Водитель снова что-то закричал часовому, но тот, судя по всему, был непреклонен. Никоноров распахнул дверцу и высунулся наружу. Но в какой-то момент его нога соскользнула, и он полетел в грязь. Водитель помог ему подняться. Никоноров резко его оттолкнул и бросил на часового убийственный взгляд. Но сказать ничего не успел.
- Не могли бы вы подойти немного поближе? - произнес часовой виноватым тоном. - Видите ли, у меня плохое зрение, и я вовсе не уверен, что вы именно тот, за кого себя выдаете!
ГЛАВА 10. Понедельник, 13 октября - 11 часов утра.
Александр Александрович Груша подошел к краю бассейна и потрогал воду ногой. Поморщился, но вслух ничего не сказал. Затем отступил на два шага и нырнул. Вверх взметнулся фонтан брызг. Секунд через двадцать Груша появился на поверхности и встряхнул копной густых темных волос. Волосы были его гордостью. Далеко не каждый мужчина может похвастаться идеальной прической в пятьдесят пять лет. А он мог. Даром он что ли, три раза в неделю посещал атлетический зал, а также бассейн с сауной, и еще два раза - массажиста и косметолога. К жизни Александр Александрович относился с философской невозмутимостью и, порой, когда позволяло время, мог позволить себе час-другой дневного сна. Укорять его за это никто не решался. Трудно укорять человека, который может размазать вас по стенке одной левой рукой. В мэрии Александр Александрович считался человеком уравновешенным и спокойным, но скорым на расправу. Одного из своих подчиненных, уличенного во мздоимстве, он просто взял и выбросил в окно, а уже потом поинтересовался у секретарши, на каком этаже находится их офис.
У бортика бассейна, закутавшись в махровый халат, стоял генерал-майор милиции Лев Иосифович Пустырский.
- Боюсь представить, что бы сказал Герман Олегович, если бы узнал, как мы выполняем его распоряжение!
- А ты не представляй! Ты кто: генерал-майор или прапорщик? Тебе, дорогой мой, пора научиться и самому отдавать приказы!
Пустырский посмотрел на Грушу снизу вверх. В уверенности заместителя мэра что-то было. Неужели он разжился на своего шефа компроматом?
- Ну, чего топчешься? Боишься, что вода холодная? Не беспокойся, я распорядился, чтобы ее для твоих стариковских костей немного подогрели!
- Так уж и стариковских, - ворчливо заметил Пустырский, сбрасывая халат и забираясь в воду. - А что это я больше посетителей не вижу? Или время такое?
- Вот именно время! Да ладно, ладно, не смотри на меня так! Никого я не выгонял. Хотя мог бы. Мог! Но я просто взял и выкупил время. Не хватало еще нам плавать в обществе сопливых юнцов и их смазливых подружек. А другой публики в это время дня тут и не бывает.
- Зачем ты вообще потащил меня в бассейн? - Пустырский оттолкнулся от бортика и поплыл.
- Ты же сам попросил меня о встрече. А где еще мы можем спокойно поговорить? Не у меня же в кабинете? Как-то ради интереса проверил его на наличие "жучков". Так насчитал целых семнадцать штук! Само собой, трогать не стал. Пусть стоят. И мне, и им спокойней.
- Кому им? Уж не на меня ли ты, случаем, намекаешь?
- Да ради Бога! Ты же меня и так знаешь как облупленного! А "доброжелателей" хватает. Всем угодить невозможно. Кто-то стремится собрать на меня компромат, а кто-то по наивности пытается выведать какой-нибудь секрет. Словом, каждый занимается своим делом. А поговорить можно и в другом месте. Здесь, например.
Пустырский какое-то время плыл молча, затем вдруг решительно произнес:
- Этот сученок начинает мне действовать на нервы!
- Это ты о ком? - Груша, казалось, нисколько не удивился заявлению собеседника.
- Ладно, не делай вид, что не понимаешь! - Пустырский поморщился. - О Свистых. О ком же еще?
- Не знаю, чего ты на него взъелся. Нормальный парень. Разве что молодой, горячий. Сказал как-то, что мэра, случись что, будет защищать на танке. Не знаю, правда, откуда у него такая уверенность. Он и в армии-то никогда не служил.
Пустырский засмеялся.
- Кто ж ему даст танк?
- Я бы не дал. А вот мэр - кто его знает?
- Трущенко таких людей за пушечный выстрел не подпускал к власти!
- А чего это ты вдруг о нем вспомнил? - Груша подозрительно сощурил глаза. - В свое время он проиграл мэру пятьдесят процентов голосов.
Они достигли бортика и повернули назад.
- Тогда была одна ситуация - сейчас другая.
- В самом деле? И что же изменилось с тех пор? Последний социологический опрос показал преимущество мэра над ближайшими конкурентами более чем в три раза!
- Ты же сам знаешь, чего стоят эти опросы и кто их финансирует. А народ голосует либо чувствами, либо так, как ему скажут. А какие чувства у него остались к мэру?
- Ну, это ты зря! Ясное дело, все его любить не могут. Да и нужна ли она ему, эта всеобщая любовь? Главное: свое дело он твердо знает. Хочешь жить и работать на его территории - принимай его правила игры. Не хочешь убирайся к чертовой матери! Россия большая.
- Что это за правила такие? Было две независимые газеты - и те закрыл.
- Нормальные правила. Демократические.
- Последние распоряжения мэра даже у меня вызывают недоумение. Почему он решил, что о захвате террористами базы лучше промолчать? Ведь рано или поздно все равно все выйдет наружу!
- Его тоже можно понять. Вполне благополучный регион - и вдруг такое! К тому же не известно, какие требования выдвинут террористы.
- С террористами вообще не нужно разговаривать! Иначе зачем нам все эти "альфы" и "омеги"?
- Это с какой стороны посмотреть. Порой хочешь-не хочешь, а разговаривать приходится.
- Дотов просто боится за свой рейтинг!
- И это тоже. Его политическая карьера только начинается. Плох тот политик, который не мечтает стать президентом!
- К тебе это тоже относится?
Груша подплыл к бортику и, отжавшись на руках, выбрался из бассейна.
- Ко мне - нет. Я привык быть на вторых ролях.
- Но ведь стать первым ты бы не отказался?
- Разве что замом, - Груша поднял полотенце и стал вытираться. Пожалуй, на сегодня хватит. Теперь в сауну, а потом...
- Только без меня! - возразил Пустырский, выходя из воды по лестнице. Особенно что касается "потом"!
- О чем это ты подумал? - с усмешкой спросил Груша.
- Да так, ни о чем. Так ты подумаешь над моим предложением?
- А как же! Такое предложение просто нельзя оставить без внимания!
В его голосе послышалась двусмысленность, и Пустырский замер.
- Надеюсь, этот разговор останется между нами?