Паша вскакивает. От его резкого движения падает стул.
— Алька!.. Алька!.. — орет он изо всех сил.
Вбегает испуганная девочка.
— У тебя что, поехала крыша? — спрашивает она, видя, что ничего не случилось.
— Иди сюда, дура. Я тебе кое-что покажу.
Она не замечает «дуру», это их язык… Алина склоняется к Паше, видит коробочку и куколку в его руках.
— Ну?
— Смотри.
Паша медленно, словно боясь, опускает куклу на ниточке. Куколка начинает растворяться и пропадает.
— Здорово!.. — восклицает Алина. — Как это у тебя получается?.. Расскажи… я тоже хочу попробовать.
— Не знаю, — говорит Паша. — Сам не знаю… балдеж какой-то… Но знаю, что я хочу сказать тебе: ты — красивая.
— Блин, сделал открытие…
— Я тебе серьезно говорю.
— А я тебе серьезно отвечаю… Я — самая красивая и самая умная.
— Но я только сейчас заметил. Насчет первого.
— Бедненький, — гладит Алина Пашу по голове, — лет через пять, когда мы станем большие, я выйду за тебя замуж… Если ты будешь меня защищать. Это мое единственное условие.
— Дура, убери руку, — говорит Паша. — Но это балдеж… не передать словами…
Старуха крадется по коридору. Никого нет… Она открывает дверь в балетный класс, осторожно заглядывает, и, убедившись, что там — никого, заходит. В руках у нее большой кухонный нож. Посреди класса стоит небольшой фанерный домик без крыши, который соорудил Алексей.
На домике краской /это постарались дети/ написаны не совсем приличные слова: мудак, придурок сам, козел, сама козлиха, идиот, сам такой… Это арена переписки Алины и Паши, видно, что они так развлекались. Алина писала одной краской, Паша — другой. Это что-то вроде корявого диалога.
Старуха подходит к пианино, где стоит по-прежнему корзина, полная свежайших цветов, еще раз оглядывается и вытаскивает из корзины небольшой букет. Берет его за ножки, отстраняет от себя, и как заправский рубака, взмахом ножа рубит его, отсекая от стеблей головки. Все это падает на пол.
Затем она вытаскивает еще пучок, еще и еще. Удары ножа точны и безжалостны. У ее ног постепенно насыпается вся корзина, все содержимое ее, порубленное.
Пустая корзина, исписанный словами домик.
Торжество на лице Старухи.
Алексей, он бледен… Видно, какое-то волнение тревожит его. Он заходит на кухню.
— Вот вы где.
Заказчица сидит за столом. Она курит, перед ней чашка кофе… Мать и Зоя стоят у плиты в обнимку.
Алексей изумленно смотрит на них… Они замечают это и дружно смеются.
— А теперь, — говорит Мать, — мы поцелуемся… Моя дорогая.
Целует Зою в щеку.
— Прелесть, — говорит Зоя, целуя в щеку Мать.
Они троекратно целуются, как две закадычные подружки, встретившиеся после долгой разлуки. Последний раз в губы.
— Что-то возникает, — говорит Зоя Алексею. Глаза ее сияют.
Заказчица курит и не обращает на сцену никакого внимания.
— Мы выпили на брудершафт, — говорит Мать. — Выпили, правда?
— Еще как выпили, — подтверждает Зоя.
— Я хочу пригласить вас на праздник. Он скоро начнется. В классе, — говорит Алексей.
Он никак не реагирует на то, что увидел.
— У вас во дворе мужики с собаками, — говорит заказчица. — Ходят туда сюда и все нюхают… Собаки… Мужики в форме и с автоматами. Меня не хотели пускать, говорят, в этом доме укрывается опасный преступник. Я пробежала через черный ход… Там даже стоит танк — зеленый такой, но без пушки…
— У нас праздник, — напоминает Алексей.
Коридор. На стенах коридора черно-белые фотографии персонажей фильма. Они больше, чем обычно. Непонятно, когда они увеличились в размерах, но это не вызывает никакого удивления.
Дверь в мастерскую Алексея, она отличается ото всех. В ней три замка.
Где-то далеко слышится автоматная очередь и лай собак. И еще одна автоматная очередь.
Открывается еще одна дверь и выходит Виктор. На губах его усмешка. Он по-прежнему в джинсах. На нем не застегнутая рубашка. В руках — пистолет. Он втыкает его за пояс, начинает застегивать рубашку, пистолета не видно.
Следом из другой двери показываются дети. Они молча выходят в коридор и остаются там.
Открывается еще одна дверь — из нее показывается Старуха. Еще из одной двери выходит Заказчица с сигаретой и чашкой кофе в руках. Еще из одной — Мать. Еще из одной — Зоя.
Мать и Зоя подходят друг к другу и обнимаются.
— Это за мной! — говорит спокойно Виктор. — Охотнички, наложили в штаны от страха.
— Папа! — восклицает Паша. — Я всегда знал, ты — крутой!
— Ничего, сын, отдам тебя в ушу. Вырастут и у тебя зубы… И тогда поймешь: жизнь — копейка.