- Чубайс на всякий случай пути отхода готовит. Сорвется к Абрамовичу в Англию - тот ему уже яхту с подводной лодкой приготовил.
Это "Третий" выговаривает свое наивное.
- Устами младенца...
- Второе ограбление России.
- Обрамление, - поправляет Леха, - Но с учетом, что первая буква - "А". Впрочем, одно и то же. Там где зацепилось "абрамление", тут же пойдет и ограбление.
Знание "еврейской истории" - ее отпечатка на теле России, возбудила к мятежу худшие свойства характера. Всяческие попытки подавить этот мятеж, только изнурили организм. Лешка верил в возможность хирургического решения проблемы, но не верой праведника, а неистовой верой шамана. Разве не верно такое: уничтожь причины, и с ними уйдет болезнь. То, что "Троцкий - проститутка", узнал гораздо раньше, чем - кто он такой, да и вообще, имеет ли словцо отношение к миру людей. Так котельщик загадочно обругал своего запившего сменщика, на что тот смертельно обиделся - гораздо сильнее, чем за другие самые черные слова, и дело едва ли не дошло до драки. Последующие познания (гораздо более поздние - на какое-то время об этом интересном русском ругательстве Лешка забыл) уважения к нему, к Троцкому, не прибавили, скорее напротив, в той степени, что ледоруб в затылке Льва Бронштейна считал справедливым, хотя запоздалым и уж явно недостаточным (не по грехам) возмездием. Пришло и понимание, что в сегодняшние схожие времена неплохо бы производство ледорубов и героев (исполнителю приговора сталинским указом было присвоено звание Героя Советского Союза) поставить на поток, да поискать также иные, уже "оптовые" решения...
Не приведи бог никому в палачах быть, а без него нельзя.
Но Лешка не палач, пока не палач. Человек все плохое, что в нем есть, склонен прятать за словами, а не поступками, хотя они как раз и могли бы составить преграду не в пример прочную и непроницаемую, чем частокол слов.
Пресса пугала вселенскими катаклизмами: от мчащегося к земле астероида, для которого уже приготовлена озоновая дыра, до СПИДа, в не меньшей степени угрожающего всему человечеству, а не только педерастам и прочим путаникам предназначения некоторых дыр - и словно поголовно заболела сама, требовала этим вопросам неотложно предоставить все мировые умы и мировые ресурсы. Подобные информационные завесы ставятся, когда где-то кого-то хотят обворовать не по мелкому - увести страну, как уводят автомобиль с работающим двигателем, пока хозяин, разинув рот, пялится на небо. Можно увести и с самим хозяином, а когда придет в себя, начнет недоумевать, предъявить документы на смену владельца, что теперь он только придаток к машине, с которым новые хозяева еще не решили - оставить для обслуживания или выбросить на обочину, а пока ему положено платить за проезд, даже если везут в "не туда"...
"Первый" - Воевода и "Пятый" - Извилина молчат, они не категоричны в своих выводах, к которым давным-давно пришли. "Пятый" - Сергей-Извилина, до всего докопался сам, все для себя решил и распределил жизнь наперед. А "Первый" (Змей-Георгиевич) по должности, по командирской должности, повидал всякого. Вплоть до 1992 присутствовал на "планерках" командиров групп, был допущен к информации, которая вызывала непроходящую тоску, которой даже сейчас, спустя столько лет, не мог поделиться ни с кем. Впрочем, уже многие к этому времени, от тракториста, оставшегося без техники, наблюдающего, как самосевкой засоряются поля, до ученого, обманувшегося в своих надеждах, в импульсном историческом гневе невольно приходили к тем же самым выводам...
Средства же информации на поле России без устали разыгрывали спектакли, делая ставку на все вместе и ни на что в отдельности - следуя собственной извращенной логике, что удержать в подчинении такую массу народа можно, только если ее основательно проредить, для чего хороши все явные и неявные средства... В третьем туре своей программы внуки и правнуки прежних монопольных распорядителей печатным словом отошли от кровавой пошлости, что закрутили в 1917 их деды - современные методы не столь явны, но гораздо опустошительней. Уже уничтожался не какой-либо слой, чтобы заполнить, занять его место, шли не штучные ликвидации наиболее талантливых представителей, а неким оптом, территориями.
Все, кроме "Первого" и "Пятого", перебивались частностями.
Кто-то знал и мог подтвердить патологическую трусость Чубайса, которой был свидетелем, когда тот (по должности) был вынужден наведаться в Чечню. Большинство знали Квача, если не явно, то хотя бы заочно, поскольку читали его работу: "История русского спецназа" и иные, уже закрытого типа, в частности и ту, где доказывалось, что достаточно 400 специалистов, чтобы ввергнуть в хаос Соединенные Штаты Америки. Полковник Квачков, успевший за время работы в Генштабе (факт который публично отрицался) обрасти знакомствами, настойчиво проталкивал эту идею, и даже случились некоторые подвижки. Как раз в то самое время работа, вернее ее выводы, попали в печать, обеспокоилось правительство США, и оно выдвинуло нечто вроде ноты, что в России разрабатываются концепции, не отличающиеся от террористических, беря на вооружение методы направленные им в помощь. Тут же случилось это непонятное "покушение", и полковник Квачков Владимир Васильевич, русский офицер, теперь сидел в тюрьме, дожидаясь конца следствия и суда. Сработало ли государство в государстве, сами штатовцы ли сделали заказ-предложение Чубайсу, или это была его личная инициатива, в надежде запастись еще одним пакетом индульгенций - страховка на то, что ситуация изменится, и его положение пошатнется, теперь не имело никакого значения. Проект-предложение Квачкова, русского по национальности, мировоззрению и духу, было надежно похоронено.
Для группы все ясно. Проигран очередной бой. Можно многое (из наработанного, проверенного) переносить на ступень следующую, увеличивая едва ли не до бесконечности масштаб задачи, ориентируясь при этом исключительно на людей отчаянных, вооруженных собственной логикой и поддержкой государства, по известной формуле партизан или профессиональных специалистов, взявших на вооружение своеобразный девиз и философию личной войны: "максимальный урон минимальными средствами". Но государство, усилиями врага внутреннего, капитулировало, исчезла не только его материальная поддержка, но, что много страшнее, - моральная. Это оказалось гораздо в большей степени разрушительным.
Потому-то, когда начали уничтожать школы, направления, пошли приказы о разгоне, расформировании, о переводах в МВД, не разошлись, но и не остались, не растворились по Армии, загнанные в тупики - перешли на самообеспечение. Всем, в том числе и моральной правотой, взялись снабжать себе сами. Все для того, чтобы сохранить группу.
--------
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
"За один только 1994-й год потери государственной казны от приватизации "по Чубайсу" составили 1 669.000.000.000 (триллион 669 миллиардов рублей). Продав 46 815 предприятий, "Госкомимущество" Чубайса дало казне менее одного миллиона долларов, в то время как аналогичная приватизация в Чехии по объему в два раза меньше - 25 000 предприятий - принесла доход государству в 1,2 миллиарда долларов..."
(По данным Контрольно-бюджетного комитета)
"Суммарные потери от разрушения экономики страны только за один 1996-ой год в два с половиной раза превысили потери в Великой Отечественной войне..."
(Из доклада Комиссии Государственной Думы по итогам приватизации)
"Цветные металлы - стратегический запас России, вывезенный в начале "перестройки" под видом "вторсырья" - обеспечили Западным странам (по их собственному признанию) независимость на 50-60 лет..."
"Запрет на ввоз в Россию обработанного хлором мяса птицы может негативно сказаться на отношениях Вашингтона и Москвы..." "Российские официальные лица должны осознать какие сложности создаст данное правило для нашей отрасли, а также как это подействует на наши отношения в целом..." "Мы предполагаем, что предлагаемая норма вероятнее всего не сработает..."
/министр сельского хозяйства США Том Вилсак/
"Восток будет для Западной Европы рынком сбыта и источником сырья!.."
Адольф Гитлер, сентябрь 1941 г.
(конец вводных)
--------
- Закон улицы справедлив! Ах ты не с нашей улицы? Тогда какого хрена ты здесь делаешь? Дай отчет! Уболтать пытаешься по своему юсовскому пиндосскому адвокатскому состоянию карманной души? В рыло! На штык! Штатовский народ несет ответ за политику своего правительства, коль скоро он его выбирал, а разбираться - кто там за кого голосовал, сколько кукишей в кармане держал, это к ... !
Лешка-Замполит не говорит - куда именно, но тут и так понятно.
- Мелочиться? Вошей среди клопов искать? Если пиндосия воюет, а она всегда воюет, везде свое звездорыло полосатое сует, пусть хоть с Ираком, до которого нам, казалось бы, дела нет, но тут любой честный человек, даже не связанный кровными узами с этой страной (родственными или духовными), где бы он сам не находился, имеет полное право к ногтю всякого штатовца! Мирный штатовец? Бизнесмен? Мирных бизнесменов нет! Всякий штатовец - проштатовец, проводник политики собственного правительства в любой стране мира. И точка! Закон улицы! Первый начал? Шагнул подошвой на нашу улицу? Покосился в ее сторону? - Виновен!
- Закон коллективной гражданской ответственности за государственные преступления? - хмыкает Сергей-Извилина.
- Вот! - восклицает разгоряченный Леха, толкая Петьку-Казака в бок. - Ты Извилины держись - он дальше видит, понимает: "что - зачем - почем", да что из этого получится! Будет такой приказ - будем работать и по проводникам идеологий. Уж я им такие "Окна" устрою - форточки не найдут! Отчего, скажите, должен расхлебывать всю эту грязь, что льется из "окон" еврея Нагиева? Почему не русского Вани, Васи или Степана, с которого я по-родственному могу спросить: что же ты, подонок, блядь ты этакая, козел вонючий делаешь?.. С еврея же - как с гуся - не усовестишь, с него, к тому же, спросить нельзя, и уж, тем более, морду щупая, потому как сочтут, что придираюсь за этот самый симитизм его - его морда на все счета священная, пусть хоть по самые пейсы измазался в своем новотворчестве, дерьмо не только ртом, из ушей плывет, а не заткни! Все знают, что ему ихним кагалом наперед греховать отпущено, и приберут его исключительно собственные кошерные черти, как загнется, похоронят с почетом на самом лучшем месте, потому как находится он на переднем крае ихней войны. Ему за это, опять же с разрешения собственного кагала, разрешено собственные пейсики сбрить, кипу не носить, свининку на банкетах кушать, некошерной водочкой запивая, потому как он диверсант на чужой - считай нашей! - территории, которую готовят под свою, и здесь он, сука-диверсант, выделяться не должен. Считаешь, мы - диверсанты? Да мы - дети перед такими! Мы - взвод, а тут - дивизия в одном лице, или куда там - дивизий! - армия! - Леха говорит, едва не захлебываясь. - Всякая такая сволочь на телевидении - армия, и свой грязевой фронт держит! Грязи! Больше грязи! С собой занести, выдумать, объявить чистое грязью - лишь бы одно утопить, замазать Россию на века!
Говорит горячо, а выговорившись, никак не может остыть, все хочет прибавить.
Не стоило бы повторяться Не место, где столь часто надо "гвоздь в гвоздь", такое только "Змею" - командиру группы - положено, или Седому, поскольку он еще и воспитатель - его занудствование уставное. Переводит дыхание и лепит вывод, к которому давно пришел - как бы подводит к черте или стенке.
- Тут только стишки одного еврейского поэта-агитатора и подходят: "сколько раз встретишь - убей!", примерно так... И извиняйте, что не в рифму.
Леха, до краев заполненный удушливым гневом, сторон не видит в поисках правды, цепляет на себя репей древних проблем. "Замполит", он же "Балалайка", прозванный так за неистребимую тягу всему давать простые объяснения, а именно: - "проискам мирового империализма", с недавнего времени уточнил адрес этого империализма и его национальную принадлежность.
Некоторые вещи, когда их концентрация переходит какой-то мыслимый рубеж, уже не могут считаться случайными...
- Вот скажи, ты мух жалеешь?.. А за что не жалеешь? - допрашивает Леха и сам же отвечает: - За то, что везде лезут и переносчики всякой заразы. Скажи и в чем разница? Если, конечно, размеры не брать... Нет разницы! Везде лезут и разносчики! Новозадворскую даже не беру примером! Так переживать ли, что муха-баб или не баб? Прихлопнуть без рассматривания яиц! Да только за то, что на хлеб села, потопталась, испоганила. А не испоганить они не могут! Вот муха Толстая - я о мухочеловеке говорю - села на хлеб русский, описала деревню, крестьянство - что не образ, то гадость! А по другому может? В состоянии ли, потому как всякая муха с гавно слетела, и его же выискивает, все вокруг себя под собственные видения-желания равняет? Рисует мир, которого не знает, чуждый себе, но рисует таким, каким видеть хочет! Да сколько не было поколений за той Толстой, они хлебушек не сажали, даже рядом не стояли, а только топтались, гадили на хлебушек! - говорит Леха, для убедительности, случайно, но копируя манеру Седого и даже голос его. - К культуре, к образованию, к чистоте их близко подпускать нельзя, потому как разносчики! Вот та же Толстая, не возьми, сейчас топчется на определении талантов - видишь на какой хлебушек села? - на само будущее его! Определяет теперь - что талант, а что нет - что хорошо, а что плохо! В расход! Или вот другой полностью опустившийся бабец - мухабаб Милявская - подстать ей, еще и неряха, да и дивизит еще про то, убеждает: "пусть говорят!" Я в женщин никогда не стрелял, даже не целился, но тут... И не дрогну! И совесть не заест, потому как с говна, да на хлебушке топтаться, да говорить, что это хорошо, да яйца свои стремиться на всем отложить - за такое, сами понимаете...
Лешка, впадая в безмерную тоску бесперспективности времени, в котором "все схвачено", имеет ввиду начало, пик, уже не замечая последующих смен декораций - ту же грязь, но уже под эстетику Малахова.
Но казалось уж на что все было "схвачено" в 1926-1928, и настал 1937-1939. Сколь прочно "все схвачено" было в Хазарии - и где та Хазария? - сколько она продержалась? - племена смели напрочь то людское позорище...
- Нехорошие они человеки, - соглашается Петька-Казак. - Рот и жопа разом речи ведут!
"Шестой", Лешка-Замполит, перефразируя Цицерона, уже не берется доказывать, что истина сама себя защитит без труда, и что для чего надо только дать ей шанс - отменить телевидение, радио и газеты. Он считает, что в новых условиях, где "случай столь запущен", этого уже недостаточно. Надо помочь - развесить на виду у истины ее главных душителей, вот тогда она расцветет! Он единственный, кто регулярно смотрит телевизор и от того звереет, словно облучают его каким-то секретным прибором, заводя на то, что человеку немыслимо...
Жизни есть что предложить. Сто путей на тысячи ошибок.
- Плохо, что рой! На одну замахнулся, вторая села - по хлебу не ударишь, а сгоняй не сгоняй, не насгоняешься... Жужжат, присядут, тут же сменяются - решают свои говняные дела - где такую мухобойку взять, чтобы всех разом? - чтоб враз и навсегда отвадить от русского хлебушка!
- Ваш вывод, Алексей Замполитович, основывается на тех же предпосылках, на которых Чапаева следует считать индейцем, раз он был красным и воевал против белых.
- Вот и рассказывай колодезной лягушке об океане! - обиженно восклицает Лешка...
"Еврейский вопрос" - вопрос вечный, как все вопросы морали, казалось бы не имеющий ответа, из раздела софистских, пытающийся перевестись в рамки неких правил - в то самое безнадежное русло, которое направляют его сами евреи - но тут человек, тот самый человек, которого они не желают признавать за равного себе, инстинктивно чувствует, что решать его, этот вопрос, надо не так, как он поставлен, а вне правил существующих в мире.
История склонна то и дело себя закольцовывать. Находящийся на Великом Престоле Светополк Изеславович (1093 - 1113), как пишет историк: "Из корыстолюбия дал большие льготы жидам, которыми они воспользовались против народа и тем возбудили против себя всеобщее негодование..." Суть негодования, если судить по хронике событий, выразилось всеобщим народным восстанием. Спешно собравшиеся по тому поводу русские князья решили от греха подальше выселить евреев за пределы Руси. (Правда, без конфискации "непосильным трудом нажитого", но с серьезным сдерживающим заявлением, что евреям, тайно вернувшимся, отказывается в покровительстве закона даже в случае ограбления и убийства).