Фромм провел рукой внутри бомбового корпуса, ища разъемы.
- Да, вы правы. Очень интересно. - Наступило молчание. - Знаете, ее, по-видимому, можно отремонтировать.., и даже...
- Даже что? - спросил Госн, уже зная ответ.
- Бомбу этого образца можно превратить в спусковой механизм.
- Спусковой механизм? - озадаченно произнес Бок. - Но для чего?
- Для водородной бомбы, - ответил Госн. - Я надеялся на это.
- Она будет очень тяжелой, далекой от совершенства современной конструкции. Как принято говорить, примитивная, но эффективная. - Фромм посмотрел на инженера. - Вы хотите, чтобы я помог отремонтировать ее?
- Вы согласны?
- Десять лет.., нет, больше, лет двадцать я изучал и думал... Как вы предполагаете использовать ее?
- Это вас беспокоит?
- Она не будет использована в Германии?
- Нет, разумеется, - ответил Госн не без раздражения. Чего ради? - подумал он. - Ведь у их организации нет разногласий с немцами?
Тем не менее что-то заставило Бока обратить внимание на последние фразы, словно реле замкнулось у него в сознании. Он закрыл глаза, чтобы запечатлеть эту мысль в своей памяти.
- Да, я готов оказать содействие.
- Вам хорошо заплатят, - пообещал Госн и тут же понял, что допустил ошибку. Впрочем, разве это имеет значение?
- Я не собираюсь оказывать помощь за деньги! Неужели я похож на корыстного наемника? - возмущенно ответил Фромм.
- Прошу прощения. Я не хотел обидеть вас. Квалифицированный специалист получает вознаграждение за свой труд. В конце концов, мы не нищие.
Я тоже, чуть не вырвалось у Фромма, но здравый смысл победил. Это ведь не аргентинцы, правда? Не фашисты, не капиталисты, это товарищи по революции, которые тоже попали в тяжелую политическую ситуацию.., хотя он был уверен, что их финансовое положение в высшей степени благополучно. Советы никогда не дарили вооружение арабам. Его всегда продавали за свободно конвертируемую валюту, даже при Брежневе и Андропове, и если на это соглашались русские, когда они еще придерживались правильного курса.., то...
- Я всего лишь объяснил свое отношение и тоже не хотел оскорблять вас. Да, я знаю, что вы не нищие. Вы - солдаты революции, борцы за свободу, и для меня большая честь помогать вам в борьбе. - Он махнул рукой. - Меня устроит любая плата, которую вы сочтете справедливой... - Если только это будет, разумеется, не какой-то жалкий миллион марок! - подумал он. - ..Важно, чтобы вы поняли, что я не продаю себя за деньги.
- Так приятно встретить честного человека, - согласился Госн с довольной улыбкой.
Бок подумал, что они оба хватили через край во взаимных похвалах, но промолчал. Он начал понимать, как расплатятся с Фроммом.
- Итак, - произнес Госн, - когда мы примемся за работу?
- Сначала мне понадобятся бумага и карандаш.
- Кто вы такой, позвольте спросить? - поинтересовался Райан.
- Бен Гудли, сэр.
- Из Бостона? - Акцент был очень характерным.
- Да, сэр. Школа имени Кеннеди. После защиты диссертации продолжаю там учиться, а теперь стал стипендиатом Белого дома.
- Нэнси? - Райан повернулся к секретарше.
- Директор внес его в ваш календарь, доктор Райан.
- Хорошо, доктор Гудли, - улыбнулся Райан. - Заходите. - Кларк окинул взглядом молодого ученого и снова сел.
- Хотите кофе?
- Только без кофеина.
- Хотите работать здесь, юноша, привыкайте к настоящему продукту. Ну, садитесь. Значит, отказываетесь?
- Да, сэр.
- Ну хорошо. - Райан налил свою обычную кружку и опустился в кресло за письменным столом. - Что привело вас в этот дворец загадок?
- Если вкратце, сэр, то поиски работы. Темой моей диссертации были разведывательные операции, их история и перспективы. Мне нужно узнать кое-что для того, чтобы закончить исследование, начатое в школе Кеннеди. Затем хочу узнать, не смогу ли действительно работать здесь.
Джек кивнул. Да, обычное дело.
- Допуск?
- Разрешающий ознакомление со специальными программами и материалами государственной важности. Его я получил недавно. У меня уже был допуск к секретным документам, потому что во время работы в школе Кеннеди пришлось знакомиться с материалами нескольких президентских архивов, главным образом в округе Колумбия, однако некоторые документы в Бостоне все еще засекречены. Я входил в состав группы, которая изучала массу данных по, кубинскому ракетному кризису.
- Это работа доктора Николаев Бледсоу?
- Да.
- Признаюсь, я не согласен со всеми выводами Ника, но проведенные исследования произвели на меня глубокое впечатление. - Джек поднял кружку, салютуя поиску ученых.
Гудли написал почти половину этой монографии, включая выводы.
- С чем конкретно вы не согласны - если мне будет позволено задать такой вопрос?
- Действия Хрущева не основывались на здравом смысле. Мне кажется - и материалы подтверждают мою точку зрения, - что при размещении ракет на Кубе он не следовал заранее обдуманному плану, а скорее действовал импульсивно.
- Не могу согласиться. Монография указывает на то, что Советы были обеспокоены в первую очередь нашими ракетами средней дальности в Европе, и особенно в Турции. Представляется разумным предположить, что это был тактический ход, направленный на достижение стабильной ситуации в отношении оперативных сил.
- Ваши исследования не основывались на всех существующих материалах, заметил Джек.
- Каких, например? - Гудли попытался скрыть раздражение.
- Разведданных, которые мы получали от Пеньковского и других агентов. Эти документы по-прежнему закрыты и останутся в секретном архиве еще двадцать лет. - Вам не кажется, что пятьдесят лет - это слишком долго?