Прежде чем отправиться в Питер, Савельев решил поподробнее поговорить с Вадимом Красильниковым.
Вадима надо было расшевеливать с утра, уже к двенадцати он был настолько хорош, что разговаривать не имело смысла. А от него нужна была полноценная информация, именно на трезвую голову - здесь было совершенно иное, чем в случае с Женькой, из того сведения надо было выкачивать именно по пьяни...
Характерный перегар в комнате, багровое с прожилками лицо, наглый, хотя и несколько потухший взгляд - Савельев сидел в квартире Красильниковых на проспекте Вернадского и глядел на еще не похмелившегося Вадима.
- Меня интересует вот что, Вадим... Что общего было между вашей женой и Юлей Серовой? Насколько мне удалось выяснить, это совершенно разные женщины, и образ жизни у них разный. Поясните...
- Что значит "было"? - резко спросил Вадим. - Вы что, полагаете, их нет в живых?
- Не ловите меня на слове, Вадим. Впрочем, вы не мальчик, это тоже не исключено. Я слушаю вас.
- Тут, Константин Дмитриевич, загадки никакой нет. Порой дружат люди диаметрально противоположные. До предела замкнутая Юля и до предела раскованная моя жена. Она все время пыталась ее расшевелить. Их знакомству уже лет пятнадцать, они были соседками по старым квартирам. Моя была молодая, да ранняя, вот она семнадцатилетняя и стала водить Юлю, которой было уже двадцать два, по всяким компашкам, тусовкам. Там Юля познакомилась с одним парнем, красивым, образованным. Так он погулял с ней, лишил девственности, а потом и бросил, женился очень выгодно, ну, для карьеры, хотя Юля ему нравилась. Тут она окончательно замкнулась в себе, тогда и с Ниной все отношения порвала, будто зарок какой-то себе дала монашеский... Это мне все Нинка рассказывала. Они сошлись снова гораздо позже, после того как она уже несколько лет прожила с Геннадием Петровичем. Он ухаживал за ней три года. Но у них ничего не было до свадьбы, ничего. Представляете, в наше-то время... Он три года уверял ее в своей любви, доказывал ей свою любовь. Он был к ней действительно такой нежный, такой внимательный, редко я видел такие отношения. Но ее-то было жалко, он такой нудяга, Константин Дмитриевич, ужас! И, разумеется, она его не любила, она благодарна была ему за его любовь, но не любила - это точно... Он Серов, она Серова, и жизнь у них была серая-серая... От этой серой жизни она и нырнула опять к моей яркой супруге, та ее снова стала расшевеливать... Вот, собственно говоря, и все. Никаких тут загадок нет, А вся загадка кроется в этом таинственном Романе Ильиче, которым вы, по всей вероятности, опасаетесь заниматься, съехидничал он. - Завтра я обращаюсь в милицию по поводу Нинки, пусть объявляют розыск.
- Ваше право, более того - обязанность, Вадим.
У них есть свои возможности... Правда, у меня есть свои, которых они лишены. А совместными усилиями, может быть, и найдем. Главное - цель, а не амбиции.
А пока скажите мне, вы видели этого Романа только раз?
- Да, только один раз. Это было в начале декабря.
Он пришел вечером, сказал, что по делам фирмы, что с кем-то ему надо познакомиться. Человек такой невзрачный, никаких подозрений не вызывает.., если, конечно, в глаза вам не смотрит. Ну, посидели они в ее комнате минут двадцать. А потом уже я выяснил, что он пришел дать ей взаймы денег. Пятьдесят тысяч долларов дал...
- Которые вы потом так удачно использовали? - не удержался Савельев.
- Да что вы все про это?
- А то, что именно это могло стать причиной исчезновения Юли и Нины! Хотя.., думаю, дело в чем-то другом. Вы обращайтесь в милицию, и чем скорее, тем лучше. А я пока сгоняю в Питер и поговорю с двоюродной сестрой Юли и сыном Серова Петром.
- А он-то вам на что?
- В моем деле все важно. Никто мне ничего толком не может рассказать о Геннадии Петровиче Серове. А ведь он потерпевший...
- Так поговорите с ним сами. Он же к вам обратился, его и раскручивайте...
- Успеется. Сначала мне нужно узнать о нем максимум со стороны.
- Съездите к нему в институт.
- Тонкое дело - наводить справки о человеке на его работе. Я же не могу заставить людей не рассказать потом об этом ему. Пропала жена, деликатный вопрос, мне проще было наводить справки о другом человеке, там есть досье. А тут-то что? Не сидел, не привлекался, отпечатков пальцев нет, ведет тихий образ жизни, женат на молодой женщине, она пропала. Как я буду копать на его работе?
- Деликатность в вашей профессии, по-моему, недостаток, - заметил Вадим.
- Да? - встрепенулся Савельев. , - Хорошо, я приму ваш совет...
Он созвонился с Серовым и поехал к нему на дачу.
Разыгралась февральская вьюга, и дороги были ужасны.
Видимость почти нулевая. Но опыт и осторожность не позволили Косте попасть в какую-нибудь дорожную передрягу. Он потихонечку доехал до Воронцова и до дачи Серова, что было совсем уж непросто - заносы в поселке были серьезные... Но вот он у дверей аккуратной деревянной дачки...
- Ой, доехали, Константин Дмитриевич, - всплеснул руками Серов. - Ну и погодку вы выбрали для визита ко мне... Проходите, стряхивайте снег, сейчас будем чай пить. Я с травами завариваю - полезный...
Обитые вагонкой стены, чистота, запах каких-то ароматных трав - очень уютно. А тепло как - жарко даже. Хорошо после такой вьюги...
На резной деревянный стол Серов поставил чайник, пряники, конфеты, варенье. Отсутствие женщины как-то не ощущалось, холостяцким бытом здесь и не пахло. Ни пыли, ни грязи, ни тем более окурков и пустых бутылок... Интересно, как он сам с этим справляется?
Согревшись с дороги, попив вкуснейшего чаю, Савельев приступил к делу.
- Геннадий Петрович, - нахмурился он. - Я боюсь, что один, без помощи милиции не смогу помочь вам найти вашу жену. Ее нет уже неделю, возможности мои ограничены, я могу навести справки, проникнуть туда, куда милицию не пустят, но я не могу объявить, например, всероссийский розыск, развешать фотографии вашей жены на вокзалах, в аэропортах, у отделений милиции. Я вас очень прошу, обратитесь в милицию Того же мнения придерживается и Вадим Красильников. Я буду помогать им по мере возможности. Я заинтересовался делом и готов снизить свой гонорар или вовсе отказаться от него, прошу только оплатить транспортные расходы и еще кое-что.
Глубокая морщина перерезала лоб Серова. Глаза стали злыми.
- Я не хочу обращаться к ним, - процедил он сквозь зубы.
- Да почему же?! Что они вам сделали?
- Ничего. В том-то и дело, что ничего они мне не сделали. Поэтому я и не хочу к ним обращаться.
- Поясните, пожалуйста, - сказал Савельев.
- Ой, вы поднимаете такой больной вопрос Константин Дмитриевич, бывают люди, которым везет во всем. Даже не то чтобы везет, а все идет у них гладко, рождаются дети, люди стареют, потом умирают. Все как положено. Но есть люди, у которых все не по-человечески, их жизнь сопровождается какими-то трагедиями, тайнами, вся жизнь наполнена каким-то ужасом. Я такой... Моя первая жена Вера умерла в шестьдесят девятом году, ей было всего тридцать пять лет, а моему сыну Пете десять лет... - Он на мгновение прикрыл глаза рукой. - Он потом рос с бабушкой и дедушкой, они питерцы. Я повстречал Иру, замечательную женщину, просто удивительную - красивую, умную, добрую, мы прожили с ней душа в душу двадцать лет. К сожалению, у Иры не могло быть детей...
А потом произошло это... Она пропала без вести. Она уехала отдыхать на Кавказ и назад не вернулась.
- Как это так - не вернулась? - замер Савельев, открывая от удивления рот.
- А вот так. Как хотите, так и понимайте. Она телеграфировала мне, что выезжает из Сухуми в Москву, дело было в конце лета. Я приехал ее встречать, естественно, на Курский вокзал. Ее не было. Соседи по купе сказали мне странную вещь - она вышла из вагона в Курске и больше в купе не вошла. Я, естественно, бросился в милицию, поднял всех на ноги, объявили всесоюзный розыск. Но ее так и не нашли.
И представляете мое состояние - я до сих пор не знаю, что с ней произошло. Неизвестность - это самое страшное, что-то есть в этом мистическое, жуткое.
Был человек и исчез. И никто не знает, что с ним произошло. Ну почему, почему, за какие грехи меня преследует этот рок!!! - закричал Серов, хватаясь за остатки своих седеньких волос. - Почему у других этого не бывает и быть не может, а у меня... А вы спрашиваете, почему я не обратился в милицию по поводу исчезновения Юли. Да потому, что я не верю им! Сошла с вагона в Курске и исчезла! Дикость какая-то! Я не посвящал в это дело никого, я сказал своим сослуживцам, что Ира заболела на курорте и умерла. Только покойная мать Иры знала, что это не так. Она не выдержала этого и через полтора года умерла. А у Иры так и нет могилы! Я не могу хоронить пустое место, воздух!
Вдруг она жива Вдруг она где-нибудь живет и теперь!
Ошалевший от его информации Савельев не мог вымолвить ни слова.
- Закурить бы, - сказал он наконец.
- Да, курите, курите, вот вам пепельница. Вам можно...
Константин закурил, яростно затянулся.
- Мне говорили, что роман с Юлей у вас начался затри года до вашей женитьбы, - сказал Константин.
- Да, это так, - подтвердил Серов. - Но у нас с ней ничего не было, она не была моей любовницей, мы стали близки только после свадьбы. Но и за это мне потом было стыдно перед памятью Иры. Вроде бы я предал ее, и она исчезла из моей жизни и из жизни вообще. В Юле было то, чего не было в Ире Ира была вся как на ладони, простая, веселая, а вот эта Юдина загадочность, замкнутость - это потрясающая женщина.