Мне Нинка рассказывала. Денег он ей дал на следующий же день. А потом эти деньги, знаю от Нинки, муженек-аферюга спер, и опять его кинули с ними...
Знал бы он, чьи деньги просадил, точно бы кондратий его хватил мигом... - рассмеялся Женька. - Но этот человек даже и не спрашивал с нее ничего, дал, и все, не интересовался их бизнесом ни разу. Представляешь? Пятьдесят тыщ баксов дал и не интересовался, куда они пошли. Такой вот странный человек... А ты говоришь, пожилые бабы, старухи... Обалдел он от этой старухи, как ты ее называешь... Сам он этой Юле не звонил, только через меня. А уж чем они там с ним занимались, этого я не знаю, мне не докладывали. А в тот вечер мне позвонила Нинка, как раз сказала, что муж деньги просадил, у них скандал, он пьет, да и она не очень трезва была. Мы, говорит, приедем к тебе и, если можно, чтобы.., тот человек тоже был. Я как могу ему приказать? Я им говорю, подъезжайте, но этот человек сам решит, что ему делать. Я ему на мобильный позвонил, говорю, так, мол, и так... Муж деньги спер и просадил, а дамы ко мне путь держат. Насчет денег он даже не отреагировал, будто речь шла о десяти рублях, а насчет приезда оживился. "Приеду. Жди", - сказал. Короче, через пару часов он ко мне заявился.
А за ним такой букетище тащут его "быки", в жизни я такого букета роз в январе не видел. И сумки с шампанским, всякой там рыбой-икрой, овощами-фруктами, соками-водами. Приволокли, стали на стол все это выставлять. А он смотрит на меня, глаза краснеют, губы сжимаются. "Где они?" - сквозь зубы говорит.
Я, поверишь ли, от его взгляда чувствую, что обделаюсь на месте. "Я не виноват, - говорю, - клянусь вам, сами позвонили, сказали - едут. Просили, чтобы вы были. Я сразу вам позвонил. Но они не приехали, я звонил домой к Нине, муж подходит и у меня спрашивает, где жена. Значит, дома нет... Вот три часа прошло, а их нет". Глянул на меня, поутих, поверил. Сел за стол и молчит, прямо в дубленочке своей старенькой так и сидел. "Быки" у двери, тоже молча. Промолчали с час. Никто ни слова не произнес, только звонки телефонные, ну, кореша звонят, телки . На каждый звонок он вздрагивает, на аппарат глядит, словно сожрать его хочет. А все не то, никаких известий Потом говорит: "Звони туда еще". Я звоню, опять муж подходит, орет: "Где Нинка? Скажи ей, чтобы домой ехала!" - "Звони в другое место", - говорит. Я звоню на дачу к старику. Тот заплакал, когда я Юлю спросил.
"Пропала, - орет, всхлипывает. - Уже третий день ее дома нет..." Тогда этот человек быстро встал, кивнул "быкам", те цветы и продукты забрали, мне только бутылку шампанского оставили на похмелье. Ну а на следующий день, я говорил уже, поехал я к Вадиму этому. А там сцена произошла... Так они и сгинули, эти две дамы, никто не знает, где они...
"Да, интересно излагаешь, - задумалась Алла. - А не порешил ли твой гость этих милых тридцатилетних дам, а сам разыграл, будто не понимает, где они". - "Что ты?! - махнул рукой Женька. - По глазам его вижу, не знает он ничего. Впрочем, я в душу к нему не влезал. Я вообще в эту компашку случайно попал. В институте учился, на юрфаке, выперли за задолженности. А еще в школе боксом занимался, карате, я кандидат в мастера по боксу и коричневый пояс по карате имею, дружок по двору меня пригласил подзаработать, бабки выбить с одних торгашей. И пошло-поехало... Влез туда, подзаработал кое-что, тачку вот купил, потом хатку эту однокомнатную, обрыдло с родителями жить. А понагляделся я за это время - ужас... И убийства, и пытки... Такое творится. А этот человек при мне одного бизнесмена так мучил, смотреть жутко. Хорошо, не до смерти, тот согласился на все условия, хотя сумму ему зарядили крутейшую .
Ox, - вздохнул он тяжело, наливая себе водки, а Алле шампанского. Сбежать бы от них куда-нибудь, так ведь из-под земли достанут, я много про них знаю...
Вот, думаю, если бы я эту Юлю ему разыскал, он бы мне все что хочешь сделал... Только где ее найти? Человек порой - как иголка в стоге сена, пропал - и нет его. И у нас такое бывало, только я-то знаю, куда люди пропадали... - побледнел он и залпом выпил рюмку водки. - А тут никто не знает..."
Савельев призадумался, выслушав рассказ Аллы.
Судя по всему, Дергач не имеет отношения к исчезновению Нины и Юли. Более того, он взволнован пропажей Юли и хочет ее найти. Ну а Женька и подавно тут ни при чем. Деньги они брали у Романа, больше здесь никто не замешан. Нелепый Вадим вряд ли тоже был способен на какую-то хитрую каверзу... Что же произошло? Нет, Вадима все-таки надо прощупать.
И очень бы интересно побывать на даче у Серова, и обязательно надо встретиться с отцом Юли Павлом Андреевичем, а если понадобится, и с двоюродной сестрой, живущей в Санкт-Петербурге. Кстати, там же живет и сын Серова Петр...
Первым делом он решил съездить к отцу Юли. Он созвонился с ним и вечером подъехал к нему домой.
Пожилой, усталый, высокого роста человек открыл ему дверь малогабаритной "хрущобы".
- Проходите, - мрачно пригласил он Константина.
- Вы в курсе, Павел Андреевич, что дней десять назад Юля исчезла?
- Знаю.
- Вернее, исчезла-то она, собственно, не десять дней назад, а дней семь, потому что первые три дня она была то у подруги Нины Красильниковой, то ездила в Санкт-Петербург к двоюродной сестре.
- К Вальке, что ли? Это стерва та еще, - пробормотал Павел Андреевич, закуривая "беломорину" и напуская смраду в крохотную засаленную кухоньку. Так она небось до сих пор у нее. Надо туда позвонить...
- Павел Андреевич, за кого вы меня принимаете? - даже обиделся Константин. - Она вернулась оттуда.
- А вы проверяли? - нахмурил густые брови Павел Андреевич.
- Так Красильников же видел ее после приезда.
И я звонил в Петербург и говорил с Валей. Юля была там один день, утром прилетела, вечером улетела. Денег просила взаймы, та не дала.
- Зачем ей деньги? - удивился отец.
- Для Нины. Она заняла деньги, а Вадим все потратил. Юля взялась выручить, поехала в Питер, но Валя ей отказала, вернее, отказал ее муж.
- И правильно сделали, между прочим. Хоть они и скряги страшные, на похороны тетки родной денег пожалели, ну, жены моей покойной, значит. А Нинке этой нечего давать - это самые настоящие проходимцы и жулики. Аферюги они оба, что она, что он. Она по соседству с нами жила, не дай господь никому такого соседства... И зачем Юлька с ней дружит? Вот и додружилась, видать... - вздохнул он - А ко мне на день рождения двадцать восьмого января не приехала, к ней поперлась. К отцу родному пришла бы - целей была б. Я все приготовил, курицу пожарил, салатиков наделал, и помидорчики свои соленые, и огурчики, думал, с дочкой в кои-то веки посидим, так она мужу сказала, что ко мне едет, а сама поехала туда... Так обидно, Константин Дмитриевич... Никому я не нужен...
- А что, муж не давал Юле общаться с вами?
- Почему не давал? Она сама не хотела. А с ним мы не сошлись. Нудный он какой-то, мелочный, сидит всегда как сыч, слова из него не выдавишь. Как это Юлька на такого польстилась...
- А как она, кстати, польстилась? Поподробнее можно?
- Кончила исторический, работала лаборанткой. Сошлись они с ним. Он профессор, было ему под шестьдесят, тогда как-то повеселее был, машина у него была, ездили они по ресторанам, по домам кино всяким, театрам... Гулял он от своей жены... А Юля девушка была хоть и красивая, но скромная, так уж мы ее воспитали. Таких строгих правил... Даже мы удивлялись. Никого у нее не было, таких парней отшивала, любви какой-то особой ждала. И дождалась вот... Он очень обходительный был, ухаживать умел, так она нам с мамкой рассказывала, цветочки дарил, о любви говорил. И интеллигент, понятно, она к таким тянулась, я шофер, мать была кассиршей, а Юлька такая строгая... Не подпускала к себе никого. Я даже не знаю, был у нее кто-нибудь до Серова этого или нет. А ведь ей тогда двадцать шесть стукнуло, не первой молодости...
- Ну а дальше что?
- Ну дальше, померла его жена. Он сделал Юльке предложение. Она согласилась. И все. Нам доложила, он явился, посидели, как положено, выпили, закусили.
А потом свадьбу сыграли, даже не то чтобы свадьбу, так - посидели у него в квартире на Мичуринском, я почти с тех пор там и не бывал. Так приколотить что-нибудь, подкрасить просили, сам-то он ничего делать руками не умеет. Ну, с нашей стороны люди были - мы с матерью, бабка была еще жива, брат мой, вот Валька эта питерская со свой матерью, моей покойницы сеструхой. Подруги, однокурсники. А от него вообще никого не было. Один он и все...
- Что, у него родственников нет?
- Сын, знаю, в Питере живет. Так он не приехал. А приглашал он его или нет, не знаю. Никого не было - факт. Ну, наше какое дело? Посидели, попили, поплясали и разошлись. Им жить...
- И как они жили?
- Ну вот, десять лет вместе. Никак... - заявил он резко. - Они ко мне не ездят, я к ним не езжу. Встретились на похоронах матери, он деньгами помог, хорошо помог, я на мели был тогда полной. Потом он и на памятник тоже дал, врать не буду... Но встречались мы редко, и я мало что про него знаю. Живут, и ладно. В достатке, в сытости. Детей нет - жалко... А и куда там дети - только поженились, а ему через два месяца шестьдесят стукнуло. Я на три года младше его. Но она выбрала - ее дело. Она, говорю, девушка строгая, и если чего решила - выполнит. Ее не переубедишь...
- А как же она, девушка строгая, гуляла с женатым мужчиной? - спросил Савельев, закуривая сигарету.
- Она нам с матерью мало что докладывала. Ну, мы знали, конечно, три года ведь встречались... Спрашивали ее - она замыкалась в себе, отвечала нехотя - ну, мол, с женой он фактически не живет, жалеет ее, развестись собирается, но никак не решится.
А потом она умерла.
- От чего умерла? - спросил Костя.
- Заболела и умерла. Сердце, что ли... Но Юлька нам мало рассказывала, а с ним мы и вовсе за всю их совместную жизнь несколькими фразами обменялись.
Он замкнутый с нами был очень. Юлька, я заметил, как-то мрачнела, когда я про эту жену ее спрашивал, не хотела на эту тему говорить. А мы не допрашивали, их жизнь...
- Да, странные у вас какие-то взаимоотношения, - заметил Савельев. - А ведь у Серова была еще одна жена, от которой у него сын...
- Ну, та-то совсем давно умерла, году в семидесятом, не позже. Сын тогда маленький был. Он с бабкой и дедом жил. Это нам вовсе неведомо. А за время, что Юля с Геннадием Петровичем женаты, он, по-моему, ни разу и не появлялся. Тем более в Питере живет.
- Ладно, - вздохнул Савельев. - Знаете вы, я вижу, про их жизнь Мало. А сами-то что думаете? Куда она могла деться?
- Это Нинку-аферистку надо искать. Она Юльку на что хошь могла подбить, хоть ехать куда-нибудь за кордон счастья искать, деньгу зашибать... Вот удивляюсь... Юлька такая строгая, замкнутая, а с этой потаскухой сошлась, еще когда здесь по соседству жили, так дружба их и продолжалась. Чего между ними общего, понять не могу.
Дальше продолжать разговор с Павлом Андреевичем не имело смысла, и Константин откланялся.
- Найдите ее, - хриплым голосом произнес на прощание отец. - Одна она у меня. Никого не осталось...
- Постараюсь, - попытался улыбнуться Савельев, но улыбки не получилось. Он почему-то стал сомневаться, что Юля жива...