- Я его вплотную видел. С первого взгляда, конечно, скала, а копнешь поглубже - труха трухой. К тому же после гибели сына он должен ослабеть еще сильнее. Ткну - и развалится...
- Честно говоря, жалко мне этого Кузнецова, - вздохнул Рыков. - За грешки сына ведь, собственно, расплачивается...
- Это нормальный вариант, - скомкал опустевший пакетик Барташевский и швырнул его в урну.
Он нырнул туда так, будто еще был полон чипсов. Рыков с удивлением посмотрел на урну, но Барташевский отвлек его.
- Так я выписываю командировочные? - уверенно спросил он.
- Ты сколько людей с собой возьмешь?
- Троих. Иначе не вышибу деньги.
- Офис не оголим?
- На недельку же всего! Вытряхнем их Кузнецова наши "бабки" - и сюда!
- Легко сказать, - с пыточным стоном вздохнул Рыков. - А если он своих волков поднимет?
- Сделаем так, что не поднимет. Теперь уже охотники - мы, а не он... Точнее, не его сын, царство ему небесное...
- Ладно... Поезжай, - сдался Рыков. - Только береги себя... И людей... Люди дороже денег...
- Иногда - нет.
- Ты думаешь?
- Ты - тоже. Просто вслух произносить не хочешь.
Неожиданно Рыков из мрачного надутого мужика превратился в сияющее солнце. От него во все стороны брызнули лучи. Даже Барташевский их ощутил. Ощутил и сразу обернулся.
В двери кабинета стояла Лялечка. На ее черненькую мини-юбочку ушло не больше десяти сантиметров материи. Ноги сражали наповал,
будто два орудийных ствола. Барташевский встал и покачнулся, словно снаряды попали именно в него.
- Добрый день, - с внешним безразличием поздоровался он с гостьей. Ну, я тогда пошел. Надо бы дома вещи собрать.
- Давай! - пророкотал тоже вставший Рыков. - Вся надежда на тебя!
Оставив на память в рукопожатии у шефа на ладони свой пот, Барташевский с высоко поднятой головой проплыл мимо Лялечки и мягко прикрыл за собой дверь.
- Куда это он собрался? - пройдя к столу, швырнула она на него из сумочки пачку сигарет "Вог" и зажигалку.
- В командировку.
- Далеко?
- Это наши дела.
Сев, она нервно постучала пачкой по столу, выгоняя из нее сигаретку. Выгнала сразу три, и это разозлило ее еще сильнее, чем секреты мужа.
- А то я не догадываюсь! - щелкнула она зажигалкой. - Опять в Красноярск?
- Ну не дарить же этим козлам такие деньги!
- Да сядь ты! - приказала она.
Рыков с облегчением опустился в кресло. Перед глазами все еще стояли лялечкины ноги. Уж сколько с ней жил и сколько эти ноги видел, а привыкнуть не мог. За такие ножки можно было отдать и жизнь.
- Самвел сдался, - с легким торжеством в голосе объявила она.
- Серьезено?!
Ему вновь захотелось встать, и он еле сдержал себя. Сердце,
которое он никогда не ощущал, молотом било по грудной клетке.
- Он перенес выплату по кредиту на полгода. За это время проценты
начислять не будет. За машину извиняется. Говорит, что
исполнительный дурак хуже врага. Деньги за машину он вычтет из суммы долга...
- Лялю-ун, ты - зо-о-олото! - вытянув губки, пропел он. - Ты - мой талисман!
- Прекрати!
- Ты где Самвела-то расколола?
- Окончательно - у него в банке. А начала на одной презентации. Ты же знаешь, как он любит презентации...
- И как он?
- Что - как? Все такой же лысый и такой же маленький. И с вечной своей бабочкой...
- Нет... Я про то, как он сейчас себя ощущает? Уверенность уловила?
- Вроде бы да. А что?
- Поговаривают, что его банк на ладан дышит.
Стряхнув пепелок на хрусталь, изображающий нечто среднее между
лодочкой и офицерской пилоткой, она нехотя ответила:
- Знаешь, я ничего не уловила. Хорохорится он без остановки. Хоть