- Хорошо, я согласен съесть все, что ты приготовила. Ты удовлетворена?
- Нет, вы только посмотрите на него! Он делает мне одолжение тем, что соглашается съесть мою еду! - жена Зорина сложила руки и возвела их к небу.
- Я могу и не есть, - оскорбленно заметил Зорин.
- Естественно, ты можешь и не есть! Ничего другого я и не ожидала от тебя услышать! Что еще можно услышать от мужчины, который позволяет себе разговаривать с женой подобным тоном!
- А каким тоном я должен с тобой разговаривать?
Она посмотрела на него взглядом, полным сочувствия.
- Бедняга! К шестидесяти годам ты, наконец, задался этим вопросом?
- Мне нет и сорока! - резонно возразил Зорин.
- Не имеет никакого значения, сколько тебе лет!
- Как это не имеет? А что, в таком случае, имеет?
- Моя жизнь. Я не позволю тебе ее ломать!
- И в чем, интересно, это проявляется?
- Я вынуждена стоять у плиты, сама мыть посуду и еще выслушивать после этого от мужа, что ему не нравится моя еда!
- Я не сказал, что мне не нравится твоя еда!
- Хорошо, ты это не сказал. Почему же тогда ты отказываешься ее есть?
- Мне кажется, я уже ответил на твой вопрос!
- Это обычные отговорки! Наверняка домработница уже успела тебе обо всем доложить! Но, уходя, эта идиотка даже не предупредила меня, как пользоваться плитой!
- Но это же твоя плита, а не ее. Кому, как не тебе, знать, как ей пользоваться?
- Ты повторяешь ее слова! И после этого ты еще будешь утверждать, что не разговаривал с ней?
- Какая разница, разговаривал я с ней или нет?
- Вот видишь! Ты сам косвенно признал мою правоту!
- Твою правоту... - Зорин уже ничего не понимал. - Умоляю, скажи, ради чего, собственно, ты затеяла весь этот разговор?
- Зачем? - она пристально посмотрела на него и вдруг расплакалась. Боже! И после этого я еще живу с этим человеком? Ты же совсем не понимаешь меня! Совсем! - она вскочила и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
Зорин проводил жену задумчивым взглядом, затем встал и заглянул в духовку. В глубине ее лежала черная, как ночь, утка.
ГЛАВА 63. Вторник, 14 октября - 10 часов вечера.
По возвращении домой Петр Лаврентьевич Нистюк принял душ и поужинал, затем забрался в кровать с томиком Борхеса в руках. С некоторых пор Борхес стал его любимым писателем, хотя он многого и не понимал в нем. Произошло это вскоре после того, как Нистюк прочитал несколько романов современных авторов. Так уж получилось, что после них к нему в руки попал именно Борхес. Если бы это были Сартр или Камю, или даже Джойс, наверное, он полюбил бы и их.
В девять позвонил Саша. Сначала Нистюк несказанно обрадовался, услышав его голос, но вскоре чувство радости уступило место настороженности, а затем и вовсе страху. Как он понял, Саша впутался в какую-то темную историю и просил о помощи. Нистюк медлил с ответом. Какую помощь он может оказать? Едва ли он уже на что-то способен.
Саша был на грани срыва, и это нельзя было не почувствовать.
- Поймите, Петр Лаврентьевич, если бы мне было к кому обратиться, я бы никогда вам не позвонил!
- Во-первых, не выкай и не называй меня по имени-отчеству! А, во-вторых, почему бы тебе и не обратиться ко мне?
На другом конце линии Саша заплакал.
- Спасибо! Я знал, что вы мне обязательно поможете!
В Нистюке на мгновение шевельнулась жалость, но тут же сменилась чувством самосохранения. А это чувство ему подсказывало, что лучше ни во что не вмешиваться.
- Ну, я пока еще ничего не обещал, - робко возразил он.
- Пожалуйста, Петр Лаврентьевич! Если вы можете мне помочь - сделайте это. Когда-нибудь я обязательно с вами рассчитаюсь!
Нистюк надолго задумался. Прежде всего, он так и не услышал, что же от него требуется. Если схватиться с кем-либо не на жизнь, а на смерть, то, пожалуй, здесь от него мало пользы. И Саша не может этого не понимать. А если дело в деньгах, то, увы, за свою жизнь он так ничего и не скопил. Получается, он ничем не может помочь молодому человеку.
- Ну, что, старый педрила, ты еще долго собираешься думать?! - вторгся в разговор грубый мужской голос.
У Нистюка перехватило дыхание и похолодело внутри.
- Я... Я... Я просто...
- Не просто, милый, не просто! Либо ты через десять минут приезжаешь за этим парнем и привозишь бабки, либо...
- Простите, привозишь что?
Собеседник Нистюка на время лишился дара речи.
- Ты что, старый козел, так ничего и не понял?! Бабки! Десять тысяч баксов, долларов, зеленых! Усек?
- Но у меня нет таких денег!
- Так что же ты отнимаешь время у деловых людей? Давай, Федор, кончай с нашим гостем! - обратился голос к кому-то еще.
- Нет! Пожалуйста! - закричал Нистюк.
- Что "нет", дурила?
- Не убивайте его!
- А кто сказал, что мы собираемся его убить? Он сам умрет. Свой смертью.