- А я представляю, - тихо, но твердо произнес Пристайн. - Если через три недели от вас не поступит никаких известий, то я начну действовать открыто. Хуже уже не будет. Я вылечу туда сам в сопровождении двоих-троих алжирских министров и с солидным эскортом. Но, разумеется, я надеюсь, что до этого дело не дойдет. - Магнат взглянул на Модести и повторил еще раз: Я искренне надеюсь.
Наступила полночь. Дождь лил как из ведра. Модести уже легла, когда наконец услышала звук поднимающегося лифта. Она молча лежала, сдерживая охвативший ее гнев. Через минуту в дверь спальни тихонько постучали.
- Я не сплю.
Колльер открыл дверь. Модести включила торшер. Колльер стоял на месте, продолжая держаться за дверную ручку. Он уже снял плащ. Его волосы и нижняя часть брюк были совершенно мокрыми.
- Надеюсь, не разбудил тебя, - виновато сказал Стив. - Подумал, лучше сразу сказать, что я уже вернулся.
Модести приподняла голову.
- Тебя не было пять часов. Откуда вернулся, Стив?
Он сделал неопределенный жест рукой.
- Просто гулял. Не в состоянии был оставаться дома.
- Ты мог сообщить об этом хотя бы Уенгу или Вилли.
- Да. Прости меня.
- Ладно, все в порядке. Ложись спать. Ты выглядишь усталым.
- Я оставил свою сумку в свободной комнате. Думал... - Он вдруг замолчал.
- Я заметила. Почему ты сделал это? - Она спокойно смотрела на него, без всякого упрека. - Злишься на меня?
- Да нет, ну что ты! - в отчаянии воскликнул Стив. - Прости, Модести. Я не знаю, что делать. Все время думаю о Дайне. - Его лицо исказила гримаса, он передернул плечами, как от холода. - Меня мучает мысль, что я вот сейчас лежу в удобной постели, а Дайна тем временем... - Он опять замолк.
- Что бы ты ни предпринял, пока ты ничем не можешь ей помочь, Стив. Смирись с этим. Прими снотворное и ложись спать.
- Смириться? - эхом повторил Колльер. - О Боже! Да я представить себе не могу, как тебе это удается.
Лицо Модести окаменело.
- Я научилась этому.
Она откинула одеяло, встала и подошла к нему. Укладываясь на ночь, она никогда ничего не надевала и теперь стояла перед ним совершенно нагая, что, впрочем, нисколько не уменьшало ее уверенности в себе. Она резко скинула его руку с дверной ручки и закрыла дверь. Отошла, села на край постели, откинулась назад и внимательно посмотрела на него.
- Я научилась, - повторила девушка. - Это не так просто, но я научилась. И для Дайны это лучше.
- Лучше для Дайны?! Да много ли ты о ней сейчас думаешь?
- Нет. Я думаю о том, как сделать, чтобы Дайна осталась жива. Поэтому о ней самой я думаю мало.
Неожиданно гнев Колльера угас.
- Прости меня.
- Нет, ты не чувствуешь себя виноватым. Просто не хочешь спорить, жестко сказала Модести. Надо снова зажечь в нем гнев, разозлить его хорошенько, а потом взорваться. Это должно разрядить его нервное напряжение.
- Что ты имеешь в виду? - непонимающе переспросил Колльер. - О чем нам с тобой спорить?
- Вообще-то не о чем. Но прежде чем ты уйдешь, я скажу, почему ты оставил свои вещи в свободной комнате. Потому что ты иногда ненавидишь меня, Стив.
Колльер снова вспыхнул:
- Не говори глупостей!
- Разве? Ты же боишься за Дайну. С ней случилось то, чему в обычных условиях нет места в твоем мире. Но все это постоянно существует в моем мире и всегда существовало. И какой-то частью сознания - или подсознания ты считаешь меня виноватой в том, что произошло с Дайной.
Колльер холодно взглянул на нее.
- Очень странно. - Он помолчал, но вскоре продолжил, не в силах сдержать упреки: - Но, может, ты согласишься, что твоим друзьям и в самом деле не стоит забывать об осторожности. Похоже, сама твоя близость навлекает на них всевозможные несчастья, создает атмосферу насилия и опасности.
Говоря это, он побледнел от противоречивых чувств, охвативших его. Слова Модести очень взволновали его, потому что она была права, утверждая, что он в какой-то мере обвиняет ее в случившемся. Правда заключалась и в том, что он всем существом отвергал эту мысль.
- Ты, может быть, прав. Может, я как раз такой человек, от которого лучше держаться подальше, если не хочешь ввязываться в неприятности. Голос ее стал ледяным. - Но ты только послушай, мой чувствительный и талантливый математик, и посмотрим, сможешь ли ты решить простую задачку. Не я Дайну вовлекла в это дело, верно? Ей пришлось столкнуться с насилием и убийством, и только благодаря Божьей милости в этот момент рядом оказался Вилли Гарвин. Да, да, именно он. И он ее тогда вытащил.
Модести встала и медленно направилась к Колльеру. Она бросала слова ему в лицо, словно острые камешки.
- Они схватили Вилли и едва не разорвали его на куски, помнишь? Один из них собирался и меня пристрелить. Но это все позади. Нам удалось выпутаться из той переделки. Увезти Дайну. А теперь перед нами противник раза в два сильнее, чем мы предполагали, и наши враги снова схватили Дайну.
Она остановилась прямо перед ним, и, несмотря на весь свой гнев, Колльер, как всегда, поразился мягкой женственности ее прекрасного тела.
- Дайна может умереть, - четко произнесла Модести. - Смирись с такой возможностью. Подумай об Вилли. Ему сейчас тяжелее, чем тебе. Если тебе не нравится то, что мы делаем, тогда вали-ка отсюда и найди кого-нибудь получше для такой работенки. Но никогда не смей обвинять меня! Все, иди спать.
Его рука рванулась к ее лицу. В том нервном возбуждении, в котором он находился, он действовал автоматически, и Модести не сомневалась, что именно так оно и будет. Конечно, она могла бы парировать или увернуться от удара. Но она даже не пошевелилась. Звук звонкой пощечины эхом разнесся по комнате. Модести развернулась и пошла к постели.
Колльер издал сдавленный крик. Она почувствовала его руки на своих плечах.
- О, Модести... ну пожалуйста! Господи, прости меня. Я совсем потерял рассудок. Я не хотел... ну пожалуйста...
Обернувшись, она очутилась в его объятиях, потом качнулась назад, и оба они рухнули на кровать.
Дрожа всем телом, он еще пытался что-то сказать. Модести погладила его по щеке и поцелуем заставила замолчать.
- Не надо, Стив, - прошептала она. - Все в порядке, милый. Я, конечно, скотина, но это был единственный способ. Тебе необходимо было разрядиться. Успокойся, дорогой. Вот так. Давай снимем туфли. Вот. Теперь это...
Потом Модести обняла его. Его все еще трясло, и он не мог избавиться от напряжения, но чувствовал огромную благодарность к ней за эту неожиданную нежность. Потом пришла буря освобождения, и Стив наконец полностью расслабился. По телу разлился блаженный покой, все мысли куда-то исчезли. Он задышал глубоко и ровно, почти засыпая.
Модести лежала рядом, подтянув одеяло, положив голову ему на грудь и все еще обнимая его.
- Самое время заставить тебя дать мне письменные обязательства, что ты сделаешь из меня порядочную женщину, - прошептала она.
Едва слышным сонным голосом Колльер пробормотал: