— Это Маша. Можно?
— Погоди минутку. Теперь можно.
Судя по всему, я вытащила бедного Виталия из постели. Мне это даже в голову не пришло — ведь уже первый час! Хотя могла бы догадаться, что бедный человек после ужасного происшествия заснул, видимо, лишь под утро.
— Извини, — вздохнула я, окинув взглядом неприбранную кровать и стройную фигуру в коротком халате. — Я не хотела тебя будить.
— Я уже проснулся. Заходи! Ты ведь не была здесь ни разу, так? Посмотришь, как я живу. Сейчас включу кофеварку.
— Спасибо, Виталий, я уже завтракала. Я пришла из-за… ну… то есть…
Я неожиданно поняла, насколько бестактно мое намерение заставлять Виталия заново переживать страшные события вчерашнего вечера, и слова застряли у меня в горле. Вместо этого я и впрямь осмотрелась. Да, убранство этой комнаты сильно отличается от того, что я привыкла видеть у нас или даже у Алены, Марго и Наташи. Пол покрыт ковром, одна стена почти сплошь увешана плакатами с полуголыми красотками, а противоположная — качественными репродукциями с картин, тоже изображающих обнаженных женщин. В этаком соседстве наличие на тебе одежды казалось вызовом законам природы. Стульев не было вовсе, только казенная кровать и явно благоприобретенная широкая тахта.
— Присаживайся, — предложил Виталий.
— Спасибо, нет, я ненадолго. Я, наверное, вообще зря пришла. Тебе вряд ли хочется говорить на эту тему. Но расспрашивать Алену я совсем уж не могу, а голова идет кругом от мыслей. Но, если тебе не хочется отвечать, скажи мне это сейчас прямо, хорошо? Я полностью тебя пойму.
Мой собеседник, нахмурившись, кивнул.
— Ясно. Ты о Марго, да? Паршивая ситуация, а для тебя особенно. Да присаживайся, тебе говорят, никто тебя здесь не тронет! Ты не Красная Шапочка, а я не серый волк.
Покраснев, я присела на уголок кровати.
— Это ведь ты нашел вчера… ну…
— Да, угораздило. Теперь вот жду ментов. Делать мужикам нечего! Вчера целый час пытали, что да как, бумаг каких-то наподписывал, надеялся, все. Ан нет! Вчера был участковый, а сегодня явится следователь. Или наоборот? Короче, влип я радикально.
— Ну, ты-то тут совсем не при чем, — попыталась успокоить собеседника я. — Случайно наткнулся на… Какие они могут иметь к тебе претензии?
— Ты, Машка, не сталкивалась с ментами. Дай бог, и не столкнешься. При чем, не при чем — какая им разница? Им лишь бы отрапортовать. Попал им в лапы — даром не выпустят. Начнут копать личную жизнь, мало не покажется.
Виталий вдруг улыбнулся и сочувственно добавил:
— Не боись, прорвемся!
Его улыбка поразила меня полным отсутствием игры. Стеснение мое прошло, я заговорила свободно.
— А где ты ее нашел, Виталий? Под какими окнами?
— Да примерно под ее собственными. Хотя очевидно, что вывалилась она не оттуда. Не с третьего, конечно. Этажа с шестого, не ниже. Ты даже не представляешь…
Он нервно передернулся, словно отгоняя жестокое зрелище.
— То есть не с той стороны, где вход, а с противоположной?
— Да. Такое уж мое везение. У входа ее мог бы найти кто-нибудь другой. А если б меня вчера не угораздило… короче, не забрел бы я на ту сторону, наверняка она лежала бы до утра.
Мне очень захотелось спросить, зачем Виталий забрел на ту сторону, однако я не решилась. В конце концов, он вообще не обязан мне отвечать. Зато я выпалила нечто, о чем тем более не стоило упоминать. Мой собеседник выглядел таким искренним, просто на себя был непохож! Вот я и впала в откровенность. Со мною часто подобное случается. Наболтаю с три короба, а потом сокрушаюсь. — Как ты думаешь, Виталий, Марго выпала из окна случайно?
— Важно, Машка, что думают по этому поводу менты, — без промедления констатировал Виталий. — Думаю, они уже провели анализ на алкоголь в крови. Если алкоголя нет, тогда дело хуже. Чтобы трезвая Марго умудрилась случайно выпасть из окна, да еще в такой холод? Я не очень-то верю, что она могла это проделать даже пьяная. Уж как-нибудь видал ее пьяной! Но тебе, Машка, волноваться нечего. Все понимают, что, хоть она к тебе и цеплялась, ты бы ее пальцем не тронула. Это подтвердит каждый. Ты хоть и вспыльчивая, зато отходчивая.
— Погоди! — опешила я. — Ты хочешь сказать, могут решить, что ее столкнула я?
— А ты разве не из-за этого пришла? — удивился Виталий. — Я думал, ты беспокоишься. Алена, она ведь запросто на тебя наклепает… К тому же для девчонки ты очень сильная. Но все остальные будут на твоей стороне. Я лично не собираюсь доносить ментам, что вы с Марго вчера поссорились. Это к делу не относится. Честно говоря, я представляю все так. Только это между нами, я ментов наводить на мысль не собираюсь. Конечно, Марго была вчера не одна. Она девка общительная, заводная. Слово за слово, поспорили, что она… ну, к примеру, сумеет перебраться по карнизу. Она азартная, это точно. Полезла и сверзилась. А чего бы не сверзиться, особенно если в тот момент как раз вырубили свет? Естественно, тот… или та… или те… кто ее подначил, они не жаждут про это рассказывать. Затихарились и надеются, что пронесет. Я тоже надеюсь. Марго не вернешь, а нам жить дальше.
Я задумалась. В то, что убийцей Марго сочтут меня, я не верила. За что мне ее убивать? За то, что называла Фросей? Тогда уж скорее Алену, инициатором была она. А вот версия Виталия по поводу пари показалась логичной. Марго и впрямь был не чужд азарт, хотя и странного свойства. Когда она, например, дразнила меня, то вроде бы держала себя в руках и выглядела спокойной, однако я чувствовала, что внутри у нее все бурлит и она ждет-не дождется, когда же я сорвусь.
— Бедная девочка! — прервал мои раздумья Виталий, усаживаясь рядом. — Нельзя быть такой впечатлительной! Хотя что ты можешь сделать со своей художественной натурой? Ты ведь не такая, как все, ты особенная!
Я встала. Голос моего собеседника звучал неестественно нежно, а глаза приобрели то странное выражение, которое всегда меня раздражало.
— Спасибо, Виталий. Я пойду.
У меня возникла идея, которую требовалось проверить. Я поднялась на лифте на последний, девятый, этаж, затем по лестнице еще на один пролет. Вот и наш солярий! Разумеется, солярием мы называем это помещение в шутку. Это фактически часть чердака, только немного приведенная в порядок. Вывеска гордо гласит «Комната отдыха». Предполагается, что здесь мы проводим досуг. Осенью иной раз сюда кто и забредал, особенно пока телевизор не испортился, но теперь царит такой холод, что желающие вряд ли находятся.
Пол отчаянно заскрипел, вызывая у меня нервную дрожь. Я выглянула в окно. Ага! Вон далеко внизу огороженное флажками место. Наверное, там и лежало тело. Я нервно поежилась, отодвигая шпингалет. Рама поддалась легко, окно сразу отворилось. Похоже, его недавно открывали, иначе мне пришлось бы потрудиться. Предположим, Марго выпала отсюда. Подоконник довольно низкий, если на него облокотишься и закружится голова… да, запросто упадешь!
Я закрыла окно и спустилась к себе на третий этаж, но отправилась не домой, а к мальчишкам. Я подразумеваю комнату, где жили Сашка, Илья и Сережа. Они часто навещали нас с девчонками, а мы их. Нет, абсолютно без всяких глупостей, нормальные товарищеские отношения! Всем известно, что Светке постоянный ухажер ни к чему, у Нельки есть какой-то парень не из наших, а я вообще дурочка. Просто мы общаемся. Обмениваемся конспектами, делимся при необходимости продуктами. Мы иногда что-нибудь парням приготовим, а они прибьют нам гвоздь. Взаимовыгодное сотрудничество!
Откровенно говоря, я намеревалась обиняками выяснить у Сашки, не знает ли он чего важного про Марго. Раз они, как оказалось, дружны. Но тут меня ожидал прокол.
— Мы еще не готовы! — из-за закрытой двери сообщил Илья. — Девушки, нельзя же быть такими нетерпеливыми! Мы скоро сами к вам придем, и тут уж вам понадобится масса усилий, чтобы от нас избавиться. Мы, современные мужчины, предпочитаем воевать на чужой территории.
Илья, он вечно шутит. Я вспомнила, что сегодня Восьмое марта, и поспешно ретировалась. Действительно, почему мальчишки должны слишком горевать о Марго? Она им чужая. Наверное, и Сашке тоже — иначе он бы сейчас не веселился, а переживал. Впрочем, может, и переживает — я же не слышала его голоса.
Я вернулась домой. Соседок не было. Воспользовавшись случаем, я решила систематизировать собранные за утро сведения, но не успела. К нам постучались, я разрешила войти, и на пороге возник Макс.
Он выглядел еще интересней, чем я предполагала. Нет, интересней — не то слово. Своеобразней, мужественней, загадочней. Я не в силах этого объяснить! Темно-карие глаза смотрят весело, даже насмешливо. В руках букетик подснежников. Не сухая мимоза, не почти восковые от долгого хранения розы, а нежные, живые подснежники, напоминающие о том, что скоро станет тепло.
Неожиданно насмешка в глазах Макса смешилась изумлением, почти растерянностью, и он вдруг спросил:
— А она настоящая?
— Кто? — не поняла я.
Он осторожно приподнял мою косу, на миг его лицо стало немного детским, но тут же вернулось к привычной взрослости. Отпустив косу, он заметил:
— Тяжеленная! Наверное, трудно такую таскать.
— Я привыкла. Не замечаем же мы собственного веса, а коса — часть меня.
— Насколько я знаю, в общежитии обычно ставят цветы в бутылки, поэтому на всякий случай принес вот это.
Макс протянул мне маленькую вазочку, простую, но очень подходящую к букету.
— Спасибо! — улыбнулась я и побежала в туалет набрать воды. Когда я вернулась, на столе стояли шампанское и торт, а Макс с интересом разглядывал мои абстрактные работы, украшающие комнату. Я специально их нарисовала, чтобы на них отдыхал глаз.