— Вы здесь живете? — с изумлением осведомилась Лайма, оглядевшись по сторонам. — Почему бы вам не нанять домработницу, хотя бы приходящую?
— Мы, безработные, не можем себе этого позволить, — смиренно объяснила Катя.
— Когда моя домработница выйдет из отпуска, могу ее сюда на денек прислать. Все равно она половину времени бездельничает.
— Боюсь, деньком тут не обойдешься.
Лайма брезгливо провела пальцем по пыльной столешнице.
— Женщина, которая так ведет дом, вряд ли когда-нибудь выйдет замуж.
— Некоторые находят счастье в труде, — поведала Катя, изо всех сил стараясь сохранять серьезность.
Заявление о труде на фоне неприбранной квартиры и отсутствия работы не выглядело логичным, однако Лайме, похоже, понравилось. Или та, наконец, сообразила, что, явившись в роли просителя (что еще могло привести ее к Кате?), следует вести себя подоброжелательней.
— Артему не следовало вас увольнять. Я могу похлопотать, и вас восстановят.
Прямо-таки каждый готов вернуть Катю обратно в "Арт". Если б еще хоть кто-нибудь поинтересовался ее собственными желаниями…
— Спасибо, я нашла другую работу. Гораздо лучше.
"Мастером чистоты, — закончила про себя Катя. — как раз мое амплуа. Чем ты да Жуков, лучше ведро и тряпка".
Лайма выглядела обескураженной. Похоже, Жуков если и сообщил ей о своем визите к Кате, то не во всех подробностях. В частности, отказ вернуться в издательство утаил. Что вовсе не означало отсутствие между парочкой близких отношений. Не исключено, отношения были настолько близкими, что определенные моменты прошлой ночи Жуков раскрыть побоялся.
"Ну, и чем же ты теперь будешь меня покупать?" — ехидно размышляла Катя, не прерывая молчания.
— Напои меня кофе, — неожиданно попросила Лайма. — Я страшно устала.
Ее голос звучал не так, как обычно. Не холодно и высокомерно, а доверительно и тепло.
— Хорошо, — согласилась удивленная Катя. — Пойдем на кухню.
— Я давно хотела у тебя побывать. Ты всегда была мне интересна.
— Да?
— Ты сразу выделяешься неординарностью, а я очень это ценю. Даже восхищаюсь. У тебя здесь уютно. Видно, что живешь, как тебе нравится. Хотела бы и я так.
— И что мешает?
— Публичный человек не может себе этого позволить. Сразу выпадешь из обоймы. Если оформишь дом по своему вкусу, а не у модного дизайнера, таблоиды напишут, что ты разорена. И пошло-поехало. А я привыкла к деньгам.
"Обременительная привычка", — подумала Катя. Ее удивляло — неужели Лайма считает, что можно несколько лет смотреть на человека сверху вниз, затем вдруг поманить его дружелюбием — и тот поверит. Но одновременно Катя не могла не восхититься профессионализмом Лаймы. Поверить милым комплиментам очень хотелось, мешал лишь природный здравый смысл да воспитанная чувством юмора слабая восприимчивость к лести. Такие обволакивающие, интимные интонации Лайма, наверное, приберегала для тех, кто был ей по-настоящему нужен. "Или я слишком цинична? — засомневалась Катя. — Похоже, она говорит искренне". Но потом вспомнилась Таня, ее манеры, выражение лица, и приветливость Лаймы показалась не только чрезмерной, но и нарочитой. Между естественностью и прекрасной актерской игрой все же есть различие, трудноопределимое словами.
"Надеется поймать меня на удочку, — решила Катя. — Ну-ну, попробуй". То, что она сама регулярно занималась тем же, даже не пришло ей в голову.
— Турищев вряд ли оставил тебя в бедности.
Лайма вздрогнула от обращения "на ты", однако стерпела. В конце концов, она начала первая.
— Я не ожидала его смерти и сделала опрометчивые шаги. Позволила Артему подписать контракты, которые теперь мне невыгодны, вложила деньги в пиар.
Это полностью согласовывалось со словами Жукова. Лайма между тем продолжила, наклонившись к Кате совсем близко:
— Вся моя надежда — на доходы с последней книги. Завтра презентация. От нее все зависит, а никого еще не арестовали…
Катя испытала почти симпатию к Лайме. Та не притворялась, будто жаждет отмщения за смерть мужа, а честно заявила — люблю деньги. Кто их не любит?
— Не понимаю, почему для презентации так важно найти убийцу.
— Потому что унаследовала все я, и каждый думает — она выжала мужа, как лимон, а потом убила.
Катя пожала плечами.
— Разве у тебя не алиби?
— К счастью, да. Федор пытался его разрушить, но при всей ненависти ко мне врать милиции он боится. Мне повезло — сперва Артем говорил по телефону с Костей Шагучем, а потом я все время была с Федором. Милиция претензий ко мне не имеет, но сплетни — это другое. Не объяснишь же каждому, как я тебе. Да еще этот Федор…
— Что Федор?
— Он отказывается говорить о моем алиби с посторонними. При милиции он был вынужден все подтвердить, а остальным намекает, что мужа убила я. Он грозит сорвать презентацию. Защищает эту девчонку, Ирину, даже перед милицией. А кто, если не она? Я знаю, Полухин хорошо к тебе относится. Объясни ему ситуацию. Рано или поздно девчонку придется арестовать, так лучше сделать это сейчас. Для всех лучше.
— Не придется, — возразила Катя. — Ира не убивала.
— Откуда ты знаешь?
— Тайна следствия, — улыбнулась Катя. Наверное, не следовало болтать, но захотелось хоть немного помочь Денису. Если Лайма поверит, что есть доказательства Ириной невиновности, перестанет требовать от парня невозможного.
Лайма посмотрела куда-то вдаль.
— То есть она не могла… да, теперь понимаю. Но тогда кто? У тебя есть список посетителей сайта. Кто-то из них?
— Откуда ты знаешь про список?
— От Костика. Покажи мне.
— Он не у меня, — легко соврала Катя. — У Тани. А она ни за что не покажет. Такая строгая…
Лайма машинально взяла кусок сухого торта, выставленного Катей на стол, но вздрогнула, словно укушенная змеей, в ужасе уставившись на свою руку.
— Что? — испугалась Катя. — Сердце?
Еще не хватало получить себе на шею второй труп из того же семейства! Тут даже лояльный Денис не поверит в случайное совпадение.
— Я никогда этого не ем, — сообщила Лайма, судорожно оглядывая коробку. — Сколько тут калорий?