- Да за что? - недоумевал Алексей. - Я же вам до сих пор ничего не рассказал. Вы меня послушайте...
- Расскажете на Петровке, Кондратьев. Садитесь в машину!
И на его запястьях звонко щелкнули наручники. Представитель фирмы и шофер открыв рты, глядели на происходившее.
- А нам-то что теперь делать, Алексей Николаевич? - жалобным голосом спросил представитель.
Алексей только пожал плечами.
- Скоро все выяснится! - крикнул он из машины. - А тогда и разберемся..
- Но мы же перевели вам деньги...
И машина тронулась с места. Только она скрылась за углом, как к складу подъехала "Ауди" Фролова.
- Что произошло? - тяжело выбирался из машины Сергей, подавленный случившимся. - Где Кондратьев?
- Арестован, - пролепетал представитель. - А склад пуст... И что теперь будет с нашими деньгами?
- Куда его повезли? - мрачно спросил Сергей.
- Вроде бы, на Петровку, - ответил водитель фуры.
- Его задержал капитан Гусев из МУРа, - добавил представитель.
- На Петровку! - скомандовал своему водителю Сергей, снова с трудом залезая в машину. Помог сам себе засунуть туда протез, хлопнул дверцей, и машина рванула по утренней ноябрьской Москве в сторону Центра, оставив на территории склада обалдевших нижегородцев и двух представителей Фонда, приехавших с Сергеем...
... Ошалелый от происшедшего Алексей уже не пытался ничего объяснять сидевшему на переднем сидении инспектору Гусеву. Он понял, что произошло самое ужасное - этот окаянный киллер все-таки умер. Алексей знал два случая, когда люди погибали, упав на затылок. Причем, в одном из них сын толкнул пьяного отца, а в другом парень просто поскользнулся, ударился затылком об лед и от кровоизлияния скончался. Так и тут... Но ведь он же звонил в "Скорую", а милицию на склад вызвал сам. И почему он не начал свой рассказ с покушения? Плохо, плохо все получилось. Звонок его в "Скорую" был анонимным, на насосе следы крови, в машине пистолет, в кармане пиджака справка этого человека об освобождении. Свидетелей нет, только толстый Пал Егорыч, выгуливавший собаку. Но он же ничего не видел, только то, что Алексей менял проколотое колесо. А ведь колесо, наверняка, проколол киллер. И если бы не Пал Егорыч, он бы пристрелил его раньше. И вряд ли бы он тогда почувствовал опасность... Все было бы кончено. А так? Главное, он жив, и он ещё поборется со всем этим кошмаром, навалившимся на него. Господи, как много всего для одного человека в неполных тридцать четыре! Афган, гибель Лены и Митеньки, потом эта история с лже-Пироговым и исчезнувшим без следа Дмитриевым, а тут в один день - покушение и ограбление. Вернее, в обратном порядке. И ещё эта мерзкая история с Ларисой... И Инна, как она горда и принципиальна! Он звонил ей вчера раза четыре. Но она так и не захотела говорить с ним.
Алексей знал от Инны, что у неё до него был мужчина, которого она очень любила. Он знал, что он заставил её сделать аборт, а потом, когда он пришел мириться, она выгнала его. Но больше о нем она ничего не рассказывала. Он даже имени его не знал. А между прочим, иногда неплохо делиться с близкими людьми своими горестями и проблемами, иногда это может принести ощутимую пользу и позволит избежать ужасных бед. А их отношения складывались так - только настоящее, и ничего о прошлом. О работе своей он ей тоже ничего не рассказывал. Никогда ничего. Приносил деньги, дарил подарки, а о практической работе, о своих сослуживцах ровно ничего. Такой же практики придерживался и Сергей Фролов. На вопросы жены он постоянно отвечал шутками и прибаутками, которых у него было немерено. Алексей же просто отмалчивался на вопросы Инны, а сам ей в свою очередь никаких вопросов не задавал. И все же он оказался разговорчивее - о взрыве на душанбинском вокзале она знала, имена его погибших жены и сына знала. А он о ней просто ничего... А теперь её нет. И никого нет. А его везут на Петровку. А из близких людей на Земле остался один Сергей, неунывающий балагур Сергей Фролов. И он должен помочь, наверняка, он уже подъехал к складу и спешит ему на помощь. Жаль только, что Алексей ничего не успел рассказать ему про покушение.
На протяжении всего пути два чувства боролись в Алексее, постоянно сменяя друг друга. То яростное желание бороться за свою судьбу, то полная апатия и равнодушие к этой злосчастной судьбе, то и дело так страшно смеющейся ему в лицо.
... Когда приехали на Петровку, инспектор Гусев провел первый допрос.
- Вы не смотрите на меня так, товарищ капитан, - с горечью произнес Кондратьев. - Я тоже капитан по воинскому званию, танкист, воевал в Афганистане, имею ранения и правительственные награды. Чуть больше года назад у меня при взрыве на душанбинском вокзале погибли жена и шестилетний сын. Пытался вот заниматься бизнесом, мы получали товары из Китая и продавали их оптом. Зря, конечно, я впрягся в это дело, но жить-то как-то надо...
Гусев внимательно смотрел на совершенно седого Кондратьева с изможденным серым лицом, своего ровесника, которому не было и тридцати четырех лет, и круглое его лицо постепенно светлело. Он хотел верить ему, но факты... Какие суровые факты против него...
- Вы не волнуйтесь, Алексей Николаевич. Будут опрошены свидетели. Все происходило утром, в рабочий день, и наверняка, многие ваши соседи из окон видели произошедшее. Так что, разберемся... А теперь давайте все по порядку. Прокурору я звонил, он дал санкцию на ваше временное задержание. А дальше будет видно, что делать. Обвинение против вас, к сожалению, довольно серьезное. Тот человек скончался на месте, ещё до прибытия "Скорой".
- Так я и знал, - вздохнул Кондратьев. - Ударился головой и...
- Эксперт установил на месте, что смерть произошла не от удара, а от удушения.
- Но я не душил его! - привстал с места Алексей. - Я уверяю вас, не душил! Насос я в него бросил, от этого не отказываюсь, бросил в тот момент, когда он наставил на меня тот самый ПМ. Что мне оставалось делать? Насос попал в висок, он поскользнулся и ударился затылком об лед. Но он дышал, я сам проверял. И тут же позвонил в "Скорую"...
- Не сходится что-то, - покачал головой Гусев, продолжая составлять протокол.
...Записав его показания, Гусев нажал кнопку звонка.
- Пока, Алексей Николаевич, вам придется отправиться в камеру, тяжело вздохнув, сказал он. - Ничего не поделаешь, таковы законы. А обвинение против вас очень серьезное.
Кондратьев не ответил. "Будь, что будет", - с горечью подумал он.
В коридоре уже хромал туда-сюда Сергей Фролов. Он умудрился прорваться в эти стены, заявив, что у него есть показания по делу.
- Держись, Леха, - яростным шепотом сказал он, когда Алексея дежурный вел по коридору. - Прорвемся, где наша не пропадала.
Алексей не ответил. Только попытался махнуть рукой.
- Руки назад! - приказал дежурный, и Алексей сник. Кивнул головой Сергею и пошел по коридору.
- Можно к вам? - спросил Гусева Фролов. - Имею сообщить кое-что по личности задержанного Кондратьева.
- Да знаю я все о его личности, - вздохнул Гусев. - Что вы ещё можете добавить? Личность героическая, спору нет, но обстоятельства делают с людьми такие вещи, столько мы тут понасмотрелись...
- Не могут ничего сделать с ним обстоятельства, - нахмурился Фролов. Если не верить таким, как Кондратьев, верить нельзя никому.
- Проходите, - вяло пригласил Гусев. - Зачем только? Делом займется следователь из Прокуратуры, а мое дело задержать подозреваемого и снять первый допрос. Все. Теперь мое дело ловить следующего. И с этим не заржавеет, суровые настали времена...
Когда Фролов узнал, что Алексей обвиняется в убийстве Дырявина, он побледнел от испуга за друга.
- Ну и какая же это статья? - спросил он.
- Статья сто третья, умышленное убийство. До десяти лет, Сергей Владимирович.
- Но есть же другая статья - превышение пределов необходимой обороны, - возразил Фролов. - Разве это не тот случай?
- Я не могу вам разглашать тайну следствия, я сказал только в общих чертах, и только из уважения к вашим боевым заслугам. Есть статья сто пятая. Убийство при превышении пределов необходимой обороны. Там до двух лет. Но тут имеются обстоятельства... Все, Сергей Владимирович, ваши показания по личности задержанного я записал. Более разговаривать с вами времени и права не имею. Ищите ему опытного адвоката, единственный совет, который могу вам дать.
И поникший духом Фролов заковылял по коридору к выходу...
... - Эге, нашего полку прибыло, - гаркнул золотозубый черноволосый крепыш лет тридцати, когда за Кондратьевым захлопнулась тяжелая дверь камеры. - Здорово, кореш!
- Здорово, - буркнул Алексей и пошел к свободной койке.
- Полялякаем, кореш, - предложил золотозубый.
- Не хочу, - Алексей лег на койку и отвернулся к стене. Он хотел проанализировать ситуацию, припомнить все в мельчайших деталях.
- А я хочу, - сурово настаивал золотозубый. - Тоска тут...
- Отвали, - рявкнул Алексей.
- Ты так со мной не базарь, - нахохлился золотозубый. - Ты чего гонишь, браток? Ты чего тянешь? - Он встал со своей койки и пошел на Алексея. Тот, не вставая с места пнул его ногой под коленную чашечку. Золотозубый застонал, сморщился от боли, но тем не менее злобно сжал кулаки и встал в стойку. Но, увидев в глазах Алексея нечто страшное, вдруг осекся и поковылял обратно. Алексей же молча отвернулся к стене.