- Этот тот, - догадался Жора Прокудин, вспомнив небритого мужика
в черных семейных трусах. - Он, гад... Срыгиваем отсюда!
Он первым вылетел из сарая и увидел во дворе напротив уже знакомую
коренастую фигуру. Мужик нырнул за дверь, и ничего хорошего от его
повторного появления не могло произойти.
- Туда! - показал Топор на калитку, хотя Жора и без этих жестов знал, где находится путь к спасению.
Он добежал с Топором до калитки, и тут его как ожгло.
- Подожди! s - мигом! - бросился он назад, в дом.
Подбежав к письменному столу, он схватил пачку с алым бантиком поверху и в окно вновь увидел небритого мужика. Он бежал к забору с двухстволкой, кутаясь в трусах.
Окно было ближе, чем дверь, к свободе. Жора выпрыгнул из него и поневоле упал на корточки от грохота выстрела. Сосед Поликарпа, видимо, не имел привычки задумываться перед тем, как нажать на спусковой крючок.
Сверху сигануло разлетевшееся оконное стекло, сухая штукатурка, осколки кирпича.
- Шо-орик! - завопил от калитки Топор. - Сю-у-уда! Бегмя беги...
- А тут иначе и не пробежишь, кроме как бегмя, - самого себя взбодрил Жора Прокудин и вылетел со двора, будто пробка из бутылки шампанского.
Сзади хлопнул второй выстрел. Вышло похоже на звук, все-таки изданный, хоть и с запозданием пробкой.
- Не попал? - спросил Топор.
- Не попал, - ответил Жора Прокудин.
- Бежим! А то еще пристрелит!
С этой секунды Топор больше не шепелявил и не картавил. Никогда ведь не знаешь, где найдешь, а где потеряешь...
Глава тридцать седьмая
ЛОВЛЯ ЗОЛОТОЙ РЫБКИ В МУТНОЙ ВОДЕ
Рейдовый буксир в открытом море смотрится смешно. Похожесть на галошу и черепаший ход делают его жалким и беспомощным. Но другого плавсредства в порту Жора Прокудин не нашел. Только капитан буксира, седой, усталый мужичонка с орлиным носом позарился на миллион рублей.
Сейчас капитан стоял в ходовой рубке за спиной худенького матросика-рулевого и курил трубку, прищуривая левый глаз. Трубка и нос казались истинно пиратскими атрибутами. Жора сидел в углу рубки на раскладном стульчике и терпеливо ждал.
- Тебе эта точка тютелька в тютельку нужна или это так, примерный ориентир? - пыхнув дымом, спросил капитан.
- Точно надо, - недовольно ответил Жора Прокудин.
Из всей команды капитан ему не нравился больше всего. Он выглядел каким-то невезучим. А идти с невезучим капитаном на такое дело...
- Ты знаешь, со стопроцентной точностью все равно не получится, сообщил уже от штурманской карты капитан. - Все равно невязка будет. Надо по береговым ориентирам определяться. А их отсюда не видно. Или по солнцу. А у меня секстанта нет...
- Секс... чего?
- Секстанта... Это прибор для определения места судна по солнцу, луне и звездам. Лучше всего по звездам...
- Ты ж сам говорил, что по карте можно точку найти...
- Это так... Но все равно погрешность будет...
Жора чуть не ругнулся вслух. Он за одну только карту, которую капитан взял на время в лоцманской службе порта, заплатил лишние сто тыщ. А теперь оказывалось, что еще нужен был какой-то секстант.
- Стой, машина! - приказал в переговорную трубу капитан и выбил пепел из трубки на ладонь. - Все, хозяин, пришли. Плюс-минус кабельтов от твоего места...
- Какой кобель? - не понял Прокудин. - Чего ты мне лапшу на уши вешаешь! То какой-то порносекстан, то кобель!.. А сучки на твоей лоханке нету?
- Не кобель и не кабель, а кабельтов, то бишь одна десятая морской мили... Сто восемьдесят метров с копейками...
- Ладно. Становись на якорь!
- А вот это не получится, - радостно сообщил капитан. - Глубины не позволяют... К тому же ветра все равно практически нет. Подрейфуем с местным течением. Оно здесь слабенькое...
- А твою лоханку не отнесет далеко, если я нырну?
- Не отнесет. Штиль.
На юте Жору Прокудина ждала в полном сборе вся компания. Топор спал, закрыв лицо водолазной маской, Жанетка загорала, выставив для созерцания чайкам и матросику рулевому свое модельное тело, условно прикрытое лифчиком и плавочками-ниточками, поэт Бенедиктинов испуганно осматривал пустой морской горизонт и наизусть пересказывал Жанетке произведение Шекспира "Ромео и Джульетта". Когда он дошел до сцены с отравлением влюбленных, его единственная слушательница подвинула к кончику носа очки и прорецензировала факт двойного суицида:
- Ну и придурки! У моей подруги предки тоже не хотели, чтоб она за одного парня выходила, так она им такую истерику устроила, что сразу согласились. К тому же она беременная была. А эта, Джульетта, тоже забеременела?
- Не знаю, - покраснел бледный поэт Бенедиктинов. Он почему-то совершенно не загорал. - В тексте об этом ничего не говорится. Во времена Уильяма Шекспира о факте, так сказать, некоторой, значит, беременности не принято было писать...
Оттолкнув Бенедиктинова, Жора вытащил из холщевого мешка баллоны и приказал:
- Помоги одеться. Языком все трепаться могут. И твой Шекспир тоже типичное трепло.
Бенедиктинова на борту он терпел только потому, что тот смог через дружка-техника узнать координаты гидросамолета Волынского в момент, когда их нашли в море. Конечно, это были далеко не координаты погибшего катера, но, как говорил капитан буксира, плюс-минус кабельтов большой роли не играл.
- Топор, не спи, - потребовал Жора и забрал у него маску. - Как бы сам Гвидонов тут не появился...
- Ага, - сонно пробормотал он и сел.
- Короче, я пошел, - прошлепал Жора Прокудин ластами к высокому борту и вставил в рот загубник.
- С Богом! - проводила его Жанетка.
Он отмахнулся от ее пожеланий и спиной плюхнулся в теплую воду.