Утром, проснувшись и вспомнив о смерти Хржановича, Пластов поневоле застонал. Представил неестественно согнутое тело своего помощника. Остекленевшие глаза. Черт, нелепая смерть. Нелепая, никому не нужная…
Впрочем, полежав немного, подумал: вряд ли эту смерть можно назвать нелепой. Скорее нелепым было поведение Хржановича. Сам того не осознавая, Хржанович попал между молотом и наковальней. Да, теперь ясно за фирмой «Шуккерт и К°», пытавшейся похитить высокочастотный генератор, стоит могущественная сила. Которая, как только Хржанович стал ей мешать, безжалостно его смела. Не исключено, что эта сила так же безжалостно может смести и его, Пластова. Но как бы могущественна ни была эта сила, он, Пластов, не собирается ей уступать. Во-первых, отступать поздно, да и отступать не в его характере. Во-вторых, он связан обязательствами. И самое главное, он почти уверен: вчерашние события подтолкнули его к разгадке. К окончательной разгадке.
Встав, Пластов сделал зарядку, умылся. Заварил кофе. Вспомнил: на сегодня у него назначена встреча с Субботиным. Отлично. Похоже, именно там, у Субботина, он выяснит все до конца.
Пластов уже заканчивал завтрак, когда раздался телефонный звонок. Ответив телефонистке и подождав, он услышал голос заведующего уголовным столом Невской полицейской части Шевцова. После взаимного обмена любезностями полицейский сказал:
— Арсений Дмитриевич, насколько я понял, вы считаете — вчерашнее происшествие в вашем доме связано каким-то образом с фирмой «Шуккерт и К°»?
— Считаю.
— Уточните, каким именно образом?
— Перед смертью погибший успел мне сообщить: в пролет он упал не сам. Его сбросили. По его твердому убеждению, это сделали люди, связанные с фирмой «Шуккерт и К°», отомстившей погибшему за проявленный к ней интерес.
В трубке наступила пауза. Наконец Шевцов спросил:
— Что, из свидетельств у вас только эти слова?
— Да, уважаемый Никита Евтихиевич, только эти слова. Но… разве их мало?
— Ну а, скажем, у вас есть вещественные доказательства?
— Увы. Вещественными доказательствами я не располагаю.
— Обидно. Крайне обидно.
— Почему? Вы ведь можете, скажем, просто навести справки об этой фирме?
— Дорогой Арсений Дмитриевич, я уже навел справки об этой фирме.
— Навели?
— Да. Как мне сообщили, отделение фирмы «Шуккерт и К°» в Петербурге самоликвидировалось.
— Интересно. Но я знаю точно: еще вчера контора фирмы на Невском функционировала.
— Н-ну… по моим данным, все имущество отделения распродано. В том числе и контора на Невском, сорок два, о которой вы говорите. Не ограничившись телефонными звонками, я послал нарочного.
— И что же нарочный?
— Вернувшись, нарочный доложил: вывески фирмы «Шуккерт и К°» на Невском, сорок два, уже нет. Все имущество фирмы из помещения вывезено.
Все ясно, подумал Пластов. Как и следовало ожидать, фирма «Шуккерт и К°» действует весьма оперативно. Помедлив, спросил:
— Никита Евтихиевич, насколько я понимаю, причин, по которым фирма самоликвидировалась, вы выяснять не будете?
— Конечно. На это у меня нет никаких полномочий. Да и, честно говоря, желания.
— Пожалуй, вы правы.
— Арсений Дмитриевич, уж не взыщите. Я сделал все, что мог.
— Спасибо, Никита Евтихиевич. Всего наилучшего!
— И вам всего наилучшего. Рад служить при малейшей оказии.
Положив трубку, Пластов подумал: все логично. Люди, отвечающие за деятельность отделения фирмы «Шуккерт и К°» в Петербурге, все тщательно взвесили. И во избежание неприятностей, а возможно и скандала, на всякий случай отделение закрыли. Но в Петербурге есть десятки других немецких фирм, всегда готовых прикрыть своей вывеской тех, кто до вчерашнего дня действовал под вывеской фирмы «Шуккерт и К°». Так что ничего не изменилось. Впрочем, ему теперь нет никакого дела до деятельности этих фирм…
Выйдя из дома, Пластов по пути к Субботину купил «Новое время». Видимо, редактор все же не решился подать сообщение о смерти Хржановича на первой полосе под обычным для «Нового времени» антигерманским аншлагом. И все же Четину была предоставлена первая колонка в отделе уголовной хроники — с фотографией. Что ж, подумал Пластов, и на том спасибо. Главное — известие о смерти Хржановича попало в печать.
К дому Субботина Пластов подъехал в одиннадцать утра. Поднялся, позвонил; открывший дверь хозяин приветливо улыбнулся. Сказал шепотом:
— Арсений Дмитриевич, заходите, ждем. У меня Валентин Петрович Вологдин. Может быть, откроем, что случилось с генератором? Он же мучается.
Ответить пришлось так же шепотом:
— Откроем, только сначала откройте вы мне, Василий Васильевич, кто был у вас позавчера?
— Позавчера? — Сказав это, Субботин застыл.
— Да, позавчера, Василий Васильевич, именно позавчера, когда я пришел к вам.
Они посмотрели друг другу в глаза; инженер усмехнулся, щелкнул пальцами:
— Черт. Не умею врать. Да, у меня был человек, но этого человека вы не знаете. Его фамилия…
— Да, его фамилия. Раз уж начали — говорите. Это секрет?
— Н-ну почему же, нет… Его фамилия Берг. Лейтенант Берг.
— Начальник радиосвязи «Андрея Первозванного»?
— Да, это так. Я говорил вам?
— Говорили. Случайно Берг не высокого ли роста? Блондин с голубыми глазами, маленькие светлые усики?
Они по-прежнему говорили шепотом; из квартиры донеслось:
— Василий Васильевич, кто там?
— Валентин Петрович, одну минутку, сейчас! — Обернувшись на секунду, Субботин перешел на шепот: — Да, он примерно выглядит так, как вы описали. Вы знакомы?
— Будем считать, что знакомы. Значит, позавчера этот Берг был у вас?
— Да, был.
— Кстати, почему у него такая фамилия? Он что, немец?
— Русский, чистокровный русский. Берг — потомок современника Петра адмирала Берга.
— Что же позавчера делал у вас Берг?
— Уж простите, ради бога, так получилось… Берг часто бывает у меня и у Валентина Петровича, мы ведь втроем хорошие друзья… Как я уже говорил, лейтенант — энтузиаст радиосвязи на флоте. И особенно пропавшего генератора.
— Вы именно поэтому спрятали Берга от меня?
— Видите ли… Как бы вам сказать…
— Смелей, Василий Васильевич… Говорите…
— Берг уверен, что вы — немецкий шпион.
— Все понятно. Я — немецкий шпион. Что дальше?
— Больше того, он утверждает, что вы имеете какое-то отношение к похищению генератора. Берг настолько в это верит, что был момент… Признаюсь, был момент, когда он убедил в этом и меня.
— Как я понимаю, это случилось позавчера?
— Да, именно. Но разговоры в сарае убедили меня в обратном.
— Что вряд ли можно сказать о Берге?
— Вы правы. Мои доводы на него не подействовали.
— Значит, вы его спрятали?
— Да. Позавчера, когда Берг увидел вас из окна… вы как раз подходили к дому… Он попросил спрятать его во второй комнате.
— Понятно. Чтобы убедиться в моей злонамеренности.
— Совершенно верно. То есть глупость, конечно… — Повернулся: — Я думаю, не стоит больше заставлять ждать Валентина Петровича.
— Конечно.
Они прошли в кабинет; Пластов, поздоровавшись с Вологдиным, добавил:
— Валентин Петрович, открою секрет. Мы с Василием Васильевичем разговариваем о Берге.
Ничего не понимающий Вологдин нахмурился:
— О Берге? В связи с чем?
— Мне кажется, сейчас вы это поймете. Василий Васильевич, насколько я помню, Берг со своими матросами первым успел к пожару?
— Да, первым, — ответил Субботин. — Я ведь говорил, они приехали на машинах.
— На машинах… Простите, а где сейчас может быть Берг?
— Где же ему быть — на «Андрее Первозванном». Броненосец как раз стоит на Неве.
— У вас, конечно, есть допуск на корабль?
— Да, они ведь наши заказчики.
— Надеюсь, с вами пустят и меня?
— Безусловно, но зачем нам туда?
— Именно в связи с пропавшим генератором. Прошу вас, немедленно едем туда, и обязательно вместе с Валентином Петровичем.