«Самый лучший напиток — кофе. Самый лучший кофе — эспрессо. Самый лучший эспрессо — двойной эспрессо»
Роберт Де Ниро.
Я осталась одна. Абсолютно одна. Беззащитна и одинока, прикованная кандалами к крепким толстым балясинам планшира.
Студёный морской ветер, словно издеваясь и демонстрируя свою власть надо мной, овевал моё тело и раскидывал неряшливо обрезанные волосы.
Со всех сторон от меня слышался плеск морских вод, что омывали рифы и корпуса кораблей, зловеще поскрипывал рангоут и хлопали дырявые паруса. Сквозь язвительный шёпот ветра, слышались посторонние и пугающие звуки, вроде шлёпанья босых ног по воде, странных скрежетов и хрипловатого дыхания.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что совсем рядом с кораблём, на котором меня бросил Клод Марбо, бродят какие-то местные твари.
Я мгновенно вспомнила того жуткого келпи, который едва не утопил меня и гренделя-людоеда, от которого нам троим едва удалось сбежать. М-да. Теперь, вздумай любой местный представитель агрессивной фауны отужинать моей скромной персоной, я не то, что сопротивляться, но даже убежать не смогу.
А совсем скоро прилив. И, если вспомнить слова Люка, именно во время прилива повышается активность всех подводных и прибрежных обитателей, с которым человеку лучше не встречаться.
«Девятая ведьма вас всех забери, — неприязненно подумала я про боггарта и подлого пирата. — Я всё равно отсюда выберусь!»
Правда я ещё не знала, как… Но тут мой взгляд вновь вернулся к прогнившей и чуть прогнувшейся вниз доске палубного настила. А точнее я обдумывала возможность использовать торчащий из неё гвоздь. Он был достаточно длинным, тонким и остреньким, чтобы им можно было попытаться открыть замки́ кандалов. В нашем историческом прошлом кандалы открывались легче, но создатель именно этих серьёзно переусердствовал с качеством замков, чтоб ему жилось хорошо!
— Была не была, — проворчала я, поворачиваясь поудобнее. — Других вариантов всё равно нет и предвидеться…
Я встряхнула цепи кандалов, так чтобы они позволили мне максимально отклонится назад и почти легла на палубе. Упираясь левым бедром в настил, я вытянула вперёд левую ногу и задним краем подошвы кроссовка что было сил врезала по доске. Та вздрогнула, и другой её конец с гвоздём подскочил вверх.
— Хорошо… — оценила я и сдула с лица непослушную прядь персиковых локонов.
Я врезала по доске ещё раз. Левая пятка понемногу наливались тупой болью.
— М-да, — подумала я, кривясь от усиливающейся болезненной тяжести в левой ступне. — Так, блин, и покалечится можно…
Но нужно было продолжать.
Изловчившись, я попробовала ударить по доске с гвоздём ещё раз, когда над палубой барка раздался громкий гневный старческий голос:
— Ты, что творишь, каналья! Каменное проклятие на твою голову! Прекрати наносить мне увечья, дщерь трактирной куртизанки!
Вздрогнув и замерев, я нервно сглотнула и, опасливо чуть приоткрыв рот, прислушалась. Громко шептал ветер. Над головой трепетали и волновались паруса, а снизу по-прежнему звучал усиливающийся плеск волн.
Кто это был? Что за голос?! Какой-то призрак?! Стоп… Что он там сказал?
Я не без труда переборола панику, заставив себя мыслить рационально.
— Ты кто такой?! — негромко спросила я, глядя вверх.
Мне почему-то казалось, что за мной наблюдают откуда-то с высоты покачивающихся рей.
— Меня зовут «Окрылённый ветром».
— Чего? — скривилась я. — Ты кто вообще такой, Девятая тебя побери?
Молчание. Затем звук, похожий на вкрадчивое покашливание немного простывшего человека.
— Я фрегат, корабль на кормовой надстройке которого, ты сейчас находишься.
— Да иди ты… — прошептала я удивлённо.
— Э-э… Я не могу никуда идти. Я лежу здесь на дне уже второй десяток лет, алхимилия.
Я недоверчиво скривилась, а затем вспомнила, что говорил мне Люк. Некоторые из местных кораблей перенимали личности своих капитанов.
— Ты-ы… до своей гибели был капитаном этого корабля? — осторожно уточнила я.
— Я был старпомом у старика Бешама, — ответил голос корабельной сущности.
— Даже так, — рассеянно проговорила я и тут, неловко прокашлявшись, попыталась взять себя в руки. — А как… тебя звали, когда ты был человеком?
— Если бы я помнил, — вздох корабля прозвучал, как сильный сквозняк из распахнутой осенним вечером двери.
Паруса над моей головой вздулись, удерживающие их снасти со скрипом натянулись.
— Ну, «Окрылённый ветром» так Окрылённый ветром, — проговорила я с фальшивой бодростью в голосе. — Пусть будет так. Слушай…
Я решила сразу перейти к делу.
— У меня проблемы, как ты мог заметить. Прости, что я дубасила кроссовко тебе по…
— По спине, — ворчливо закончил за меня голос корабля. — Прямо по старой язве!
— Да, по сп-пине… и по… язве, — чуть заикаясь, неуверенно согласилась я. — Да… Прости, что была с тобой такой фашиствующей стервой. Мне дико стыдно, правда. Просто… м-м… Просто мне сейчас дико страшно, критически одиноко и невероятно сильно хочется поскорее добраться до берега.
— Я бы тоже хотел вернутся на берег, — вновь послышался протяжный грустный вздох корабля.
— Ну, это можно устроить, но-о… — я задумалась на мгновение.
Из распахнутого трюма корабля прозвучал громогласный звук, напоминающий громкий кашель в помещении с очень хорошим эхо.
— Это ж каким образом? — с показательной небрежностью, но всё же заинтересованно спросил вселившийся в корабль дух старпома, почившего капитана Бешама.
— Ну-у… — неуверенно протянула я и оглянулась в сторону, где, как мне казалось, должен был находится берег и выход из Порта снов. — Теоретически корабль можно вытащить на сушу. Уверена, ваша команда в прошлом сотню раз проделывала что-то подобное, чтобы очистить корпус и дно корабля от ракушек и водорослей.
Насколько я могла знать из истории нашего мира, во времена парусных кораблей в мировых флотах это было распространённой практикой и крайне трудоёмкой процедурой.
— Хм, — вновь прогудел со стороны тёмного квадратная отверстия трюма задумчивый мужской голос. — Но самой ведь тебе с этим не справится?
Если судить по интонации корабельного духа ему бы очень хотелось надеяться на обратное.
— Вряд ли, — призналась я.
— Вот видишь…
— Но я могла бы сойти на берег и найти тех, кто смог бы.
На несколько секунд корабль замолчал, затем палуба подо мной задрожала от басовитого раскатистого хохота. Надо мной закачались мачты, на которых начали опасно шататься реи и трястись порванные паруса.
— Забавная ты девчонка. Кого ты тут можешь найти? Это Порт Снов, девочка. Окраина цивилизованного мира, последний остров архипелага Лоратана! Это земля обречённых и забытых! Никто здесь, в здравом уме, не станет тащить на берег полуразвалившийся корабль, в котором ещё и обитает дух!
— Сильно сомневаюсь, что здесь нет поселений.
— Есть, — немедленно согласился корабль, продолжая похохатывать в паузах между словами. — Но их немного и они почти все на другой стороне острова.
Я измученно и нервно вздохнула. Налетающий со спины ветер, легко просачивался сквозь одежду и плотно обнимал бестелесными студёными объятиями.
У меня непроизвольно начинали стучать зубы, я судорожно вздохнула и на секунду зажмурилась, стараясь перебороть воздействие стылого морского воздуха.
— Зн-начит их м-можно попытаться нанять, чтобы… — попыталась ответить я.
Но корпус старого фрегата вновь исторг звук безжалостного хохота.
— Ты видимо никогда не сталкивалась с местными рыбаками, фермерами и искателями жемчуга, которые живут на этой Моретворцем забытой окраине цивилизованного мира. Тьфу! Да я в жизни не встречал народец более суеверный, чем здешние жители!
— Говорят, — сдув с лица непослушную прядь персиковых волос, проговорила я, — деньги способны перебороть любые суеверия.
— Способны, — не стал спорить корабль. — Да не все. И смотря какие деньги. У тебя, как погляжу, кошеля или мошны какой при себе нет.
— Как только я сойду на берег…
Но «Окрылённый ветром» и на этот раз не дал мне договорить.
— Пустые обещания, девочка.
Паруса надо мной затрепетали громче и яростнее.
— Лучше я оставлю тебя здесь, мне будет не так скучно и не одиноко.
— Не хочу тебя огорчать, но без воды и еды, а также без тёплой одежды и крыши над головой, у тебя в плену долго не проживу, — ехидно и немного зло, ответила я.
— Пару дней, уверен, ты точно протянешь, — посмеиваясь, заметил корабль.
«Да что ж у вас всех здесь такой скверный характер-то?» — подумала я разочарованно и сердито.
— Ладно, — вздохнула я. — Возможно, так даже лучше: мне не придётся давать тебе обещаний, а потом прилагать усилия, чтобы их исполнить.
— Я переживу, девочка, — насмешливо бросил «Окрылённый ветром».
— Я тоже собираюсь пережить, знаешь ли, — решительно и жестко ответила я.
Подыхать здесь, на привязи, скованная и одинокая, жалкая и ничтожная, я точно не собираюсь — предпочла бы сделать это лет через восемьдесят, в уютной постели и в кругу сопереживающих многочисленных родственников, которое обещали бы назвать своих дочек или внучек в мою честь.
Без новых лишних слов, я вновь принялась бить ногой по доске с гвоздём.
— Прекрати-и-и! — страшно и гневно взвыл фрегат.
Но я лишь наращивала темпы.
— Чёрта с два, — выдохнула я.
Наконец, мои усилия увенчались успехом, и доска поддалась, вывалившись из общего слоя палубного настила. Я старательно и торопливо подтянула её к себе, настолько близко, чтобы можно было взять её руками.
— И что ты намерена делать дальше, глупая имперка?! — взревел подо мной голос корабельной сущности.
Я не сочла необходимым пускаться в объяснения. Не без труда, но довольно быстро мне удалось выковырять длинный гвоздь из отсыревшей и трухлявой доски.
— Ты что это удумала, девка?! — с гневным разочарованием вскричал старый фрегат.
Я не обращала на него внимания. Зажав по удобнее длинный и чуть кривоватый холодный гвоздь в пальцах правой руки, я сосредоточенно пыталась им открыть замки кандалов, которые удерживали меня возле балясин кормовой надстройки.
— Ах ты хитрозадая нахалка! — ярился корабль.
Сверху, надо мной заскрипели снасти, раздался странный свист и треск рвущегося плотного полотна.
Я на несколько мгновений замерла, настороженно подняла голову вверх и испуганно икнула. На грот-мачте, снасти бегучего такелажа сами собой отрывались от широкого прямоугольника янтарной парусины. Извиваясь и выписывая размашистые фигуры в воздухи, похожие на длинных змей или гигантских червей, тугие просоленные канаты устремились ко мне. Точно щупальца гигантского спрута, они так же выполняли для «Окрылённого ветром» роль верхних конечностей.
— А вот это совсем нечестно, — сдавленным голосом нервно проговорила я и попыталась ускорить свои действия.
— У тебя ничего не выйдет! — злился вселившийся в корабль дух.
Быстро он до меня дотянутся не мог, снастей на корабле было очень много и приходилось медлить, чтобы одни канаты и тросы не запутались в других. Плюс дело ему усложняли основные и дополнительные паруса, которые приходилось огибать.
Мне нужно было по максимуму использовать это обстоятельство.
— Ты не сможешь! Не сможешь! — продолжал бессильно кричать рассердившаяся сущность фрегата.
— Да, да, — нервно и быстро протараторила я себе под нос. — Почти все мои одноклассники говорили примерно то же самое, когда узнали, что я уезжаю в Екатеринбург из родного посёлка.
Есть в моей биографии некая позорная глава, которая может тянуть на серьёзную статью УК РФ. С девятого по одиннадцатый класс, я периодически промышляла… м-м… взломом несложных дверных замков на складах со всяким утилем. Ну, а что? Вещи, как я тогда размышляла, наполовину никому не нужные. Максимум для чего некоторые из них смогут пригодиться — это для вторичной переработки. А я брала по чуть-чуть и продавала группе скульпторов-энтузиастов. Ребята у себя в гараже собирали металлические изваяния, которые позже толкали на разных выставках. Дела у них не всегда шли должным образом, но платили они неплохо и вовремя. А мне как можно скорее нужны были деньги, чтобы поскорее свалить из родных пенатов в город с несравненно большими перспективами.
Знала бы я тогда, как мне сейчас пригодятся навыки взломщицы. Гвоздь, правда, это не шпилька и не булавка, но для грубо сработанного топорных замков на моих кандалах его оказалось достаточно.
Последних несколько секунд, и один из громоздких замков с тихим лязгом разомкнулся. Я почти свободна. Тревожная и нервная радость подарила лишние силы и уверенность.
На моей левой руке всё ещё держался широкий металлический браслет, на котором хвостом повисала цепь с тяжёлыми звеньями. Но я была свободна!
Поскорее вскочив на ноги, я бросилась прочь с кормовой надстройки, вниз по узкой лесенке.
Со всех сторон ко мне тянулись извивающиеся рваные снасти.
На миг я растерялась, а затем бросилась в единственное место, где была открыта дверь и, где змееподобные снасти живого корабля не могли бы до меня дотянутся — в ближайшую каюту.
Оказавшись внутри плохо освещённого помещения с немного покатыми стенами и неплохой мебелью, я сделала вывод, что оказалась в каюте капитана. Однако, это не было надёжным укрытием.
Здесь я быстро открыла второй замок и освободилалевую руку, от холодной металлической «клешни».
— Я всё равно тебя достану, девочка! — ревел корабль.
От его жуткого басовитого голоса со старческой хрипотцой, всё моё тело охватывала нервная дрожь с лёгкой кожной судорогой на спине и шеи.
Я отошла от двери, при этом держалась на солидном расстоянии от окон — за ними как раз появились многочисленными снасти, которые стучали по мутноватому стеклу с грязными потёками.
С учащённым дыханием я замерла у широкого стола и заставила себя подумать. Это было трудно. Страх и отчаяние гнали любые разумные мысли и мешали любому стратегическому мышлению. Мне с большим трудом удавалось собраться.
Я окинула взглядом каюту и подумала, что это живущий в этом парусном корыте дух, наверняка не любит огонь — пламя способно уничтожить единственную форму, в которой он пока ещё может существовать это можно использовать.
Нужен огонь!
Я было бросилась к стоящему рядом шкафу с многочисленными сосудами, книгами и деревянными шкатулками, но тут мой взгляд задержался на зловещем тёмном силуэте, что восседал на стуле, за столом.
Опасливо приблизившись к нему, я смогла разглядеть очередного мертвеца — облачённый в треуголку и истлевший кафтан скелет, у которого отсутствовала нижняя челюсть.
Присмотревшись повнимательнее, я поняла, что челюсть у него отпала не вследствие постепенного естественных посмертных явлений, а от резкого механического вмешательства. Например, от выстрела пистолета.
Он что же заперся в каюте и застрелился?..
У меня не было времени гадать, что подвигло славного морехода на такой неоднозначный поступок и, что заставило свести счёты с жизнью.
В его правой руке я обнаружила пистолет. К моему удивлению мне потребовались серьёзные усилия, чтобы разжать костяные пыльцы вынуть и оружие из руки мертвеца.
— Зря стараешься, девочка, — ехидно и зло прогудел сквозь стены голос корабля. — Пистолет уже разряжен!
— Я в курсе, — прошептала я, — но кремень-то в замке по-прежнему работает…
Камень он и на Луне камень, и сколько бы времени не прошло, останется почти неизменным.
Кусочек гранённого кремня и вправду выглядел вполне работоспособным. Значит замок пистолета способен выбить искру…
Далее я изучила резной письменный стол и почти сразу же, среди вороха карт, документов, книг и навигационных приборов, обнаружила запылённую чарку.
Обойдя стол, я наклонились к сосуду для распития спиртных напитков и как следует понюхала. Тут же скривившись, я поспешно отстранилась, затем вздохнула и, не обращая внимания на стучащие в окна каюты толстые снасти, с ироничным сожалением проговорила, глядя на скелет самоубийцы.
— Вот если бы ты не нарезался на рабочем месте, возможно губительные мысли о суициде и не посетили бы твою буйную голову.
Изнутри корабля донёсся возмущённый возглас, а затем голос «Окрылённого ветром» гневно возвестил:
— Да как ты смеешь глумится над капитаном Бешамом!
Я на секунду замерла и рассеянно пожала плечами.
— Извини, но… мне не дано понять самоубийц.
— Капитан Бешам был сам не свой от горя из-за любви! Его руку отвергла девушка, которую он любил больше жизни.
Продолжая деловито обыскивать стол почившего капитана и опасливо оглядываться на снасти такелажа, которыми корабль стучал по окнам каюты, я спросил:
— И что? Отстрел половины собственной башки помог пробудить в избраннице ответные чувства?!
От моего ехидства фрегат не едва не взорвался, если судить по тому грохоту, что прозвучал из глубины, под полом каюты. Я даже начала опасаться, что старый фрегат может раздавить меня, разрушив каюту. Тем более, что стены и стоящая в шкафчиках посуда угрожающе звенели.
— Ты-ы!!! — взревел корабль. — Ты бессердечная стерва!!!
Я чуть боязливо, но насмешливо ввернула:
— Я практичная и расчётливая стерва, особенно в вопросе личного выживания.
В ответ корабль назвал меня более грубым и грязным словом, чем прежде. Я предпочла проигнорировать реплику корабля, у которого, судя по всему, закончились прочие аргументы.
В ящиках стола я отыскала бутылку рома и старую масляную лампу, стеклянная полость которой была наполнена каким-то жиром. Если мне не изменяет память, когда-то именно китовый жир, в частности, использовался для топлива в старинных светильниках. Для моей задумки пригодиться.
— Что ты творишь, девчонка?! — увидев, что я смешиваю жир и ром в бутылке, спросил корабль. — Ты никак обезумела?!
Не отвечая сущности вредного старпома, я сорвала с одежды капитана Бешама кружевной галстук. Судя по очередному возгласу старого духа, если бы он до сих пор был человеком, то немедленно умер бы от инфаркта.
— Над мёртвым глумишься, девка! Побойся Моретворца!
— Я ведьма, — пожала я плечами и добавила. — Нам положено быть немного безбожницами.
— Богохульница!
— Сказал призрачный дух, — проворчала я.
Через минуту я уже протолкнула в горлышко бутылки толстую пробку, которая зажала внутрь упомянутый выше кружевной галстук с шеи капитана Бешама, который я успела смочить ромом. Следом за этим, из найденной на полу верёвки я торопливо соорудила подобие сумки на ремне, в виде двух петель с узлами, в которых удерживалась бутылка и остальной части верёвки, что перекидывалась через плечо.
Я очень вовремя успела закончить потому, что пол и стены каюты начали громко, со стоном, скрипеть. Обивка стен и напольное покрытие — здесь оно отличалось от остальной палубы — во многих местах, как будто лопались сразу несколькими уродливыми тёмными трещинами.
Из стен каюты на пол посыпались мелкие щепки, меня буквально обстреливало со всех сторон целым градом мельчайших фрагментов обивки и стен. Пол под ногами начал прогибаться внутрь, а потолок с шикарной люстрой дрогнул и покосился.
— Я похороню тебя в каюте капитана Бешама! — взревел разъярённый корабль.
Я тут же пистолет к бутылке и угрожающе, стараясь чтобы мой голос звучал уверено, воскликнула:
— А ну прекрати! Сейчас же!
— Да я тебя раздавлю, дрянь имперская!!! Раздавлю в кровавое месиво!!! — вскричал в бешенстве фрегат.
Под звук его крика с двух сторон качнулись книжный и посудный шкаф. Мгновение, и они с сотрясающим звенящим грохотом обрушились на пол. Напольное покрытие под моими ногами буквально разошлось и разорвалось в нескольких местах. Дыры и трещины превратились в небольшие пропасти.
С потолка, качнувшись, рухнула тяжёлая люстра с подсвечниками. Я едва успела увернутся, а затем опрометью выскочила из капитанской каюты.
Вслед мне треснул и развалился дверной проём, а выпавшая из него дверь чуть не зацепила мою спину, рухнув буквально в нескольких миллиметрах от меня.
Я отскочила прочь, круто обернулась, ощущая, как сердце в груди звучит, будто шестая струна гитары, которую ритмично и быстро «щиплют» мозолистые пальцы музыканта.
Над моей головой, точно ожившие призраки, вырвавшиеся из местной преисподней, трепетали на морских ветрах разорванные паруса. Чернеющие в них дыры, сквозь которых свистели порывы воздуха, формировали страшные рожи на парусиновых тканях.
Но самое жуткое было то, что со всех сторон ко мне уже тянулись сотни толстых снастей, готовые связать и задушить меня.
Я сперва попятилась прочь, поддавшись паническому смятению, но через сил взяла себя в руки и, немного дрогнувшим голосом, воскликнула:
— А ну стой! Или я сожгу тебя к чё… к Девятой ведьме!
— Ха! — воскликнул зловредный дух фрегата. — С помощью одной бутылки рома?
— Это смесь рома с китовым жиром, корыто ты прогнившее! — прокричала я зло. — Отлично горит! Быстро распространяется! И — самое главное — ни ветер, ни вода его не потушат!..
В последнем утверждении я, конечно, погрешила против истины, присвоив своему импровизированному «коктейлю Молотова» характеристики добротного напалма. Но мне было важно произвести правильный эффект.
А этот дух был обычным старпомом на обычном корабле. Вряд ли он отличался особенной грамотностью, зато суеверий, какими богато воображение моряков, в нём, наверняка, было с избытком. Сомневаюсь, что здесь что-то изменилось после его безвременной кончины. И это просто обязано было сыграть мне на руку.
Тянувшиеся ко мне снасти застыли, чуть покачиваясь на ветру.
— Хм… — прогудел корабль. — А откуда мне знать, что мне не врёшь, ведьма?
— Чтобы ты убедился в правдивости моих слов, я могу прямо сейчас бросить тебе в трюм зажженную бутылку, — едким голосом предложила я. — Кстати, что Вы там везли с капитаном Бешамом. Точно нет ничего пожароопасного?
Судя по долгому молчанию «Окрылённого ветрами» вселившийся в него дух не был уверен в ответе на мой вопрос.
— И чего ты хочешь?
— Уйти.
— Так уходи!!! — вскричал разгневанный корабль. — Больно ты мне нужна, лахудра имперская! От тебя одни проблемы!
— Надо было просто помочь мне, и этой некрасивой ситуации удалось бы избежать. Знаешь, помощь незнакомым людям, обычно располагает к дружескому диалогу.
— Имперцы мне не друзья: у меня отец и брат погибли в войнах с вашим флотом!
Затем раздался звук похожий на смачный плевок.
— Сочувствую, — хладнокровно бросила я. — А теперь мне нужно, чтобы ты свои ванты прицепил к мачтам вон того корабля…
Я указала на ближайшее судно с сиреневым бортом и красивыми серебристыми узорами на корпусе.
— А под левую пятку тебя не поцеловать? — язвительно спросил фрегат.
— Нет, обойдёмся без предварительных ласк, — покачала я головой. — Тем более, что у меня нет склонности к геронтофилии.
— Мне не дотянутся до этого галеона.
— А ты попробуй, милый, — проворковала я язвительно и угрожающе постучала пистолетом с взведённым курком по склянке с легковоспламеняющейся смесью. Одно нажатие моего указательного пальца, и курок, с зажатым в нём кремнем, высечет искру из металлического огнива.
— Если я это сделаю, у меня нарушится устойчивость…
— Какая устойчивость, лежишь брюхом на морском иле! — воскликнула я. — Делай, что я говорю, не то пущу на дрова! До зари пылать будешь!
Обдав меня набором крайне недобрых пожеланий, фрегат оторвал свои ванты с левой стороны и не без труда протянул их к реям на грот-мачте стоящего рядом сиреневого галеона.
Я видела, как концы сорванных вант фрегата привязываются к реям и стволу грот-мачты.
— Плотнее и крепче, — потребовала я. — С узлами, умник.
Я не могла полагаться на добропорядочность озлобленного духа этого корабля, а поэтому его тросы должны быть как можно крепче закреплены, с такими узлами, которые он не сможет быстро развязать.
Нехотя, фрегат выполнил моё требование.
— Готово, ведьма. Проваливай, пока я не передумал!
— Как ты добр, — пропела я с колкой иронией.
После всех тех, препятствий, что пришлось преодолеть, пока я лазила по кораблям и с борта на борт, сейчас у меня получилось относительно легко и быстро перебраться по натянутым над морем вантам.
Толстые, затвердевшие от соли, влаги и активного воздействия солнца, снасти вант были жёсткими и неудобными, чтобы за них можно было безопасно держаться.
К тому же они всё время подрагивали под напором резких бросков ветра. В ночном небе, к морю в один протянулись сразу несколько кривых длиннопалых молний. Бело-голубые сияющие вспышки света озарили поверхность прибрежных вод и силуэты рифов, придав облику моря зловещих и угрожающих оттенков.
Треугольные горбы волн, скользящие по морю в сторону бухты Порта снов, походили не то на плавники гигантских хищных рыбин, не то на самостоятельных неведомых морских обитателей с агрессивными намерениями.
Но самое страшное, что свет от вспышек молний, разбивающих штормовой небосвод, проникал под воду и чётко высвечивал многочисленные тёмные силуэты действительно живых созданий, что активно стягивались под водой к Порту Снов. Морская нечисть и прочая местная фауна спешили укрыться от шторма на дне, рифах и кораблях, которые здесь покоятся.
Нужно было спешить.
Не особо ловко, но я спустилась на палубу галеона, к реям грот— мачты которого были привязаны концы вант озлобленного старого фрегата.
— Благодарю и всего доброго, — жизнерадостно воскликнула я, убедившись, что мне в настоящий момент ничего не угрожает.
«Окрылённый ветром» загудел и задрожал от возмущения, а затем пожелал мне отправится в не самые привлекательные места.
— Да, да, да, — елейным голоском пропела я. — Вот сам сходишь, вернёшься и расскажешь, как оно. Пока, корыто, окрылённое драными тряпками.
Фрегат разразился новой тирадой гневных высказываний, но я уже двигалась прочь.
Моей целью был тот самый флейт с изумрудными парусами, на котором обитал Проклятый Шарманщик. Хм. Или он до сих пор там обитает. Предпочту надеяться на первое.
Обдумывая своё решение вернутся на флейт, я гнала прочь все сомнения, несмотря на опасность и смертельный риск моей затеи.
После того, как Клод Марбо отнял у меня все мои магические принадлежности мне нечего и думать, чтобы самой пытаться выбраться на берег. Тем более без помощи Люка, который оказался не таким уж хорошим и верным компаньоном, каким он мне казался вначале. Однако, от его услуг, как проводника, я отказываться не собиралась. Лучше уж плохой проводник, который будет зависеть от моей прихоти, чем сейчас здесь, среди переполненной нечистью бухты, пытаться найти нового провожатого!
Вернувшись к флейту, я, разумеется, не стала сразу же подбираться к кораблю и вновь ступать на борт. Как минимум потому что где-то неподалёку может бродить тот самый грендель, великан с рыбо-жабьей башкой.
Хотя… Вдруг, он ушёл? Ну, вдруг? Такое же может быть? Чисто теоретически…
Однако, уже через секунду о своей надежде на мистическую «теорию» мне пришлось, с тяжёлым сердцем, забыть.
Морской великан был неподалёку. Я не сразу его заметила, так как он прятался за в тени и за многочисленными парусами соседних кораблей, но новый дрожащий свет от блеска молний, озарил его уродливую голову с жабрами и плавниками.
На миг, моё сердце в один прыжок подскочило до горла, а пресловутая душа, если бы могла, не только спустилась в пятки, но и вовсе бы зарылась в морской песок, не забыв вывесить рядом табличку «Мест нет».
Грендель меня пока не видел. Убеждённый каннибал неспешно бродил по округе и издавал звуки, больше всего напоминающие те, что извергает человек, напившийся слишком много газировки. Слава местному божеству, Моретворцу, что что эти звуки чудовище издавало через верхние дыхательные пути, а не через… альтернативные.
Но незамеченной обратно на флейт я могу и не проскользнуть. А может и получится. Нет, рисковать я не хочу. Если эта паскудина меня заметит, для меня всё закончится плачевно. Нет, гренделя нужно отвлечь.
Я вздохнула и посмотрела на самодельный «Коктейль Молотова». Жаль, я эту зажигалку собиралась использовать для крайнего случая. Ну, а что? Кофе— то теперь, благодаря кое-кому охреневшему до критического уровня, у меня больше нет.
Улучив нужный момент, когда грендель отвернётся, я перебралась подальше, на одну из небольших шхун, что покачивались здесь на волнах. Затем подожгла кружевной галстук старого капитана Бешама и изо-всех сил метнула бутылку в ближайший корабль…
Тяжело вращаясь, эффектно разбрызгивая искры, озарённая вспышками молний, с пламенеющим хвостом, бутылка красиво пролетела по пологой дуге и…
Раздался мощный всплеск, море между двумя кораблями — шхуной на которой была и судном, в которое я бросила бутылку — взметнулось широкими веерами брызг. Меня окатило холодной водой, но я не двинулась с места.
Я, с приоткрытым ртом и в полном смятении, если не сказать на много грубее, наблюдала, как что-то похожее на тюленя или моржа, на лету разинуло широченную пасть с длиннющими усами по бокам и заглотило мой «коктейль».
Затем неведомое создание с чёрными тигриными полосами, упало обратно в воду и поплыло прочь.
— За-ши-бись вообще! — воскликнула я, выразительно разведя руками. — Откуда ты взялся?! Упырь моржовый!!!
В отчаянии я прижалась к фальшборту, опираясь животом о край планшира на шкафуте.
Сама не знаю, что я хотела увидеть в непроницаемо тёмной морской воде.
— У тебя изжоги-то не будет, нет? — тихо и сердито прошипела я.
Стоило мне только это произнести эту фразу, как темно-зелёная морская гладь лопнула в шуме нового всплеска брызг. В ореоле блестящих капель, неизвестный полосатый «морж» почти грациозно вылетел из воды и неуклюжестью упившегося гиппопотама обрушился на палубу ближайшего корабля.
Небольшой хлипкий бриг жалобно затрещал под тяжестью склизкого влажного и пузатого тела. Из раскрывшейся пасти «моржа» вылетело пламя и охватило всё, до чего смогло дотянутся. Огонь живо взбежал по мачтам и перекинула на паруса, пожрал снасти и растёкся по палубе.
Грохот и результат падения подводного «бутылкоглотателя» на беззащитное судно был сродни эффекту от обстрела десятками орудий. Шкафут брига — средняя часть палубы — просто провалилась внутрь, извергнув тучу тлеющих искр, а через мгновение корабль и вовсе начал складывать пополам, ярко пылая в ночи. Повеявший ветер срывал некоторые пламенеющие паруса и перебрасывал их на соседние корабли.
Всё это сопровождалось постоянным обрушением мачт упомянутого брига, тресканьем обшивки сгорающего корпуса и непрестанными гремящими ударами дерева о дерево. В воду рядом с бригом летели деревянные обломки, падали сгорающие паруса и скатывались тяжелые пушки.
Плеск воды, раскатистые взрывоподобные удары и надрывный деревянный треск, будто массово обламываются ветки деревьев и уплотняющийся запах горящей древесины.
Сказать, что я осоловела от происходящего, значит сильно погрешить против истины.
На такой возмущающий спокойствие бухты шум немедленно приплыли все, кому не лень! Из воды к кораблю поползли какие-то помеси крабов и пауков, размером с телёнка! Появились сразу несколько грёбаных келпи, чтобы у них подковы отвалились! На корабль илистые человекоподобные фигуры, как будто вылепленные из мокрого песка, а с кормы медленно взбиралось что-то похожее не то на медузу, не то на осьминога, со громадной слюнявой пастью не то в затылке, не в то заднице.
Разумеется, на такой шабаш дикости и возмущения спокойствия просто не мог не явится и сам грендель.
За несколько секунд я успела пережить сразу несколько бурных эмоциональных состояний — от потрясения и шока до откровенного ужаса и бессильного смятения.
Пока морской великан отгонял от гибнущего корабля всю остальную нечисть, я, опомнившись, направилась к зелёному флейту.
«Сколько же местных тварей готовы на всё, даже ради призрачной возможности полакомится человечиной или другими разумными существами, раз они так ретиво, не обращая внимания на огонь, бросились к этому бригу…» — ошарашенно подумала я.
Оказавшись на флейте с изумрудными парусами, я сохраняла максимальную осторожность. Мне удалось добраться до того самого места в лазарете, где таргала завалило кушетками и прочей утварью, а его шарманка затерялась где-то в корабельной тёмной мгле.
Вздрагивая от доносившихся издалека пугающих рычаний, тресков, перестуков и монструозных криков, я принялась торопливо обыскивать лазарет.
Несколько раз я наткнулась на почивших здесь моряков, но хвала местным богам, никто из них не восставал.
Усиливающееся эмоциональное напряжение клокотало в крови, плясало по телу и топталось на сердце. Чувство опасности едва ли не взрезало покрытую испариной кожу. У меня нервно пульсировал затылок и подрагивали пальцы рук.
Я лихорадочно перебирала различный хлам. Моя одежда покрылась остатками засохшей крови, левой рукой я выпачкалась в чём-то липком и зловонном и порезала большой палец об стеклянные осколок какой-то разбитой склянки. Буду надеяться, что в разбитом сосуде не было ничего опасного, а на острие не осталось какого-нибудь трупного яда.
Однако, я всё же потрудилась, помимо шарманки, найти что-то спиртовое, чтобы обработать порез. По иронии судьбы или по счастливой случайности именно под опрокинутым сундуком со спиртовыми настойками, я обнаружила ту самую нефритовую шарманку.
Значит, Проклятый Шарманщик не смог выбраться…
Я вновь опасливо оглянулась на место, где его завалило. Неужели его можно было одолеть так легко? Хм… Тем лучше.
Я схватила шарманку и выбралась наверх. Воровато оглядываясь и посматривая на пламенеющий вдалеке бриг, рядом с которым горело ещё несколько кораблей и виднелся тёмные силуэт гренделя, я выбралась на кормовую надстройку.
Пару секунд, под порывами ветра, я прокрутила рукоять шарманки. У меня не было уверенности, что мой дурацкий план сработает, но рискнуть стоило. Выбора-то у меня не так много. Альтернативой была бы попытка шнырять по округе, пока мне совершенно случайно не повезёт выбраться к берегу, из всего этого лабиринта корабельного некрополя.
Я повернула рукоять, шарманка дрогнула в моих руках, вместе с ней нервно дрогнуло и замерло на миг моё сердце, а с ним и дыхание. Я продолжила вращать рукоять музыкального инструмента.
Из нефритовой коробки выплывали гудящие размеренные ноты. Они ускорялись, меняли тональность и вибрацию, стоило меня менять ритм и скорость.
— Ну, что же вы? — боязливо оглядываясь на гренделя в дали, я выжидающе смотрела на палубу корабля, где неподвижно лежали скелеты моряков.
На пару мгновений меня сразило досадливо и пугающее разочарование, от того, что у меня ни черта не получилось, но вот раздался гулкий щелчок, затем ещё один и ещё…
Щелкая и хрустя костями скелеты на палубе медленно поднимались. А из трюма начали выползать новые. Более того, некоторые взбирались из-за палубы.
Я продолжала вращать рукоять шарманки, глядя на то, как ожившие груды костей собираются вокруг меня, безмолвно поглядывая на в мою сторону своими темными пустыми глазницами.
Страха у меня не было, было жутковато, да, но не страшно. Всего лишь некромантия… Подумаешь… Главное, чтобы они меня в танец не затащили или не вздумали разорвать на части.
Скелетов становилось всё больше, пока, наконец, на шкафуте и баке не собралась целая толпа!
В рваных одеждах, почти все без обуви, некоторые и без ног, а кое-кто и без черепа, они все молча собирались возле моей скромной персоны.
— Отлично, — нервно улыбнулась я. — А теперь давайте-как поднимем эту лоханку и отнесём…
Однако скелеты не двинулись с места. Я попробовала подумать о том, что сказала и… поднятые музыкой шарманки скелеты зашевелились. Спустились с корабля, залезли в воду.
У меня вырвался удивлённый и обрадованный возглас, когда я почувствовала, как флейт с изумрудными парусами вздрагивает и начинает подниматься из воды!
Ума не приложу, как эти дряхлые кости умудрились поднять здоровенный флейт, но они его подняли! Будь я трижды лысая крыса! Они его подняли и…
Корабль ринулся вперёд. Именно туда, куда мне было нужно. По пути, к стае поднятых мною скелетов присоединялись всё новые, с других кораблей или просто выныривающие со дна.
Корабль план на спинах уже трёх или четырёх сотен скелетов, что упорно тащили его вперёд.
Я стояла на корме и испытывала противоречивую смесь неоднозначных чувств — от жути из-за сути происходящего до нервного боязливого восхищения, от ощущения движения корабля.
Если не знать о том, ктонесёт судно вперёд, можно было подумать, что я сейчас я сама, в одиночку иду под парусами на своём собственном корабле. Это чувство было странным, немного пугающим, но приятным и желанным — оно дарило осознание свободы и возможностей!
Что показательно, остальная нечисть и всякие фергалы сторонились стаи скелетов, что несла флейт под изумрудными парусами.
Я продолжала вращать рукоять нефритовой шарманки и мысленно направляла подвластных мне сейчас скелетов прямиком к застрявшей между двумя рифами каракке.
Пришлось, конечно, нарезать несколько лишних кругов прежде, чем мне наконец удалось найти единственный корабль, застрявший между высокими, похожими по силуэту на острия ножей, острыми рифами.
Не знаю была это именно каракка или нет, но другого такого судна здесь в округе не было, на корме у него красовалась надпись из облезлых бронзовых букв «Счастливец Джованни».
— Ну, наконец-то, — вздохнула я облегчённо.
Я заставила скелетов подвести корабль максимально близко к нужному мне кораблю и перепрыгнула на борт «Счастливца».
В корпусе каракки зиял широкий разлом, из которого виднелись покачивающиеся на волнах ткани, снасти и обломки. Хм. Я подумала, что разлом напоминает глубокую рану на человеческом теле, а ошметки груза — внутренности… Бр-р-р! Фу!
Я скривилась и неприязненно помотала головой, отгоняя прочь тошнотворные мысли.
На борту каракки «Счастливец Джованни» я не нашли ни мертвецов и не встретилась с какими-то ужасными таргалами. Нет, но… палуба — шкафут, бак и кормовая надстройка были завалены несколькими громадными статуями каменных крыс.
Они были разными. Толстые, более худощавые, мохнатые и облезлые, но каждая из каменных крыс была размером с жеребёнка или здорового вепря. Все они замерли в различных позах. Из-за чрезмерной детальности в этих скульптурах казалось, что они почти живые… или были когда-то живыми.
От этой мысли, я громко икнула и так же громко, как герой старого мультфильма, боязливо сглотнула. От взгляда на свирепые морды гигантских крыс и, в особенности, на их зубы, каждый из которых был длиной с мой указательный палец и толщиной, с два. Клыки у каменных крыс были и вовсе размером с ладонь.
Чем больше я присматривалась к ним, тем больше мне казалось, что эти исполинские крысы не всегда… были… изваяниями. Нет, я определённо не хочу об этом думать!
Отыскав капитанскую каюту, я несколько раз бросила в её дверь обломками досок — нужно было проверить её на какие-нибудь смертоносные охранные заклятия. Как оказалось, парочка таких имелась: брошенные мною обломки были испепелены в буквальном смысле.
Убедившись, что дверь каюты больше ничем не охраняется, я разбила окошко в ней броском металлического крепежа, а затем пришлось повозится, чтобы верёвкой с петлёй, просунутой внутрь, поддеть поворотный механизм замка.
Как только мне удалось проникнуть внутрь капитанской каюты, я сразу же обратила внимание на жуткий беспорядок, царящий здесь. Но это было не удивительно, ведь каюта была фактически наклонена в низ и кренилась на бок. Так что многие вещи и почт вся мебель лежали грудой обломков в одном из углов каюты, между полом и покатой левой стеной.
Только кровать капитана была прикреплена к напольному покрытию и оставалась на положенном месте и несколько закрытых на замок полочек, над ней.
В каюте парили облака пыли, повсюду валялись смятые обрывки бумаги. Сквозь покрытые многочисленными трещинами окна в корме, внутрь проникал искаженный радужный свет с ближайших кораблей.
Я не сразу обратила внимание, что стены корабля почти сплошь были увешаны чуть смятыми, а местами оборванными картами, отдельными страницами из книг и рисунками странного смысла.
На некоторое время я забыла о свече Люка, которую собиралась найти в каюте капитана Дидье.
Моим вниманием завладели карты и рисунки на стенах. Судя по пунктирным отметкам, «Счастливец Джованни» провёл в морях несколько лет. Корабль посетил различные порты и очень далёкие острова.
Кроме карт и рисунков на стенах можно было увидеть закрепленные статуэтки, маски, развешанные обереги и амулеты. Что это такое? Что отмечал и изучал на всех этих изображениях капитан Дидье.
По картам, рисункам и разным артефактам, которыми в изобилии и беспорядочно были увешаны стены каюты, можно было проследить, насколько действия и мысли капитана этой каракки становились всё более лихорадочными, агрессивными и даже фанатичными.
Обведённые несколько раз символы, какие— то надписи из угловатых непонятных рун, фрагменты костей и жуткие куклы.
Я нашла несколько искусно сделанных масок, изображавших красивые женские лица с распущенными волосами. Розовато— бежевый материал изготовления был странно гладким и довольно тонким, похожим на что— то синтетическое высокомолекулярное, при условии, что в этом мире способны что-то синтезировать.
На масках поблёскивала цветная эмаль, изображавшая косметику, а не щеках темнели росписи неизвестной письменности. Во рту у каждой из маски темнел камень.
Как только сосчитала маски ещё раз до меня дошло — это изображения Каменных сестёр!
Почему это осознание этого легонько и вкрадчиво, едва касаясь, царапнуло кожу между лопаток, на шее и на затылке.
— Дидье искал их? — проговорила я в слух, ничего не понимая.
Я была уверена, что Каменные сёстры — это лишь местное поверье, страшная легенда и миф, не более. Но капитан «Счастливца Джованни» думал иначе.
Зачем они ему понадобились, чего он хотел от этих ведьм, если они действительно существуют?
Я нашла ответ в рисунках среди карт. Капитан Дидье вырисовывал изображения трав, символов, амулетов, фигуры людей, отдельные человеческие органы … рисовал также людей на треть, четверть или на половину превращённых в крыс. В гигантских крыс…
— Каменных крыс, — вдруг с беспокойством и внезапным понимающим сочувствием проговорила я, а затем медленно покосилась в сторону двери капитанской каюты.
Вместе с нервным вздохом из моей груди вырвалась сама собой напрашивающаяся догадка:
— Капитан Дидье и «Счастливец Джовани» искали способ спастись от Каменного проклятия! Но…
Я закрыла глаза и прижала пальцы к вискам. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы принять внезапные открытия и пережить несколько приступов внутреннего диссонанса.
Этот мир, чувствую, ещё не раз сможет удивить меня. Мне нужно научится принимать новую реальность и относится к местным событиям со всей серьёзностью.
«Каменное проклятие», «Девятая ведьма тебя забери» и «Каменные сёстры» это всё вовсе не просто ругательства или мрачные бесполезные суеверия. Это… реальность Квинквиля. И капитан Дидье со своей командой пытались найти ответы, как избежать проклятия.
Скорее всего, хаотичный маршрут корабля, отмеченный на картах, можно объяснить тем, что капитан «Счастливца Джованни» решил начать с самого главного — причины несчастья, на которое обрекли жителей Квинквиля Каменные сёстры.
Я вгляделась в идеальные лица тускло поблёскивающих масок, из неизвестного материала, напоминающего пластик или другие полимеры. Чем дольше я всматривалась в маски с темнеющими прорезями вместо глаз, тем больше ощущала исходящее от них противоестественное воздействие. Оно дурманило разум, манило и гипнотизировало…
Мне показалось, что за моей спиной и вокруг меня зашелестели какие— то неразборчивые голоса. Злой и язвительный хор шепотков, точно стая невидимых птиц облетел вокруг меня.
Я испуганно и резко обернулась, но, разумеется, в каюте я была одна.
Переборов настырное чувство настороженности и гнетущее ощущение собственного одиночества в чужом агрессивно мире, я снова оглядела каюту и ворох мебели.
Мне нужно было найти шкатулку со свечой Люка и призвать ненадёжного боггарта назад, чтобы он всё-таки вывел меня, наконец, из этого порта. Я определённо больше не хочу здесь находится!
Шкатулку я нашла быстро, её просто трудно было не заметить — с резным корпусом, на изящных золочёных ножках, с вычурным позолоченным барельефом по кругу и золотой же ручкой на крышке, в виде выгнутого вверх стебля цветка. К тому же шкатулка из тёмно-рубинового цвета дерева была во множестве украшена жемчугом, правда не слишком хорошего качества. Да и позолота была халтурная.
Красивая шкатулка, но не самая качественная работа. А вот обнаруженная внутри свеча заставила меня восхищенно выдохнуть «Ва-ау».
Гладкая, клиновидна, плавно изгибающаяся, точно рог или клык какого-то животного. Вместо фитиля на толстом конце темнела странная ёлочка из десятков мельчайших веточек. На конце каждой из них тлели желтовато-оранжевые искорки.
— Отлично, — проговорила я.
Я уже собралась уходить, когда по ноги мне попался какой-то бутылёк с тёмной жидкостью.
Полустёртая надпись на нём гласила: «Сильнодействующее снотворное».
Хм, это я пожалуй возьму. Может пригодиться. Мало ли, кого и где придётся усыпить.
Когда я уже собралась выйти из каюты в осколках дверного окошка сверкнул свет. Я бросила взгляд на отражение на остриях этих осколков и едва не закричала от страха.
Порывисто обернувшись, я увидела, что у всех восьми масок на стенах меркло сияют солнечно— желтым светом их пустые глазницы. А в лучах колдовского света, что вырывался из масок, метались какие-то многочисленные образы и силуэты.
Я выскочила прочь из каюты, не желая ожидать, что будет дальше. У меня не было уверенности, что грёбаные маски не навлекут на меня ещё какое-нибудь несчастье!
В каюте капитана Дидье я разжилась не большой сумкой с качественным ремнем и крепкой пряжкой. В неё я сложила свечу и бутылёк со снотворным. Пробегая мимо бизань-мачты, я увидела блеснувший в свете грозы клинок — это был кинжал или дага, который кто-то воткнул в мачту.
Не без труда, упершись ногой в саму мачту, я насилу извлекла холодное оружие и осмотрела. Удачная находка — в меру длинный, крепкий и настолько лёгкий, чтобы я смогла им орудовать, в случае чего. Кинжал, в моих руках походивший на короткий меч, я сунула за пояс и перебралась обратно на флейт с зелёными парусами, прижимая подмышкой заветную шарманку.
Заставив скелетов отнести флейт подальше от «Счастливца Джованни», я направила судно в ту сторону, где должен был находится берег и достала свечу боггарта.
Мне стоило лишь произнести имя моего ненадёжного и провожатого, как буквально через мгновение появился передо мной.
— Зои?!! — воскликнул боггарт.
Его белые глаза округлились и расширились до таких размеров, что закрыли чуть ли не половину лица. Он едва не выронил свой зонтик и даже издал звук похожий на нервное икание.
— Я думал ты… погибла уже… Там такое творится… Пожар, корабли горят, и грендель сцепился с морскими тиграми и клешнестопами! А ты…
— А я жива, да, — ехидно усмехнулась я. — Уж прости, что разочаровала.
Люк виновато потупил взор.
— Ты нашла мою шкатулку…
— Пришлось, — холодно ответила я. — Я, видишь ли, склоннадержатьсобственные обещания. Хорошая привычка, ты попробуй на досуге.
— Зои, я… — начал было боггарт.
Но я не собиралась давать ему второго шанса и, тем более, выслушивать его оправдания.
— Сделаем вот как, Люк, — бесстрастным голосом перебила я его. — Ты выводишь меня из Порта Снов и, как только мы оказываемся на берегу, я оставлю свечу тебе, и дальше каждый из нас пойдёт своей дорогой.
Люк посмотрел на меня своими белыми глазами. Я видела, что он, возможно, раскаивается и, возможно, мне стоило бы сменить гнев на милость, но… Этот мир уже показал, насколько опасным может быть и два раз мокнул меня лицом в суровую действительность, убедив, что мне не стоит верить никому, кто этого ещё не успел заслужить. А тем более я никогда не смогу доверится тому, кто бросил меня в момент, когда я была подло предана и оставлена умирать. Когда я была слаба и беззащитна. Злопамятна ли я? Отнюдь. Просто пытаюсь быть практичной и не совершать одни те же ошибки.
— А как ты управляешь этими скелетами?! Ты что украла шарманку Проклятого Шарманщика?! — голос у боггарта сел.
Он был настолько шокирован, что забыл о моём отношении к нему и своём проступке.
— Пришлось, — коротко ответила я.
— Зои, ты…
— Я не собираюсь её присваивать, — пожала я плечами, продолжая вращать рукоять музыкальной коробки. — Попользуюсь и оставлю. Твой Шарманщик, если захочет, сам её отыщет.
— Он будет страшно недоволен и может привязаться к тому, рядом с кем отыщет свою шарманку, — с прозрачным намёком испуганно проговорил боггарт.
— Тебе то чего боятся, — язвительно бросила я. — Если что, опять свалишь. Давай, веди.
Люк хотел было что-то возразить мне, но его свеча, его Маяк был у меня. А Люк — в моей полной власти.