Никогда Марк еще не испытывал такого нежелания ехать. Но работа есть работа. Ему доверяют, его ценят и, в конце-концов, прилично платят. Хорошо, что на этот раз не нужно карабкаться в горы — центр переместился в город.
Встретившись со старыми знакомыми, француз почти успокоился.
— Пашлы, што пакажу, — Иса поманил его пальцем и пошел к сараю.
Дверь была закрыта на засов.
— Харошую дэвачку хочишь?
— Нет, спасибо, не сейчас, — вежливо отказался Марк.
Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел в углу что-то белое. И вздрогнул, когда оказалось, что это девушка-подросток, которая вжалась в угол и безмолвно смотрела на вошедших. Она была совершенно обнажена, несмотря на холод, а от связанных за спиной рук к металлической скобе тянулась веревка.
Марк, заикаясь, ответил:
— Н-нет, не надо, н-не хочу… — он уловил странный запах, и к горлу подступила тошнота.
— Зря, для дарагих гастэй дэржим, такая ягадка, — Иса закурил и молча простоял минуту.
Внезапно он подошел к девушке и прижал зажженную сигарету ей к плечу. Раздался надрывный крик, и Марк, пошатываясь, вышел наружу. В глазах его потемнело, он с трудом дошел до скамейки и сел, тяжело дыша.
«Зачем они делают это, зачем действуют мне на нервы? — спрашивал он себя. — Нарочно?»
Он оглянулся. Исы не было. Тураншо хотел пойти в дом, но подумал, что это может обидеть кавказца. «Профессионал я или нет?…» — он встал и, взяв себя в руки, вернулся в сарай.
— Што ушел? Сматры, што я прыдумал.
«Спокойно, владеть собой», — приказал себе француз и подошел ближе.
Оказалось, что Иса уже успел насквозь пронзить маленькую грудь пленницы длинным гвоздем, и теперь тянул его вверх. Грудь вытянулась, как резиновая перчатка. Крови было мало.
— Парветса, как думаиш?
По тому, что девушка молчала, Марк догадался, что она без сознания.
— Зачем же такой товар портить? — спросил Марк, и сам удивился своему цинизму. «Все-таки я — профессионал!» — удовлетворенно отметил он.
— Ха, тавар… За тавар уплачина, тепер нэ нужна. Была бы баландынка, а то так. Ладна, пашлы.
…Какой-то посторонний предмет давил Марку на грудь, и он постепенно выбрался из своего бредового полусонного состояния. Увидев то, что его разбудило, он инстинктивно, объятый гадливостью, сбросил предмет на пол, еще не вполне осознав, проснулся он или все еще находится во власти кошмара. О пол стукнулась отрезанная человеческая рука.
Раздался многоголосый гогот, и Марк увидел, что комната полна людей, и все смотрят на него с весельем в глазах.
И тут его осенило. Как же он сразу не понял, что стал жертвой чудовищной провокации. Та девушка, с которой расправились на его глазах, была вовсе не русская! Ну, конечно же, нет. Брюнетка, длинный нос с горбинкой… Чеченка, самая настоящая чеченка, а эти садисты — как раз агенты российских спецслужб, изображающие чеченцев. Его, Марка, давно раскрыли и используют в своей дьявольской игре. И теперь устроили спектакль. И вообще, мусульманин не станет при дневном свете выставлять напоказ обнаженное женское тело. «За товар уплачено», так он сказал… Разве настоящий кавказец был бы так бессмысленно расточителен? А он, Марк, чуть не купился. Как просто, и как подло.
Тураншо пришел в восторг от собственной прозорливости. И тут же оборвал себя: «Да нет, не могут агенты российских спецслужб быть такими изощренно умными. Слишком много нестыковок. Что за фантазии, переутомился я, что ли?..»
Дина смочила полотенце водой и приложила ко лбу: «Так, еще позавчера я была в Африке, вчера — в улете, а сегодня уже дома. Так и представление о пространстве можно потерять…» Немного полегчало. Кто-то позвонил в дверь. Открывать не хотелось, но Каин направился в коридор, виляя хвостом — наверное, брата нелегкая принесла. Опираясь на стенку, Дина пошла открывать.
На пороге стоял Ермолаев:
— Приветствую категорически. Ого, и собака здесь.
Девушка молчала.
— Ты мне здоровья не желаешь? — насторожился Ермолаев: «Вот тебе на — похоже, меня и на порог не пустят».
— Извини, но ко мне сейчас придут, — холодно сказала Дина.
— Жених, что ли? — Ермолаев постарался вложить в эти слова максимум иронии, но получилось фальшиво.
— Возможно.
Не произнеся больше ни слова, она закрыла дверь.
Он шел по улице в полном смятении. Видимо, произошло то, чего он так боялся и во что не хотел верить: пока он гонялся за преступным элементом, Дина жила в своем динамичном временном пространстве. Так вот почему он не мог дозвониться! Агентши из нее не вышло. Концерты, гулянки, свиданки. Все логично, не монахиня ведь. Да собственно, кто он такой — рыцарь без страха и упрека, которого ожидает в башне прекрасная дама? Даже не Иван Царевич на серой «Волге». И с чего он взял, что она его любит?
Если куда-то делась способность читать настроение других людей, то пора на свалку. Впрочем, была ли у него эта способность? Нет, здесь особый случай. Ведь говорят — любовь слепа. Дина — не какой-то там посторонний человек, а свой. Всегда, если он думал о Дине, в голове теснились и мелькали вереницы мыслей и образов — совсем не так, как обычно, когда он пытался разгадать замыслы врага. А она ведь не враг, а совсем наоборот.
…Дина с трудом преодолела желание опять лечь в кровать. Одна мысль о еде вызывала тошноту. Надо принять душ. Вчера пришлось попробовать кокаин. Да еще такую дозу. Сперва стало тоскливо, а потом очень весело. Она устроила дикую пляску, размахивала руками как мельница, а потом заявила, что умеет летать. Хорошо еще, что не смогла открыть дверь на балкон. Едва удержали. Кошмар…
Как получилось, что она заигралась? Вначале хотела провести эксперимент, стало интересно, а потом… Захватило и повело, и она стала своей в компании моральных уродов, одержимых идеей разрушения.
«Ермолаев, все началось с него, — подумала Дина. — Он втянул меня в эту игру. Он хотел использовать меня, и еще трижды пожалеет об этом…»
— …Вах, какая красотка! А ну, покрутись, покрутись!
Она коснулась пуговиц на спине, и шелковое платье струей соскользнуло на пол.
Кавказец зарычал, одним прыжком подскочил к ней и разлаписто ухватил прядь волос. Дина потеряла равновесие и упала на колени.
…Это продолжалось долго, очень долго. Все же она слишком быстро научилась преодолевать отвращение.
— Ну, теперь пошла отсюда, — он хотел толкнуть ее к двери, но промахнулся, минуту простоял, пошатываясь и глядя в пространство, потом, повернувшись к кровати, с трудом добрел до нее, рухнул и замер.
Дина подошла к двери, повернула ручку замка, с шумом открыла дверь и, не выходя, опять тихонько ее прикрыла. «Заснул или нет?» — она вернулась в спальню, приблизилась к кровати и наклонилась.
— Пш-ш-шла… — на секунду открыв глаза, горец повернул голову и захрапел.
Подождав еще немного, она прошла в комнату. За картиной обнаружилась закрытая дверца сейфа. Рядом находилось старинное бюро. Она дернула ручку верхнего ящичка. Тоже закрыто. Следующий ящик был без замка, но и его открыть оказалось невозможно. «Ага, вот какая конструкция, — догадалась Дина. — Верхний ящик держит остальные. Значит, достаточно открыть верхний», — подняв с пола проволочку от шампанского и согнула ее крючком. Старинный замочек щелкнул. В ящике лежали деньги и револьвер. В следующем оказался большой конверт с бумагами и видеокассета.
Заверещал дверной звонок. Девушка замерла. «Сейчас уйдут», — с надеждой подумала она. Но тот, за дверью, не уходил, и позвонил еще несколько раз.
«Черт возьми, а квартира-то не заперта!» — Дину бросило в жар и, словно прочитав ее мысли, неизвестный дернул дверную ручку. Дверь заскрипела и начала открываться. «Черт, сейчас и этот проснется!» — Дина, не долго думая, бросилась к двери, на ходу снимая платье.
В коридоре стоял некрасивый смуглокожий брюнет с сальными волосами. Руку он держал в кармане.
— О, какой парниша! — тихонько защебетала Дина, хотя ощутила возрастающую необъяснимую тревогу, — А друг твой вырубился, велел не трогать, а то, говорит, пристрелю…
Кавказец смотрел на ее обнаженную грудь и тупо молчал. Наконец, вынул руку из кармана и спросил с сильным акцентом, блеснув золотыми зубами:
— Ты кыто?
— Да так, прохожая, — кокетливо ответила Дина.
— Ахмэд гадэ?
— Я же говорю — там, в спальне.
— А ну, падом сы мной.
— Куда?
— Дура. Поехалы сы мной, гавару.
— Ахмед не разрешит.
— Здэсь я гылавный! — зло прокричал пришедший.
Дина поняла, что лучше подчиниться. Ахмед, похоже, не проснется до утра.
— Погоди, я оденусь, — она направилась в комнату. «Только бы он остался к коридоре, только бы не входил сюда!.. — взмолилась она всем богам, приблизившись к бюро. За спиной было тихо. Она тихонько выдвинула ящик, взяла револьвер и откинула барабан. Он был полон. Сунув его в полиэтиленовый пакет вместе с конвертом и кассетой, она начала одевать платье.
— Ну? — гость заглянул в комнату.
— Иду, иду. Пуговицы неудобные.
— Што в пакэт?
— Да так, — сказала она беззаботным тоном, — Косметика всякая.
Кавказец повернулся и вышел первый. «Джентльмен называется, даму вперед не пропустил», — отметила про себя Дина и пощупала пакет. Револьвер лежал сверху.
У подъезда стоял джип.
— Иды назад, туда. Живо давай, ну!
Дина не торопилась. Она видела, как из-за угла медленно выехал огромный трейлер.
«Сам бог мне его послал, — подумала она, глядя на приближающуюся машину. — Когда он приблизится, я попробую выстрелить в этого. А если револьвер неисправный и будет осечка, он не услышит щелчка из-за шума, и ничего не заподозрит. А дальше видно будет…»
Она открыла заднюю дверь и полезла в машину нарочито неловко. Сделав вид, что споткнулась, положила пакет на пол и достала наган.
— Двэр закрой, ну!
Грузовик подъехал совсем близко. Дина взвела курок, просунула оружие между сидений и нажала спусковой крючок. Револьвер подпрыгнул, брызнул огнем, и как молотом ударило по ушам. Кавказец начал валиться набок, хватая руками воздух.
«А если не убила? — лихорадочно соображала Дина. — Тогда что делать?»
Он медленно повернулся.
— Сука… — прочла она по губам.
«Нет, в голову не надо, противно», — решила она, закрыла дверь, поднесла ствол к его широкой груди и выпустила еще четыре пули.
В висках сильно стучало. Она посмотрела кругом. На улице было тихо и пустынно. Дина непослушными руками открыла бардачок, охапкой переложила все бумаги в пакет и быстрым шагом удалилась в сторону проспекта.
Дома она мельком просмотрела бумаги и кассету. В конверте, который она взяла у Ахмеда, были технические схемы, в тех, что из джипа — а на кассете — обращение заложницы к отцу, с просьбой выполнить условия похитителей. Когда заложнице стали отрубать палец, Дина остановила видеомагнитофон и позвонила Ермолаеву.
«Какая же молодец эта Дина! А я уж подумал, что она меня послала подальше. Ей-богу, закончу это дело и женюсь на ней. А что, ведь огонь-девка! Но первым делом — самолеты», — Ермолаев отложил бумаги и начал обдумывать план действий.
Ахмед тер себе лоб, периодически тряся головой. Он ничего не мог понять. Иса мертв? Застрелен? Кому могли понадобиться чертежи? Впрочем, они больше не нужны — бомба-то готова. А из шкафа исчез наган. Какая тут связь? Надо срочно связаться с эмиром и форсировать операцию, пока все не рухнуло окончательно.