А чего, собственно, раздражаться? Краснобаев-болтунов сейчас развелось сколько угодно, а много ли найдется парней, способных обеспечить подобный стол! Тут тебе и черная икра, и французский коньяк, и рыбка красная-белая, и виноград необыкновенно вкусный. И все это не в праздник какой-то - юбилей или, допустим, похороны, - а в обычный рабочий день. Так, зашли ребята перекусить и их, девчонок, с собой прихватили. А что парни не очень разговорчивые, так девочки сами кого хошь заговорят. - Значит, студентками служите? - спросил в свою очередь Бампер. - Учимся на юрфаке. Адвокатами будем, - дала вторая девица более развернутый ответ. Братаны оживились. Адвокаты - в нашем деле люди исключительно нужные. За адвокатов! - Гиря поднял бокал, доверху наполненный "Наполеоном". Девочки тоже подняли рюмки, но донести их до рта не успели. Идиллическую картину нарушили три мрачных типа, без спроса и приветствия ввалившихся в кабинет. Первым подал голос рыжеволосый верзила, который предложил Гире: - Шлюшек убери. - Это наши гостьи, - ответил рэкетир, стараясь сохранять спокойствие, хотя неожиданное появление никулинских на его собственном поле не могло не взволновать Гирю. - Они студентками служат, - очень убедительным тоном подтвердил Бампер. Гиря, не обостряй. Перетереть кое-что надо, - несколько более мирно произнес Толян. Рэкетир не без изящества поцеловал одной из "студенток" руку и вежливо попросил: - Девочки, покиньте нас на несколько минут. Всех никулинских, не ожидавших от Гири такого шика, сцена немало удивила. Садитесь, пацаны, - по-прежнему сохраняя внешнюю невозмутимость, предложил Гиря. Повторять не потребовалось: Толян, Корчага и особо упитанный братан, по прозвищу Багор, в момент оказались за столиком. - Накладывайте, наливайте. - Гиря все ещё держал позицию радушного хозяина. Гости непринужденно выпили по бокальчику "Наполеона" и навернули по балычку. И тут Толян заявил: - Посланник на цвинтаре, Царствие ему небесное, и сколковцы более не существуют. Арлык с его командой тоже обхезался. Выходит, вся территория от Рублевского шоссе до проспекта Вернадского без хозяина осталась. Верно, Гиря? - Почему же? А моя бригада на что?
- Какая уж у тебя там бригада? - небрежно отмахнулся никулинский бугор. - Ты выйди из ресторана, посмотри, сколько там джипов стоит. И все они под завязку набиты моими стрелками. А твоих бойков я по погонялам могу перечислить. Пальцев одной руки хватит.
Крыть было нечем. Толян не косил под крутого. Его группировка давно бы развернулась во всю мощь, если б её постоянно не придавливали сколковцы. Тем не менее, Гиря кивнул Бамперу: - Сходи, посмотри, что там. - Потом обернулся к Толяну: - Так чего ты от меня хочешь? - Я могу тебе оставить территорию за метро "Кунцевская". - Что?! - вскинулся Гиря. - Да подо мной сейчас больше коммерческих точек! Тут объявился Бампер, молча кивнул и уселся за стол. Гиря как-то сразу потух, а потом вдруг резко взъерепенился: - Нет! Так не пойдет! Байду ты гонишь, Толян! - Да ты успокойся, братан. Мы не разбор чинить приехали, а мирно перетереть вопросы. Твои предложения. Могу уступить вам всю улицу Луначарского, - почти не задумываясь, выпалил Гиря. Толян усмехнулся. - То есть все овраги и буераки вокруг нее. Придется нам все-таки возвратиться к первому предложению. Твое место - за метро "Кунцевская". - Разговор не получился. Разойдемся, пацаны, - хмуро констатировал Гиря. - Ишь ты, чего захотел! - ухмыльнулся никулинский бугор. - Али зря я сюда столько бойцов собрал? Ты знаешь, что через десять минут от твоей резиденции останется? Да и тебя самого слегка помять могут. Возникла напряженная тишина. Вдруг Кочерга черканул что-то на листке бумаги и сунул его Толяну. Тот прочитал и как бы с удивлением посмотрел на своего советника. - Ты знаешь, Гиря, а мой братила Кочерга, оказывается, большой души человек. Он предлагает принять твое предложение за сто штук зеленью. Наличными и немедленно. На скулах Гири заходили желваки, а в больших мутных глазах отчетливо читалась просто непосильная работа мысли. Вообще сто штук отступного - не разговор за такой лакомый кусок земли, который ему перепадал. Но где гарантия, что этот никулинский говнюк сдержит обещание? Получит стольник, а потом начнет шерстить его же, Гири, коммерческие точки! Правда, есть шанс. Заплатив откупные, он быстро вернет эти лаве и наймет классных стрелков, не хуже никулинских. Тогда и насчет улицы Луначарского можно будет возобновить терки. Есть и там кое-что, кроме "оврагов и буераков". Да, собственно, другого выхода и нет. Сейчас главное - время. Я согласен, - выдохнул Гиря. - Вот и ладушки, - развел руками Толян. - Гони бабки, и мир на веки вечные. - А чего именно сейчас приспичило? - Прикупить мы хотим один объект. Срочно лаве нужны. Да и вообще - чего тянуть? Начнутся подозрения всякие. А тут раз - и всё на мази. - Ладно, подождите малость. - Гиря поднялся с места и пошел наверх, к владельцу ресторана.
Фарида 24 июня, понедельник: вечер
Автобус, набитый визжащими пассажирами, мчался на полной скорости по Кутузовскому проспекту в сторону области. Его сопровождали, сверкая мигалками и гудя сиренами, два милицейских "форда". Время от времени из одного из них по громкоговорителю доносилось: - Автобус номер семьсот двадцать три, немедленно остановитесь! Само собой, Фарида на это не обращала никакого внимания. Главное - что ждет её у кольцевой дороги? Что успели приготовить менты? И вот впереди - МКАД! А ничего не успели сделать менты! Поперек дороги стояли все те же два "форда", да рядом с ними находились четыре автоматчика. И без того смертельно бледный водила автобуса взглянул на Фариду совсем уж затравленным взглядом. - Вперед! Дави сильней на газ, сука! - заорала она, увидев, что шофер рефлекторно убрал ногу с педали акселератора. Как она и ожидала, два "форда", увидев, что автобус не снижает скорость, быстро отвалили по сторонам. Да и шмалять менты, понятно, не стали - кто же будет стрелять по переполненному автобусу. Хотя по шинам они пальнуть могут, кольнула Фариду неприятная мысль. - Езжай по встречной полосе, - скомандовала она, когда автобус уже был за городом и мчался по Минке. Очумело взглянув на безумную девку, водила однако выполнил её команду: "магнум" есть "магнум". Впрочем, он зря так волновался - встречных машин на дороге не было: видимо, движение перекрыли где-то дальше. А маневр этот нужен был Фариде, чтобы два преследующих их "форда" оказались в зоне обстрела. - Прижмись сильнее к обочине! Парень сделал и это, в результате оба "форда" оказались как на ладони. Но с левой руки стрелять было неудобно. Тогда Фарида открыла дверь, держась за нее, спустилась на ступеньку ниже и произвела по два подряд выстрела в каждого водилу-мента. Через пару секунд оба "форда" лежали перевернутыми на обочине. - Всё. Тормози. - Автобус остановился. - Прощай, парень. Я в тебя почти влюбилась, - и Фарида скрылась в лесу. Под прикрытием густых деревьев она рассчитывала добраться до Сколковского шоссе - параллельного Минскому. Ей обязательно надо было прорваться в Москву. Там, в гараже, стоит "тойота камри", на ней она в нужное время в нужное место должна заехать за пацанами, берущими сейчас банк. До Сколковского шоссе было не близко, особенно лесом, но ей повезло. В лесополосе возле поселка Марфино она заметила влюбленную парочку. Дело у них подходило к логическому финалу, хотя девушка вроде бы пыталась сопротивляться. - Рома! Ну, ты же обещал - мы только позагораем! Рома, однако, молча делал свое дело. Он стянул с подруги бюстгальтер и теперь яростно тискал её груди. Рома! Я не хочу этого! - продолжала гнуть свое девушка. Фарида не стала вдаваться в тонкости отношений между молодыми людьми: чего здесь было больше - насилия или любовной игры. Главное - рядом с ними стояла машина. Пусть не очень клевая, "шестерочка", но наверняка на ходу. Она подбежала к Роману, когда он находился в верхней позиции и приготовился к заключительной части акта, и беспощадно ткнула его кроссовкой в бок. Тот, однако, сумел удержаться на теле девицы, поскольку уже находился с ней в физическом контакте, и лишь слегка застонал. - Ты, козел гнилой! - услышал он ещё до того, как повернул голову. - Слазь с девушки! Разве не видишь она тебя терпеть не может. Роман - мужичок совсем не хилый - издал рев, напоминающий медвежий, и вскочил-таки на ноги. Тут-то он и увидел направленный на него ствол. - Быстро одевайся, падло! Ты мне будешь нужен за рулем. Сама она, наоборот, скинула свой сарафан и напялила на себя прикид подруги Романа. Потом из сумочки она вытащила двести долларов, сто отдала девушке.
- За эти бабки сможешь удовлетворить себя с кем-нибудь другим. Ну, ты готов, говнюк? - обернулась она к Роману. Тот, не сводя глаз с пистолета, застегивал ширинку. - Давай скорей, сука, - и она пнула ему ногой как раз по тому месту, которое он застегивал. Роман, подавив стон, ринулся к машине. Фарида, устремившись за ним, вдруг остановилась и обернулась: - А ты не вздумай кому-нибудь хоть полслова, хоть намек... - И она устрашающе щелкнула предохранителем. - Вам куда? - осторожно спросил Роман, когда они оказались в машине. - В Москву, но я в розыске. У тебя документы в порядке? - Фарида перешла на спокойный и деловой тон. - Да, и права, и техпаспорт. И вообще паспорт с собой имею. - Остановят: я - твоя подруга. Фаиной зовут. Запомнишь? - На всю жизнь! - убежденно ответил Роман. - Дуй по кольцевой до Сколковского шоссе. Там попробуем прорваться. Но при въезде в Москву на Сколковском шоссе стояло две ментовских машины. Многовато. - Сделай перед ними разворот, и поедем в обратную сторону по кольцевой. Это не должно у них вызвать подозрения. Обычная смена направления. И действительно, все обошлось благополучно. Менты никак на них не отреагировали. - Теперь куда? - Сейчас должен быть проезд мимо Троекуровского крематория. - Понял. Роман прибавил газ. - И здесь стоят, - с видимой досадой произнес он. Но Фарида уже оценила ситуацию: гаишная машина всего одна, и мент в ней один! - Сворачивай. - Он нас тормозит! - взволнованно вскричал Роман. Значит, тормози. Толстый старший лейтенант подошел к водителю, но глаза его впились в Фариду. - Документы, пожалуйста. Роман протянул все свои бумаги. Старлей вернул их, практически не просмотрев. - Ваши документы, красавица? Ксива у неё имелась, но что этот мент её все равно задержит, сомнений у Фариды не было никаких. - Извините, мы спешим, - сухо сказала она. - Куда же? - добродушно улыбнулся старлей, поигрывая короткоствольным автоматом, который, как успела заметить Фарида, был на боевом взводе. Теперь мент стал передвигаться от дверцы водителя к её дверце, обходя капот и улыбаясь все так же усмешливо и добродушно.
- На похороны, - опять же сухо ответила девушка, кивнув в сторону крематория. - Кто же умер? - продолжал улыбаться инспектор. Теперь он оказался как раз напротив Фариды. - Ты, козел! - И пуля сорок пятого калибра, пробив триплекс "жигуля", вонзилась в горло добродушного старлея.
Никулинские 24 июня, понедельник: вечер
Счастливая улыбка играла на лице никулинского бугра, когда он вышел из ресторана "Золотой дракон" с кейсом, в котором покоились сто тысяч баксов. - Молоток, Кочерга! - похвалил он своего советника. - Все точно рассчитал. Чугунок у тебя варит. - Это ещё не все, босс, - хитро прищурился Корчага. Ну-ка, какой фольтик ты теперь задумал? - ухмыльнулся Толян. - Сейчас самое время нанести визит в местное отделение "Промбанка". - Положить туда наши баксы, что ли? - расхохотался Толян. Его громовым смехом поддержал и Багор. - Вот именно! - продолжал развивать свою идею Корчага. - Положить туда наши бабки, а заодно и взять банк под контроль. Отделение открыли недавно, оно никому ещё не платило и не платит. А в знак наших партнерских отношений с понтом и открыть в "Промбанке" счет. Но перетереть эту тему надо лично с директором. С Гусмановым Хисамом Хисамычем. Это мужик, жизнью битый, особо упираться не будет. Толян с Багром переглянулись. Видно было, что идея Корчаги понравилась обоим.
- А сколько времени? Не опоздаем туда? Корчага сверкнул золотыми котлами. - Ровно шесть вечера. Самое оно. - Лады, - принял решение босс, но всем ехать не стоит. Я все понял, Корчага, и сумею договориться с директором. Возьму с собой, пожалуй, только Багра. В качестве дополнительного довода. - И Толян вновь довольно расхохотался. Они подъехали на своем "лендровере" к банку и тормознули строго до знака, запрещающего стоянку. Толян шел впереди, сзади него с кейсом, набитом баксами, гордо шествовал Багор. Охранники окинули их при входе в банк подозрительными взглядами, но пропустили без вопросов. Однако, когда братаны остановились посреди операционного зала и стали крутить головами, пребывая в очевидном затруднении, к ним подошел начальник охранной службы "Редута" Глухов. - Какие-то проблемы, господа? - спросил он, опытным оком сразу определив, что из себя представляют посетители. - Да, браток, ответил Толян, - нам бы с вашим бугром, - он вытащил бумажку и прочитал почти по складам, - с Хисамом Хисамычем поговорить. - А на какой предмет? Может быть, я чем-то могу помочь? - Глухов почти не сомневался, что это рэкетиры и пришли с соответствующим предложением. И теперь он интенсивно соображал, как без лишнего шума выпроводить из банка незваных гостей. - Да не-е, - широко улыбнулся Толян. - Нам сам бугор нужен. Мы только с ним условия вклада обсудить могем. Бабки-то немаленькие. Он кивнул Багру, и тот раскрыл кейс. Чемоданчик был почти доверху набит зелеными. Демонстрация такого количества американской валюты произвела должное впечатление на Глухова. Отношение к ввалившимся в банк верзилам у него изменилось кардинально. Теперь это были не братки, а клиенты. Он вытащил мобильник и быстро затыкал пальцем по кнопкам. - Хисам Хисамыч?! Глухов беспокоит. Тут два господина хотят поговорить об условиях вклада именно с вами... Видите ли, у них приличная сумма наличных в долларах... Хорошо. Можете пройти, господа, - обратился Глухов к рэкетирам, - налево по лестнице и направо, в цокольный этаж. Едва два никулинских братана вошли в кабинет к Гусманову, тот сразу спал с лица. Как этот козел Глухов, опытный вроде бы в своем деле человек, мог пропустить к нему, директору банка, таких стопроцентных урок и даже выдать им нечто вроде устной рекомендации! Он тяжко вздохнул и, даже не предложив посетителям присесть, спросил: - Чем могу служить? - Лаве к тебе, братила, хотели в банк положить, - объявил Толян и уселся на стуле, стоявшем рядом с директорским креслом. - Предъяви, Багор, наши сто штук. Устрашающих габаритов братан расстегнул кейс и попросту вытряхнул все доллары прямо на стол, перед носом ошеломленного банкира. - Ну что ж, очень хорошо, - слегка дрожащим голосом прокомментировал финансист. - Но почему бы вам не сдать все эти деньги одному из наших кассиров? - А мы слышали, что в банках к богатым клиентам особое отношение, - голосом, полным разочарования и обиды, произнес сию фразу Толян и, покачивая головой, жалостливо посмотрел на Багра: мол, в какую шарагу мы, мать её ети, попали. - Конечно, конечно... Сейчас мы уладим все вопросы. - Под ногой у директора находились две кнопки: одна - для вызова банковской охраны, другая - наряда милиции. Но пока прямого повода давить ни на одну из них не было. Тем не менее, Гусманов вполне отчетливо ощущал, что ситуация становится все более угрожающей. - Так, чисто конкретно... Какой процент мы будем иметь с этой суммы? - спросил Толян уже достаточно сурово. Гусманов попытался найти какую-то бумажку на своем столе, но тот весь был усыпан долларами, к которым директор отчего-то боялся прикасаться. - Ну, обычный наш годовой процент в долларовом вкладе... - Он задумался. - Два процента. Толян нарочито и зловеще расхохотался. Его тут же поддержал Багор. - Ничего смешного здесь нет. - Лицо директора покрылось бледно-розовыми пятнами. Обычный банковский процент. Ну, хорошо, а вы что предлагаете? - Тридцать процентов, - уже очень жестко произнес Толян. - Да вы с ума сошли! вскинулся со своего кресла директор. - Ты нас неправильно понял, козел! Поэтому так разволновался. - Толян положил тяжелую руку на плечо Гусманова и буквально вогнал его назад, в кресло. - Тридцать процентов от прибыли всего вашего отделения "Промбанка". Мы вас охранять будем. Гусманов почти успокоился - ведь когда он увидел этих двоих, сразу понял, зачем они пришли. Чего же теперь-то пену изо рта пускать? - У нас уже есть крыша. Он, теперь уже не торопясь и не дергаясь, встал, подошел к бару и налил себе пятьдесят граммов коньяку. Гостям не предложил. - Охранное предприятие "Редут". - Да разве это крыша? - соболезнующе пожал плечами Толян. - Они нам сами платят за крышевание. Но этот понт никулинского бугра не прошел. Чтобы Антон Кашин платил за крышевание? Фуфло гоните, ребятки. Он и сколковцам-то не платил, не говоря уж об арлыковцах. Как бы вам самим дань Антону платить не пришлось? - совсем успокоившись и даже развеселившись, директор подмигнул Толяну. Тот уже понял, что сделал серьезную ошибку. Зря он не взял с собой сметливого Корчагу. Репутация у директора "Редута" была действительно устрашающая. Поговаривали, что он сам - чуть ли не бывший киллер и лично приложил руку к ликвидации сколковской группировки и банды можайских. Но Толян был не тот человек, чтобы идти на попятную. Он резко поднялся. - Вот что, братила, никто в этом районе не спасет твой банк от налета или поджога, а тебя лично - от мочилова. Ты понял меня, козел? Между прочим, в последние несколько минут он слушал не только речи Гусманова, но и пытался уловить, что происходит в соседних помещениях банка. Похоже, там стреляли. Что за непонятки? Толян пожалел, что оружия они в банк с собой не взяли. Разве что у Багра был кастет...
В кризисном штабе 24 июня, понедельник: вечер
Генерал Коржиков вошел в комнату, где за компьютерами сидели сотрудники МВД и ФСБ. - Какие новости? - хмуро осведомился он. Хмуро потому, что если б были хорошие новости, ему бы уже доложили. Девку-водилу поймать не удалось, товарищ генерал, ушла-таки, сука, доложил Фролов. - При этом пострадали трое сотрудников милиции - один убит, двое ранены. - Это я уже слышал. А личность-то её хоть установили? - Очень скоро будет готов её композиционный портрет. Свидетелей у нас много. Личность обязательно установим. - А что насчет налетчиков? Неужели никаких версий? Что от осведомителей слышно? - Абсолютно ничего, - вздохнул подполковник. - Здорово они эту операцию законспирировали. Правда, один информатор глаголет, будто некий Селезень говорил, что скоро на большое дело пойдет. - Селезень? - насторожился генерал. - Что нам о нем известно? - Сорок два года. Сидел за бандитизм восемь лет. Нынешнее местопроживание не установлено. По месту прописки не появляется. - А кто у него в корешах ходит?
- Очень скользкий тип, Угрем кличут. Его сами блатные не любят. Но где хаза Угря, тоже неизвестно. - Как установите личность девки-водилы, проследите её связи. И докладывайте, докладывайте мне. Генерал вернулся на командный пункт. Здесь важный московский чин показывал министру меню, которое приготовлено для заложников. - Пирожки с мясом. Раз. Куриный бульон. Два. Кофе. Три. - Это все? - слегка нахмурился министр. - Пока все. - Московский чиновник сделал упор на слове пока. - Зато быстро. - Хорошо, отправляйте. - Подождите, - вмешался генерал Горохов. - А как же наша посылочка - наркотики да спецводочка. - Не нравится мне что-то ваша посылочка, - вздохнул Селихов. - Насколько громким будет взрыв, когда бандиты откроют бутылку? Генерал ФСБ взглядом перевел этот вопрос на командира спецназа, и тот вдруг сообразил, что влип. Звук будет достаточно громким, его обязательно услышат бойцы "Терры", со всех сторон обложившие здание, и он должен стать сигналом к атаке. Есть, однако, одно "но". Если водку будут открывать в подвальных помещениях, там, где, к примеру, расположены сейфы с деньгами клиентов, то взрыв "терровцы" вряд ли услышат - подвалы эти расположены глубоко, а стены в них толстые, глухие и бетонированные. Кто-то из бандитов наверняка при этом уцелеет и, озверев, может устроить среди заложников натуральную бойню. Конечно, он, командир "Терры", в условиях критической ситуации поторопился и не все продумал. Однако спецназовцу, два года проведшему в Чечне, совсем не хотелось сознаваться в своей ошибке какому-то раскомандовавшемуся здесь шпаку, находившемуся на месте боевой операции вообще по явному недоразумению. Да ещё каяться в грехах при собственном начальстве и конкурентах из МВД? Ну, уж нет. - Жахнет так, что мало не покажется, - уверенным тоном ответил командир "Терры". В конце концов, он что-нибудь придумает. - Ну, хорошо, действуйте, - не очень решительно распорядился Селихов. - А зачем же тогда пища для заложников? - удивился Семен Коржиков. - Еда им в этом варианте вряд ли пригодится. - Кто знает, когда налетчики откроют водку и откроют ли вообще, - задумчиво ответил Селихов. - А людей голодными оставлять нельзя. К тому же это будет для заложников сигналом, что о них заботятся и сделают все для их освобождения. Командир "Терры" между тем вышел из кабинета и тут же сообщил по рации своим ребятам: - Прежний приказ отменяется. Штурм только по моей команде - "Вперед". Повторяю команду для штурма - "Вперед". После чего по рации приказал: - Коршун и Казбек, немедленно к Первому. Вскоре двое терровцев пришли с занимаемых позиций. Это были лучшие его ребята. Они должны решить исход операции. - Слушайте меня внимательно, мужики. Сейчас вы повезете в тележке жратву для заложников и прочую херню. В тележечку положите АКСУ с глушителем, а в рукава - по бесшумному пистолету, те, что мы недавно из технического отдела взяли. Вас бандиты должны допустить до входа в банк, а оттуда через стеклянные двери хорошо просматривается операционный зал. В нем не должно быть больше двух, от силы трех налетчиков. Ты, Андрей, сразу снимаешь из бесшумного ствола того, кто стоит поближе. Ты, Серега, у нас лучший стрелок, поэтому гасишь дальнего из пистолета или автомата - как уж получится. Потом - оба в подвал. Там остальные налетчики наверняка возятся с сейфами. Ваших выстрелов они не услышат. Постарайтесь их повязать. А впрочем, как уж выйдет. Ну, с Богом. И командир "Терры" троекратно расцеловал обоих своих бойцов.
Никулинские 24 июня, понедельник: вечер
Вдруг послышались шаги, которые явно приближались к кабинету директора. - Багор, встань-ка за дверью. Братила немедленно выполнил команду бугра. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался мужик с автоматом. Прежде чем Угорь успел что-либо сообразить, он получил тяжелейший удар по голове кастетом, нанесенный Багром. - Понял, братила! - ехидно обратился к директору Толян. - Ну, и где твой Антон? А это ведь налет! Гусманов подавленно молчал, выпучив глаза. Лидер никулинских наклонился к вырубленному грабителю: - Зря ты его так, Багор. Без заложника нам отсюда не выйти. - А этот? - показал боевик на директора. - Какой это заложник! зло сплюнул бугор. - Его налетчики шлепнут, и всё. Вдруг к дверям опять приблизились торопливые шаги. - Этого не глуши, - шепотом приказал Толян. Ствол к виску, и мы его вяжем. В кабинет ввалился крайне возбужденный Селезень. Багор, находясь за дверью, сразу же выбил у него из рук автомат, а забранный у Угря АКСУ приставил братиле к виску. Из-за сейфа появился Толян, подобрал автомат Селезня, закрыл дверь и тихо спросил: - Сколько вас? Селезень посмотрел на двоих вооруженных амбалов, на лежащего с окровавленной головой Угря и решил говорить правду и только правду. - Еще двое. - Где? - В общем зале... - Все вооружены? Селезень хотел было ответить, что автомат с патронами только у одного, но решил, что подробности ни к чему. - Угу. - Посмотри, как он там, - сказал Толян Багру и кивнул на Угря. Братан похлопал налетчика по щекам. Тот застонал. - В порядке, - несколько удивленно констатировал Багор. - Эй, ты, штемп! повернулся бугор к Гусманову. - Дай раненому что-нибудь хлебнуть. Директор дрожащими руками налил стакан коньяку, тут же наполовину его расплескав, и подошел к лежащему на красивом голубом паласе Угрю. Гусманов приподнял его голову и попытался влить дорогую марочную жидкость. Но из-за того, что у одного были сжаты зубы, а у другого дрожали руки, ничего не получалось. Попробуй ты, - бросил никулинский главарь Багру. Братан отложил автомат, предусмотрительно подальше от Селезня, разжал раненому зубы и уверенно влил ему в глотку живительную жидкость. Угорь закашлялся, из глаз у него потекли слезы. Тем не менее, он, совершенно очевидно, пришел в себя. - Подними его, - приказал Толян Багру. Тот схватил Угря за шиворот и мгновенно поставил его на две точки. Очухавшийся налетчик открыл глаза и обвел ими присутствующих. Он остановил свой взор на Селезне. - Что случилось, блин? Нас повязали, - пожал плечами кореш. - Кто? - А хер его знает! - Вам, пацаны, надо будет пройти с нами до ветру, - объявил Толян. - Да вы никак свои - братки, - прищурился Угорь. - Это верно, но нам придется сдать вас ментам, иначе у нас самих проблемы будут. - Зачем? Мы вас спокойно выпустим из банка, - горячо и быстро заговорил Угорь. - А нам дело пришьют? Ведь мы пришли незадолго до вас - нас мусора, конечно, посчитают вашими подельниками. А уж своих бабок мы точно лишимся. Кстати, господин директор, соберите наши лаве в кейс. - Я не знаю твое погоняло, но я тебя везде достану, падло! Сам знаешь, как братва с суками поступает! - взъярился Угорь. - Ладно, топай на выход, - хладнокровно произнес Толян. - Может, и для вас так лучше будет. Понятно, что менты весь банк обложили и рано или поздно перешмаляют вас всех до единого. - Слушай, брат, - вдруг резко сбавил тон до шепота Угорь. - Поверь мне: мы все сможем уйти с большими бабками. - Хватит мне туфту гнать, козел! - Толян ткнул Угря стволом автомата в спину. - Двигай, говнюк, а то здесь навеки останешься. Угорь, скрипнув зубами, открыл дверь и пошел на выход. - Ты тоже иди за ним, приказал никулинский лидер Селезню. - А ты, - он повернулся к Багру, возьми у банкира наш кейс, оборви здесь все сигнальные системы, забери у директора мобилу и пейджер, а также ключ от кабинета, которым этот кабинет и закроешь. А я тебя подожду в коридоре. - Зачем такие сложности? удивился Багор. Он вновь надел на пальцы кастет и что есть мочи впечатал его в табло финансиста. Тот замертво рухнул на голубой палас. - Ну, можно и так, - усмехнулся Толян. - Теперь живей в зал, - прикрикнул он на захваченных налетчиков и двинулся вслед за ними. Шествие замыкал Багор, в одной руке держа кейс, в другой - автомат. Все четверо вошли в операционный зал. Бархан находился спиной к лестнице с автоматом, направленным на заложников. - Братила, бросай ствол! Бархан резко обернулся.
Перед ним стояли обезоруженные Угорь и Селезень, из-за которых выглядывали два амбала с автоматами. Причем автоматы были направлены именно на него, Бархана. Налетчик с досадой откинул ствол в сторону. - На выход, скомандовал рыжий верзила. Бархан потопал к дверям. Витя Перышко в это время, как и обычно, наблюдал за улицей и осуществлял связь с органами. Сейчас, по договоренности с ними, двое парней в камуфляже подкатывали к входу в банк телегу с провизией, водкой и наркотиками. И тут он услышал: Брось пушку! Перышко обернулся. Двое незнакомцев с автоматами в руках конвоировали его приятелей. Витя кинул себе под ноги бесполезный пистолет, но тут же из его руки вылетел нож, который в процессе полета разрезал рыжему сонную артерию, а в завершение - вонзился в горло другого конвоира. Оба никулинских были уже мертвы, но пальцы их, лежащие на спусковых крючках автоматов, продолжали жить своей жизнью. После импульсивных нажатий на курки последовали две очереди по направлению стволов - в сторону улицы. И пули, пролетев над мгновенно залегшими Угрем, Селезнем и Барханом, поразили тележку с продуктами, которую только что подвезли к дверям банка. Одна из "маслин" разбила водочную бутылку со специальной смесью. Раздался страшный взрыв, и мало что осталось и от пирожков с мясом, и от куриного бульона, и от двух лучших бойцов отряда "Терра".
Налетчики 24 июня, понедельник: вечер
Быстрее всех сориентировался в ситуации Угорь. Он выхватил у Вити рацию и зло зашипел в нее: - Вы что же, суки, вытворяете? Подлянку нам хотели устроить? Где водка, где жратва, где "снежок", где, главное, баксы? Все, сейчас начнем кончать заложников. - Не выслушав вражескую сторону, Угорь передал рацию обратно Перышку и подошел к пленникам. - Вы двое, - по удивительному совпадению, он указал на тех же мужиков, что ранее выносили трупы охранников по приказу Бархана. - Берите этих двоих, - бандит кивнул на бездыханных Толяна и Багра, - за руки, за ноги и выносите на улицу. Кладите подальше от входа, а сами - назад. Учтите - вы под прицелом, после чего налетчик дал очередь из автомата в угол помещения. Два несчастных клиента банка, потупив глаза, поволокли трупы, один за другим, через входные двери. Когда они вернулись, Угорь обратился к Бархану: - Ну, мы ещё разок зайдем к буграм. Надеюсь, теперь без фольтиков обойдется. А вы тут повнимательней. В этот момент вновь загундела рация. Угорь подошел к переговорному устройству и вновь разразился гневной тирадой, после чего махнул рукой Селезню, и они двинулись в цокольный этаж. Теперь братаны решили действовать только вместе. - Давай сначала к твоему главбуху, а то директор, наверно, ещё не оклемался. Угорь первым вошел в кабинет, и то, что он увидел, ему сразу не понравилось. - Это, что ли, твой главбух? спросил он, обернувшись через плечо на Селезня. - Он, блин, - ответил тот встревоженно. А забеспокоились оба братана потому, что вид у старика бухгалтера был явно нежилой. Угорь подошел к нему, узрел спекшуюся кровь на виске и спросил подельника: - Ты, что ль, его так охерачил? - Я, - уныло сознался Селезень, - ключ, гнида, не хотел отдавать. - Мог бы и полегче со старпером обращаться. - Угорь прощупал пульс главбуха. - Кранты. А что за ключ? - От сейфа банка. У них с директором два разных ключа. Они только вдвоем этот сейф открыть могут, - упавшим голосом сообщил Селезень. - Да, дела... А что в этом сейфе? - Бумажки какие-то... Бабок точно нет. - Бля... Ну, не обыскивать же нам весь кабинет из-за этого поганого ключа. Посмотри у старика на груди - может, главбух вместо амулета его носит.
Селезень расстегнул сорочку покойника, повернулся к подельнику и покачал головой. - Делать не хера, - глубокомысленно заключил Угорь, двигаем к главному. В кабинете директора его хозяин лежал с окровавленным лицом на паласе и тихо стонал. То, что он придает признаки жизни, обрадовало братанов. Угорь пошарил глазами по кабинету и вскоре обнаружил чайник. Тот оказался, к счастью, полным. Угорь стал поливать из него разбитое лицо Гусманова. Тот замычал и сделал первое осмысленное действие потянулся в карман за носовым платком. Предводитель налетчиков одобрительно хмыкнул и направился к бару, где все ещё оставалось достаточно заморского пойла. Он хлебнул початый "Наполеон" и тем же способом, каким его приводили в чувство никулинские бандиты, вдохнул жизнь в бренное тело директора "Промбанка". Другими словами, влил ему в горло полстакана коньяка. Постепенно взор Гусманова прояснился. - А где эти?.. - осторожно спросил он. - Эти на том свете, - ответил Угорь и засмеялся, довольный невольно получившимся стишком. - Я согласен, - сообщил Гусманов. - На что согласен? - несколько удивленно спросил Угорь. - На вашу крышу. Сообщники весело переглянулись. - Еще чего захотел, - хмыкнул Угорь. - Нам конкретно бабки твои нужны. Открывай банковский сейф. - Я вам все бы сейчас отдал, ребята, но ключ у главбуха. Топайте к нему. - А где он лежит у главбуха? - Понятия не имею. Оба братана чувствовали, что бугор туфту не гонит. Угорь клял себя, почем зря, что не прихватили взрывчатку. Но ведь он исходил из другой идеи. - Тогда свой сейф открывай. Личный. - Бандит указал рукой на железный ящик. Гусманов издал невыносимо тяжкий вздох, но вытащил из кармана связку ключей и одним из них открыл сейф. Угорь, отодвинув директора в сторону, тут же заглянул туда. - Угу, - радостно хмыкнул он. - И сколько здесь? Шестьсот штук, - печально отозвался Хисам Хисамович. - Причем моих личных сбережений. - Селезень, доставай пластиковый пакет. Как раз должно влезть. Братан принялся за работу. - А вам, господин директор, придется присоединиться к остальным временно задержанным. Пару бутылок коньяку можете прихватить с собой.
Никулинские 24 июня, понедельник: вечер
Корчага вместе с никулинской братвой не разъехались по домам после посещения "Золотого дракона", а расположились невдалеке от Кунцевского отделения "Промбанка", ожидая, чем закончится акция Толяна и Бугра. Сумеют ли они взять под крышу это финансовое учреждение? Но очень быстро началась какая-то чертовщина. Прикатили мужики в масках, пошла стрельба. На асфальте у входа в банк вскоре лежало три трупа в форме охранников. "Ограбление! ужаснулся Корчага. - А как же наши братаны? А как же наши баксы?" Прошло ещё некоторое время, и тела Толяна и Багра были вынесены наружу и брошены на дорогу. Кейса с баксами ни у кого из них, естественно, не оказалось. Корчага мрачно огляделся - десятки людей в камуфляже и черных масках, менты, пожарные машины, реанимобиль. Он заметил также Антона Кашина из фирмы "Редут". Корчага знал, что люди из этой фирмы охраняют отделение банка и пристреленные налетчиками секьюрити должны быть из "Редута". Поэтому и директор фирмы тут. Стоит, переживает, смолит одну за одной. Да сделать ничего не может. А что тут, блин, поделаешь? Когда берут заложников - особо не рыпнешься. И тут в светлую голову Корчаги пришла золотая мысль. А ведь не один Антон из фирмы "Редут" здесь находится! Наверно, все сотрудники тут, вокруг банка, ошиваются. Ведь не кого-нибудь мочат - их друзей-приятелей. Скорее всего, остались один-два человека на хозяйстве, но их легко можно убрать. А на фирме уж точно есть, чем поживиться. Потерянные сто штук баксов удастся компенсировать наверняка. Но здесь важно и другое. Он ещё не является среди никулинских достаточным авторитетом и автоматически не сможет занять место Толяна. Но удачный налет сильно поднимет его шансы. Если братки пойдут за ним и вернутся не с пустыми руками, его безоговорочно признают за бугра. Он подозвал к себе боевиков. Пацаны, вы сами всё видели, - проникновенно произнес он, - только что погибли наши братаны, Толян и Багор. Мало того, пропали сто штук баксов, которые мы только что заработали в "Золотом драконе". И всё по вине этих лохов из "Редута", которые себя ещё профессиональными охранниками называют. Сейчас эти долбаные охранники, выпучив буркала, смотрят, как мочат их товарищей. Надо их наказать, этих сраных секьюрити, из-за которых погибли наши братаны и сгинули наши лаве. Предлагаю немедленно наехать на фирму "Редут", тем более, сейчас там вряд ли кто есть, а поживиться чем найдется. Пацаны откликнулись с энтузиазмом, хотя никто из них никогда ни в каких налетах не участвовал. Им, однако, казалось, что это дело плевое, и они быстро расселись по тачкам. У офиса "Редута" и вправду никакой охраны не было. Видимо, сейчас все действительно находились у банка. Лишь войдя в здание, Корчага заметил в комнате начальника охраны миловидную женщину, которая сосредоточенно работала на компьютере. Все тринадцать никулинских рэкетиров ввалились в эту комнату, держа в руках пистолеты. Римма оторвала глаза от компьютера и недоуменно воззрилась на вооруженных людей. Впрочем, недоумение длилось недолго - ясно, что это налет. В офисе сейчас никого не было. Двоих дежурных охранников она отпустила - ребята рвались к "Промбанку", где происходили чрезвычайные события. А Римма осталась до их возвращения последить за хозяйством. Она внимательно оглядела налетчиков и сразу определила - это не профессионалы. Оружие ребятки держали как-то неуверенно, видимо, практически не пользовались им. Да и вообще вели себя почти стеснительно, нерешительно выстроившись у стеночки. Но это ублюдки, которым нельзя показывать слабину. Тогда их не остановить. Могут сделать с ней что угодно. Кто они такие? Как их вообще сюда занесло? Все эти мысли мгновенно пронеслись в её голове перед тем, как она услышала первые слова. - Здравствуйте, мадам, - галантно приветствовал её Корчага, приближаясь к столу, за которым расположилась Римма. - Ничего, что мы явились без приглашения? - Окинув оценивающим взглядом её фигуру, он предложил: - А не поразвлечься ли нам немного? - Да, конечно, можно и поразвлечься, по-деловому заметила Римма. - Но для этого нужен один предмет. - Предмет? ухмыльнулся Корчага. - Отчего не найтись? Найдется - и не один. - Он оглянулся на бойков. Те дружно расхохотались. - Вы не поняли. Я сейчас объясню, - назидательным тоном школьной учительницы продолжала Римма, доставая из стола табельный ПМ. Корчага побледнел и отшатнулся. - Да не волнуйтесь вы так, - укоризненно сказала она, - подождите минуту. Римма передвинула затвор, и вдруг оказалось, что пистолет не заряжен. - Видите, патрона в патроннике нет. Значит, обойма пуста. Надо её заменить. При полном ступоре всех братанов она вынула пустую обойму и зарядила новую. После чего опять передернула затвор. - Отчего ж ты теперь так далек от меня? - тоном капризной любовницы пропела Римма. - Подойди поближе, дорогой. Корчага оловянным шагом вновь вплотную приблизился к столу. Римма привстала и приставила к его лбу ствол. - Убирайтесь отсюда все, - строго сказала она. - Быстро и молча. Никулинские так и поступили.
Налетчики 24 июня, понедельник: вечер
Угорь, приняв коньячку и имея на руках уже как минимум шестьсот тысяч из сейфа директора и сто штук из кейса рэкетиров, заметно повеселел. Он подошел к Бархану. - Сколько удалось по кассам наскрести? - Угорь указал на пластиковый мешок, лежащий у ног Бархана, где были собраны деньги из операционного зала. Братан пожал плечами. - С лимон наберется. Правда, деревянными. - Что ж, тоже неплохо. - И Угорь засвистел нечто веселенькое. Вдруг из толпы пленников поднялся и направился к Бархану пожилой потрепанный мужик, в одежде бомжа. Взгляд у него, как отметил бывший главарь можайских, был определенно ненормальный. - Чего тебе, дед?! прикрикнул на мужика Бархан. - Ступай на место! Или неприятностей хочешь? Но тот, не отрывая от налетчика безумного блудливого взгляда, продолжал двигаться на братана и при этом протянул вперед руку, на раскрытой ладони которой что-то лежало. Бархан примолк и стал пристально вглядываться в неизвестный предмет. Бандит его опознал, когда старик с сумасшедшей улыбкой подошел совсем близко. Это была чека от гранаты. - Где ты её нашел? спросил братан, чувствуя, что голос его оседает. - Вытащил из гранаты, почему-то шепотом ответил оборванец. - А граната?.. Обтрепанный старик вынул из кармана другую руку. В ней была зажата граната. Без чеки. - Мы тебя не задерживаем, - после продолжительного молчания, наконец, выдавил из себя Бархан. - У меня больная жена, - грустно сказал старик. - Ей требуется операция, которая стоит сто тысяч рублей. - Пожалуй, мы сможем тебе помочь, - осторожно произнес Бархан. - Я пришел с этой гранатой ограбить банк, а вы мне помешали, - продолжал свою грустную исповедь неудавшийся налетчик. - Вы помешали сделать операцию моей жене. - Старик, - более уверенно заговорил Бархан, - я тебе отсчитаю сто тысяч и можешь валить отсюда прямо в больницу. Заплатишь, сколько надо, и будет твоя жена жива-здорова. - Я возьму вот это, - сказал человек с гранатой, указав на пластиковый мешок, лежащий у ног Бархана. - Зачем тебе столько? - недовольно сощурился налетчик. - Ведь тебе нужна одна операция, а не тридцать. - Я хочу этот мешок, - как-то зловеще зашипел старик, руки его задрожали, и Бархан с ужасом подумал, что граната может выпасть из его ладони. - Ладно, дед, забирай. - Бандит пнул мешок с деньгами в его сторону, а сам подошел к Угрю. - Этого старого козла придется выпустить с деньгами. У него в одной руке граната, а в другой - чека от нее. Угорь посмотрел на Бархана с недоверием, а на старика - с опаской. Оборванец между тем левой рукой, в которой находилась чека, подцепил мешок и с неимоверным напрягом, но все-таки поволок его к выходу из банка. Правую руку он держал вытянутой перед собой. Перышко, увидев, что в его сторону, к входным дверям, двигается такой странный объект, удивленно взглянул на Бархана. Тот подал подельнику знак рукой - пропустить. Старик, волоча мешок, вышел из банка, пересек тротуар и двинулся на другую сторону улицы. К дверям подскочил Бархан. - Ложись! - скомандовал он Вите, бросился на пол сам и дал короткую очередь в спину старику. Тот упал, выпустил гранату, которая, взорвавшись, разметала миллион рублей по всем прилегающим улицам и переулкам.
В кризисном штабе 24 июня, понедельник: вечер
Когда от случайного попадания пули в одну из бутылок с адской смесью, в результате чего взорвались, сдетонировав, все заряженные водочные емкости, на командном пункте началась настоящая паника. Никто не мог понять, почему налетчики открыли стрельбу по сумке, в результате чего погибли два спецназовца. Мало того, минуту спустя террористы демонстративно выбросили на улицу трупы двух заложников. - Кто-нибудь может здесь объяснить, что происходит?! - сорвался на крик обычно невозмутимый министр Селихов. - Полковник Сенцов, свяжитесь с бандитами, - негромко скомандовал замдиректора ФСБ. Седой полковник загундел в рацию: - Алло, алло, в чем дело? Почему вы уничтожили продовольствие и расстреляли двух заложников? В ответ он услышал гневную отповедь предводителя налетчиков. - Потому что вместо жратвы и водки вы хотели подсунуть нам взрывчатку! Вы хотели разорвать нас на части! Но у вас ни хера не получилось! Один контрольный выстрел по вашему, как вы говорите, продовольствию, - вдохновенно врал Угорь, - и оно взлетело в воздух. В отместку мы вынуждены были расстрелять двух заложников. И будем продолжать это делать, если вы не начнете выполнять наши условия! Где баксы, ети вашу мать?! Где вертолет?! Где все остальное - наркота, харчи и водка? Баб мы у вас не требуем - здесь их хватает. - И он злобно захохотал в рацию. - Случилось недоразумение, попытался разрядить ситуацию полковник. - По недосмотру штатского персонала, продовольствие нагрузили на ящики с патронами. Поэтому и произошел взрыв. Какой нам смысл переправлять вам взрывчатку? - Три лимона на бочку и вертолет! Конец связи. Сенцов изложил суть этого разговора начальству. - Поторопитесь, пожалуйста, Федор Германович, - нервно пробарабанив пальцами по столу, обратился министр к представителю Центробанка. Тот немедленно схватился за мобильник. - Это Угорь! - внезапно воскликнул сидящий за компьютером подполковник Фролов. - Его голос по рации идентифицирован, он есть в нашей фонотеке. - Угорь? Что нам это дает? обратился Коржиков к подполковнику. Тот пощелкал по клавиатуре ноутбука. Сидел девять лет за бандитизм. Его специализация - налеты на почты, небольшие отделения сбербанков. Да, я уже говорил, он корешится с Селезнем. - Мы их хазы, кажется, не знаем? - Нет, - с сожалением покачал головой Фролов, не отрывая глаз от дисплея и продолжая перебирать пальцами клавиатуру. - В свое время он засыпался вместе с Барханом, ныне химкинским бригадиром. Посмотрим, что у нас на этого Бархана. - Есть у них братья, сестры, отцы-матери, наконец? - Бесполезное это дело, товарищ генерал! махнул рукой Фролов. - Сколько раз в подобных случаях вызывали родственников - дохлый номер: никто из таких отпетых урок на уговоры родственников не поддается. - Тут подполковник оживился. - У Бархана есть подружка, зовут Фарида Хайрутдинова. Возможно, татарочка. А у фоторобота той девицы, что расстреляла гаишников, - типично восточные черты лица. Ну-ка, ну-ка, - заволновался генерал. - Есть у нас её фото? - Нет, но мы быстро можем его получить. - Действуй, подполковник. Действуй. И тут со стороны банка послышались автоматная очередь, а потом взрыв. В очередной раз все члены кризисного штаба бросились к окнам. На дороге перед банком лежали фрагменты человеческого тела, а по улице метались на ветру разноцветные российские денежные знаки. - Что там у вас опять случилось, черт возьми?! - почти жалостливым голосом завопил в рацию полковник Сенцов. - Мы так подумали, - импровизировал Угорь, взяв издевательский тон, - что у вас наличных деньжат на жратву с ханкой не хватает, и решили вам подбросить маленько. А чтоб вы действовали пошустрее, мы решили ликвидировать ещё одного заложника. Взрыв слышали? Это - граната. У нас таких предметов в избытке имеется. Если что - забросаем и шпаков, что у нас сидят, и ваших спецназовцев. Коржиков перехватил рацию у полковника. - Слушай ты, Угорь. Хоть вы маски и напялили, мы всех вас знаем. И не надейся - мол, смертная казнь отменена, я тебя лично, суку, пристрелю. Попробуйте только тронуть ещё хоть кого-нибудь! - Везите бабки - проблем не будет, - внезапно осипшим голосом ответил Угорь. Братану совсем не понравилось, что менты каким-то образом смогли его вычислить. - Когда, наконец, привезут доллары? - жестко обратился министр к чиновнику Центробанка. - Уже в вертолет грузят. - Он вытер цветным носовым платком пот со лба. - Прямо на вертолете и привезут. Из соседней комнаты в кабинет ворвался Фролов, размахивая листком с фотоотпечатком, и почти завопил: - Эта девка на джипе - Фарида Хайрутдинова.
Налетчики 24 июня, понедельник: вечер
- А для чего ты застрелил этого мужика? - спросил Витя Бархана, указав на пожилого оборванца, тело которого во фрагментарном виде все ещё лежало на дороге. Бархан удивленно покосился на подельника и ответил не сразу, осторожно выбирая слова: - Ну, он же украл наши деньги. - Он говорил: ему они нужны на операцию для его жены. - Старик говорил, что ему нужно сто штук, а забрал целый лимон. Да и врал он, как гнилой мент, по его роже видно было. И потом, - все более распалялся Бархан, - этот говнюк мне угрожал, брал на гоп-стоп. А я вообще не люблю, когда мне кто-то угрожает. - И он пристально, исподлобья посмотрел на Перышко. Тот спокойно выдержал этот взгляд, но больше вопросов не задавал. В это время Угорь, раздраженный разговором с ментами, главным образом тем, что он оказался опознан, почувствовал необходимость расслабиться.
Братан вновь передал рацию Вите и двинулся к углу, где сгрудились вконец изможденные и перепуганные заложники. Он обвел взглядом баб помоложе и покрасивее, и вскоре его глаза сфокусировались на девушке с пепельными волосами, в белой блузке и серой юбке. - Подойди сюда, - указал Угорь на неё стволом автомата. У заложницы испуганно забегали глаза, но она не сдвинулась с места. - Ты, в белой кофте, я тебе говорю! - грозно произнес Угорь, и, поскольку девушка опять должным образом не отреагировала, он прямо по телам лежащих вповалку заложников направился к ней. Подойдя к девице Угорь, взял её за руку и рывком поднял на ноги. - Ну что, красотка, выпить-закусить хочешь? - Я не голодна, - отчаянно замотала головой заложница. - Пошли, говорю! - И налетчик дернул её за руку так сильно, что она упала лицом вниз на нескольких рядом лежащих мужчин и женщин. Но Угорь снова поставил её на ноги и теперь уже молча потащил за собой. Та сопротивлялась, но видно было, что чувство страха подавляло её волю. Шум, происходящий в углу, где находились заложники, привлек внимание Вити. То, что он увидел, заставило его быстро двинуться в сторону заложников. - Эй, крикнул Перышко на ходу, - куда ты тащишь девушку? Угорь остановился и обернулся. - А тебе-то что? - удивился он. - Это - моя девушка, неожиданно объявил Перышко, - отпусти её. - Ты что охерел, чмо болотное?! выпучил глаза Угорь. - Ты кому это говоришь?! Ствол его автомата угрожающе повернулся в сторону Вити. Тот, однако, по-прежнему приближался к Угрю, больше не говоря ни слова. И предводитель налетчиков внезапно вроде как сдулся, наподобие детского резинового шарика. - Твоя, так твоя. Баб, что ли, здесь мало. Иди на место, - сказал он сероглазой с пепельными волосами, отпустив её руку. Та, бросив благодарный взгляд на Витю, быстро вернулась назад. Угорь между тем снова обвел взглядом толпу заложников. - Вот ты, иди сюда, - указал он на явно разбитную девицу, которая тут же поднялась с места и, задирая руками юбку, как будто переходила реку вброд, стала пробираться через тела пленников. - Ну, а эта - тоже, скажешь, твоя? вроде бы с нахрапистой интонацией, в которой, однако, чувствовалась слабина, обратился Угорь к Вите Перышку. - Эта женщина - не моя и вольна в своих действиях. Витя развернулся и двинулся на свой пост к дверям. Угорь переглянулся с Селезнем и, указав пальцем на Перышко, покрутил тем же пальцем у своего виска. Он стал спускаться с выбранной им женщиной по лестнице вниз, но остановился и спросил Селезня: - А ты, братан, что же, никого не приглядел? Тот призадумался и присмотрелся повнимательнее к спутнице Угря. - Я, пожалуй, вместе с тобой спущусь. Эта чувиха нас двоих свободно потянет.
В кризисном штабе 24 июня, понедельник: вечер
В небе послышался какой-то шум. - Это наш вертолет, - радостно заорал представитель Центробанка. - Он везет доллары? - обеспокоенно спросил министр. - Да. Один миллион. - Будем договариваться, - сказал Селихов. Действуйте, полковник. Сенцов в очередной раз приник к рации. - Банк! Вы меня слышите? - Слышим! Слышим! - раздался голос Угря, который уже находился в общем зале и, как только завидел вертолет, снова забрал у Вити рацию. - Сейчас прямо напротив банка сядет вертолет. Там будут находиться ваши доллары. Вы отпускаете заложников и садитесь в вертолет. Заложниками станут пилоты. - Ничего не выйдет! Мало ли вы нам какую туфту вместо баксов подсунете! Сгружаете зеленые, мы их пересчитываем, проверяем и только тогда садимся в вертушку и отпускаем заложников. - Что делать? - Полковник обвел взглядом разом всех начальников. - Штурмовать! - вместо них ответил командир "Терры", взбешенный утратой двоих своих лучших бойцов. - Сейчас бандиты усядутся считать баксы, и это их, конечно, отвлечет. Ведь самое главное для них - деньги. А если они выяснят, что оговоренная сумма получена не сполна, начнется все сначала - они опять станут расстреливать заложников. Взгляните в окно - сколько там уже трупов, а мы все торгуемся с этими головорезами! Министр молча посмотрел на генерала Горохова, тот немедленно кивнул. Семен Коржиков, поймав обращенный на него взгляд Павла Селихова, кивнул тоже. А почему бы нет? Так или иначе, за все отвечает спецпредставитель президента, а проводить олерацию будет спецназ ФСБ. И действительно, подумал министр, жертв все равно уже слишком много, и очень похоже на то, что командир "Терры" прав. Тем не менее, Селихов согласился со спецназовцем с нелегким сердцем: - Полковник Сенцов, передайте бандитам, что мы согласны на их условия. Генерал Горохов, готовьте спецназ к штурму банка. Я хотел бы знать в деталях, как произойдет эта акция.
Налетчики 24 июня, понедельник: вечер
Вертолет приземлился прямо на перекрестке улиц возле банка. Оттуда по трапу спустились два габаритных мужика в камуфляже, каждый нес на своих плечах по пластиковому мешку. Они двинулись к входу в банк. - Нет! Нет! заорал в рацию Угорь. - Пусть они оставят мешки на улице. Мы их сами заберем. Полковник Сенцов, выслушав это пожелание налетчиков, передал его генералу ФСБ. Тот по мегафону отдал соответствующее распоряжение камуфляжникам, волокущим мешки с баксами. Те бросили пластиковые пакеты на асфальт, потоптались на месте, о чем-то посовещались и двинулись на противоположную сторону улицы, к кризисному штабу. - Пацаны! - обратился Угорь к мужикам, ранее вытаскивавшим трупы никулинских рэкетиров и банковских охранников. - Дуйте за пакетами и мигом обратно. Бархан, несмотря на наступившую темноту, между тем углядел некие перемещения окружающих банк спецназовцев. - Угорь, - тихо сказал он, - менты к штурму готовятся. - Вижу, - ответил тот неожиданно спокойно. Как только мешки внесли в банк, Угорь скомандовал заложникам: - Всем встать и переместиться к входным дверям! Быстрее! Быстрее! Пленники, почувствовав, что в их положении, возможно, назревают положительные перемены, быстро сгрудились у дверей. - Вот так и стойте, пока за вами не придут! На улицу не выходить убьют! - отдал последнюю команду Угорь, одновременно бегло просматривая содержимое двух пластиковых мешков. - Сколько там? - блестя глазами, спросил Селезень. - Теперь - без разницы! Сколько ни есть - все наше. А больше не дадут. Бери один пакет, я потащу второй. Ты, - Угорь указал пальцем на Бархана, поскольку во время налета подельники избегали называть друг друга по кличкам, - прихвати директорские бабки. Ты, пацан, понесешь кейс, там никулинские лаве. Всё. Уходим. Он первым метнулся к лестнице, ведущей в подвальное помещение, за ним - все остальные. Угорь добрался до какой-то двери, которая оказалась запертой, и выбил замок очередью из автомата. Налетчики попали в котельную. Угорь с фонарем в руке уверенно пробирался по одному ему известному маршруту. Вот он подошел к мощной с виду кирпичной стене и пару раз ударил по ней кроссовкой. Легко отвалилось несколько кирпичей, и образовалась приличная дыра, в которую вполне мог пролезть человек средней упитанности. - Немецкий вариант! Об этом способе я сам прочитал в газетах. Делается подкоп под здание банка, а потом - захват заложников и байда с вертолетами-самолетами. Получаешь баксы и уходишь по канализационному тоннелю. - А дальше ты дорогу хорошо знаешь? - несколько обеспокоенно, но и с заметным облегчением спросил Бархан. И тут наверху поднялся большой хай. - Ша! Штурм начался, - тихо рассмеялся Угорь. - Надо спешить. Он первым пролез сквозь дыру. За ним не без труда протиснулся Бархан. Селезень и Перышко пробрались сквозь окно в кирпичной кладке легко. - Гоша! - вполголоса позвал Угорь. - Здесь мы. - Из темноты вынырнули две фигуры с керосиновыми лампами. - А почему ты не один? - Диггеры на пару работают. - Долю все равно получите как за одного. Такой уговор был. Ладно. - А чего у вас в руках за светильники чудные какие-то? - Если долго находиться в таких местах, батарейки отсыревают и фонари отключаются. Приходится использовать керосиновые лампы. - А! Вот оно что! - Угорь! Должен тебя предупредить - дорога стола опасной. Прорвало трубу с горячей водой. Все ямы кипятком залило. Да и почву кое-где подмыло. - Делать нечего - все равно уходить надо. Гоша, иди впереди вместе с Перышком. Ты, Бархан, за ними вместе с другим диггером. Мы с Селезнем прикрывать будем. Гоша не соврал, тоннель действительно залило, и группе нередко приходилось выстраиваться в цепочку по одному. Тут сзади послышались голоса и неразборчивые крики. Стало ясно, что менты напали на их след. - Долго еще, Гоша? - обеспокоенно зашипел находящийся позади всей группы Угорь.
- Все, последний поворот - и мы у цели, - обрадованно сообщил прокладывающий дорогу Гоша.
И тут же раздалась автоматная очередь. Рухнули в почти кипящий поток находившиеся ближе к нему Селезень и Гоша с напарником. Бархан, шедший у стены впереди Угря, мгновенно рухнул на землю и развернул АКСУ на предводителя налетчиков, но тот уже лежал навзничь с торчащим между ребер ножом. Витя подошел к нему, вытащил свою выкидуху, обтер её о покойника и сунул куда-то в рукав.
- Вовремя ты его. - Бархан с уважением посмотрел на Перышко. - Сука, хотел все себе захапать. А если б я не успел залечь, как бы ты достал Угря?
Вопрос был по существу, ведь Витя шел впереди Бархана. - Рикошетом от стены, - спокойно объяснил Перышко. И вдруг почва стала уходить у них из-под ног. Видимо, горячая вода заполнила пустоты под грунтом, и тот стал обваливаться. Бархан и Перышко тут же отпрыгнули к стене тоннеля и, ухватившись за какую-то трубу, повисли на ней. А четырех их бывших подельников буквально поглотил бурлящий поток. Даже Бархана, человека физически и психически почти неуязвимого, ужаснула эта картина. Его руки теперь уже не просто вцепились в трубу, а как будто вросли в нее. - Брат Артемий говорил, - между тем безмятежно заметил Витя, - такой конец ждет очень и очень многих после Третьего Пришествия. Абсолютное, даже неестественное бесстрашие подельника не только поразило Бархана, но и принесло ему некоторое облегчение. Кому бы сейчас, в практически гибельной ситуации, не пригодился напарник с таким чудовищным презрением к смерти. Бархан, слегка расслабившись, только теперь обратил внимание, насколько надежно прикреплен к его спине пластиковый пакет с шестьюстами тысячами долларов. Слава Богу, держится, сорваться не должен. - Перышко! - Они говорили в полной темноте, ни фонарей, ни ламп у них не было. - А чемоданчик с баксами у тебя? - У меня, - ровным голосом ответил подельник. - Я думаю, нам надо двигаться за поворот. Там должен быть выход, как говорил Гоша. Перебирая руками по трубе и держа ноги на весу, они добрались до поворота. - Бархан! А здесь уже можно идти, - сообщил Витя, добравшийся до заветного поворота первым. - Воды под ногами уж точно нет. Если только яма какая-нибудь. - По стеночке иди, по стеночке... Давай-ка лучше возьмемся за руки, - предложил Бархан, когда тоже добрался до сухой земли. Они осторожно двигались, прижавшись к стене и взявшись за руки, пока не увидели над головой полоску света. Бархан нащупал на стене скобы.
- Это люк! - обрадованно объявил он. - Выходим. Бархан полез первым, и с каждой оставленной позади скобой сердце его мучительно сжималось. Кто их встретит там, наверху? Менты или Фарида? "Форды" с мигалками или "тойота камри" его подруги? Наконец они добрались до люка. Бархан вставил в АКСУ новую обойму. - У тебя оружие наготове? - спросил он у напарника. - У меня оно всегда наготове, - последовал спокойный ответ. "Действительно, о чем я спрашиваю? У этого парня нож - часть его тела", - подумал про себя Бархан и решительно открыл крышку люка. В двадцати метрах от их колодца, припарковавшись у тротуара, стояла "тойота камри".
В кризисном штабе 25 июня, вторник: ночь
- Они ушли через дыру в подземной части стены здания, - сообщил по рации командир "Терры". Услышав эту информацию, рацию у полковника Сенцова забрал генерал Горохов. - Как это, черт возьми, могло случиться?! - Дыра была, конечно, сделана и замаскирована заранее - может быть, ещё до вселения сюда банка, когда только стало известно, что он здесь откроется. А все требования налетчиков вертолетов-самолетов для доставки в Чечню спектакль. - Вы их преследуете? - Это невозможно. Непонятно, как бандиты сами здесь прошли. Тоннель залит кипятком - видно, трубу прорвало. Поскольку здесь же, в кризисном штабе, находился начальник коммунальной службы Москвы, он немедленно распорядился отправить в залитый водой подземный ход ремонтную бригаду. Не терял времени и замминистра Семен Коржиков - он распорядился поднять по тревоге все местные районные отделения милиции и полностью взять в кольцо прилегающую к банку местность. - А что с заложниками? - спросил министр. Генерал ФСБ переадресовал этот вопрос по рации командиру "Терры". - Один человек убит бандитами. Кажется, главбух, - последовал ответ "терровца". - По-видимому, его кончили ещё до нашего штурма, - на всякий случай добавил он. - А остальные? - Вроде в порядке. Сейчас, кстати, в банк можно впустить врачей. Министр пребывал между тем в нелегком раздумье: сообщить президенту уже сейчас об исходе дела или немного подождать в надежде, что бандитов все же поймают. Наконец он решил, что торопиться не следует. - А с прессой как быть? - спросил у Селихова его секретарь, прибывший на место событий намного позже остальных действующих лиц. - Их там, на улице, собралось несметное количество. Скажите все как есть. Совершен налет на банк. Бандиты убили девять человек. Сейчас ведется преследование налетчиков. Сумма украденного подсчитывается. - Министр немного помолчал: - О миллионе из Центробанка говорить пока не стоит. Примерно через полчаса генералу Коржикову сообщили, что банк взят сотрудниками в плотное кольцо радиусом в десять километров. Еще через часа полтора пришло известие от ремонтной бригады, что авария ликвидирована. Ремонтники также доложили, что после слива воды из тоннеля они обнаружили четыре трупа. В подземный ход немедленно бросили "Терру". Их сообщение чрезвычайно порадовало членов кризисного штаба: все четверо налетчиков оказались погибшими - видимо, в результате прорыва трубы с горячей водой. Миллион тоже нашелся, хотя купюры вряд ли можно использовать по назначению. - Это не страшно, - прокомментировал представитель Центробанка, американцы нам их обменяют. Министр тут же позвонил президенту и распорядился впустить в помещение кризисного штаба прессу и телевизионщиков. - Произведено жестокое вооруженное нападение на кунцевское отделение "Промбанка", - начал делать заявление для печати Павел Селихов. Бандиты убили девятерых человек и захватили около тридцати заложников. Чтобы спасти их жизни, пришлось прибегнуть к штурму. Его произвел спецназ эф-эс-бэ. Все заложники освобождены. Живы и здоровы. Бандитам уйти не удалось. Они погибли, пытаясь спастись бегством и оказывая сопротивление. Это всё. Благодарю за внимание. На дальнейшие вопросы ответит следствие.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ БЛАГОСЛОВЕНИЕ БРАТА АРТЕМИЯ
Витя Перышко и брат Артемий 25 июня, вторник: день
Ночью на квартире Угря, которая автоматически перешла к Вите Перышку, налетчики поделили свою добычу - семьсот тысяч долларов - примерно поровну на троих. Дождавшись утра, когда гаишники не столь бдительны, Бархан и Фарида укатили к себе в Бибирево. А Витя Перышко, хорошенько отоспавшись, решил поспешить с визитом к Учителю - брату Артемию. Он положил в дорожную сумку свою долю награбленного и пехом двинулся в Матвеевское, в "Божий дом". Учитель оказался на месте, и служба шла вовсю. Паствы заметно прибавилось, и голос Артемия окреп, стал более зычным. Сейчас он произносил грозную проповедь о Третьем Пришествии, которая явно производила впечатление на присутствующих. По залу то и дело шныряли люди в черных одеяниях с вышитыми на рукавах скрещенными ножами, держа в руках фанерные ящики, куда народ охотно клал монеты и купюры разного достоинства. Жизнь Артемия до поры до времени текла себе потихоньку самым заурядным образом. Будучи натурой, по сути своей художественной, он с детских лет мечтал стать актером, можно сказать, бредил театром. Но на вступительных экзаменах в главный театральный вуз страны - в ту пору он назывался ГИТИС - будущий проповедник с треском проваливался раз за разом. В результате Артемий лишь частично удовлетворил свою страсть к сцене, рампе и кулисам, женившись на актрисе второго плана и устроившись заведовать реквизитом в известный московский театр. И тут, совершенно неожиданно, у Артемия появилось новое увлечение, точнее сказать, влечение к холодному оружию, которое в избытке имелось в его театральном хозяйстве. Особенно привязался он к турецкому ятагану, который Артемий, в конце концов, просто унес со своего склада к себе домой и повесил над кроватью. Время от времени он брал оружие со стены, любовался им и аккуратно подтачивал. И вот этот янычарский кривой нож сослужил Артемию службу, совсем неоднозначную. В ситуации классического анекдота - он приходит неожиданно рано с работы и застает жену с любовником в собственной кровати - Артемий, не задумываясь, срывает ятаган со стены и рубит голову охальнику. На зоне его история имела успех, ещё бы - никто из самых знаменитых киллеров не мочил своих клиентов таким экзотическим видом оружия. А вскоре Артемий стал ещё более популярен в колонии, когда у него прорезалась новая страсть - к проповедничеству. Нахватавшись у соседа по нарам, бывшего сектанта-еретика, околохристианских понятий и терминов, он создал нечто вроде собственной религиозной системы. Суть её, впрочем, была неясна зековской массе, и доступными для неё стали лишь отдельные высказывания Учителя.
Но слушателям обычно важен не столько смысл речи, сколько её "драйв", энергетика, чем в полной мере обладали проповеди Артемия. И Угорь был совершенно прав, рассказывая Бархану и другим своим подельникам, что послушать Артемия зеки валили толпами. Когда же бывшему завскладом театрального реквизита пришло в голову, что для его учения полезно было бы обзавестись собственной символикой, он, изобретая таковую, долго не мучился. Здесь сыграла свою роль страсть к холодному оружию, и эмблема в виде скрещенных ножей вскоре стала украшать одежду проповедника. Возможно, именно эта эмблема поначалу привлекла внимание Вити Перышка, который сам не расставался с ножичком, к фигуре брата Артемия, и лишь позже юношу пленили неповторимые слова и музыка его речей. Федос, который покровительствовал Артемию, добился для него неслыханной привилегии у начальника лагеря Учителю разрешили отращивать волосы и бороду. Полковник внутренних войск внял аргументам вора в законе: чтобы речи Артемия как можно благотворнее влияли на зеков, его внешний вид должен соответствовать статусу проповедника. Ну и, само собой, руками заключенных был построен молельный дом. При освобождении Артемия не только Федос, но и многие другие влиятельные воры снабдили его рекомендательными письмами к своим московским коллегам. Это дало возможность Артемию собрать необходимую сумму для открытия "Божьего дома". Он начал функционировать в здании неработающего кинотеатра "Планета" в Матвеевском, где в данный момент недавний зек нес слово Господнее в массы. Артемий быстро приметил любимого ученика и, как понял Витя, постарался побыстрее закончить проповедь. Божий человек кивком головы пригласил его в знакомое помещение за черным занавесом. Они остались наедине, и Артемий с очевидным беспокойством оглядел Витю. - Я читал в утренних газетах и слышал по радио, что ночью была попытка ограбления банка и все налетчики уничтожены, - встревоженно произнес он. - Знаешь ли ты что-нибудь про это дело? - Я в нем участвовал, брат Артемий, но, благодаря твоим молитвам, свершился промысел Божий, и я, как видишь, жив и здоров. Но ты не под подозрением, хвоста за тобой нет? - совсем не в стилистике своих речей спросил руководитель "Божьего дома". - Нет, - твердо ответил Перышко, - ушли чисто. И я для Божьего дела свою долю принес. Он расстегнул сумку и показал деньги. - И это вся твоя доля? - с сомнением спросил Артемий. - Ты что же, и себе ничего неё оставил? - Нет, - безмятежно ответил налетчик, - здесь все двести тридцать три тысячи долларов. - Так не годится, - покачал головой Учитель. - Тридцать три тысячи оставь себе. Тебе нужно приобрести машину - недорогую, но новую. Да и жить и столоваться на что-то надо. Ты сюда приехал на общественном транспорте? - Пешком. - Сейчас мой человек отведет тебя на автомобильный рынок. Здесь рядом. Купишь "шестерку" - шиковать не надо. Как у тебя с документами? - Паспорт и права у меня официальные. - Очень хорошо. С завтрашнего дня можешь приступать к работе на наш Божий дом. Что делать, я тебе покажу. - Как скажешь, брат Артемий. Но я тебе хотел поведать о том, что со мной ещё произошло. - Что же? - спросил предводитель "Божьего дома" не без тревоги. - Я повстречал Единственную! - восторженно объявил Витя. - Вот как? А так ли это на самом деле? Чаще ли забилось твое сердце? Потекла ли быстрее кровь по жилам, обтекая чресла огненными струями? Возникло ли в душе ясное сознание того, что такой женщины ты ещё не встречал и более никогда не встретишь? - Все так и было, брат Артемий, - уверенно ответствовал Перышко. - Тогда - на колени, брат мой! Коли эта Женщина - Единственная и ниспослана тебе Царем Небесным, да будет благословенен ваш союз. Отныне ты обязан добиваться её души и тела. И ты этого добьешься. И никто не сможет помешать вашему единению, хотя многие захотят. Но рука, замахнувшаяся на ваш союз, отсохнет. Коварные планы лихих людишек во вред вам обоим или каждому из вас в отдельности, обернутся против самих злоумышленников. И во имя этой своей Любви не бойся преступать никакой писаный закон. Ибо любовь - от Бога. Она выше любого людского закона. Целуй этот символ Божественной власти, брат мой, - Артемий протянул к губам коленопреклоненного Вити эмблему в виде скрещенных ножей, висевшую у Учителя на груди. - Ты теперь не только во власти ножа, но и под охраной ножа. А значит, не только во власти Божьей, но и под охраной Божьей. Перышко с волнением прикоснулся губами к священному символу. - И еще. Возможно, случится так, что тело твое сольется с телом какой-нибудь другой женщины. В том греха нет, если лоно её требует твоей любви. Это - богоугодное дело. - Артемий немного помолчал и добавил вполне по-деловому: - Впрочем, Единственной знать этого не следует, а вот сама Единственная должна принадлежать только тебе.
Витя Перышко 26 июня, среда: вечер
Вчера Витя вместе с помощником брата Артемия приобрел синюю "шестерку" и целый день разъезжал с этим парнем по Москве, вдаваясь в нюансы водительской техники в условиях огромного города. Сегодня Перышко катался по столице уже один и чувствовал себя за рулем все более и более уверенно. И вот ближе к вечеру он решился нанести визит Единственной. Как следовало из штампа в паспорте, Вера проживала на Площади Победы. Витя ещё вчера попросил своего сопровождающего показать это место, и теперь Перышко прибып именно сюда. Он остановил машину у тротуара в раздумье - что делать дальше? На зоне Перышко легко сходился с женщинами, но то были обыкновенные трешницы, сейчас же дело обстояло совсем иначе. Комплексов у него особых не имелось, но он опасался отшатнуть от себя девушку каким-нибудь необдуманным словом или действием. А Витя как на грех забыл посоветоваться по этому поводу с мудрым Артемием, который не только хорошо разбирался в промысле Божьем, но, в свое время работая в московском театре, прекрасно знал и столичную жизнь, и светский этикет. А что девушка эта - Вера Иннокентьевна Шигарева, как следовало из паспорта, - совсем не простая, интеллигентная, было вполне очевидно. Сразу же заявиться к ней на квартиру Витя не решался. Он хотел немного изучить её, понаблюдать за Верой со стороны. Дом, в котором она жила, имел входы в подъезды с двух сторон. Откуда же её ждать? А ждать Перышко её собирался до упора - для начала, чтобы узнать, является ли "паспортная" Вера Шигарева именно той девушкой с пепельными волосами, серыми глазами и светлым ликом, которую он встретил в банке. А может быть, подождать этажом выше её квартиры? Точно. Он так и сделает.
Витя вошел в подъезд - к счастью, домофон не работал. Оказалось, что квартира Веры Шигаревой - на седьмом этаже. Он поднялся на восьмой. Часа два прошло в томительном ожидании, под подозрительными взглядами выходивших из лифта жильцов. И вот она появилась... Точно, Она! Обознаться он не мог. Только вот юбка на Вере была зеленоватой. Перышко глядел на девушку скрытно, из-за перил, и вдруг она резко обернулась, и глаза их встретились. Он чуть подался назад, но ощутил, как Вера занервничала: слишком долго открывала дверной замок.
Наконец дверь открылась и захлопнулась. Перышко вышел на улицу. Усевшись на лавочку во дворе, он стал вычислять её окна, в надежде увидеть лик Единственной хотя бы за стеклом. Кажется, вот они, эти три окна. Как раз в каждом из них последовательно зажегся свет. А вот и мелькнул контур девичьей головки и тут же исчез. Он зашел в соседний дом и, перебираясь с этажа на этаж, оказался, наконец, напротив окон Вериной квартиры. Но шторы были открыты только в одном окне, и видеть Единственную ему доводилось нечасто. Вдруг окна в квартире одно за другим погасли. Перышко посмотрел на часы. Было всего лишь девять вечера. Неужели девушка легла спать, и, как говорят на зоне, на сегодня сеанс окончен? Но томление его длилось недолго. Вскоре Вера вышла во двор в синем спортивном костюме и кроссовках. Она направилась к охраняемой автомобильной стоянке. Здесь Вера подошла к бежевой "восьмерке" и открыла её дверь. Уж не собирается ли она куда-либо уезжать? Может быть, и Вите следует заводить свой "жигуль", чтобы её сопровождать? Но нет, девушка поискала что-то в салоне и закрыла дверцу авто. Угу, отметил Перышко, теперь он точно знает, какая у неё машина. Завтра он с утра пораньше будет ждать её в своей "шестерке", а потом сопроводит на службу. Интересно, где работает его Единственная?
Федос и Артемий 27 июня, четверг: утро
Артемий на середине своей проповеди внезапно запнулся, поскольку уловил в людской толпе знакомое лицо - и не чье-нибудь, а самого Федоса! Вернулся, значит, бугор. Никакой радости Артемий от данного факта не испытал, хотя на зоне Федос всячески поддерживал его и защищал от чересчур наглых блатарей. Но то было на зоне! А сейчас для чего ему Федос? Артемий занят любимым делом, которое к тому же приносит хороший доход. Рэкетиры его не трогают, уважают братки слово Божье. А ведь Федос явился не просто так. Не забить стрелу со старым корешем, как говорят урки. Дело ясное. Авторитету что-то нужно от созданного Артемием Божьего дома. В угоду своим интересам он вполне способен развалить святое дело Артемия. И ведь не откажешь этому вору ни в чем. Действительно, кто смог бы в чем-нибудь отказать Федосу, знаменитому вору в законе? Он уже имел три срока, в общей сложности двадцать пять пасок. И это было его третье освобождение, можно сказать, третье пришествие в вольный мир. Как он стал вором в законе? Федос не был физически уж очень силен, зато прекрасно владел холодным оружием, как правило, самодельным. И главное, не задумываясь, употреблял его в дело. Он не был и чересчур умен, но обладал той особой, воровской хитростью, которая приобретается лишь с годами, в основном проведенными на зоне. Федос обладал также совершенно несгибаемым характером, абсолютной жестокостью и способностью переносить практически любую физическую боль.