вердительно кивнул Коллинз. - Кто знает, какие еще
сюрпризы ожидают нас здесь. Так не будем же рисковать.
- Дай Бог, чтобы "Цидония"40 была цела.
- Так ведь и "Фэб" цел и невредим, вот только про
ку от этого нету. Живые и здоровые люди - вот наше богатство и достояние.
- Точно подмечено, Коллинз. А вот и яркий пред
ставитель человеческого рода! - завидев Дэниела, со злорадным намеком воскликнула капитан. - Джеффри, ты уже обедал?
- Да, капитан.
- Ну тогда поди-ка и отдохни немного.
Коллинз немедля удалился, предчувствуя напряженность атмосферы. Ему не хотелось стать свидетелем перебранки между капитаном и штурманом.
Гатеридж молчаливо рассматривал астральную карту, намечая дальнейший маршрут.
- Я слышала, что прогулка у тебя выдалась весе
ленькая? - начала Эллен разговор с этих слов.
- Да ничего особенного, - отмахнулся тот задум
чиво.
- Как мне припоминается, разрешение на это "ни
чего особенное" я тебе не давала.
- Я свободный человек и волен делать все, что ду
ше угодно.
- Ах, вот оно что! Когда же ты отказался от места
штурмана?
- А я и не отказывался...
- Если это так, то почему же ты ослушался приказа
капитана? Я ведь велела тебе остаться на борту корабля.
- Кто сказал, что я признаю тебя капитаном
"Сфинкса"? - наглым тоном спросил Дэниел.
Девушка рассмеялась.
- Не думаешь ли ты в одиночку захватить управле
ние кораблем? Это восстание. Правильно я поняла тебя?
- Не совсем, - наконец оторвав взгляд от дисплея,
поднял он глаза. - Никакого бунта не будет. Я не желаю людских жертв. Ты добровольно откажешься от капитанского кресла в мою пользу. А сама, как и полагается, присоединишься к пассажирам, - Дэниел выдержал паузу. - Я бы пригласил тебя занять место штурмана, но ты профан в пилотировании, на должность помощника ты тоже негодна, уж слишком навязчивы твои советы. Так что, прости, Эллен, но сегодня последний день твоей капитанской жизни.
- Тебе бы беллетристику писать, Гатеридж. Думаю,
только так и сможешь завоевать себе славу. Хочешь баллотироваться на пост руководителя? Но ведь ты слабый, бесхарактерный и нерешительный тип. Люди все еще помнят твои пламенные речи на Земле, от которых впоследствии ты как трус отказался. Бросил их на погибель, заняв себя увлекательными поисками в древних пыльных экспонатах, а когда пришло время отвечать за свои поступки, перекинул все на мои плечи. Это ты называешь ответственностью? - Браун насмешливо улыбнулась. - Не пойму, кого ты из себя возомнил: праведника, спасителя или же пророка? Ну, чего молчишь? Может, ты думал испугать меня своими словами? Надеялся, что я, скуля и поджав хвост, кинусь отсюда прочь, как какая-то дворняжка? Видно за годы нашей дружбы ты недостаточно узнал меня. Я не из тех, кто при первых же трудностях бросает все достигнутое или же в своих неудачах обвиняет судьбу. Я привыкла бороться, и в отличие от тебя, всесильный и благоразумный грамотей, я знаю, чего заслужи
ла и где мое место.
- Твой тон и слова намекают на то, что я чужой
среди экипажа "Сфинкса". Значит, я не заслужил места штурмана, и взяла ты меня на службу лишь из жалости? Правильно ли я понял тебя?
Браун молчала - и собеседник уяснил все и без слов. Он был уязвлен взбучкой, но осознавал, что в словах девушки была и доля правды.
- Что ж, если я здесь лишний, то не стану дольше
задерживаться, не хочу быть сором в твоих глазах.
Эллен хотела ответить, но собеседник остановил ее речь жестом руки.
- Не стоит бросаться словами или, что еще хуже,
утешать меня из жалости. Я передам свои обязанности Дорварду. Он толковый пилот, а может, и лучший, чем я.
Юный эрудит, опустив плечи, с трагическим выражением лица устремился прочь из рубки. Он предчувствовал, что команда в случае разногласий и спора примкнет к Браун, как когда-то она поддержала ее на Земле. Единственным способом одержать верх был добровольный уход капитана. Дэниел надеялся сломить твердыню своей конкурентки, но в ответ был сам сокрушен ею. Спасительным выходом для него было с достоинством покинуть сцену, пока его как жалкого и неумелого артиста публика не забросала помоями.
Элинор не ожидала такого поворота событий. Безусловно, она ценила способности своего интеллектуального противника, но тот сам решил уйти, а умолять его вернуться она считала ниже своего достоинства. Вот так и закончились все трения между капитаном и штурманом, а вместе с ними и услуги пилота Дэниела Мозеса Гатериджа.
* * *
На ремонт корабля ушло несколько дней. Механики работали посменно круглые сутки. Из-за неудачной посадки кольцевые двигатели были повреждены, да и корпус корабля был изрядно измят. Благодаря оборудованию, добытому с лунной станции, на реконструкцию "Сфинкса" потребовалось меньше времени, чем предполагалось. Экипаж готовился продолжить свой путь.
Весть об уходе Гатериджа заметно огорчила команду. Она не хотела потерять первоклассного пилота, спасшего их жизнь от верной гибели. На вопрос о причинах его ухода капитан заявила, что он был добровольным.
Однако люди прекрасно знали причины ухода. Но вмешиваться в распри интеллектуальных соперников у них не было ни малейшего желания.
Все последующие дни Дэниел был сам не свой. Насупившийся, мрачный, отрешенный от реального мира, он бродил по кораблю в безмолвном одиночестве, как призрак. Ни доктор Калветти, ни другие его последователи не могли разговорить горемыку. Питался он плохо, по ночам мучался кошмарами, и вскоре прекратил свое общение с людьми.