- Да, этого хватит. Итак, через две недели. - Кейтель встал, оставив Бока платить по счету, и ушел.
Понтер заказал еще одну кружку пива. Он смотрел на море цвета кобальта под ясным безоблачным небом. На горизонте плыли корабли - один был военным, но Бок на таком большом расстоянии не смог определить его национальную принадлежность, остальные - всего лишь торговые суда, перевозящие грузы из одного неизвестного порта в другой.
Выдался дивный день - теплое солнце и прохладный морской бриз. Неподалеку, на покрытом белым мягким песком пляже, дети и влюбленные могли наслаждаться купанием. Он подумал о Петре - и об Эрике и Урсуле. Прохожие не поняли бы по выражению его лица, о чем он думает. Чувства, связанные с утратой, остались позади. Тогда он плакал и метался в отчаяньи, стараясь прогнать их, но глубоко внутри в нем уже таилась страшная ледяная ярость и желание отомстить. Такой прекрасный день, а ему не с кем его провести. И в будущем не менее прекрасные дни он будет проводить в одиночестве. Больше не будет рядом Петры. Бок мог найти женщину, чтобы воспользоваться ее телом, но это будет всего лишь физиологической необходимостью, которая ничего не изменит. До конца своих дней он останется один. Эта мысль была страшной. Никакой любви, никакой семьи, никаких детей. Вокруг на террасе сидели люди, главным образом европейцы, улыбающиеся и веселые, они приехали сюда отдохнуть вместе с семьями. Люди пили пиво, или вино, или другой местный напиток, предвкушая удовольствия, которые наступят с приходом вечера: интимные ужины, прохладные хлопковые простыни после этого, смех и любовь - все, чего мир лишил Понтера Бока.
Он ненавидел их всех, сидя в одиночестве, непрерывно пробегая взглядом по сценам вокруг - как в зоопарке, наблюдая за животными. Бок презирал их за смех и улыбки.., и за ожидающее их будущее. Как это несправедливо! У него есть цель в жизни, предназначение, к которому он стремится. У них - работа. На протяжении пятидесяти недель они покидают свои дома и едут на работу, занимаются там незначительными делами, которые кажутся им важными, возвращаются домой и, подобно хорошим европейцам, сберегают деньги для ежегодной поездки на острова Эгейского моря, или на Майорку, или в Америку, или куда-нибудь еще, где есть солнце, чистый воздух и море. Какими бы бессмысленными ни были их жизни, у них есть счастье - то, чего лишен одинокий мужчина, сидящий в тени белого зонта, который пьет пиво и смотрит на море. Да, это несправедливо, так несправедливо. Он посвятил свою жизнь заботе об их благополучии - и вот у них счастливая жизнь, которую он надеялся дать им, тогда как у него ничего не осталось - даже меньше, чем ничего.
За исключением его миссии.
Бок решил, что не будет обманывать себя, размышляя об этом. Он ненавидел их. Ненавидел всех. Если у него нет будущего, какое право на будущее имеют они? Если счастье покинуло его, почему оно должно споспешествовать им? Он ненавидел их, потому что они отвергли его, и Петру, и Куати, и всех остальных, кто боролся против несправедливости и угнетения. Из-за этого они выбрали неверный путь вместо того пути, что вел к светлому будущему, и обрекли себя на муки. Бок знал, что он лучше их, лучше, чем они когда-нибудь могли бы стать. Он мог смотреть свысока на их ничтожные маленькие жизни и, как бы он ни поступил с ними - ради их же блага, все еще пытался он убедить себя, - решать надлежало только ему. Если некоторые из них пострадают при этом - ну что ж, ничего не поделаешь. Они были даже не настоящими людьми, а всего лишь пустыми тенями тех, кем могли бы стать, если бы вели жизнь, направленную к истинной цели. И отвергли они не его, а самих себя в поисках счастья, источником которого была.., та жизнь, что они избрали. Жизнь ленивой скотины. Бок представил себе толпы, склонившие головы над кормушками, они удовлетворенно и сыто мычали, пока он наблюдал за ними откуда-то сверху. Если кто-то из них умрет - а им придется умереть, - стоит ли по этому поводу беспокоиться? Ничуть, решил Понтер.
***
- Мистер президент...
- Да, Элизабет? - ответил с усмешкой Фаулер.
- Тебе говорили когда-нибудь, какой ты хороший любовник?
- По крайней мере не во время заседания Совета Министров, в этом я уверен. - Фаулер обращался к ее голове, что покоилась у него на плече. Ее левая рука поглаживала светлые волосы у него на груди. По правде говоря, подумал президент, это действительно получалось у него неплохо. Самое главное, он обладал наиболее важным качеством - терпением. При всей нынешней эмансипации И равноправии полов долгом мужчины было сделать так, чтобы женщина чувствовала себя любимой и единственной. - И во время встреч с прессой мне не говорили об этом, - добавил он.
- Во всяком случае ты получил эту информацию от своего советника по национальной безопасности.
- Благодарю вас, доктор Эллиот. - Оба рассмеялись. Элизабет приподнялась, чтобы поцеловать его, и ее соски коснулись груди любовника.
- Ты даже не представляешь. Боб, кем ты стал для меня.
- Думаю, что представляю, - заметил президент. Эллиот покачала головой.
- Все эти скучные монотонные годы в ученом мире. Постоянно занята, вечно нет времени, Я была так увлечена своими профессорскими обязанностями. Сколько лет потеряно зря... - Глубокий вздох.
- Надеюсь, милая, я вознаградил тебя за долгое ожидание.
- Да, вполне. - Она повернулась, снова положила голову ему на плечо и, взяв его руку, положила ее себе на грудь. Его вторая рука сама нашла нужное место, и Элизабет ладонями прижала его руки.
Что же сказать еще? - подумала она. Ведь она действительно сказала правду. Фаулер был нежным, терпеливым и способным любовником. Не меньшей правдой было и то, что, услышав такое признание от женщины, любой мужчина, даже президент, оказывался в ее власти. Пока лучше промолчать, решила она. Сейчас пришло время насладиться им, познать свои собственные чувства. Она лежала с открытыми глазами, глядя на темное пятно на стене, картину какого-то художника, какого, она так и не узнала, - широко раскинувшаяся прерия у подножья Скалистых гор. Его руки нежно двигались по ее грудям, не столько возбуждая ее, сколько посылая по ее телу волны наслаждения. Она лежала не двигаясь и лишь время от времени меняла положение головы, чтобы показать, что не спит.
Она начинала любить его. Разве это не странно? Элизабет задумалась, пытаясь ответить на этот вопрос. В нем было много такого, что вызывало любовь и восхищение. Однако было и то, что смущало ее, сбивало с толку. В Фаулере мешались лед и пламень, а его чувство юмора не поддавалось определению. Существовало многое, что он глубоко любил, однако глубина этих чувств всегда была продиктована последовательной разумностью, основанной на принципах, а не душевной страстью. Его часто приводило в недоумение - совершенно искреннее, почему окружающие не разделяют его чувств по отношению к тому или иному вопросу. Подобно тому как преподаватель математики никогда не сердится, но испытывает печаль и непонимание, когда его ученик не видит всей красоты и изящества математических уравнений, Фаулер был способен на удивительную жестокость и холодную безжалостность, совершенно не ощущая какой-либо злобы. Если человек вставал на его пути и он мог уничтожить его, Фаулер так и поступал. Прямо как в "Крестном отце". Его отношения с людьми никогда не были личными, а всегда деловыми. Может быть, он научился этому у мафиози, которых посылал в тюрьму, подумала Лиз. Даже к своим преданным сторонникам этот человек относился с сухим равнодушием, вознаграждая их за лояльность и расторопность - как тут лучше выразиться? - с благодарностью автомата.
И все-таки в постели он был удивительно нежным. Лиз нахмурилась, глядя на стену. Но как трудно проникнуть к нему в душу!
- ТЫ прочитала это сообщение из Японии? - спросил президент, приступая к делу в тот самый момент, когда Эллиот говорить о делах особенно не хотелось.
- М-м-м, хорошо, что ты напомнил об этом. Недавно мне сообщили нечто весьма неприятное.
- А если конкретно? - Фаулер проявил свой интерес тем, что начал ласкать ее, словно пытаясь выманить информацию, которую она и без того хотела передать ему, ожидая удобного момента.
- Райан, - ответила Лиз.
- Опять? И что теперь?
- Сообщения, которые мы получили относительно неэтичных финансовых сделок, подтвердились, но ему удалось выпутаться благодаря юридическим тонкостям. Этого обвинения было бы достаточно, чтобы он не попал в состав этой администрации, но поскольку мы унаследовали его от предыдущей...
- Юридические тонкости бывают разными. Что еще ты узнала?
- Недостойное поведение в личной жизни, любовная связь с женщиной и использование агентов ЦРУ для сведения личных счетов.
- Любовная связь с женщиной.., позор... Эллиот хихикнула. Ему это понравилось.
- Здесь может быть замешан ребенок. Фаулер нахмурился. Он крайне серьезно относился к правам детей. Его руки замерли на ее груди.
- Что нам известно об этом?
- Пока немного. Постараюсь разузнать побольше, - ответила Лиз, заставляя ладонями возобновить движения его рук.
- Хорошо, пусть ФБР проведет негласное расследование, - согласился президент, закрывая, как ему казалось, этот вопрос.
- Из этого ничего не выйдет.
- Почему?
- У Райана тесные связи с ФБР. В некоторых вопросах они могут заупрямиться, в некоторых - сгладить острые углы.
- Только не Билл Шоу. Он лучший полицейский, с которым мне приходилось встречаться - даже я не смог бы заставить его поступить незаконно, и именно так должно быть. - Снова последовательность и принципы. Невозможно предсказать, как поступит этот человек.
- Шоу лично занимался делом Райана - террористическим актом, совершенным против него. Глава следственного управления сам?..
- Действительно, - согласился Фаулер. Это будет неважно выглядеть. Конфликт интересов и тому подобное.
- К тому же у Шоу есть помощник, занимающийся улаживанием конфликтов, некто Мюррей. Они с Райаном - большие друзья.
- Ну и что ты предлагаешь? - недовольно произнес президент.
- Может быть, взять кого-нибудь из министерства юстиции?
- Тогда почему не из Секретной службы? - спросил Фаулер, заранее зная ответ, но решив выяснить, понимает ли она создавшуюся ситуацию.
- Будет походить на охоту за ведьмами.
- Разумное замечание. Ну хорошо, пусть это будет кто-нибудь из сотрудников министра юстиции. Позвони завтра Грегу.
- Хорошо, Боб. - А теперь нужно сменить пластинку. Она поднесла его руку к лицу и поцеловала ладонь. - Знаешь, мне сейчас так хочется закурить.
- Сигарета после секса? - Фаулер обнял ее еще крепче.
- Когда мы занимаемся любовью. Боб, мне кажется, я одновременно курю... Она повернулась и посмотрела ему в глаза.