Озадаченно взглянув на меня, он произнес:
- Доктор Скарпетта, не могли бы вы объяснить мне, почему об этом до сих пор не знают ни Пэт Харви, ни отец Фреда Чини?
- Мой ответ будет предельно прост, - ответила я. - Дело об убитой паре пока не закрыто, оно требует специального изучения. А ФБР мне приказало сохранять все факты, касающиеся этого дела, в глубокой тайне.
- Понимаю, - сказал он, бросив взгляд на стену так, как будто там было окно.
- Если вы позволите, я обнародую свои отчеты, доктор Сешенз. Вы на самом деле намного облегчили бы мою участь, если бы позволили выполнить требование Пэт Харви.
- Почему? - Он прекрасно знал ответ на вопрос, но ему очень хотелось послушать мое мнение.
- Потому что миссис Харви и ее муж имеют полное право знать, что случилось с их дочерью, - ответила я. - А Брюс Чини также имеет право знать о том, удалось ли нам добиться каких-либо результатов при проведении экспертизы тела его погибшего сына. Ожидание для них - настоящая пытка.
- А вы давно разговаривали с миссис Харви?
- Давно.
- И вы не говорили с ней с тех пор, как были найдены трупы, доктор Скарпетта? - спросил он, нервно подергивая повязку.
- Я звонила ей, когда были получены результаты проведенного опознания, но с тех пор я с ней не разговаривала.
- А она пыталась с вами связаться?
- Да.
- И вы не стали с ней разговаривать?
- Я уже вам объяснила, по какой причине я с ней не смогла разговаривать, - ответила я. - Мне кажется, с моей стороны было бы не очень вежливо позвонить ей и сказать, что ФБР не хочет, чтобы я выдала ей имеющуюся у меня информацию.
- О директивах ФБР вы никому не рассказывали?
- Я рассказала об этом вам.
- Я высоко ценю ваше молчание. Но, мне кажется, было бы неуместно упоминать об этом кому-то еще, особенно репортерам.
- Я приложила немало усилий, чтобы избежать репортеров.
- Мне звонили из газеты "Вашингтон пост" сегодня утром.
- Кто именно?
Я с напряжением наблюдала за тем, как он перебирал полученные за день сообщения. Мне с трудом верилось, что Эбби за моей спиной и через мою голову захотела воспользоваться услугами управляющего.
- Кто-то по имени Клиффорд Ринг. - Вскинув на меня глаза, он продолжил: - Вообще-то он уже не первый раз звонил и не только у меня пытался получить информацию. Он донимает своими звонками мою секретаршу и других служащих, включая моего заместителя и секретаря по вопросам труда и занятости. Полагаю, что он вам тоже звонил; после чего, наконец, решил связаться с администрацией - с жалобой на медицинского эксперта.
- Звонили много репортеров, половину имен я просто сейчас не помню.
- Я полагаю, мистер Ринг подозревает, что все детали этого дела искусно скрываются, что существует какая-то конспирация. По тому, как он задавал свои вопросы, было ясно, что он опирался на какие-то факты.
Странно, подумала я. Что-то не похоже, чтобы газета "Пост" не проявляла никакого интереса к расследованию этих случаев убийства, в чем так настойчиво пыталась убедить меня Эбби.
- У него сложилось впечатление, - продолжал управляющий, - что ваш офис преграждает доступ к получению какой-либо информации и поэтому является участником так называемой конспирации.
- Мне кажется, что они абсолютно правы, - ответила я, стараясь подавить раздражение в своем голосе. - Я сейчас нахожусь меж двух огней. Либо я должна пренебречь требованием миссис Харви и Департамента юстиции, либо, при условии предоставленного мне честного выбора, я бы предпочла оказать содействие миссис Харви. В конце концов мне все равно придется держать перед ней ответ. Ведь она мать Деборы. А перед ФБР я не обязана отчитываться.
- У меня тоже нет намерений враждовать с Департаментом юстиции, ответил доктор Сешенз.
Хотя он не назвал мне причину, я и сама о ней догадалась. Значительная доля департаментского бюджета управляющего обеспечивалась за счет федеральных налогов, некоторая часть которых маленьким ручейком текла в мой офис, чтобы субсидировать сбор информации, необходимой для различных агентов по предупреждению всевозможных травм и безопасности движения. Департамент юстиции знал, каким способом нужно вести жесткую игру. Если вражда с федеральными органами не сократит бесконечно растущие статьи дохода, мы, по крайней мере, могли бы рассчитывать на то, что не умрем с голоду. Последнее, чего хотел управляющий, это - отвечать за каждую канцелярскую принадлежность, купленную на субсидированные средства. Я знала приблизительную схему нашего дальнейшего существования. Все мы, доведенные до нищеты, будем обречены на смерть.
Управляющий здоровой рукой потянулся за письмом, на котором на минутку остановил свой взгляд.
- По существу, единственным ответом, который можно дать миссис Харви, это порекомендовать ей прекратить угрозы.
- Но, если она затеет судебное дело, у меня не будет выбора, и мне придется выслать то, что она требует.
- Я это понимаю. ФБР не сможет держать нас под своим контролем, и в этом наше преимущество. Недостатком же будет, очевидно, отрицательная реакция общественности, - подумал он вслух. - Конечно же, Управление по делам медицины и гуманитарных служб предстанет в не очень красивом свете, если общественность узнает о том, что суд заставил нас выдать Пэт Харви то, что она имела полное право получить по закону. И это в еще большей степени подтвердит подозрения мистера Ринга.
Средний житель даже не подозревал о том, что служба медицинской экспертизы была составной частью Управления по делам медицины и гуманитарных служб. Можно сделать смелый вывод о том, что в результате всех перипетий одна только я буду иметь довольно бледный вид. Управляющему, очевидно, хотелось, чтобы я сама выходила из положения. У него не было намерений портить отношения с Департаментом юстиции.
- Конечно, - продолжал он, - Пэт Харви будет стараться показать себя очень агрессивной, ссылаясь на вышестоящие инстанции. Но это может быть простым запугиванием.
- Я в этом очень сомневаюсь, - лаконично ответила я.
- Поживем - увидим, - ответил он, вставая из-за стола и провожая меня до двери. - А я напишу ответ миссис Харви о том, что мы с вами обсудили вопрос.
"В этом я ни капельки не сомневаюсь", - подумала я.
- Если понадобится моя помощь, сообщите мне, пожалуйста, - улыбнулся он, стараясь не смотреть мне в глаза.
Я только что сказала ему о том, что сильно нуждаюсь в помощи. Но я знаю, он бы и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне.
Как только я добралась до своего офиса, я тут же поинтересовалась, звонил ли какой-нибудь репортер из "Пост". После долгих напряженных раздумий и поисков многочисленных записей было наконец установлено, что репортер по имени Клиффорд Ринг не звонил ни разу. Как же он мог обвинять меня в нежелании придать гласности факт убийства, если он даже ни разу не попытался связаться со мной? Все это вызвало у меня недоумение.
- Между прочим, - добавила Роза, поравнявшись со мной в коридоре, Линда искала вас, сказала, что хочет немедленно вас видеть.
Линда была экспертом по огнестрельному оружию. "Наверное, Марино успел забросить ей патронную гильзу", - подумала я.
Лаборатория, занимавшаяся определением характеристик различных инструментов и огнестрельного оружия, располагалась на третьем этаже и могла вполне сойти за магазин старого оружия. Револьверы, ружья, дробовики и пистолеты с верхом закрывали полки, а завернутые в пергамент всевозможные являющиеся уликами предметы высокими стопками возвышались на полу. Сначала мне показалось, что все работники лаборатории ушли на завтрак, но вдруг я услышала раздававшиеся за дверью приглушенные оружейные выстрелы. К лаборатории примыкала небольшая комната, которая использовалась для контрольных - испытаний оружия, разряжавшегося в стальную, наполненную водой цистерну.
Через несколько минут появилась Линда, держа в одной руке револьвер 38-го калибра, а в другой - отстрелянные пули и патронные гильзы. Линда была хрупкой и женственной. Длинные каштановые волосы развевались по плечам, а широко открытые карие глаза были изумительно красивы. Лабораторный халат был надет поверх расклешенной черной юбки и ярко-желтой шелковой блузки, застегнутой сверху булавкой. Если б я встретилась с ней на борту самолета, то, сидя рядом и пытаясь разгадать ее специальность, я бы прежде всего подумала, что она дает уроки поэзии или заведует какой-нибудь художественной галереей.
- Плохие новости, Кей, - обратилась она ко мне, выкладывая на стол револьвер с использованными патронами.
- Надеюсь, это не относится к тем патронным гильзам, которые принес тебе Марино, - сказала я.
- Боюсь, что именно о них нам с тобой придется поговорить. Я почти уже приготовилась вытравить на них свои инициалы и поставить лабораторный номер, когда обнаружила маленький сюрприз.