- Эти сведения о советских военных.., это пугает меня.
- Меня тоже, - согласился Фаулер. - Обсудим все за ленчем.
- Итак, мы достигли середины проекта, - сказал Фромм. - Могу я попросить вас об одном одолжении?
- Что за одолжение? - спросил Госн, надеясь, что немецкий инженер не захочет съездить в Германию навестить жену. Такая просьба могла оказаться трудновыполнимой.
- Вот уже два месяца я не пил ничего спиртного. Ибрагим улыбнулся.
- Вы знаете, что мне это запрещено.
- Но распространяется ли этот запрет и на меня? - Инженер улыбнулся. - В конце концов, я неверный. Госн от души расхохотался.
- Действительно, вы правы. Хорошо, я поговорю с Гюнтером.
- Спасибо. Завтра начинаем работать с плутонием.
- Неужели на это потребуется столько времени?
- На плутоний и на изготовление взрывных блоков. Наша работа идет точно по расписанию.
- Очень хорошо. Мне важно знать, что график не нарушается. - Начало операции было намечено на 12 января.
***
И так, с кем в КГБ у нас хорошие отношения? - задал себе вопрос Райан, когда вернулся в свой кабинет. Самым трудным в проверке сообщения Спинакера было то, что значительная часть сотрудников Комитета государственной безопасности - может быть, почти все - оставались лояльными по отношению к Нармонову. К числу тех, кто мог занимать противоположную позицию, принадлежали сотрудники Второго главного управления, занимающегося проблемами внутренней безопасности. А вот Первое главное управление - его также называли зарубежным - без сомнения, сохраняло лояльность к своему президенту, особенно теперь, когда во главе ПГУ стоял Головко, первый заместитель председателя КГБ, строго следящий за тем, что происходит внутри этого самого крупного из управлений. Головко был профессионалом и не проявлял интереса к политике. На мгновение в голову Джеку пришла дикая мысль, что прямой телефонный звонок мог бы.., нет, придется организовать встречу.., но где?
Нет, это слишком опасно.
- Вызывали? - В дверь Райана просунулась голова Гудли. Райан жестом пригласил его войти.
- Хотите продвинуться по службе?
- Каким образом?
- По распоряжению президента Соединенных Штатов вас допустили к работе, к которой вы, по моему мнению, не готовы. - Райан передал ему сообщение Спинакера. - Читайте.
- Почему я, и почему вы сказали...
- Я также сообщил президент у, что вы сумели вовремя предсказать распад Варшавского Договора. Между прочим, ваша статья оказалась более точной, чем наши оценки.
- Вы не обидитесь, если я честно скажу, что вы - самый странный человек, с кем мне приходилось работать?
- Что вы хотите этим сказать? - спросил Джек.
- Я вам не нравлюсь, но вы тем не менее хвалите мою работу. Райан откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
- Бен, хотите верьте - хотите нет, я не всегда бываю прав. Мне приходится совершать ошибки Иногда не просто ошибки, а чудовищные промахи, но у меня достаточно ума, чтобы понимать это, а раз я умен, то ищу людей с иными точками зрения, которые по зрелом размышлении встанут на мою сторону. Между прочим, эго полезная привычка. Я научился этому от адмирала Грира. Если вы, доктор Гудли, хотите вынести отсюда что-то полезное, овладейте ею. Промахов мы не можем себе здесь позволить. Они все равно происходят, но мы все-таки не можем себе их позволить. Доклад, написанный вами в школе Кеннеди, оказался лучше моего. Теоретически возможно, что наступит день, когда вы опять окажетесь правы, а я - нет. Справедливо?
- Да, сэр, - ответил Гудли, удивленный словами Райана. Разумеется, когда Райан ошибется, он, Гудли, будет прав. Именно поэтому он здесь - Садитесь и читайте.
- Не будете возражать, если я закурю? Райан посмотрел на молодого ученого.
- Так вы курите?
- Два года назад бросил, но после прихода сюда...
- Кончайте с этой привычкой, но прежде, чем кончите, дайте закурить.
Они закурили. Затягиваясь табачным дымом, Гудли читал сообщение из Москвы, а Райан следил за его глазами. Президентский стипендиат поднял голову.
- Господи милостивый!
- Отличная первая реакция. Итак, что вы думаете?
- Такое возможно.
- Я уже сказал это президенту час назад, - покачал головой Райан. - Я не был уверен в надежности информации, но решил, что лучше поставить его в известность.
- Что от меня требуется?
- Мне хотелось бы поработать с этим сообщением. Русский отдел разведывательного управления будет заниматься им пару дней. Давайте и мы с вами проведем независимый анализ, но с иных позиций.
- Каким образом?
- А вот таким. Вы считаете, что это возможно, а у меня - сомнения. Поэтому вы будете искать причины, по которым сообщению доверять нельзя, а я постараюсь доказать обратное. - Джек сделал паузу. - Разведывательное управление подойдет к этому вопросу проторенным путем. Для того чтобы отвлечься и проявить гибкость, у них слишком косный ум. Мне это не подходит.
- Но вы хотите от меня...
- Я хочу, чтобы вы напрягли свой мозг. Мне кажется, что вы умный человек, Бен. Докажите мне это. Между прочим, таков мой приказ.
Гудли задумался. Он не привык получать или давать приказы.
- Не уверен, что сумею с этим справиться.
- Почему?
- Это противоречит моим воззрениям. Я смотрю на вещи по-иному, я считаю...
- Ваши разногласия со мной и многими сотрудниками ЦРУ основываются на том, что, по вашему мнению, здесь царит корпоративный дух. Отчасти это верно, у нас действительно есть корпоративный ум, и в результате возникает немало недостатков. Однако не менее справедливо и то, что в вашем подходе существует много своих ошибок. Если вам удастся доказать, что вы являетесь пленником своих воззрений не в большей степени, чем я - моих, у вас может быть будущее в Лэнгли. Объективность дается нелегко, Бен, ей нужна тренировка.
Мне брошен очень умный вызов, подумал Гудли. И тут он вдруг подумал, а не ошибся ли он в оценке заместителя директора ЦРУ?
***
- По-твоему, Расселл согласится оказать нам помощь?