Он ушёл, а я снова ревела под одеялом.
Мне было стыдно!
Мой самый счастливый день в жизни был целиком выстроен на лжи!
Какая же я мерзкая! Я и впрямь буквально создана для того, чтобы выносить дитя чудовища! Так и никак иначе!
Потом я уснула, и мне всю ночь снился ужас…»
«…Меня с позором вышибают из отряда! Странно, но всё происходит не в школьном дворе, а на Центральной площади… Взрослых нет — вокруг только школьники! Они все посиневшие!.. Они обступают меня и тычут в лицо скрюченными пальчиками… Особенно усердствует мёртвый Петя Герасименко… Он то и дело повторяет, что я не имела никакого права бежать!.. Я должна была вести себя, как все остальные: тихо и мирно. Тогда бы воцарившийся ужас не захватил так много пионерских жизней!.. Или я думаю, что быть мёртвыми так уж приятно?..
Я вообще ничего не думаю.
Я лишь пытаюсь разглядеть в синюшной толпе знакомые мне лица!
Их нигде нет. Значит они в безопасности! По крайней мере, пока…
С меня срывают галстук и валят на землю. Отчего-то я пытаюсь защитить вовсе не голову, как это бывает всегда, а живот… Я притрагиваюсь к нему и понимаю, что он больше обычного!.. Меня парализует! Что там??? Как это получилось?.. Когда?!
(скорее всего, когда меня накачивали таблетками, и я думала, что он не приходил!!!)
Им, кажется, всё равно!
С меня срывают одежду и начинают нещадно избивать! Я слышу пинки, но ничего не чувствую — странно, меня бьют именно в живот, будто их не заботит судьба затаившегося в нём ужаса!.. А ещё я слышу, что они при этом приговаривают. Они наперебой твердят: «В тебе нет больше света! В тебе нет больше жизни — мы выбьем её из тебя!!!»
Я понимаю, что во мне вовсе не чудовище… Внутри меня, самая настоящая жизнь!.. Которую сейчас загубят на корню! Она не увидит солнца, не почувствует тепла, не заполнит собою лукошко!..
Я дико завываю и начинаю от них отбиваться!
Просто машу руками и зову на помощь! Я знаю, что никто не услышит, но всё равно кричу! Так, по крайней мере, легче противостоять…
Они продолжают насмехаться, но я их уже не воспринимаю!
Я сжимаю кулак и, что есть сил, бью по лицу ухмыляющегося Петю Герасименко!.. Я знаю, что в яхт-клуб Павлика сманил именно он! Он виноват, что моего брата втянули в синеву!
Он и никто другой!..
Я слышу хруст собственных костей, однако боли по-прежнему нет! Смотрю на свою поникшую кисть… Перевожу взгляд на изуродованное лицо Герасименко… Я выбила ему челюсть… Напрочь! Она валяется рядом со мной… а на её прежнем месте зияет уродливая дыра!.. Из дыры доносится скрежет и капает синяя слизь… Я понимаю, что он меня сейчас просто придушит.
Уже сама начинаю задыхаться!
Петя просто наклоняется, подбирает челюсть и вставляет её на место… Звучит щелчок. Ощущение, что в его голове вместо суставов сплошные шарниры… Он снова ухмыляется, будто ничего и не было!..
Я машинально понимаю, что меня больше никто не лупцует — все ошарашены тем, что я всё же дала сдачи. Я вскакиваю и бросаюсь прочь! Однако не успеваю сделать и шага, как натыкаюсь на что-то колючее… Ну конечно, колючая проволока! Она повсюду!.. На крышах домов, в парках, вдоль улиц, в сквериках и подъездах… Она тянется через весь город и заканчивается на шеях ребят! Они словно собачки на привязи!.. А я — в лабиринте из переплетённых нитей…
Я загнанно озираюсь. Они смеются и снова подходят…
Я хватаюсь за живот. Я не знаю, как её защитить!.. По моим бёдрам течёт кровь…
Всё, это конец.
Герасименко улыбается — на его щеках голубая кровь. Он бросает мне скомканный галстук… Советует подтереться.
Я проседаю. То и дело повторяю: за что?
Он усмехается. Если я не прекращу сопротивляться, это произойдёт и в реальности! Они отнимут моё счастье…
Счастье стать матерью!
Он склоняется надо мной и зачем-то гладит по голове.
Я слышу: «Света, ну зачем ты так со всеми нами? Мы ведь желаем тебе только счастья. А это всё… Ты ведь должна понимать, что нам всем просто очень страшно…»
Я просыпаюсь в «скорой» на руках у отца… Он прижимает меня к груди…»
«11 января, суббота.
У меня такое ощущение, что я живу в больнице…
Я ненавижу высокие потолки, длинные коридоры и гудящие трубки со светом!
У меня какой-то вирус. Наверное, всё очень серьёзно… Мне ничего не говорят. Даже Славик. Он приходил пару раз меня навестить… Но я в инфекционном — сюда не так-то просто прорваться… Да я и сама не хочу заражать Славика. Но я очень скучаю по нему…
Я попросила Павлика подслушать, о чём беседуют врачи с родителями, но он говорит, что при нём тоже в основном молчат…
Из меня то и дело «берут» анализы. Не уверена, что стоит об этом писать… Мне неприятно… Так что, правда, не буду.
О чём ещё писать не знаю.
Спать я отказываюсь. Мне снова дают какие-то таблетки, от которых у меня вспышки в глазах… Я куда-то проваливаюсь и вроде как сплю, хотя и ничего не вижу. С одной стороны, это хорошо — он не может ко мне приставать. Хотя с другой… Он может и впрямь пристаёт, просто я этого не помню…
А это самое страшное!..»
«15 января, среда
«Меня собираются выписывать. Однако мне кажется, что не до конца… Точнее тут выпишут, но заставят лечь куда-нибудь ещё… Вот этого я точно не хочу! Хотя в моём случае, логичнее и впрямь уехать из города… Но я не могу всех бросить! Потому что я просто не представляю, что он сделает с городом, если я вдруг снова убегу… Я не имею права так поступать. Мне нужно быть тут, что бы ни происходило!..
Павлик всё же проведал, с чем именно я лежу. Хм… Не знаю, стоит ли писать… Я даже стараюсь не думать об этом! Будто оно и впрямь не станет реальным, до тех пор, пока я его не осознаю и не приму. Глупости. Оно уже тут, в действительности… Это больше не элемент сна. Так что можно и написать… Тем более, на то он и дневник, чтобы делится с ним самым сокровенным.
У меня «нарушен репродуктивный механизм». Павлик не знал, что это такое — он просто услышал обрывок разговора между доктором и мамой и донёс его до меня. Я попросила Славика посмотреть в библиотеке. Он посмотрел…
В общем, у меня не может быть детей…
Это ещё не точно! Но… существуют определённые риски. Всё из-за гриппа — он дал осложнение именно на половые органы… Это уже из разговора с мамой. Я на неё основательно надавила, так что теперь в курсе всего происходящего…
И оно меня совсем не устраивает!