- Розовый героин, - торжествующе произнес Арнольд. - Считается самым качественным и чистым. Отличный товар у вас, мамаша.
- Я вам не мамаша.
На столе - тоже насыпан героин. И под столом рассыпан героин - кощунство для любого наркомана, который во время ломки готов все на свете отдать за одну дозу. А этих доз здесь просыпано немерено.
Ментенок стоит в коридоре. Кукиша усадили на кровать в спальне. Он сидит, обхватив исколотыми руками голову. Его трясет. Ему нужно еще уколоться утренней дозы маловато. Его остекленевшие глаза смотрят в стену.
- А-а, - мелодично затягивает он, как чукча посреди тундры. -А-а...
В общей сложности мы наскребли в квартире около полусотни грамм героина. Да на книжных полках нашли две тонкие серые трубочки - это гашиш.
- Значит, торгуете "герой", - я присел в кресло рядом сидящей выпрямившись на диване Мегерой.
- Только для собственного употребления моего сына, - жестко повторила адвокатша.
- Как же так, боролись всю жизнь против этого, и вот, пожалуйста, нахмурился Асеев.
- Что поделаешь? - только на миг она изменилась в лице. - Это несчастье. Болезнь. Не дай вам Бог дожить до моих лет, если ваш сын станет наркоманом. Не дай Бог...
Сказано это без надрыва, как-то обыденно, как констатация факта. Где-то я готов ей поверить.
Пока шел осмотр, за окнами сгустилась темнота. Оглянуться не успели за всеми делами, за оформлением документов, как уже ночь. Кукиша стало трясти еще больше. У него не попадал зуб на зуб. Он ежился и не мог согреться. Мычал, раскачиваясь из стороны в сторону.
- Сдохнет, - шепнул Арнольд.
- Чего предлагаешь? - спросил я.
- Дать ему пару колес. Транки, вон, в аптечке.
- Ладно, хрен с ним, - кивнул я.
Трясущаяся ладонь Кукиша отправила в рот две таблетки. И он немного пришел в себя. В его глазах какое-то вялое, обреченное безумие.
- Одного раза в день уже мало, - выдавил он.
- Куда тебе столько наркоты? - спросил я.
- Я не зарабатываю на этом, нет, - закачал головой Кукиш, подтверждая истину, что в каком бы состоянии ни был героиновый наркоман, он всегда будет извиваться и хитрить. Контроль полностью над собой он не потеряет и не станет говорить что-то против себя. - Иногда знакомым просто даю. Да и мне самому вон сколько надо. Это сейчас получилось, что "геры" много. А иногда бывает, я с тряпкой по полу по всей квартире ползаю, по крупинкам собираю - и в вену. В вену...
Его снова забила дрожь. Он со стоном сжал голову руками, будто хотел раздавить ее.
Тем временем Асеев разложил на столе все находки. Галицын снимал их на видеокамеру, а понятые, как положено, пялились на все.
На столе лежали героин, гашиш и несколько охотничьих ножей - таких, которыми медведя забить можно. И еще газовый пистолет.
- И разрешение на все имеется? - спросил я.
- Конечно, имеется, - кивнула Мегера. - Люблю оружие, - она крепко сжала рукоятку ножа, вытащила лезвие из ножен и, прищурившись, уставилась на отражающийся на лезвии свет лампы. - Всегда любила, - рука ее еще крепче сжалась на рукояти.
Уф, маньячка.
- И на обрез разрешение есть? - спросил Арнольд, выудив с антресолей промасленный сверток с обрезом.
- А это не мое, - твердо произнесла Мегера.
- Да? - с сочувствием спросил я. - Подбросили?
- Не знаю, - презрительно кинула она. - Только не мое...
Ближе к ночи Мегеру и Кукиша мы доставили в отделение.
- А чего это вы в нашем районе работаете, кого-то задерживаете? - вместо "здрасьте" заявил дежурный.
- Потому что вы в своем районе не работаете, - отрезал я. - Давай кабинет, капитан. И дежурного следователя к нам.
- А следователь отошел, - зевнул дежурный.
- Куда это?
- А чего это вы нам указываете?
В общем, начиналась обычная комедия. В отделении никому ничего не надо. И каждый задержанный для них - головная боль, а задержавший - личный враг.
Но все-таки нам выделили просторный оперской кабинет, пообещали найти загулявшего дежурного следака. И начинается оформление протоколов, отписывание рапортов и объяснений. Кукиш стоял в коридоре, пристегнутый наручником к батарее, и мелкой дробью нервно колотил пяткой в стену. Зубы его тоже стучали. Мегера стояла напротив него и инструктировала:
- У тебя сейчас проходит один эпизод. Запомни, один... Кукиш вяло кивал, качаясь из стороны в сторону и сжимая в руках целлофановый пакет с быстро и профессионально подобранными матерью для тюрьмы вещами. Ничего, пускай побеседуют мать с сыночком. Вскоре материал практически был готов. Но опер сим ничего не решает. Он собирает материал для следователя. И вот в кабинете появляется злой как черт дежурный следователь. Материал он взял в руки с таким видом, будто тот в грязи вывалян. И тут же в голос начал качать права:
- У меня дежурство кончается! А вы...
Да, мы виноваты крупно. Виноваты, что следователю положено дежурить целые сутки. Виноваты, что раскрыли преступление на ночь глядя и повязали наркоторговцев. Кругом виноваты! И главная вина - не дают следователю спокойно добраться до дома и выспаться.
- А где справка об исследовании наркотика?! - торжествующе воскликнул следователь, будто одержал какую-то победу.
- Наркотик повезли на исследование, - устало произнес я.
- Без справки материал не приму! Не имею права. Все.
А что, формально он прав. Нельзя принимать материал без справки об исследовании наркотика. Нет справки - нет возбуждения уголовного дела. Нет следственных действий. Нет работы. Ситуация дурацкая. Все знают, что это героин. Задокументировано, что "вещество белого цвета", как значится в протоколе, барыга продавал именно как героин. Но нет бумажки об исследовании. Возбуждение уголовного дела превращается в священнодействие. Ибо если дело возбуждено, оно сразу превращается в важный фактор статистики. От него зависят показатели. А показатель статистики - это как идол. На него надо молиться. Его надо лелеять. И как идол он требует жертв.
- Мы понимаем, - кивнул я. - Возбудите дело, когда справка будет. Но вы хоть посмотрите: в порядке материал, что еще сделать надо.
Следователь хмуро пролистнул за две минуты набравшуюся толстую кипу листов. Буркнул:
- Все нормально. Я пошел.
- Вы нам очень помогли, - саркастически воскликнул Арнольд.