- Что это ты вспомнил? - спросила она. - Настроение хорошее?
Меня поразило, как точно она угадала.
- Пей, пей! - сказала она, отчего-то очень довольная. - Пей, кофе, наверное, совсем остыл.
Телефон на столике справа от неё зазвенел неожиданно и тревожно. Она сняла трубку. Лицо её изменилось. Она прикрыла микрофон рукой и удивленно сказала:
- Тебя. Голос какой-то странный.
Я взял трубку.
- Это ты, Фролов? - спросил высокий электронно модулируемый голос. Молчишь? Значит, ты.
- Тогда слушай, супермен недорезанный, - продолжил машинно-нечеловеческий голос. - Если ты сегодня же не слиняешь из города, мы тебе пятки поджарим и фитиль вставим...
По мере нарастания степени угроз, голос все более повышался, раскаты его стихали, уходя за порог слышимости. Таня внимательно и настороженно следила за моим лицом.
- Ты слышишь меня, мертвец ходячий? Уши не заложило?
- Кто говорит?
- А тебе не все равно, трупоед вонючий? Повторить, или ты уже понял? Если сегодня не уберешься, мы сначала твою бабу заберем. И ей понравится, можешь быть спокоен. А потом и тебя чпокнем. Уловил, гад?
Я положил трубку и позвонил на телефонную станцию. Нежный голосок равнодушно сообщил, что справок не дают.
Я положил трубку, и телефон зазвонил вновь. Тот же голос:
- Фролов! Нас разъединили...
Я нажал на рычаг и положил трубку рядом.
- Далеко отсюда продаются телефоны с определителями номеров?
- Да нет, - ответила она и спросила. - Ты хочешь здесь поставить?
- Надо бы.
Я вспомнил, что уже сутки молчит мой сотовый телефон. Поколебавшись, все же набрал номер своего генерального директора. Я, правда, строго наказал не беспокоить меня эти дни, но контраст с обычным ежеминутным трезвоном и молчанием последних суток безотчетно тревожил.
- Привет, Илья! - поздоровался я со своим замом, шустрым, бойким и вечно веселым отставным майором. Естественно, у нас работали только офицеры. Бывшие, конечно. Хотя последнее, спорно, тут полковник Сергеев прав, потому что офицером остаются до гробовой доски. Этого не отнимешь у нас. Я не хочу сказать, что гражданские хуже, мне достаточно это просто знать. Во всяком случае, даже врагов я предпочитаю в погонах, потому и ненавижу всякую подросшую за последнее время плесень, не знакомую с иной дисциплиной, кроме как дисциплиной своих животных страстей...
- Извини, Илья, отвлекся. Повтори, что ты там насчет Израиля?
- Я говорю, - вновь затараторил Илья, - что Израиль прислал нам предложение участвовать в международном смотре-соревновании среди охранных фирм. Можно сделать заявку на участие до десяти человек.
- Сколько это нам будет стоить?
- За участие каждого человека надо выложить сорок тысяч долларов. Сколько пошлем? Все равно надо послать.
- Давай человек пять-шесть, не больше, - сказал я. - Больше ничего нового нет?
- Ничего. А у вас там как?
- Тоже неплохо. Вопрос, как мне кажется, решен положительно. Надо кое-что отработать. Ты меня сам не тревожь. Только если что возникнет экстраординарное. Я буду с тобой сам связываться. И этот мой номер никому не давай.
- Почему?
- Мне тут работу подкинули, так я не хочу, чтобы в самый нужный момент кто-нибудь трезвонил. Может случиться казус. Ну, ты меня понимаешь.
- О, кей, босс. Тревожить не будем.
- Тогда все. Делай, как договорились. И больше шести человек не посылай. А лучше пять. Подбери там кадры типа Валеры Кинкажу. Пусть наши жару поддадут. Ладно, все. Давай.
Я отключился. Таня сидела напротив и, подперев кулачком подбородок, слушала мои руководящие указания.
- А ты начальник. Я как-то тебя ещё не знаю с этой стороны. Хотя я тебя вообще ещё совсем не знаю.
Она вздохнула, встала и подошла к холодильнику.
- Мед будешь? У меня мед есть.
Она вернулась и поставила плоскую банку с медом на стол. Я взял её за руки и притянул к себе так близко, что ощутил запах её кожи. Она обняла меня за шею и тут же моих губ коснулись её губки: они были влажные и теплые. Почувствовал я и её язычок, словно приветствие после долгой-долгой разлуки.
- Ох! - протяжно вздохнула она, когда наш поцелуй закончился и мы смогли оторваться друг от друга. - Мы начинаем сходить с ума. А утром это чревато... Ты же знаешь, как у нас говорят: утром сто грамм - весь день свободен. А мы друг для друга и на поллитра потянем.
- Уж никак не меньше, - ухмыльнулся я. - Быстро опьянеем.
Она вновь села напротив меня.
- Полковник Сергеев словно бы знал, кому давать задание, - Таня рассмеялась своим смехом с хрипотцой.
- Да уж, - согласился я.
- Поэтому мы должны как можно дольше сохранять трезвость, рассудительно проговорила она. - Давай-ка завтракать.
Мы позавтракали.
- Какие планы? - спросил я, когда она уже стала относить чашки в мойку.
- Планы? Ты у нас старший. Тебе и планы составлять. А я пока быстренько отчет сочиню о нашем вчерашнем бурном начале боевой и трудовой деятельности.
- Хорошо. Я пока схожу куплю телефон, - я кивнул на лежавшую у аппарата трубку. - Когда приду, мы сообразим, что делать.
Подумав, я все же положил трубку на рычаг. Тут же раздался звонок. Я поднял трубку к уху.
- Иван! Ало! Таня, это ты?