Сергей Филиппович скомкал в горсти салфетку, отвернулся.
В отключке старик, перебрал малость — снисходительно определил Игнат.
Но запоздалый ответ Сергея Филипповича прозвучал трезво и язвительно:
— Чтобы найти, надо мно-ого извилин иметь. Если бы Шерлок Холмс, а то дядя Степа-милиционер. У него больше спинной мозг развит… — требовательным взмахом руки он подозвал официанта: — Кофе и мороженое!
К протоколу с места происшествия в деле ничего существенного не прибавилось. А шел понедельник, третьи сутки. Серов был плох, недоступен для расспросов, друзья его разводили руками в недоумении, оставалось рассчитывать на себя да на удачу.
Пал Палыч и Томин из ничего лепили версии — зародыши версий.
— Служебные отношения.
Отрицательное движение головой.
Томин зачеркнул строку в блокноте.
— Грабеж.
— Перерыл за полгода…
— Рубим?
— Это будет сплеча.
— Ладно, рисую вопрос.
Версия «на почве служебных отношений», в которую оба изначально не верили, отняла четыре часа на кабельном заводе, где Серов работал. «С целью грабежа» сожрала у Пал Палыча все воскресенье: искал в сводках что-то похожее по почерку. Не нашел. Да и карманы не обчищены. Но мало ли… нес, может быть, бутылку. И за бутылку случалось.
— На почве ревности, — Томин перекинул Пал Палычу письмо.
Кратко и не вполне грамотно Серову сулили, что он «получит» за какую-то Светку. Дата десятидневной давности.
Зазвонил телефон.
— Да, Зиночка. Разумеется, тебе всегда рад, — сказал Знаменский.
— Ну, если полный идиот… — вложил он письмо в конверт.
Только идиот, намереваясь убить соперника, будет извещать его по почте и ставить на конверте обратный адрес.
— Из хулиганских побуждений.
Томин в ответ вздохнул. Понимай — никто не проклюнулся.
Да, тут самое неподъемное, жди чего хочешь… Когда Знаменский еще начинал работать, для следствия вопросы «за что?», «для чего?» — при нападении на человека — стояли как самые главные, ключевые. Но год от года снижалась цена жизни — чужой жизни. На нее замахивались уже просто так: от скуки, минутного раздражения, оттого, что не понравился встречный прохожий или не дал закурить. В городе и во всей стране менялся климат. Плодились не видевшие цели и смысла равнодушные, те, кому все до лампочки. И плодились безмотивные преступления, где вместо причины срабатывает любой побудительный толчок. Сосед убил соседа по квартире после матча — болели за разные команды. Зверски убил. А почему это вспомнилось? — подумал Знаменский. Да, Серов тоже был на футболе… из чего ни черта не вытекает.
Конечно, хулиганов Саша будет дальше щупать, не его учить. Но им обоим чудилась в истории с Серовым неслучайность. Тот, кто ударил ножом, знал за что. Или зачем. Удар квалифицированный, рассчитанный, внезапный. Либо поджидали, притаясь в подъезде, либо скользнули следом.
И вторая неслучайность: что Серов оказался в этом подъезде. Добро бы, к примеру, дождь хлынул — забежал укрыться. Но вечер был сухой. От кого-то прятался? Был бы настороже, не подставил спину. Словом, как ни крути ситуацию, существовала, видимо, цель. К кому он шел, зачем шел?
— Паша, отвлекся.
— Да, давай дальше. Старые счеты, месть.
Учитывая прошлое Серова, версия серьезная. Томин зашуршал списком:
— Кто недавно от «хозяина»?
На бумаге они, естественно, именовались иначе: «лица, вернувшиеся за последние месяцы из заключения, в данном микрорайоне». Фамилии, статьи, сроки. В основном шпана. Плюс четверо проворовавшихся за прилавком. Один шофер за аварию с жертвами.
Штудируя список по третьему разу, Знаменский поставил на полях галочки — предложение Томину проверить алиби.
— Плотвичка, — обронил тот.
— Ну, на нашем безрыбье…
— В деле ничего?
— Нет, Саша, все довольны. Теперь если только запросы.
Прежнее дело Серова Знаменский читал сегодня с утра пораньше. Прочих обвиняемых Серов не топил, сели без взаимных претензий. А вот не нажил ли врагов в заключении — это предстояло покопать. Первый шаг — запросы в колонию, мрачная волынка.
Они еще потолковали, и Томин собрался уходить, но подоспела Зина. С порога уловила настроение своих мужчин.
— Что, великие сыщики, туго?
— Хоть бы ты чем порадовала.
— Кроме новой кофточки, — добавил Томин.
Фразы были дежурные. Ничего Зина принести нем могла.
— Шурик, это называется блузка.
— Абы шла, — он рассовывал по карманам свои блокноты и бумажки.
— Если не очень торопишься, советую задержаться, — Зина присела к столу.
Тут Пал Палыч встрепенулся, а Томин перестал шуршать.
— Маленькая информация. Как вы знаете, отпечатков на ноже нет. Но зато под рукояткой оказалась свежая кровь другой группы, чем у Серова. Видно, удар был такой сильный, что рука соскользнула немного вниз и задним выступом лезвия преступник порезал ладонь.
Друзья отреагировали по-разному.
Пал Палыч восхитился остротой придумки. Кому бы еще пришло в голову сравнивать кровь на лезвии и скрытых щелях! У Зины особый склад воображения: интуитивно воссоздавать возможные детали случившегося.