- Это зависит от того, как добро определить, - предположил Грегори. - В конце концов, есть удовольствие, наслаждение.
- И в них червоточина, - ответил Лайонел. - Везде свой Иуда. Да весь мир и есть Иуда, только никто не решается об этом сказать.
Грегори повернул голову, чтобы получше разглядеть молодого человека, который так смотрит на жизнь. Он растерялся. Он-то рассчитывал войти в открытую дверь, а налетел на железные ворота.
- Даже Иуда получал удовольствие, - осторожно сказал он. - Знаете, в древности верили, что и предательство, и злоба, и жестокость могут вызывать восторг. Были такие культы...
- Чушь, - пренебрежительно отозвался Лайонел. - Это же просто обычная религия, вывернутая наизнанку. Обычно клерк ходит в церковь, а сатанизм это тот же клерк, только в публичном доме. Такой задиристый петушок среднего достатка.
- Как-то странно слышать, - не без раздражения сказал Грегори. - Мне приходилось встречать людей, которых служение злу явно приводило в восторг.
- В восторг можно прийти от чего угодно, - отвечал Лайонел, - от выпивки, от азартной игры, от поэзии, от любви и, наверное, от сатанизма. Но Иуда таится во всем, и в дурном, и в добром, а кончается все одинаково ужасно.
- Можно наслаждаться и ужасом, - заметил Грегори.
- Нельзя наслаждаться отвратительным, - убежденно заявил Лайонел. - Не дай бог, если мечта о бессмертии окажется реальностью. Хотя сам-то я верю в бессмертие души, - сухо добавил он.
В комнате повисла тишина. Грегори вдруг почувствовал некоторую дурноту. У него закружилась голова, пришлось даже прислониться к стене. Лицо Рекстоу, смотревшего в сад, казалось ему вырубленным из камня, да еще и каким-то отдалившимся. Он зажмурился от страха, тряхнул головой, снова взглянул на Лайонела, а потом, повернувшись, - на неподвижную Барбару. Что за чушь! Он же в Калли, у себя дома. Адриан спит в его комнате, сознание Барбары он подчинил. А теперь надо опять пробиваться куда-то, избавляться от ощущения, что ты упал в колодец, а вокруг - гладкие каменные стены. Лайонел, думая о чем-то своем, вдруг заговорил речитативом:
Передо мною - ад, и ад во мне,
Но ниже адских бездн одна зияет
И щерится, чтоб поглотить меня.
В ней здешний ад покажется мне раем.
Грегори даже топнул ногой и тут же зашевелился, как будто просто хотел переменить позу. Ладно, сейчас нельзя с ним ссориться, хотя будь у него время - разнес бы в пух и прах. Нет, надо же - "клерк в борделе"!
- Я только вот еще что хотел сказать, - произнес он. - Если от здешнего врача не будет толку, не отчаивайтесь.
Я знаю в Лондоне одного старика, который много повидал и кое-что умеет. Попробую завтра позвонить ему и попрошу приехать. Конечно, гарантии нет, но чем черт не шутит?
- Вы действительно очень добры к нам, - сказал Лайонел. - Только что же тут можно сделать?
- Утро вечера мудренее, - почти весело отозвался Грегори. - О, вот и доктор! И сэр Джайлс с ним. Пойду, встречу их.
Сэр Джайлс, уезжавший на весь день по каким-то ученым делам, столкнулся с врачом у ворот. Теперь они шли по дорожке, каждый сам по себе. На пороге дома сэр Джайлс попытался заговорить с Персиммонсом, но тот предпочел ему врача. Новый осмотр ясности не прибавил. Врач не согласился переночевать в Калли, пообещал позвонить утром и был таков. Лайонел вернулся на свой пост, а Персиммонс потрепал его по плечу и весело попрощался: "Ну-ну, не стоит отчаиваться. Утречком я сразу позвоню старому Манассии", - после чего подхватил сэра Джайлса под руку и увел к себе в кабинет.
- Что за притча? - изумился сэр Джайлс. - Какому это Манассии ты собираешься звонить?
- А-а, так ты же еще не знаешь! - с ликованием ответил Грегори. - Жаль, тебя здесь не было. Пропустил интересное зрелище. Тут миссис Рекстоу откалывала номера, как бы это сказать.., не свойственные английским дамам. По-моему, врач, и тот удивился. Ты заметил, Тамалти, как он растерялся? А с Манассией я тебя утром познакомлю.
- Он что, собирается приехать? - спросил сэр Джайлс. - Не слишком ли много народа повадилось в Калли?
- Немало, - кивнул Грегори. - Какой-то ряженый в сером... Ты не знаешь, кто он такой?
- Я знаю одно - ты свихнулся, - с удовлетворением заметил сэр Джайлс. В сером? Скорей в чем-то таком... вроде формы.
- Почему? - не понял Грегори. - Он совсем не похож на военного. А что он имел в виду, назвавшись Иоанном?
- Да назовись он хоть Вельзевулом! - вскричал сэр Джайлс. - Это же инспектор, Грегори! Тот самый, который расследует убийство. Он здесь!
Грегори уставился на него.
- Ох, еще и этот, - произнес он. - Я-то считал, дело давно закрыто. Чего ради он сюда притащился? Что ему здесь надо?
- Ему нужен либо ты, либо я, - ответил сэр Джайлс. - Эх, Персиммонс, говорил я тебе: до меня они не доберутся. Мне, в конце концов, наплевать, какой танец ты спляшешь на виселице, главное, чтобы ко мне не приставали.
Если им нужно - пожалуйста, могут хватать тебя, меня это не касается. Завтра я уезжаю, на следующей неделе буду в Багдаде. Ну а если спросят, что ж, расскажу.
- Расскажи, расскажи, - усмехнулся Грегори, - только не забудь, как предупреждал, что Рекстоу придет к тебе, и его кабинет на это время...
- А ты расскажешь, - усмехнулся в ответ сэр Джайлс, - как кричал по ночам: "Кровь! Кровь!" Конечно, английская полиция берет взятки, но никогда не знаешь, кого можно купить, кого нет. Еще нарвешься не на того человека.
- Что ты суетишься? - примирительно проговорил Грегори. - Неужели ты думаешь, что у него есть хоть какие-нибудь улики?
- А я про это вообще не думаю, - отрезал сэр Джайлс. - Но рисковать из-за тебя не намерен, не стоишь ты этого. Кто ты такой? Перезрелый мальчишка, подворовывающий по мелочи. Повторяю, на меня не рассчитывай. А теперь скажи-ка, какого это лешего в сером ты поминал?
Грегори давно привык пропускать мимо ушей половину того, что говорит сэр Джайлс, но сейчас, вспомнив слова Лайонела, он с отвращением посмотрел на старого антиквара, однако справился с собой и беспечно ответил:
- А-а, забрел тут в Калли один сумасшедший. Нес какую-то церковную чушь. Говорил, что знаком с семьюдесятью королями.
- Всего-то? - спросил сэр Джайлс. - А больше никак не отрекомендовался?
- Знаешь, мне он не понравился, - признался Грегори, - а Леддинг от него просто сбесился. А ведь этот тип просто шел себе по дорожке, и все. Потом, правда, сказал, что он царь и священник. - Персиммонс подошел поближе и тихо добавил:
- Я сначала подумал, не связан ли он.., ну, с той лавкой.
Ты понимаешь? Но, по-моему, он с ней как-то не сочетается.
Сэр Джайлс задумался.
- Царь и священник, говоришь? - переспросил он. - Ты сам-то не свихнулся, Персиммонс? - Сэр Джайлс резко встал. - Ты сказал, Иоанн?
- Он так представился. А что, - ты знаешь какого-нибудь Иоанна?
- Сэр Джайлс отошел к окну, выглянул, вернулся на середину кабинета и с сомнением поглядел на Грегори.
- Вот что, послушайся доброго совета, - проговорил он, - оставь в покое эту чертову штуковину. Можешь нарваться на куда более сильного противника, любезный Грегори.
- Да кто он такой? - вскричал Персиммонс. - Ему-то зачем Грааль?
- Этого я тебе не скажу, - ровным голосом ответил сэр Джайлс. - Все равно не поверишь, а мне такие разговоры могут боком выйти. Слыхал я разные истории - может, и вранье, конечно, но слухи ходят и в Самарканде, и в Дели.
Однажды кто-то, похожий на твоего серого незнакомца, поговорил с самым богатым человеком в Бенгалии, а тот и отдал все храму, а сам пошел в факиры. Я пока в Бога не верю, но иногда думаю, не твой ли приятель подал людям саму идею Бога.., если это он, конечно.