«Кофе должен быть горячим как ад, черным как черт, чистым как ангел и сладким как любовь»
Шарль Морис де Талейран-Перигор, французский политик и дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при трёх режимах.
Длинный подземный коллектор казался бесконечным. Тоннель с аккуратной кладкой уходил вдаль, постепенно растворяясь в туманном сумраке.
На прямоугольных камнях оседала влага и свет от фонарей с феечками переливался многочисленными желто-оранжевыми бликами. Пятна света покачивались на воде. Я порой вздрагивала, когда рядом с нашей лодкой вдруг звучали короткие всплески воды.
— Ты зря дёргаешься, алхимилия, — бросил мне Блыздень со снисходительной улыбкой на морде аллигатора. — В этой части подземного коллектора не водятся какие-то опасные или враждебные человеку существа.
«Не могу передать, как мне странно слышать подобные речи от сидящего напротив меня настоящего водяного» — молча хмыкнув, подумала я.
— А в какой части коллектора они водятся? — не преминула уточнить я.
— Понятия не имею, — равнодушно пожал плечами Блыздень. — Я же далеко тут не плавал никогда.
— То есть ты хочешь сказать, что даже не знаешь, куда выводит этот коллектор? — стараясь всё же сохранять спокойствие, уточнила я.
Водяной почесал гриву и рассеянно проговорил:
— Ну а чём такого может быть дальше? Тоннель и тоннель…
— А если этот тоннель водопадом оканчивается? — сладковато-едким голосом спросила я.
У водяного чуть отвисла челюсть, его желто-зелёные глаза округлились, и он посмотрел на Люка.
— Ну, я-то точно не упаду, — с обманчиво-скромной улыбкой, но заметной ехидцей проговорил боггарт.
— Видишь, — я качнула головой в сторону улыбающегося Люка. — Думай, как крылья отрастить, а не то полетишь вниз, блинчиком.
— Если будет водопад, то там внизу в любом случае вода, — нашёл чем успокоить себя Блыздень. — Чего ты боишься, алхимилия?
— В общем, боюсь прожить всю жизнь в окружении легкомысленных идиотов, а в частности, сломать хребет о рифы и скалы, которые вполне себе могут торчать под водопадом.
От моих слов водяной заметно встревожился и начал вглядываться в даль.
Новый всплеск в воде прозвучал совсем рядом со мной. Я вновь порывисто оглянулась.
— Это просто речная рыба, Зои. Может форель или карась, не бойся, — успокоил меня Люк. — Здесь наверняка есть подземный приток и течение, потому что в воде плавают обрывки водорослей.
— А я не боюсь карасей и форели, — с показным равнодушием ответила я. — Но меня беспокоят те, кто потенциально может на них охотится.
На это Люку нечего было ответить.
Примерно через час плавания вдоль тоннеля, Блыздень вдруг начал поворачивать румпель в сторону, когда стены подземного коллектора стали изгибаться в длинном плавном повороте.
Впереди сквозь сумрак мы увидели нечто похожее на рассеянную тучу пыли, сквозь которую сначала слабо, а затем всё сильнее пробивалось сиреневое свечение.
— Блыздень… — осторожно позвала я водяного и чуть наклонилась вперёд на носу лодки. — А это что?
— Не знаю, Зои, — проговорил растерянный голос водяного. — Я этого раньше тут не видел…
— Блыздень, ты… — я задумалась над звучанием имени водяного и подумала, что просто не смогу, без смеха, звать его так и дальше. — Слушай, а можно я буду звать тебя Блейз? А? Или лучше…
Я хихикнула.
— Блейд! А? Как тебе? Сильное, мужественное, грозное и звучное имя!
— О, тогда мне нравится, — воодушевлённо закивал довольный и наивный водяной. — А кто кем был, этот Блейд?
— Ну-у… — я задумалась над местными аналогами кинематографа, чтобы описать охотника на вампиров из комиксов Марвел. — Он у нас в империи настоящий герой, охотится на мерзких созданий, которые пьют кровь людей и создают заговоры, собираясь в тайных закрытых помещениях.
Люк с шокированным взглядом обернулся на меня.
— У вас в Скардхайде славится воин, который режет членов сената и губернаторов? — удивлённо проговорил боггарт, у которого начал подёргиваться левый глаз.
Я фыркнула, не сдержав смеха.
— Ну, не совсем, хотя… — я ненадолго задумалась, — аналогия не плохая. Но, нет, чудовища на которых охотится храбрый Блейд и правда жуткие монстры-кровопийцы.
— Кру-уто, — обрадовался водяной. — Мне нравится это имя.
— Ещё бы, — хмыкнула я, подумав, что человеку с именем Блыздень вообще должно нравится любое альтернативное имя.
— О, а… Зои… а у этого охотника на монстров нет каких-то серьёзных недостатков? — опасливо спросил водяной.
Я задумалась и нехорошо ухмыльнулась.
— Ну, есть один… Но ты не бойся, в сегодняшней повестке дня, он уже считается достоянием, а не пороком.
— Да? — недоверчиво спросил водяной.
— Можешь быть уверен, — заверила я его.
— Зои, смотри, — привлёк моё внимание Люк.
Я вновь посмотрела вперёд, странное пылевое облако и сиреневое сияние. То, что издалека, сквозь сумерки подземного полумрака и тусклого света казалось пылевыми сгустками, при приближении превратилось в стаю мелких серовато-серебристых мотыльков.
— О-о… — протянул непонятно чем восхищённый Люк. — Зои, эти мотыльки… Ты их узнаёшь?
— Нет, — неуверенно ответила, я чуть скривившись. — А должна?
— Это же бабочки-приживальщицы, искристые маглицы, — на дымчато-чёрной мордашке боггарта отражался неподдельный восторг. — Они всегда обитают там, где прежде происходило много колдовства! Говорят, они чувствуют остатки волшбы и те положительно влияют на рост их личинок, которые на треть состоят из чистой магической материи.
По мере того, как лодка двигалась вперёд, я замечала всё большее и большее количество серебристых серокрылых бабочек. Их пыльца поблёскивала яркими перламутровыми бликами. Из-за этого казалось, будто их стая буквально сверкает сотнями искр. Это явление оказало чарующий эффект и придавало данному месту ещё больше настоящего магического шарма.
Я сделала в уме некоторые расчёты и предположения.
— Как долго и кто тут должен был колдовать, чтобы тут сталосьнастолькомного магии? — спросила я.
Люк чуть помедлил с ответом, а затем, понизив голос, почти благоговейным шёпотом произнёс:
— Учитывая количество маглиц… Полагаю, кто-то очень древний и невероятно могущественный.
Следующий вопрос, готовый слететь с моего языка, так и остался на моих устах беззвучным сгустком воздуха. Потому что, пригнув головы, мы как раз проплыли мимо под роящейся кучи сверкающих маглиц, и наша лодка вплыла на территорию просторного бесформенного водоёма.
Здесь расплывалась лёгкая облачная дымка. Из воды поднимались восемь громадных колонн, богато украшенных изящными барельефами на каменной поверхности. Колонны охватывали спиральные карнизы, которые выступали в роли полочек для сотен бело-сиреневых свечей.
Вода, увлажнённые стены, облака лёгкого марева и сами колонны — всё было окружено ореолами чуть мерцающего туманистого фиолетового света.
Все оттенки, от лавандового до пурпурного сливались с каменисто-серыми цветами скалистых стен и растворялись в черно-зеленоватом сумраке.
Колонны с детально выбитыми на них сюжетами выстроились в круг, который всё же прерывался громадной каменной квадратной плитой.
У меня непроизвольно приоткрылся рот, а по телу пробежала мелкая дрожь, с банальными «мурашками» на коже, когда я увидела гигантскую и искусно проработанную скульптуру, возвышавшуюся в каменном «алькове», внутри исполинской плиты.
Это была статуя из розоватого гладкого мрамора, похожего чем-то на лучший фарфор! Обманчиво хрупкая, величественная и прекрасная она изящно воздевала руки к каменным сводам. По её телу, с образцовой спортивной фигурой, ниспадали складки свободного одеяния, походившего не то на платье, не то на мантию.
Великолепия изваянию неизвестной красавицы добавляли её волосы. Неправдоподобно длинные, её мраморные пряди и локоны спускались вниз, вдоль всего тела и буквально опутывали все стоящие вокруг колонны, ползли по стенам и поднимались к сводчатому потолку.
У мраморной девушки, без преувеличений, было лицо королевы эльфов, если бы остроухие нацисты тут существовали, конечно. В моё мире, каждая третья инста-модель пристрелила бы кого угодно ради такой-то внешности!
Арочная выемка, в которую помещалась статуя, была обрамлена изображением лунных фаз.
А в квадратных же нишах по всей площади плиты стояли уже знакомые мне свечи со странными лилово-белыми огоньками и оловянными блюдами, в которых я с удивлением разглядела…
— Это, что там?! — ошарашенно спросила я. — Расчё… Гребешки для волос?!!
— Они самые, Зои, — едва слышно прошептал Люк. — И на твоём месте, я бы не кричал.
— Почему это? Кто эта девица Люк?
— Перед тобой Каменоволосая Мелани! Одна из Девяти Каменных сестёр. И мы…
Боггарт огляделся.
— В её святилище.
— Что? У Каменных сестёр разве должны быть святилища?! Люк, им что поклонялись?
— Да, наравне с древними богами, у них были очень распространённые культы, среди язычников Квинквилля. Ходят слухи, что среди населения всех пяти герцогств, даже сейчас многие практикуют обряды поклонения Каменным Сёстрам.
— Несмотря на то, что они сделали?!
— Несмотря.
— Ладно, а гребешки для волос зачем тут нужны? — нетерпеливо спросила я, нервно оглядываясь по сторонам.
Причиной моего беспокойства стало физическое ощущение моим организмом прямо-таки кричащего количества буйной первородной мощной магии. Это место вибрировало от её скопления!
— Мелани славилась своими прекрасными волосами и восхитительными причёсками, — пояснил боггарт. — И обожала гребешки, диадемы, заколки и прочие подобные вещицы. Язычники издавна приносили Каменным сёстрам подобное подношение, несколько раз в год, а в обмен пользовались благорасположением всех Девяти Каменных сестёр.
— Ага, а потом явились жрецы Моретворца, начались гонения на поклонников культа ведьм и из-за этого, дай угадаю, Каменные сёстры наслали проклятие на людей? Да?
— Это распространённая версия, Зои. Но… ты только в городе где-нибудь это не скажи, — пугливо вжав голову в плечи, произнёс Люк. — А то тебя утопят в ближайшей жреческой стеклянной колбе.
«В прозрачной?!! Мама-Мия! — подумала я, — мало того, что топят, так ещё и «наслаждаются» зрелищем? Я даже не знаю, что хуже: наша инквизиция или местная»
Блыздень, а точнее прозванный мною «Блейдом» водяной-шкипер подвёл лодку к центру святилища, и здесь наш водный транспорт сперва замедлил ход, а затем и вовсе остановился.
Теперь, когда размеренный гул водонапорных двигателей прекратился, можно было различить легчайший, но в то же время весьма звучный шелест тысяч мелких тонких крылышек серебристых бабочек.
Искристые маглицы отдельными сверкающими тучками порхали по всему святилищу.
Я наклонилась вперёд и присмотрелась к гребешка в оловянных, бронзовых и металлических блюдах.
— Но ведь святилище вроде как затоплено и не должно использоваться? — спросила я.
— Не должно, — подтвердил моё предположение боггарт. — Это, кстати, одно из тайных святилищ, наверняка построенных незадолго до начала гонений на адептов культа Каменных Сестёр.
— Гребешки в некоторых блюдцах выглядят слишком уж новенькими, — заметила я и оглянулась на боггарта. — Похоже местные приверженцы культа Сестёр, даже несмотря на затопление, всё же продолжают практику обрядов поклонения этой полубожественной сногсшибательной красотке.
— Зря иронизируешь насчёт их красоты, Зои, — заметил вдруг Люк и кивнул на пример шедевральной работы неизвестного скульптора. — Тот, кто создал эту статую ничуть не преувеличивал, если верить легендам. Все Каменные Сёстры всегда слыли прекрасными и даже соблазнительными в своей красоте. Если верить легендам.
— А как у них было с психоэмоциональным состоянием и моральной стороной души? — не могла не спросить я.
В моих словах звучала неприкрытая ирония: так уж вышло, что я вообще довольно пренебрежительно отношусь ко всему, что касается религии, культов, поклонений и так далее. Не то, чтобы я прямо ни во что не верила, но я верю по-своему, с множеством оговорок и нюансов.
Люк, однако, от моего ёрничества не смутился, а вполне ровным голосом ответил:
— Они были довольно благородны, невероятно разумны и эрудированы, но… суровы и беспощадны с теми, кто отступал от их свода правил и наставлений. И, разумеется, Каменные Сёстры совершенно не щадили всех, кто посягал на жизнь их почитателей или возводил хулу лично на них.
Блейд смотрел и слушал с открытым от увлечения ртом и вытаращенными глазами, а я вздохнула и проговорила:
— В таком случае мне становится ещё более интересно, что же в действительности совершили все жители Квинквилля, что Сёстры наложили проклятие на все пять герцогств?
В ответ Люк только развёл руками.
— Этим вопросом задаются многие учёные господа и госпожи, носители магии и аристократия, а также вольные капитаны, историки, поэты и даже обыкновенные фермеры или рабочие мануфактур. Ты не найдёшь в Квинквилле не одной таверны или постоялого двора, где не отыщется хотя бы пара-тройка болтунов желающих в сотый раз обговорить детали проклятия Каменных Сестёр и причины их решения.
Боггарт осуждающе покачал головой.
— Но причина-то, скорее всего, лежит на поверхности. Просто люди не желают искать причины своих бедствий в своём прошлом и своих поступках.
— Почему же? — шепнула я.
— Потому что, это, наверняка, означает признание вины, — с угрюмой печалью ответил мне Люк.
Я задумалась над его словами, затем вспомнила открытие, которое сделала в каюте капитана «Счастливец Джованни», но решила, что сейчас не лучшее время расспрашивать боггарта о деталях плана капитана, которому он служил.
— Блейд, подведи лодку поближе к статуи, — попросила я.
Но водяной помедлил.
— А-а… это…
— Что? — не поняла я заминки нашего водяного-лодочника.
— А, вдруг она оживёт? — вжав голову в плечи, проговорил обитатель колодца.
— Значит ей, скажешь, что это я заставила себя проявить к ней такое неуважение. Давай, мне нужно взглянуть на неё поближе.
Водяной бросил задумчивый нервный взгляд на боггарта, но всё же послушался, и наша лодка подошла на максимально доступную близость к статуе.
Теперь скульптура Мелани Каменоволосой выглядела ещё более грандиозно и даже несколько устрашающе.
— Что ты хочешь там увидеть… — начал было боггарт, когда нос нашей лодки почти уткнулся в каменный ступенчатый выступ у подножия великанской плиты.
Но увидев, что я делаю, боггарт испустил визг благоговейного ужаса:
— Ты что творишь, Зои?!!
Не слушая своего белоглазого спутника и слугу, я выбралась из лодки, поднялась по скользким мокрым ступеням и подобралась к одной из глубоких ниш в плите, где покоилась и поблёскивало блюдо для жертвоприношений одной из Каменных сестёр.
Я желала проверить одну из своих догадок. Слыша стенания Люка, который наблюдал за моими манипуляциями, я извлекла одно из оловянных блюд из тёмной ниши, где оно покоилось, взяла в руки гребешок и присмотрелась к замысловатым узорам.
Он был довольно оригинален: природа, небеса, солнце, люди и животные на нём изображались единой непрерывной линией с множеством петелек разной величины и формы. Поддавшись странному наитию, я провела по деревянному гребешку кончиками пальцев правой руки.
Вибрирующее и подрагивающее ощущение рвущейся наружу магической силы обострилось, стало проникать в моё тело и достигать разума. Это было похоже на нервную экзальтацию и появление нескольких десятков источников пульса по всему телу. Каждая венка и артерия в моём теле вздрагивала, подскакивал и дёргалась в едином ускоряющемся такте.
Я чуть поморщилась и прижала пальцы правой руки к правому виску. Усиливающееся ощущение в моём организме были далеки от приятных.
— Зои, лучше положи на место, пока аура этого места не уничтожила и тебя, и нас, — с заметным опасением проговорил боггарт, настороженно оглядываясь по сторонам.
Но я его не слушала. Отложив гребешок, я повернула оловянное блюдо так, чтобы свет в затопленном святилище попадал внутрь сосуда. Дно и стены широкого блюда были вовсе не гладкими, как его внешняя сторона, а с ярко выраженным и топорным рельефом. Если быть точнее, в стенки и дно блюда были вплавлены клинки ножниц.
Я показа свою находку Блейду и Люку. Первый не нашёлся, что сказать, а вот на дымчатой мордашке боггарта отразилось сперва удивление, а затем озарение.
— Ты что-то знаешь про это, — не я не спрашивала.
— Ну-у… уже очень давно по всему Ларатану идёт молва, что у жителей всех сословий стали пропадать ножницы самого разного вида и размера, от садовых и поварских до ножниц цирюлен и докторов.
— Кажется, мы нашли виновных, — я указала на блюдо. — И почему-то мне кажется, что…
Я задумалась на пару секунд, взглянула на каменные локоны Мелани Каменоволосой, что охватывали собою колонны и весе остальной подземный зал своего небольшого тайного храма.
— Ножницы имеют самое прямое отношение к какой-то её личной трагедии. Возможно, это и стало причиной, почему Мелани наложила своё проклятие…
От моих слов у Люка округлились глаза, а сидящий на корме лодки, у румпеля, Блейд вытянул вперёд руку и прошептал слегка осипшим голосом:
— Смотрите! Чтоб я высох на солнце! Моретворец нас всех спаси!..
Мы с Люком тоже взглянули наверх, и в тот же миг у по телу пробежала лёгкая, как касание кончика пера, но глубокая, как лихорадка, ошеломительная нервная дрожь.
Потому что по мраморному лицу богини стекали две полоски золотых слёз. А в моей голове, буквально внутри моего сознания я услышала горький плач и слова на неизвестном мне, но очень красивом мелодичном языке.
По мере того, как золотые слёзы статуи Мелани Каменоволосой стекали вниз по щекам, фиолетовые огни на колоннах вспыхивали и фонтанировали шипящими мерцающими искрами, что опадали в воду, исходя струйками дыма.
В тот же самый миг я заметила, что уровень воды в святилище начал резко подниматься.
— Блейд! — крикнула я на водяного.
— Чего? — боязливым голосом поинтересовался водяной.
— Насколько высоко здесь может подняться уровень воды?
Но ответил мне Люк. Боггарт указал пальцем вверх и дрожащим голосом произнёс:
— Полагаю, ответ очевиден.
Я посмотрела туда, куда он указывал и увидела, что почти на самых верхушках колонн, под пещерным сводом, налипли остатки водной ряски и сальвинии*(плавающее по поверхности воды растение)
С моих уст шёпотом слетело ругательство.
За следующие несколько секунд я заскочила в лодку, Блейд умело и быстро развернул наше судёнышко в сторону прохода между колонами. Арочный проём был закрыт свисающими с потолка стеблями слегка вьющихся растений.
Мы промчались сквозь эти растительные портьеры и устремились вперёд. Водонапорные двигатели лодки работали на полную мощность, но вода пребывала слишком быстро. Уже сейчас я увидела, как моя голова приближается к нависающему над нами сводчатому потолку с кирпичной кладкой.
— Если здесь раньше бывали приливы воды, то как, Девятая ведьма побери, не погасли те свечи в святилище?! — прокричала я взволновано.
— Это свечи с маслом коралловых морских фей! — крикнул мне Люк. — Вода не тушит огонь на этом топливе, напротив, усиливает люминесцентный эффект!
— Буду знать, — буркнула я.
Уровень воды поднимался, а мне становилось всё страшнее. Мы откровенно не успевали выбраться из подземелья и лично мне серьёзно грозил риск банально утонуть здесь!
— Блейд, ты можешь поднажать? — взмолилась я.
— Это максимальная скорость лодки, — ответил водяной.
Я вновь прошептала ругательство. Впереди показалась разветвление водного пути сразу на три… пять… девять путей!
— Я не знаю куда нам дальше! — прокричал мне Блейд, сквозь шум воды и натужно гудящих водяных двигателей лодки.
— Гони по центру! — решила я.
— А если там тупик, Зои? — испугался боггарт.
— Можешь сойти и пойти проверить другие варианты! — огрызнулась я.
Люк заткнулся.
Лодка на скорости промчалась в центральный путь. Впереди нас ждал только густеющий полумрак. Уровень воды неуклонно рос. В подземном коллекторе с каждой новой секундой становилось всё холоднее и темнее.
Я уже обречённо и нервно подумала, что ошиблась, но… впереди забрезжил свет.
Моя голова почти касалась потолка, когда впереди всплыло робкое пятно света. Постепенно оно становилось всё ярче и шире.
Я никогда не отличалась каким-то чересчур высоким ростом, хотя многие подруги завидовали моим ста семидесяти сантиметрам остроумного ехидства и отчаянного трудолюбия. Впрочем, сейчас я бы предпочла, временно, быть поменьше и помельче, потому что мне пришлось сесть на корточки и сжаться в комок, дабы моя голова не стёрлась об нависающий над лодкой свод потолка.
— Ещё немного!!! — вскричал позади меня Блейд, удерживая румпель прямо, и буквально улёгшись в лодке (он был головы на полторы повыше меня).
Лодку покачивало и чуть подбрасывало. Заполняющая подземные тоннели вода, как будто нарочно пыталась не позволить нам уйти, но через пару мгновений на наше хлипкое судёнышко упали… лучи утреннего солнца.
«Какого чёрта?!» — мелькнула у меня удивлённая мысль.
Это же было невозможно! До того, как мы спустились в колодец и ступили на борт лодки, на острове был поздний вечер! Сколько же тут длится ночь? Уж точно не три-четыре часа, что мы провели в подземелье…
Впереди раздался шумный плеск воды, у меня ёкнуло и подскочило сердце.
«Водопад, — испуганно подумала я, — всё-таки нарвались на грёбаный водо…»
Разогнавшаяся и подгоняемая ускоряющимся течением лодка пушечным ядром вылетела из выхода коллектора.
В ярком свете утра, в окружении ветра и брызг воды, вместе с лодкой мы полетели вниз.
— Твою же… ма-ать!.. — истерично закричала я, вжимаясь в дно и ближайший борт лодки.
Но летели вниз мы недолго. Моё сердце успело совершить лишь несколько стремительных сальто, как наше судно с шумным всплеском ударилось об воду. Из-за бортов водяными веерами разлетелись тучи сверкающих в утреннем солнце капель. Меня обдало порывами утреннего ветра и накрыло несколькими брызгами.
Нас всех ощутимо подбросило и довольно сильно ударило о дно судна, да так, что у меня вырвался стон боли и вышибло воздух из лёгких. Лодка опасно закачалась из стороны в сторону. Пока с водяным морщились и шипели от боли в спине и во всём теле, Люк неспешно спланировал сверху на своём зонтике.
— Как вам приключение? — с фальшивым светским оттенком поинтересовался боггарт, не пряча издевательской иронии.
— Бля… стяще!.. — измождённым ворчливым голосом выдохнула я и сдула лица мокрую прядь волос.
— Зои, — удивлённо протянул боггарт.
Он и водяной оба заметили то, на что я и сама уже обратила внимание: мои волосы вновь приобрели прежнюю длину и стали даже несколько длиннее и как-то пышнее или объёмнее, что ли.
Наверняка причина внезапно быстрого роста моих волос, стала магия святилища. Это очень занятно, но сейчас меня волновало другое.
Я приподнялась в лодке, откинула назад свою ныне роскошную гриву из персиковых волос и придирчиво осмотрелась. Мы плавали посреди небольшого озера, окружённого соснами, елями и раскидистыми ясенями. У берега росли ягодные кусты и высокая трава. Позади нас шумел водопад, а из-за верхушек деревьев только-только проступали первые лучи едва только показавшегося на горизонте солнца. Даже небо ещё не потеряло розовато-голубоватый оттенок зари.
— Люк, — произнесла я. — А это нормально, что в святилище Меланни Каменноволосой время течёт заметно так быстрее?
Боггарт пожал плечами.
— Я слышал, что язычники нередко использовали святилища в качестве лазаретов и просто укрытий, где пережидали внеочередные облавы. И одной из особенностей таких мест было иное течение времени. Но я думал, что это лишь легенды.
— В следующий раз, если ты вот что-то такое вспоминаешь, даже если тебе это кажется художественным вымыслом или байкой пьяного сапожника, ты всё мне выкладываешь, — немедленно распорядилась я.
— Как скажешь, — согласился Люк.
Я огляделась и недовольно проворчала:
— Давайте уже причалим где-нибудь. Я страсть, как хочу на сушу!
Водяной послушно вырулил в ближайшую удобную бухточку. Здесь, с помощью внеочередной готовки зелья, я развела костёр. А затем пришло время платить долг.
Водяной уже радостно потирал ладони, а боггарт по моему указанию полетел разведать территорию вокруг, чтобы минимизировать вероятность любых неприятных внезапностей. Да и приятных тоже.
А я принялась варить кофейное зелье, согласно моему обещанию, которое я дала водяному. Благо, в моем рецептории отыскался-таки «Коретто Винного обращения», который требовалось вылить в воду. Зелье оказалось не очень сложным, и через несколько минут я уже готова была вручить свежеприготовленный кофе прыгающему от радости водяному.
В этот же короткий миг резкая вспышка боли в груди и в животе заставила меня вскрикнуть от боли.
— Зои?.. — обеспокоенно подпрыгнул ко мне водяной.
Но он тут же отскочил назад, когда я перевернулась на спину и истошно закричала от приступа острой боли, полыхающей по всему телу. Я каталась по земле, морщась, шипя и плача от ощущения, будто бы что-то крошит мои суставы и заливает раскалённый металл в вены, вместо крови.
Приступ, кажется, продолжался недолго. Через несколько секунд он прошёл.
Но я лежала на боку без сил подняться, и тяжело, с присвистом, дышала. Болезненные отголоски внезапного приступа ещё тлели во мне. Я почувствовала, что с моей кожей тоже что-то происходит. Она вся чесалась, кололась, болезненно горела и жёстко стягивалась.
— Зои, что с тобой?! — появившийся из зарослей встревоженный Люк подлетел ко мне, но в ту же секунду шарахнулся на назад и нервно сглотнул. — Зои?..
Я перевела взгляд на водяного. Тот пребывал в немом шоке, глядя на меня во все свои желто-зелёные глаза.
Чувствуя гадкий озноб, слабость и вялость во всём теле, я попробовала подняться, но почувствовала, что мои колени просто не держат меня, а спина и вовсе не может разогнутся?
«Что со мной происходит?! Что это такое?!» — в лихорадочной панике пыталась понять я.
— Зои, подожди… Ты… — Люк был в очевидном смятении и рассматривал меня так, словно не верил своим словам.
Я посмотрела на него, но внезапно поняла, что у меня перед глазами всё странно расплывается. Как будто меня сразила резкая миопия.
В довершении всего на моё правое плечо упало несколько прядей моих волос. У меня пропал дар речи и оборвалось дыхание, при взгляде на них.
Я торопливо, на четвереньках, подползла к ближайшей луже в ошеломлении уставилась на… Да это была я, вне всякого сомнения. Вот только моему отражению было лет девяносто, не меньше!
Из водной глади мелкой лужи на меня глядела древняя седая старуха, со смятым морщинами обвисшим лицом, одряблевшими щеками и впавшими глазами. Ещё пару минут назад прекрасные персиковые локоны превратились в серо-белые тонкие и почти прозрачные пряди.
Я выглядела так, будто пережила две мировые войны, а мои правнуки уже обзавелись собственными детьми!
В немом испуганном изумлении я прижала дрожащие пальцы к своим старческим щекам и непонимающе, с шокированной растерянностью покачала головой, словно не желая верить собственному отражению.