- И что тому, кто выиграл? - с любопытством спросил Василий.
- Я сделаю минет потом! - ответила Танька. - Или просто дам. А пока не отвлекайтесь. Первый Алик, он готов, потом Василий, потом Бомба, потом Семен, потом Кирилл. На старт! Внимание! Марш!
Алик прыгнул, как голодный тигр на лань. Он воткнул гораздо больше раз, чем полагалось по правилам, и его пришлось стаскивать за рубаху.
- Смотри, - грозно сказала ему Танька, - еще так сделаешь, мы тебя дисквалифицируем.
Вася долго не мог попасть, но, качнув три раза, выбыл из игры по причине раннего финиша. Бомба сделал все, как полагается. Семен тоже. Во время ожидания Танька, как могла, поддерживала игроков в состоянии боеготовности. Инна лежала на спине, раскинув руки, и не шевелилась, будто умерла. У Кирилла ничего не вышло, то есть не вошло. И даже Танька не смогла заставить его мякенькую плоть хотя бы немного взыграть.
Пришлось Кирилла тоже дисквалифицировать. Вскоре и Алик пришел к финишу, и началась битва титанов. Инна уже плакала и просила: "Хватит!", но спортивный азарт не давал Семену и Бомбе остановиться. Инна вскрикивала много раз, но было непонятно, произошла ли дефлорация? В общем, когда сначала Бомба, а потом и Семен пришли к финишу, все решили, что произошла ничья. И нужно по этому поводу выпить. За дефлорацию!
Василий сбегал на "пьяный угол" и купил еще две бутылки водки. Парни и Танька, обсуждая происшедшее и делая выводы, выпили почти весь первый пузырь. Собрались было уже открывать второй, когда из спальни вышла Инна. Она аккуратно одела свою белую, уже порванную блузку. Юбку не нашла, и поэтому завернулась в простыню, на которой отчетливо виднелись два маленьких пятнышка крови.
- Вас всех посадят, - тихо сказала она.
- Брось ты, - сказала ей Танька, - подумаешь, трахнули тебя. Делов-то. Всех трахают.
- Вас всех посадят, - отчетливо повторила Инна.
- Дура ты, - сказала ей Танька, вставая, - ты что, собиралась до пятидесяти лет в целках ходить? Подумаешь, беда. Пойдем на кухню, поговорим, все спокойно обсудим.
- Отвали! - Инна резко оттолкнула от себя Таньку. - Это ты все подстроила! Ты! Ты! Тебя тоже посажу!
- Ах, ты, сучка, - завопила Танька, - зачем же ты пришла сюда? Знала же, что трахнут! Все равно пошла, блядина! А теперь виноватых ищешь!
- Я хотела уйти! - крикнула Инна. - Но вы дверь закрыли!
Вася, сшибая стулья, побежал включать магнитофон погромче. Он не хотел, чтобы эти разборки слышали все соседи. И так за последнее время на него поступало много жалоб. То-то будет, когда вернутся родаки.
Семен сидел спокойно. Он достаточно видел дефлораций на своем веку, в некоторых принимал участие. И всегда после этого девушки устраивали истерики, плакали или угрожали. В таких случаях, как этот, нужно сделать простую вещь. Кто-то один из парней, трахавших эту Инну, говорит с ней задушевно о любви, о соловьях, о розах. О том, что происшедшее никоим образом не скажется на их отношениях. Приглашает в театр, в кино, в ресторан, домой, то есть играет любовь. Ссылается на то, что все были пьяными. Все, естественно, раскаиваются, просят прощения. Или, лучше, вообще делают вид, что ничего не было.
Потом девушка встречается с парнем месяц, два, потом он ее потихоньку отваживает. Чик - и ничего не было. Дура опомнится, а поезд ушел. Заявлять о том, что ее месяц назад трахнули пять мужиков, глупо - ничего не докажешь. Раз Инна сама завела разговор, значит, и успокоить, и уговорить ее можно. Хуже было бы, если б тихо ушла, а завтра явилась с ментами. А так есть надежда все замазать, но кто это сделает? Бомба - тупой мудак, он двух слов связать не может, Алика вообще лучше сразу выгнать, Вася за хату беспокоится, а Кирилл того и гляди сейчас заплачет. Придется Семену самому все распутывать. Семен поднял глаза на заплаканное лицо Инны.
- А ты, - Инна со злобой тыкнула пальцем прямо в лицо Бомбе, - получишь больше всех. Ты сдохнешь в тюрьме.
И тут Бомба сделал ошибку. Наверное, самую большую в своей жизни. Он, как заведенный, вскочил со стула и ударил Инну наотмашь по лицу. Та вскрикнула и, падая со всего маху, ударилась виском о тумбочку. Она тихонько вскрикнула и замерла на полу без движения. Все оцепенели от неожиданности...
4
Танька первая бросилась к лежащей Инне и присела рядом с ней. Она попыталась ее приподнять, но голова Инны безвольно свешивалась, как у мертвой. Полуоткрытый рот выдал порцию пены, веки были полуоткрыты, глаза не подавали признаков жизни.
- Идиот, - закричала Танька на Бомбу, положив голову Инны себе на колени, - на хрена ты ее ударил! Ведь сдохнет сейчас!
- Сама виновата, - буркнул Бомба, - нечего было грубить мне и перечить.
- Нужно полить ее водой, тогда очухается, - предложил Василий, взял со стола почти полный графин, из которого все запивали водку, и обильно окатил лицо Инны, а заодно и спину Таньки.
Танька от неожиданности подскочила, голова Инны подпрыгнула, как мячик, и звонко стукнулась об пол.
- Придурок, - заорала Танька, - куда ты льешь? Ты что, клумбу поливаешь?
- Рука дрогнула от волнения, - оправдывался Василий, натурально показывая Таньке, как дрожат его руки.
- Притворился она, да, - предположил Алик, от волнения путаясь в грамматике, - пугать хочет нас! А сама зачем так сказал, да? Ах, ты, ишак, а ну вставай!
Алик подлетел к Инне и сильно пнул ее поддых. Девушка даже не пошевелилась.
- Она не ишак, - задумчиво объяснил Василий Алику, - ишак - это дядя, а она тетя. Она не ишак.
- Сука она, - заорал Бомба, - посадить нас собиралась!
Он с силой стукнул кулаком по столу, за которым сидел, так что бутылка водки, стоявшая на нем, подпрыгнула, а рюмки попадали. Все тревожно оглянулись, но, видя, что бутылка цела, а в рюмках ничего и не было, успокоились.
- Э, ребята, ви как хотите, - сказал тогда Алик, - а я пошел. Мне на работу завтра на рынок, да.
- Стой! Никто никуда не уходит! - громко сказал Семен, сидевший до этого тихо, обхватив голову руками. - Сядь! - обратился он к Алику.
Тот, злобно взглянув на Семена, покорно опустился на диван. Семен подошел поближе, взял лежащую на полу Инну за руку возле запястья. Долго пытался найти пульс, но его не было. Не было и возле шеи. Семен приоткрыл ей веко, глаз застыл и остекленел.
- Ну, что, братва? - произнес он невесело. - Кажись, все... Кранты...
Неожиданно Кирилл сблевал прямо на пол и упал в собственную блевотину. Здесь нужно уточнить, кто был такой этот Кирилл, и откуда он взялся в Васиной квартире?
Кирилл жил в соседнем доме и учился в том же ПТУ, что и Вася. Он не был знаком с Васей, но знал, что у этого парня из их ПТУ частенько собираются веселые компании, и девчонки не знают слова "нет". Он в этот вечер просто шел домой от друзей выпивши и, услышав звонкий девичий смех и музыку, зашел наудачу. Ему открыли, не спросив, кто он и к кому. Просто открыли и все. Налили водки. Это Кириллу понравилось.
Он танцевал, веселился, ему нравились эти озорные девчонки и мальчишки. Он радовался, что так удачно зашел на огонек, но то, что произошло потом, с Инной в спальне повергло его в шок!!! Как он не сошел с ума?! Кирилл всегда зажмуривал глаза в страшных сценах насилия в зарубежных фильмах, а здесь ему не только пришлось увидеть все наяву, но и даже немного поучаствовать в акте, хоть и заочно и так позорно. Если приплюсовать сюда то, что Кирилл ни разу в жизни не целовался взасос и видел обнаженную женскую грудь только на фотографиях во фривольных журналах, то получается слишком много потрясений за один вечер. Поэтому Кирилл сблевал прямо на пол и упал в собственную блевотину.
- Мудак, - закричал на него Василий, - ты бы еще насрал прямо здесь! А потом съел. Прямо на ковер нагадил, падла.
Кирилл приподнялся с пола и стал виновато растирать по ковру ладонью собственную блевотину. Алик нервно кусал ногти, Василий побежал за тряпкой, а Бомба приподнялся из-за стола. Он еле держался на ногах.
- Точно... что ли... сдохла, падла? - неразборчиво спросил он у Семена.
Танька и Семен одновременно кивнули.
- Эх, хилая баба была! - вздохнул Бомба, призывая собравшихся к сочувствию к себе.
Никто не посочувствовал.
- Ну... помянем... что ли... ее душу? - растерявшись от всеобщего безмолвия, спросил Бомба и поднял бокал с водкой.
- Ты с ума сошел? - нервно спросила Танька. - У нас труп в квартире. Поминать на нарах будешь!
- Э, - вмешался Алик, нервно поглядывавший то на Инну, то на дверь, и обратился к Васе, - топор есть? Я могу порубить на кусочки, да? И в унитаз покидаем, да? Никто не найдет! Я дома баран резал много раз, да...
- А голову куда? - спросил Василий. - Она в унитаз не пролезет. Череп хрен разрубишь он твёрдый. Я знаю. Однажды пилил череп немецкий с войны ножовкой. На местах боев нашел мой друг и подарил мне для пепельницы. Весь день пилил и никак. Порезался только. Вот шрам.