"Пост" продают в кафетерии, и, купив ее, я обычно знакомлюсь с публикациями за ленчем.
- Я не всегда бываю в курсе того, каким делом ты в данный момент занимаешься, - призналась она. - Но кое-что все-таки мне известно.
- И именно по этой причине ты оказалась в Ричмонде? - спросила я наугад, поливая маринадом кусочки мяса.
- Именно поэтому. В связи с делом Харви. Я промолчала в ответ.
- Марино совершенно не изменился.
- А ты что, с ним разговаривала? - спросила я, взглянув на Эбби.
С кислой миной она ответила:
- Я старалась поговорить с ним так же, как и с несколькими другими следователями, включая Бентона Уэсли. Но все уходят от этого разговора.
- Может быть, тебе станет легче, если я признаюсь, что со мной тоже никто не обсуждает эти истории. Только это, конечно, не для прессы.
- Ни одно сказанное здесь слово не появится в прессе, - предупредила она серьезным тоном. - Я приехала сюда вовсе не затем, чтобы использовать твое интервью для собственного репортажа. - Затем, немного помолчав, она объяснила: - Я в курсе того, что происходит в Вирджинии. И проявила гораздо больше, нежели мой редактор, интереса к этой истории, начиная с самого момента исчезновения Деборы Харви и ее друга. А сейчас события приняли очень опасный оборот. Очень.
- Это неудивительно.
- Я даже не знаю с чего начать, - сказала она, окинув меня неуверенным взглядом. - Существуют вещи, о которых я никому не рассказывала, Кей. Но меня не покидает чувство, что я кому-то очень сильно мешаю.
- Мне кажется, я не совсем правильно тебя поняла, - ответила я, потянувшись за бокалом с вином.
- Мне иногда тоже кажется, что я сама себя не понимаю, и постоянно задаю себе вопрос: не напридумы-вала ли я себе все это?
- Эбби, ты говоришь загадками. Объясни, пожалуйста, что происходит?
- Глубоко затянувшись и вытащив изо рта сигарету, она начала:
- Я давно уже интересуюсь проблемой смерти молодых парочек. После проведения некоторых исследований и получив кое-какие результаты, я столкнулась с совершенно неадекватной реакцией; я бы даже сказала, с отчаянным нежеланием полиции заниматься этим делом. Я начинаю приводить доводы, а мне буквально связывают руки. А в июне прошлого года ко мне заявился представитель ФБР.
- Что ты сказала? - переспросила я, на минуту перестав поливать жаркое соком, пристально глядя на нее.
- Ты помнишь тот случай, когда в Вильямсбурге убили сразу троих: мать, отца и сына - застрелили насмерть во время ограбления?
- Да, помню.
- Собирая детали дела для более подробного описания этого события в своей газетной статье, я приезжала в Вильямсбург. Ты, наверное, знаешь, что, сворачивая с шестьдесят четвертого километра направо, попадаешь на дорогу, ведущую в Вильямсбург. Свернув же налево от развилки, через двести ярдов оказываешься на Кэмп Пири. Сначала я думала, что свернула не в ту сторону.
- Я тоже пару раз попадала там в такую ситуацию, - призналась я.
Эбби продолжала свой рассказ:
- Я подъехала к телефонной будке, чтобы объяснить дежурной службе, что я свернула не в ту сторону, рассказала что-то о запутанной дороге. Господи! Эти огромные предупреждающие знаки с надписью: "Экспериментальная учебная база сухопутных войск США" или: "Вход на эту территорию сопровождается личным досмотром, равно как и досмотром вашего имущества". Я уже почти приготовилась к тому, что армейская команда СВАТ, состоящая из одетых в камуфляжи неандертальцев, стремглав выскочит из близлежащих кустов и потащит меня прочь.
- Полицейские базовых формирований не слишком дружелюбны, подтвердила, усмехнувшись, я.
- Не теряя зря времени, я бросилась с того места наутек, - сказала Эбби, - и, по правде говоря, даже забыла потом об этом случае. И потом, через четыре дня, когда в коридоре редакции газеты "Пост" появились высматривающие меня два агента ФБР, я снова вспомнила о нем. Им не терпелось знать, что я делала в Вильямсбурге и зачем приезжала в Кэмп Пири. Очевидно, номер моей машины был заснят на пленку, что и помогло им напасть на след. История загадочная.
- А почему заинтересовалось именно ФБР? - спросила я. - Ведь Кэмп Пири находится в ведении ЦРУ.
- Может быть, потому, что ЦРУ не обладает мощным аппаратом давления в США. Скорее всего, эти два сопляка только изображали из себя агентов ФБР, являясь на самом деле сотрудниками ЦРУ. И можно ли от этих невидимок добиться толку и понять, что же в действительности происходит? Кроме всего прочего, ЦРУ никогда не признавалось в том, что Кэмп Пири является его основной учебной базой. Расспрашивая меня, агенты ни разу не упомянули ЦРУ. Но я смекнула, куда они клонили. И они тоже это поняли.
- О чем еще они спрашивали?
- В основном их интересовало, готовлю ли я какой-нибудь материал о Кэмп Пири, не высматриваю ли какие-то секреты. Я ответила, что если б я намеревалась что-то разузнать украдкой, то сделала бы это в более завуалированной форме, а не поехала прямо к будке дежурного телефона-автомата, и что теперь я непременно подготовлю и опубликую в газете материал о ЦРУ, хотя в тот момент у меня не было репортажей на эту тему.
- Я думаю, что это заявление на них подействовало, - сухо заметила я.
- Они даже глазом не моргнули. Ты же знаешь, что это за типы.
- ЦРУ с маниакальной осторожностью, Эбби, охраняет свои объекты, особенно такие, как Кэмп Пири. Государственным полицейским запрещено появляться там, а вертолетам "скорой медицинской помощи" даже пролетать над их территорией. Никто не имеет права нарушить границу этой территории и оказаться рядом с дежурной будкой без того, чтобы потом не предстать перед судом самого Господа Бога, коим считает себя ЦРУ.
- Но ведь и ты однажды свернула так же, как и я, не в ту сторону, напомнила она мне. - Тебя ведь не навещали агенты ФБР?
- Нет, не навещали, но ведь я не работаю в редакции газеты "Пост".
Вытащив мясо из гриля, мы прошли на кухню. Накладывая в тарелки салат и наливая вино, я продолжала слушать Эбби.
- После ухода агентов со мной стали происходить очень странные вещи.
- Например?
- Мне кажется, мои телефоны прослушиваются.
- Почему ты так решила?
- Все началось с моего домашнего телефона. Разговаривая, я постоянно слышала какой-то посторонний звук. То же самое, особенно в последнее время, стало происходить на работе. Как только я оказываюсь на связи, меня ни на минуту не покидает чувство, что кто-то слушает мой разговор. Это нелегко объяснить, - сказала она, нервно передвигая стоявшие на столе предметы из столового серебра. - Какая-то грозная тишина; в общем, как бы ты ее ни определила, она постоянно присутствует.
- А что еще странного ты заметила?
- Еще кое-что было несколько недель назад. Когда я находилась в штате Коннектикут, рядом с местечком Дюпон Секл, и стояла около Национальной аптеки в ожидании одного человека, с которым я должна была встретиться в восемь часов вечера, а затем посидеть в каком-нибудь тихом местечке, чтобы за обедом взять у него интервью для моей очередной статьи, я вдруг увидела одного молодого человека. Аккуратно подстриженный, одетый в джинсы и ветровку, он имел довольно приятную наружность. Пока я в течение пятнадцати минут стояла на углу, он дважды прошел мимо меня. Потом я заметила его снова, когда мы входили в ресторан вместе с тем человеком, встреча с которым у меня состоялась. Я понимаю, что, возможно, это звучит странно, но я постоянно чувствовала себя объектом наблюдения.
- Ты когда-нибудь раньше встречалась с этим человеком?
Она отрицательно покачала головой.
- А больше ты его не видела?
- Нет, - ответила Эбби. - Но это еще не все. Что-то непонятное творится с моей почтой. Я живу в многоквартирном доме. Все почтовые ящики находятся внизу, в коридоре. Я стала получать корреспонденцию с абсолютно бессмысленными почтовыми штемпелями.
- Если бы ЦРУ вскрывало твою почту, они бы сделали это так аккуратно, что ты вряд ли заметила какой-нибудь изъян.
- Я же не говорю, что кто-то вскрывает конверты. Но в нескольких случаях и моя мать, и корректор заверяли меня в том, что они отправили послание в определенный день, а когда я наконец получала его, то обнаруживала, что дата на штемпеле совершенно не соответствует времени отправки. Письма приходят слишком поздно: в течение нескольких дней, а иногда целую неделю приходится ждать корреспонденции. Я просто теряюсь в догадках. - Эбби помолчала. - Конечно же, можно было сослаться на неумелую работу почтовых клерков, но, принимая во внимание те странные вещи, которые происходят со мной в последнее время, мне не приходится удивляться.