- Да.
- А чем он это объяснил?
- Сказал, что нехорошо получится, если Станислав Иванович в таком состоянии вернется в вагон. Начнет приставать к пассажирам, скандалить...
На короткий промежуток времени я перестаю слышать Кваскова. Все, что касается Янкунса, вдруг выстраивается в одну логическую цепь. Оказывается, в ресторан пошли не втроем, а сначала Квасков, а уж за ним Эрих с Жоховым. Следовательно, Эрих привел Станислава Ивановича, Эрих оставил - его на попечение Кваскова, Эрих попросил, чтобы тот задержал Жохова как можно дольше. Очень любопытно!
- Вы знали Рубина раньше?
- Вроде нет.
- А других пассажиров?
- Тоже.
- Станислав Иванович не показывал вам зажигалку, ту, что нашел у себя в купе?
- Нет, не показывал, но я видел ее во время игры. Она лежала на чемодане, и все прикуривали от нее.
- Это была зажигалка Рубина?
- Откуда же я знаю чья она. Может и его, но пользовались ею все курящие.
- Вы выходили из ресторана между десятью и одиннадцатью?
- Да на пару минут. Вместе со Станиславом Ивановичем. Он, я уже говорил, был сильно пьян, и я отвел его в туалет.
Я желаю Кваскову спокойной ночи и выхожу в тамбур.
Сержант - его зовут Сережа - ни о чем меня не спрашивает, но я вижу, что ему не терпится узнать продвинулся ли я за полтора часа непрерывных поисков.
Что ж можно и рассказать.
- Попробуй-ка решить такую задачку возвращаются из отпусков семь человек. Друг с другом не знакомы, но в пути завязываются какие-то отношения разговоры, мелкие ссоры, карты ужин в ресторане. И вдруг одного из них находят мертвым.
- Я читал этот детектив, - прерывает меня сержант. - В Англии дело было.
- Да ну?! И ты значит решил, что в поездах убивают только англичан?
- Да нет, - смущается он.
- Ладно, слушай дальше, - продолжаю я. - Смерть наступила от раны нанесенной тупым предметом в висок. В десять вечера. Установлено что в вещах убитого кто-то рылся. Таковы факты. Теперь о пассажирах. Заметь, Сережа ни одного англичанина все наши. В четвертом купе...
О том кто едет в четвертом купе я сказать не успел.
В вагоне раздается душераздирающий женский крик.
Мы выскакиваем в коридор и бежим к седьмому купе у которого стоит Жохов. Его белое лицо выражает крайнюю степень испуга. Увидев меня, он делает шаг назад и шепчет едва слышно:
- Я убил человека.
На полу, обхватив голову руками неподвижно лежит Родион Романович Лисневский.
Я нагибаюсь переворачиваю его на спину и вижу, как из его ладони выскальзывает инкрустированная серебром зажигалка.
Веки Лисневского вздрагивают. Он приоткрывает глаза силится что-то сказать, но ему это не удается. Из уголка рта выкатывается тонкая струйка крови.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВИЗИТ ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ
Один час тридцать минут
----------------------
Я оставляю Лисневского на попечение сержанта, а Жохова увожу с собой в третье купе. Постепенно к нему возвращается присутствие духа. Он осмысленно смотрит на меня делает несколько судорожных вздохов и начинает говорить по привычке жестикулируя руками:
- Мы легли спать... я уже заснул... вдруг слышу Танин крик... Меня как подбросило... вскочил... вижу мужчина... В купе темно лица не разглядеть. Я ударил что есть силы, он упал. Вы верите мне? - его рука прочертила в воздухе что-то, отдаленно похожее на вопросительный знак. Верите? Я не хотел, но жена... Она так сильно кричала... После того, что с нами со всеми было, нервы на пределе...
- Я вам верю, - успокаиваю я Станислава Ивановича. - И потому постарайтесь сосредоточиться и припомнить, что происходило в восьмом купе во время игры в преферанс. Это очень важно.
- Преферанс? - Жохов обеими руками гладит свой лысый череп. - Ах, преферанс... Я не играл. Я наблюдал... Вы серьезно интересуетесь?
- Вполне, - заверяю его я.
- Ну что происходило? Очко было по две копейки. Постепенно игра захватила игроки стали нервничать один мизер раз десять играли не говоря уже о восьмерных. Сели после обеда, а пуля была до пятисот. Закончили в девять. Не обошлось без эксцессов. Лисневский не снес карты играя в мизер а Виталий, когда разложили, заметил это и обозвал его мошенником.
- А Тенгиз? - подсказываю я.
- Да, да, Тенгиз. Когда стали подсчитывать, оказалось, что больше всех проиграл он. Тогда Рубин сказал: "У спекулянтов денег много не обеднеешь". Тенгиз взорвался. В общем, стычка была основательная, они ругались даже после того как все разошлись.
- Что вы делали после, когда ушли из восьмого купе?
- Во время игры все мы немного выпили и когда я вернулся к себе повздорил с женой и решил пойти в ресторан, тем более что меня пригласил туда Эрих. Там мы подсели к Кваскову и пробыли до самого закрытия. Верней Эрих через полчаса ушел, а мы с Квасковым остались.
- Вспомните о чем вы говорили?
- О разном, - уклоняется от ответа Жохов.
- Станислав Иванович, мне бы хотелось, чтоб вы были более откровенны.
- Но я действительно не помню.
- Вы о многом умалчиваете. Ведь вы угрожали Рубину. Ругались с ним. Положение более чем серьезное и мой вам совет - будьте правдивы.
Он вскидывает руку очевидно, собираясь доказать что-то но тут же бессильно ее опускает. Возможно в этот момент он вспоминает о Лисневском.