- Повторяю вам, Элиота там не было, - твердо сказала Мэйми. Она обрадовалась, что разговор изменил направление.
- Действительно, - сказала Бекки, как будто только что вспомнила. Остин Пейли пришел к вам, когда вы были одни, и ушел, прежде чем вернулся ваш муж. А ведь он беспокоился о вас.
- Он и так долго у меня пробыл, - попыталась Мэйми оправдаться, - к тому же Элиот должен был скоро возвратиться.
- Но обстоятельства таковы, что только вы можете подтвердить алиби обвиняемого, - ввернула Бекки, желая, чтобы присяжные запомнили ее слова.
- Да, - сказала Мэйми.
Бекки посмотрела на нее снисходительно.
- Я закончила, - сказала она.
Мэйми подтвердила Бастеру, что Остин был у нее дома, в означенный день, а также что она не путала даты, пока прокурор не сбила ее с толку своими провокационными вопросами.
Бекки выдержала искренний взгляд Мэйми и, казалось, оставила мысль продолжать истязания старой женщины, лишь улыбнулась ей и сказала, что у нее нет вопросов. Остин поднялся, чтобы проводить Мэйми. Она поблагодарила его улыбкой и пожатием руки. Ее любовь и привязанность к нему были очевидны и неподдельны.
Элиот поднялся в ответ на разрешение судьи вызвать следующего свидетеля. Он не сразу заговорил. Я знаю цену этому молчанию: ты охвачен страхом, что не сумел выжать всего из процесса, что есть свидетель, о котором ты забыл.
- Защита закончила, - сказал Элиот.
Судья Хернандес бросил взгляд на часы над входом в зал. Была половина двенадцатого.
- Обе стороны, подойдите, - сказал он, пошевелив пальцами.
Когда мы с Элиотом предстали перед ним, он прикрыл рукой микрофон и спросил меня:
- У тебя есть повторные свидетели?
- Да.
- Кто?
Я нахмурился. Он превышал свои полномочия.
- Я имею право это утаить. Особенно в присутствии адвоката.
Судья вздохнул, как будто я проявил бестактность.
- Не заводись, Блэкки. Я просто думаю о расписании. Когда ты будешь готов?
- Скоро. Можно продолжить после обеда.
Он кивнул.
- Свободен.
Он отпустил присяжных и всех нас на ленч. У меня оставалось в запасе полтора часа, чтобы пробить брешь в крепкой защите Элиота. Я начал с родителей Томми.
- Почему мы услышали об этом в зале суда, а не раньше? - Бекки уже отчитывала мистера и миссис Олгрен, когда я вошел в кабинет. Я не стал вмешиваться.
- Мы не думали, что об этом кто-то знает. Мы хотели сохранить тайну, оправдывался глава семьи.
- Мистер Олгрен, почему бы вам не иметь тайны только от противников. Мы же ваши юристы, - объяснила Бекки. - Вы предполагали, что мы со всех ног кинемся в газеты, выудив у вас секрет? Кому мы могли рассказать?
- Мы чудом избежали суда, - спокойно объяснил Олгрен. - Мистер Риз мог исполнить свою угрозу, если бы узнали посторонние. Мы не хотели огласки. Кроме того, не думали, что это повредит делу. Обо всем знали только Риз и мы. Как они добрались до свидетеля?
- Тем не менее, это им удалось, - вмешался я в разговор. - Остин Пейли привлек достойных адвокатов. Видимо, кто-то еще был в курсе.
Мы обязаны были их опередить. Я должен был узнать об этом задолго до суда. Я потратил столько сил и времени на подзащитного, упустив из виду главного свидетеля. Чертовы Олгрены с их скрытностью!
- Чем мы можем вам помочь? - спросил Джеймс Олгрен.
Эта мысль донимала меня с момента выступления Риза на суде. Я не только спланировал наши дальнейшие действия, но и придумал, в каком месте следует поставить капкан для изворотливого Остина.
Бекки выжидательно молчала. Она догадалась, что я что-то задумал.
- Нам понадобится помощь вашей жены, - сказал я Джеймсу Олгрену.
Миссис Олгрен удивилась моему выбору.
- И Томми, - горько добавил я.
Глава 16
В основу моего плана легла поразительно простая идея: подставить под удар потерпевшего и защиту. Собираясь с духом и прикидывая последствия надвигающегося столкновения, я лицом к лицу столкнулся с Дэвидом.
Мы с Бекки вышли в коридор. На стуле, вытянув свои длинные ноги, сидел мой сын. Я и виду не подал, насколько я был поражен его появлением. Я окликнул его, поборов удивление. Я представил его Бекки, которая поспешила удалиться.
- Я пришел поболеть за тебя, - смутился Дэвид. Он и сам испытывал неловкость, последний раз он заглядывал в зал суда лет десять назад.
- Ты, наверное, не скоро освободишься. Хочешь, я принесу тебе сандвичи?
- У меня есть время, - ответил я.
Судья Хернандес не экономил на перерывах, а других дел у меня не предвиделось.
Мы с Дэвидом пересекли Мейн-Плаза, на которой расположились уличные торговцы и оркестрик из пяти человек, гремящий на всю округу, и подошли к мексиканскому ресторану. Зал, тесно заставленный столиками, был переполнен, в ожидании своего заказа, плененные острыми запахами, сидели завсегдатаи Дворца правосудия. Я заметил судью Хернандеса в компании двух коллег. Сюда же заглянули многие присяжные. Их синие значки оберегали от назойливого внимания участников процесса, обращаться к ним было не дозволено.
Мы с Дэвидом уединились в отдельной кабинке. Я заказал легкий обед, мясо с рисом, а Дэвид выбрал фирменное блюдо, которое подавалось в два приема. Он увлекся едой.
- Как продвигается процесс? - спросил он. - В газетах пишут, что дело очень важное.
- Подожди, скоро обо всем узнаешь.
Я не стал распространяться, хотя Дэвид поинтересовался, о чем речь. Меня тронуло неожиданное появление сына. Я понимал, что причина его прихода кроется в его личных проблемах, но не знал, как подступиться к нему.