Лишь тут я сообразила, что Сашка не в курсе последних событий. Я знаю куда больше, чем он, но обязана хранить тайну. Поэтому пришлось ограничиться коротким объяснением:
— Я наткнулась на тело, идя от Марго. На пути туда его не было, а на обратном пути появилось. Значит, его отравила не она.
— Отравила?
О боже, какая я дура! Почему не могу держать язык за зубами? Вечно у меня вырвется, что не надо. Краска стыда залила мне щеки, зато Сашка, наоборот, побледнел.
— Ты настолько мне не доверяешь? — наконец, медленно произнес он, прервав затянувшуюся паузу. — Ты считаешь меня убийцей?
— Нет, — поспешила возразить я, — что ты!
— Ты не умеешь врать, — все так же медленно продолжил Сашка. — Вчера ты отказалась говорить со мной об Алене, а сегодня об этом. Мне все ясно. Не такой уж я дурак.
— Да нет же, нет! Об Алене я не хотела говорить, потому что это касается больше ее, чем меня, а о Свантесоне я обещала молчать милиционеру, понимаешь? Ты тут не при чем!
Лицо Сашки было совершенно белым, а глаза выражали беспредельное отчаянье, совершенно неадекватное ситуации. В жизни бы не догадалась, что он такой обидчивый!
— Я знал, что так будет, — тихо добавил он. Потом вдруг поцеловал меня в лоб, словно прощался надолго, и повернулся, чтобы уйти. Никогда он меня не целовал, не было у него такой привычки!
У меня защемило сердце, и я поняла, что не могу отпустить друга в подобном состоянии.
— Сашенька, — позвала его я. — Если я выдам тебе то, что не должна выдавать, разве тебе самому не будет противно общаться с таким непорядочным человеком?
Он, не отвечая, смотрел на меня, будто в ожидании приговора, а в висках его резко пульсировала кровь. Нервы мои не выдержали, и я начала рассказывать, а, начав, уже не в силах была остановиться.
Когда я закончила, Сашка выглядел, как обычно. Может, мне померещилось и я зря совершила преступление? Нарушение обещания — это ведь преступление, правда? Что должно быть важнее — дружба или честь? Ради первого я поступилась вторым.
— Алена — еще большая стервоза, чем я думал, — между тем прокомментировал мое повествование Сашка. — Ну, ничего, отольются кошке мышкины слезки. Как только наши девицы узнают, что она вовсе не любимая доченька Ильницкого, а выброшена им за ненадобностью, да еще и лесбиянка… уж они отомстят ей за все свои унижения, можешь не сомневаться! Мало ей не покажется.
Я в ужасе уставилась на собеседника.
— Я выдала тебе чужие тайны, только тебе одному, по дружбе, я предала из-за этого Сергея Михайловича и Алену, а ты собираешься теперь выдать это всем? Что ты говоришь, Сашка?
— Успокойся, — махнул рукой он. — Разумеется, без твоего согласия я никому ничего не скажу. Хотя Алена более, чем заслуживает разоблачения. И еще! Учти, что она нагло врала тебе в лицо. Я надеюсь, ты веришь мне больше, чем ей?
— В чем врала? — уточнила я.
— У меня с Марго ничего не было. Совершенно ничего! То есть, она действительно ко мне клеилась, но я прекрасно видел, что это не всерьез, и не обращал внимания. Она мне даром не нужна!
Все-таки Сашка смешной! Можно подумать, самое важное — спал он с Марго или нет. Разумеется, мне приятно узнать, что он не вступает в половые связи без любви, однако по большому счету это ведь его личное дело. Поэтому я лишь пожала плечами.
Сашка, видимо, тоже почувствовал, что неправильно расставил приоритеты. По крайней мере, неохотно произнес:
— Как бы там ни было, похоже, Алена не убийца. Дойную корову убивать не станешь.
— А на почве ревности?
— Нет, Машка, тут надо выбирать. Или Марго убили по личным мотивам, или из-за Юхана Свантесона. Я голосую за второе, менты, похоже, тоже. Марго не зря ходила за сведениями в отделение милиции — а в том, что она туда ходила, я теперь убежден. Она что-то знала и хотела удостовериться! Согласна?
— Вполне. Но о т к у д а она знала?
— В смысле, откуда знала, кого именно шантажировать? Наверное, увидела нечто, чего не видела ты. Может, того, кто выносил тело?
— Тело вынесли, пока мы с нею препирались.
Сашка кивнул.
— Да, тут нестыковка. Значит, она знала, кто из девчонок подрабатывает проституцией, поэтому и догадалась.
Я аж вздрогнула.
— Издеваешься? У нас Академия Художеств, а не бордель. Одно дело — познакомиться с мужчиной, пусть даже иностранцем, и пригласить его в гости, а другое…
— Хочешь анекдот? — прервал меня Сашка. — Он длинный, поэтому только конец. Стоят три девочки. Две красивые, а третья с физфака. Стоят три девочки. Две девочки, а третья из Академии Художеств. Намек ясен?
— Я еще раз повторяю, — разозлилась я, — одно дело — спать с мужчинами просто так, а другое — этим зарабатывать. У нас таких девчонок нет!
— А тебе откуда знать? Естественно, такой, как ты, подобный заработок никто не предложит, поэтому ты и не в курсе.
— Можно подумать, т ы в курсе!
— А мне подобный заработок тоже предложат вряд ли, — рассмеялся Сашка. — Ты для этого недостаточно плоха, а я недостаточно хорош. — Он посерьезнел. — А вот Марго предложить могли запросто.
— Зачем?
— Кто его знает? Может, за каждую вовлеченную свеженькую девочку сутенер платит комиссионные?
— Да нет! Зачем Марго этим заниматься? Она и так богатая.
— Ох, Машка. Это ты, продав за двадцать долларов рисунок ценою в триста, чувствуешь себя богатой, а другие… Ты хоть представляешь себе, сколько стоят их шмотки? В смысле, Аленины или Марго.
При мысли о шмотках я загрустила. Может, вместо того, чтобы заниматься сейчас ерундой, нужно срочно бежать в магазин покупать красивое платье? А то вдруг появится Макс, а я опять одета не по моде. Только я, наверное, не сумею выбрать то, что требуется. Разве что позвать на помощь Нельку, но ее нет дома.
Сашка, внимательно за мною наблюдавший, улыбнулся.
— Надеюсь, ты не считаешь, — спросил он, — что хоть одному нормальному мужику важно, модное ли на вас тряпье? Вы наряжаетесь для себя, а не для нас.
— Да уж! — не поверила я. — Да кто бы стал забивать себе голову модой, если бы от этого не зависело личное счастье? А для себя наряжаются в удобное. А тебе что, абсолютно безразлично, как девчонка одета?
— Кто сказал, что абсолютно? Конечно, этот халат, в котором совсем не видно фигуры, идет тебе меньше вчерашнего свитерка. Но вот носят ли в этом сезоне такой-то фасон или нет, поверь мне, на личное счастье не влияет. Просто девицам вроде Алены или Марго это важно для самоутверждения. И, не сомневаюсь, подобный способ самоутверждаться требует огромных денег. А их вечные посиделки в ресторанах! Ты представляешь себе, сколько стоит посетить ресторан?
— Нет, не представляю. Наверное, очень дорого. Ты имеешь в виду, сколько бы родители не присылали Марго, ей все равно не хватало?
— Несомненно. Я ведь довольно много с нею общался, и я знаю ситуацию. В то же время, она девица пикантная и украсила бы собою любой бордель.
Я покрутила пальцем у виска.