…Или может быть, всё обстояло именно так, как описано в дневнике?
Но тогда и впрямь, что это такое?
Демон? Пришелец? Некая, мало изученная, форма жизни на Земле?.. Всевышний, уставший закрывать глаза на наши грехи?.. Или что-то ещё?..
Интересно, что же в конце!.. Истинное безумие или долгожданный «инсайд»?
Я машинально прислушиваюсь: «Та-та… Та-та… Та-та-та-та!.. Та-та… Та-та… Та-та-та-та!..» Из-за окна! Я понимаю, что мне знаком этот звук. Я его уже слышал! Слышал, когда служил… Так стреляет советский автомат АК-74! А именно: когда стреляет и… не попадает…
Согласно правилам автоматической стрельбы, стандартная очередь представляет собой последовательность из двух выстрелов, после чего палец стрелка отпускает курок и происходит корректировка прицеливания. Именно так происходит первый «та-та». Затем повторное прицеливание и следующая очередь.
На деле же, так случается очень редко. Практически никогда… Особенно в боевых условиях! После первых двух неудачных попыток поразить цель, сознание стрелка паникует. Возникает непреодолимое желание взять своё не расчётливостью, а мощью! Случается «та-та-та-та…» Продолжительность зависит от психологического состояния стрелка…
Да, именно так стреляют, когда ни во что не попадают… Так стреляют в ничто… Или в нечто!
Я поднимаюсь.
— А это ещё чего?..
Волков отходит от окна. Отпихивает меня вглубь комнаты.
— К окну ни на шаг!
Я всё же его отталкиваю. Вытягиваю шею. Силюсь осмотреть потемневший город…
Вижу в районе парка кратковременные вспышки!
— Там бой идёт!
— И что теперь? — Волков необычайно спокоен. — Хочешь сбегать, узнать, по какому поводу объявлена война?
— Ничего я не хочу! Я только хочу понять, чего именно тут происходит!
— Ты же уже вывел теорию…
— Да, но…
— Что-то не так? Ты дочитал? — Он смотрит мне в глаза.
Я отстраняюсь.
— Я не понимаю, причём тут я…
— Я же уже говорил.
— Я не про то.
— Так про что же? — Он снова выглядывает в окно.
Я слышу свист «шальной» пули. Волков тут же отскакивает ко мне…
С потолка сыплется штукатурка.
— Во все стороны палят…
— Это паника. — Волков трёт подбородок. Смотрит на меня. — Так что у тебя?
Я мнусь. Всё же отвечаю. Скрываться дальше просто глупо. Особенно если учесть, что происходит в данный момент и что написано в дневнике.
— Эти кошмары…
— Кошмары?
— Да. Я их тоже вижу…
У Волкова сужаются зрачки. Каким-то образом я это всё же замечаю, не смотря на спустившийся сумрак. Он испытывает истинный ужас!
— Не совсем такие, что видела девочка… Но это именно оно. Несомненно! Синева, колючая проволока, человек по ту сторону, мои Светы…
— Твои Светы?..
— Да… У меня их было две… Жена и дочь. Он уводит их каждую ночь вот уже на протяжении двух лет… С тех самых пор, как их не стало…
Волков сопит.
«Та-та» за окном стихает.
Я ощущаю плечами сумерки. Это сумерки мёртвого города… Именно тут их дозволено чувствовать.
Они будто повисший на плечах скелет…
Я смотрю в дневник, но ничего не вижу — кругом тьма. Как и в душе.
— Это случилось в декабре две тысячи десятого… Под самый Новый год. В школе номер сорок четыре был утренник… Маленькая Света играла снежинку номер пять… Естественно она хотела, чтобы родители её увидели… Я был занят… Меня вообще не было в городе, когда всё случилось… Не знаю, случилось бы, наплюй я в тот день на ту книгу и вернись домой… Возможно, этим поступком я спас хотя бы дочь… Однако сейчас уже поздно размышлять на сей счёт. Как было, так и останется… Чего теперь не кричи…
— Ты уверен, что стоит? — Волков уже просто сидит у стены — мне виден лишь его смазанный силуэт.
— Да. Уверен. Я уже слишком много знаю о твоём прошлом… А вот ты о моём, практически ничего.
— Много?..
— Этот Славик — это ведь ты…
— Допустим. Даже если так, ты ничего мне не должен… Я уже познал, что хотел. Остальное… Не важно.
— Ещё как важно! Ведь оно по-прежнему здесь… И оно снова убивает.