Каникулы! Вика прыгала через лужи и прикидывала ближайшие планы. Маман опять уехала в свою дурацкую экспедицию, а бабка наделает пельменей и… фьють к себе в деревню. Так что некому будет ругать за тройки. Кр-р-расота! Только бы сестра не приехала.
Интересно, чего это Настька решила сачкануть в последний день? Отличница, а туда же. Заболела, что ли? А вечером созванивались — все было в ажуре.
…Вика еще раз нажала кнопку, за дверью заскрипел паркет, но открывать не спешили.
— Здравствуйте, а Настя дома? — Крикнула Вика в замочную скважину. «Чего у них там, заело?..»
Щелкнуло, дверь отворилась и показалась Настя собственной персоной. Темные дуги под глазами…
— Вика, ты? — сиплым голосом произнесла она и вытянула шею на лестницу. — Давай, заходи.
Она закрыла дверь на оба замка и потянула подругу в комнату.
— А я вот мимо пробегала — дай думаю, загляну на огонек, — скороговоркой заговорила Вика, устроившись в кресле. — А чего тебя в школе не было, заболела? О, каталог! Это французский?
— Посиди, пожалуйста, у меня, пока мама не придет, — проигнорировала Настя ее вопрос, — а то она в гостях, а папа опять у подшефных.
Вообще-то они приматов называли не иначе как «маман» и «папонт».
— Ты чо, Настька, с перил съехала? — подняла глаза Вика, и даже отложила журнал.
Настя не обиделась. Она подошла к окну и попыталась задернуть занавеску.
— Он хочет меня убить, — сказала она.
Зашуршал ключ в двери. Вика вздрогнула.
— Это мама… — немного оживилась Настя.
…Солнце садилось. Вика в который раз пожалела, что они учатся во вторую смену — хоть и хорошо, что не надо рано вставать, да только как из школы придешь, уж и темно, Настьку гулять не пускают. А Вика сама себе хозяйка: отец живет в другом городе со своей семьей, а у бабули в деревне хозяйство.
Она отказалась от чая, распрощалась и пошла домой, мысленно покрутив у виска. Настька-то, конечно, шизанулась. Кто ее хочет убить, за что? Чушь какая-то. И книгу отдала. Книга-то тут при чем? Ну, не хочет говорить — не надо. Все равно потом расколется.
Наскоро перекусив на кухне и войдя в свою комнату, она с удивлением обнаружила, что ящик стола наполовину выдвинут. А ведь у нее давно вошло в привычку все закрывать (после того случая, когда набила здоровенную шишку об острый угол, наклонившись за карандашом).
— Бабушка, ты в мою комнату заходила? — крикнула Вика, выйдя в коридор.
Тишина. Наверное, уже легла. Девушка села за стол и взяла старинную книгу.
«Какая тяжелая», — только сейчас заметила она. На первой странице была изображена витиеватая схема, а дальше шел текст, перемежающийся диковинными рисунками вроде птицы со змеиными ногами или опять же вороны с колотушкой в руке. А это что тут лежит, сложено вчетверо. Карта? Нет, какой-то чертеж, современный к тому же. Настя, что ли, его сюда положила? Она перелистала дальше. Кажется, тут заклинания на все случаи жизни. Понятными буквами на непонятном языке. «Какая ерунда», — подумала Вика и спрятала книгу в стол. Когда она поднялась, зазвенели оконные стекла — прибыл в парк трамвай. Стол задрожал, и тот ящик, где лежала книга, медленно начал выползать. Вот в чем дело, догадалась девушка и даже хотела посмеяться, но решила, что это будет выглядеть как истерика.
…Ночью она проснулась от кошмара. Ей снилась, что идет по улице, а навстречу — Настя, и будто Вику не видит. Лицо у Насти серое, как лист оберточной бумаги, а волосы растрепаны. Со стороны подходит какой-то человек и говорит: «Прячься, пока она тебя не заметила». И Вика понимает, что если она к Насте прикоснется, то умрет. А Настя-то давно уже мертвая, еще с прошлого года…
Вика зажгла настольную лампу и зажмурила глаза от яркого света. Когда Настя умерла? Да нет же, что за глупости, приснится же такое… Где будильник? Вот тебе на — проспала всего два часа. Наверное, все это колдовская книга. Избавиться от нее, к лешему…
У Насти завелись деньги. Она начала щедро угощать подругу, водить в кино и на концерты. Вика не спрашивала, откуда явилось такое богатство, потому что знала — Настя рано или поздно сама все расскажет. Так и случилось. Оказалось, она еще с прошлого года начала позировать обнаженной какому-то фотографу, то ли грузину, то ли армянину, которого называла просто Роберт. А теперь предложила и Вике пойти к нему. Та наотрез отказалась.
А одну историю Настя от подруги утаила.
…Месяц назад она в условленное время пришла в студию и пошла к ширме, разглядывая новую декорацию. Но Роберт не торопился.
— Настя, хочешь заработать? — наконец спросил он. — Не так как здесь, а много.
Насте мечтала о плэйере, но заработать позированием могла только на мороженое и недорогие тряпки.
— А что нужно делать?
— Не переодевайся пока, — сказал он, открывая дверцу своего старинного буфета. — Посидим, я тебе расскажу, что такое делать.
Он налил ей сладкого вина, пододвинул фрукты и шоколад. Настя знала, что несмотря на излюбленный жанр фотоискусства, он к девушкам не пристает — все-таки пожилой, за тридцать уже, поэтому спокойно начала угощаться. Вскоре она развеселилась, и восприняла предложенное Робертом как приглашение к приключению.
А дело было простое. Роберт попал в сложное положение, и только Настя могла ему помочь, по сути — спасти. Для этого надо провернуть одно дельце, почти без всякого риска, и на этом заработать много денег. И на плэйер хватит, и на дубленку, и Роберт расплатится с долгами. Всего-навсего нужно подставить одного гада. План хорошо продуман, Настя ничем не рискует, и все, что от нее требуется, это разыграть малолетнюю проститутку. Да-да, именно так, ну вроде маленького спектакля. Не намного труднее, чем позировать с раздеванием на фоне красочной декорации. Она сразу согласилась, но когда наутро все вспомнила, ей немного стало не по себе. Однако отступать было поздно, да и отказываться от крупной суммы просто глупо. Когда еще представится такой случай?
Через два дня Роберт с каким-то небритым амбалом подъехали к остановке на джипе. Она села на заднее сиденье и почувствовала радостное возбуждение. Все было как в кино. Вот бы одноклассники увидели, с ума бы сошли! Но когда ее привезли на неизвестную квартиру, ее опять охватила дрожь.
— Не бойся, — сказал Роберт. — Ахмед будет в другой комнате, а я — здесь, рядом, в соседней квартире.
Он еще раз повторил, что она должна делать, напомнив, что в кадр попадает только кровать и небольшое пространство перед ней. После этого фотограф ушел, а амбал скрылся в другой комнате, затворив дверь.
Через некоторое время Роберт привел какого-то грузного человека с седыми усами и в шляпе, пожал ему руку и ушел.
— Ну что, девушка, познакомимся? — вальяжно заявил гражданин, поставив на столик бутылку и скинул плащ.
Настя начала раздеваться.
— Ох, что ж ты так сразу-то… Выпей вина.
— Некогда, — ответила Настя, помня наставления Роберта.
— Некогда так некогда.
Когда тот справился, наконец, с последней пуговицей на огромном животе, Настя спряталась в углу кровати. «Где же Ахмед?» — уже забеспокоилась она. Но ни Ахмед, ни Роберт не спешили. Человек залез на кровать, так что провисли пружины, и начал лапать девушку за все места. Она попыталась его оттолкнуть, но получила увесистую пощечину.
— Ой-ей, прости, — забеспокоился жирный.
— Козел старый! — выскользнув, Настя бросилась к двери. Уже в прихожей она столкнулась с Робертом.
— Все хорошо, все хорошо… — фотограф накинул куртку ей на плечи.
В комнате послышались шум и голоса. Когда девушка вошла, чтобы взять одежду, тот тип с мрачным видом натягивал брюки, а Ахмед сидел на табурете, поигрывая пистолетом. Вид настоящего оружия так напугал Настю, что она не сразу разобралась в своих тряпках.
Прошло несколько дней. Роберт насчет вознаграждения молчал, по телефону был краток и мрачен, всякий раз отменял съемку.
— Роберт, ты обещал кучу денег, — наконец строго заявила девушка, явившись в студию.
— Эх, Настюша, попали мы в переплет… — пробормотал фотограф.
— Как это?..
— Видишь, клиент этот твой…шучу, шучу — козел этот жирный, какой-то шишкой оказался. Подставил меня Ахмед, как пить дать. Ладно, тебе это знать необязательно.
— И что теперь делать?
— Может, и обойдется.
— А деньги? — опять напомнила Настя.
— Да подожди ты с деньгами, тут дело серьезное.
— Тем более — зря я, что ли, рисковала?
— Жадность фраера сгубила.
— Это как понимать?..
Пирожное казалось сухим и застревало в горле. Недопив чай, Вика отправилась на книжный рынок — зачем выбрасывать ценную вещь, если можно продать… Не успела достать книгу из пакета, как откуда ни возьмись подскочил парень в круглых очках, похожий на повзрослевшего Гарри Поттера.
— Сколько хочешь за эту? — спросил студент.
— Тыщщу! — ответила Вика и испугалась своей наглости.
Тот присвиснул, но не отстал. Взвесил книгу на руке, перелистал, беззвучно шевеля губами.
— За пятихатку возьму.
Вике стало безразлично.
— Бери.
Ей показалось, что на уголках кожаного переплета затрещали искорки.
«Ну вот и ладушки, — думала девушка, выходя с толчка. — Бери мое добро, и горе-злосчастье впридачу».
…За окном начало темнеть. Позвонил телефон, но из трубки после недолгого молчания и едва слышной музыки раздались короткие гудки.
Сегодня, когда возвращалась домой, у самого подъезда почувствовала за спиной чье-то присутствие. Не оглядываясь, бросилась бежать по лестнице и закрылась на оба замка.
Что-то должно случиться, что-то странное. Или уже случилось. Вика сидела одна в пустой квартире и боялась нарушить тишину. Ей казалось, что если она не будет двигаться, то неведомое и опасное пройдет рядом.
В воздухе повеяло холодом.
Девушка почувствовала, как мембраной застыла кожа и тупо, как чужое, застучало сердце. Нет, было не страшно, а как-то непонятно.
Ей явственно представилось, что человек или призрак в черном плаще стоит на лестничной площадке и смотрит в замочную скважину. Ее потянуло туда, она захотела выйти в прихожую и прислушаться, но не смогла двинуться с места.
…Резко и громко прозвучал звонок в дверь. Перед глазами все побелело, но она пошла на одеревеневших ногах к двери и повернула ручку. На площадке стоял одноклассник Яшка, который все новости узнавал первым.
— Это ты мне звонил?
— Нет. Слушай, — возбужденно заговорил он, — ты знаешь, что с Настькой случилось? Ее убили. Потрясно, да?
Вика молча кивнула. В другое время она бы не поверила, а теперь даже не удивилась.
Настю утром обнаружил дворник. Распугав стаю ворон, он увидел труп у мусорного контейнера, с куском черного провода вокруг шеи.
…Такого здесь не было давно. Семринск — тихий городок, расположен у самой воинской части, и заурядные кражи воспринимались как события. И вот — такое.
В кабинете у начальника розыска дрожали оконные стекла.
— Уже из области звонили, интересуются, как идет расследование… Вот что, — рубанул по столу полковник Баскаков. — Если через двое суток не будет никакой зацепки… Все, свободны.
Сотрудники отдела степенно поднимались и выходили с нейтральными лицами, а полковник, потеребив пышные усы, потянулся к телефону.