоните мне. В любое время.

– Машина у меня была старая и неказистая. Зато как ходила! Моя… жена стыдилась ее. Говорила, что у всех новые машины, а у нас такая рухлядь.

Он заморгал глазами и умолк.

Колльберг быстро закончил разговор. Когда надзиратель увел убийцу, в комнату зашел молодой врач в белом халате.

– Ну как вам понравился Биргерссон? – спросил он.

– Он производит приятное впечатление.

– Да, – сказал врач. – Он молодец. Единственное, что ему было надо, это избавиться от той ведьмы, на которой он был женат.

Колльберг пристально посмотрел на него, спрятал бумаги и вышел.

* * *

Была суббота, половина двенадцатого ночи. Гюнвальд Ларссон замерз, хотя надел теплое пальто, меховую шапку, лыжные брюки и обул лыжные ботинки. Он стоял в подъезде дома на Тегнергатан, 53. Стоял здесь не случайно, и его трудно было бы заметить в темноте. Он провел здесь уже четыре часа, и к тому же это был не первый вечер, а десятый или одиннадцатый.

Он уже хотел возвращаться домой, когда погаснет свет в тех окнах, за которыми наблюдал. Однако без четверти двенадцать перед домом с противоположной стороны остановился серый «мерседес» с иностранным номером. Из него вышел какой-то человек, открыл багажник и взял чемоданчик. Затем перешел тротуар, отпер ворота и исчез во дворе. Через минуту вспыхнул свет за спущенными шторами.

Гюнвальд Ларссон быстрым широким шагом перешел улицу. Соответствующий ключ он подобрал еще две недели назад. Зайдя в дом, он снял пальто, перевесил через перила мраморной лестницы, а сверху положил меховую шапку. Потом расстегнул пиджак и поправил кобуру пистолета.

Он давно уже знал, что дверь открывается внутрь. Глядя на нее, он в течение нескольких секунд думал, что если ворвется в комнату без серьезной причины, то нарушит закон, и ему определенно сделают выговор или даже уволят.

Потом ударом ноги распахнул дверь.

Туре Ассарссон и человек, который вышел из иностранной машины, стояли около письменного стола. Оба были как громом пораженные: Ибо как раз открывали чемоданчик, что лежал на столе.

Гюнвальд Ларссон, направив на них пистолет, подошел к телефону и левой рукой набрал 90 000. Никто не произнес ни звука. Все было понятно и без слов.

В чемодане оказалось двести пятьдесят тысяч таблеток с фирменным клеймом «Риталина». На нелегальном рынке наркотиков они стоили около миллиона шведских крон.

Гюнвальд Ларссон возвратился домой в три часа ночи. Жил он один. Как обычно, минут двадцать мылся в ванной, потом надел пижаму и лег. Лежа в кровати, он раскрыл роман Эвре Рихтера-Фриша, который начал читать несколько дней назад, но уже через две странички отложил книжку, потянулся за телефонным аппаратом и набрал номер.

Мартин Бек снял трубку после второго гудка.

– Привет, – сказал Гюнвальд Ларе сон. – Тебе уже сообщили об Ассарссоне?