- Так сколько? - напирал Элиот.
- Несколько, - сказала Дженет и тут же поправилась. - Совсем мало. Не могу назвать точное число...
- Несколько? - не веря своим ушам переспросил Элиот. - Из тысячи детей? Что значит "несколько"? Пять, шесть?
- Гораздо больше, - торопливо сказала Дженет. - Но вы должны понять, ко мне попадают дети, которым удалось провести многих людей. Я не...
- В первую очередь, конечно, своих родителей, они ведь потеряют голову, узнав, что их ребенок оказался в руках насильника, - сказал Элиот.
Он выглядел очень хладнокровным. Дженет, напротив, заволновалась, как человек, пытающийся отразить нападки.
- Да, конечно, - сказала она, - но и других людей тоже. Учителей, врачей, иногда даже полицейских.
- Но вы специалист, доктор. Вы оцениваете поступки детей, исходя из многолетней практики, - он произнес это вкрадчивым тоном, - и вы верите им всем, не правда ли, доктор? Вы безоговорочно верите ребенку, который утверждает, что подвергся сексуальному насилию?
- Это неправда, - возмутилась Дженет.
- Подскажите, какой процент, по вашим наблюдениям, составляют лгунишки?
- Довольно низкий, - признала Дженет.
- Просто низкий, так будет точнее.
Дженет напряглась. Она очень хотела быть понятой.
- Ко мне обращаются очень несчастные дети. Расторможенные. Трудно наверняка определить, что этот ребенок живет в придуманном мире.
- Хорошо, - согласился Элиот, - несчастье может быть вызвано различными причинами, не так ли? Ребенка можно обидеть и чем-то другим, вовсе не подвергая насилию, и это достаточный повод, чтобы солгать, вы согласны, доктор?
- Да, конечно.
- Некоторые дети лгут не переставая! Вам не случалось в своей практике встречаться с патологическими лгунами?
- Возможно, с одним или двумя. Настоящих патологических лгунов, как это ни странно, очень мало.
- По крайней мере, вы с ними сталкиваетесь не каждый день, доктор?
Дженет промолчала.
Элиот продолжил:
- Если ребенок открывается по горячим следам, это указывает на правдивость, не так ли? Ребенку, охваченному болью и страхом, можно верить?
- Да. Большинство из нас...
- Но неделя проходит за неделей, и, борясь с чувством вины или страха перед незнакомцем, он молчит, и это оправданно, доктор?
- Дети могут и так реагировать.
- Хорошо. Прошло два года, ребенок окружен заботой родителей, он в безопасности, ему не приходит в голову фантазия обвинить кого-то в извращенности, пока в один прекрасный день, устроившись поудобнее перед телевизором, он видит сюжет о несчастье, приключившемся с другими детьми, его родители завороженно смотрят на экран, они сочувствуют жертвам, и только тогда мальчик решается поведать о своей истории. В это тоже, по-вашему, можно поверить?
Элиот еле одолел такую длинную тираду.
- В данном случае - да, - сказала Дженет, сумев справиться с волнением. - Я общалась со многими детьми, которые хранили молчание месяцами или дольше, никому не раскрывая свою последнюю тайну. Это нормально.
- Можно ли делать выводы, основываясь на времени признания? - спросил Элиот, как будто убежденный ее аргументами.
Дженет собиралась достойно ответить. Элиот наблюдал за ее терзаниями. Мне не приходило на ум, как можно ее поддержать. Воцарилось молчание.
- Многие дети скрывают правду, - неуверенно повторила Дженет.
Элиот с минуту сидел, постукивая карандашом по столу. Бастер дергал его за рукав, но Элиот не обращал на него внимания.
- Доктор Маклэрен, вы заявили, что вас очень беспокоит Томми.
- Да.
Элиот кивнул.
- И конечно, вы стараетесь ему помочь. Вы верите в то, что он вам рассказал, не так ли?
Случись мне задать такой вопрос, тут же последовал бы протест защиты. Говорил ли Томми правду, предстояло решить присяжным, а не свидетелю; Сам Элиот не раз повторял этот тезис.
Я насторожился.
- Да, я ему верю, - сказала Дженет присяжным.
- Несмотря на долгое молчание и отсутствие физического насилия?
- Это вполне объяснимо.
- Да, - сказал Элиот. - Ваша вера заставляет вас игнорировать любые несоответствия.
- Протестую. Недоказуемо.
- Протест принят, - сказал судья Хернандес. - Не спорьте со свидетелем. Прошу не учитывать последнее замечание, - добавил он в адрес присяжных. Как будто можно было просто забыть сказанное.
- Я хочу выяснить, лжет ли Томми, - сказал Элиот. Чувствуя, что я закипаю, он поспешил добавить: - Учитывая ваш многолетний опыт и сотни пациентов. Поясните, пожалуйста, что бы вас навело на мысль, что ребенок лжет?
- Ну, искажение фактов, например. Минимум упорства, когда в нем сомневаются.
- Как Томми, - внезапно сказал Элиот.
Дженет нахмурилась.
- Нет, - сказала она.